Зима подкралась к Великобритании незаметно. Этот год щедро баловал остров тёплой погодой, подарив солнечную осень без регулярных проливных дождей, что были так характерны для этой местности.
Гермиона могла и вовсе не заметить смену сезонов, если бы первые заморозки не вынудили её достать из чемодана зимние мантии и тёплый шерстяной шарф. Она совсем погрязла в суматохе дней, отчаянно стараясь успеть везде и всюду. С привычным усердием погружалась в учебный процесс, выделяла время для дополнительных занятий и подготовки к экзаменам, на которую часто заставляла приходить и своих безалаберных друзей. Старалась уделять им достаточно своего внимания, частенько засиживаясь вечерами в общей гостиной. Играла в шахматы с Роном, давилась от смеха, когда Гарри зачитывал из маггловского журнала анекдоты, и устраивала с Джинни «вечера для девочек», где позволяла подруге делать себе маникюр, героически терпела выщипывание бровей и даже нанесение невероятно омерзительных на вид и запах масок, которые, если верить этикеткам, обязуют «удержать и поддержать красоту молодой ведьмы».
И, конечно, в её жизни особое место занимал Драко. Гермиона всегда считала себя собранной, организованной и серьёзной девушкой, но погрязнув в чарах родственной связи (или, может быть, реальной влюбленности?) она поняла, что чувствует себя чокнутым подростком с бурлящими гормонами. Невзирая на свои дела, обязанности и планы, она была готова бросить всё, стоило только одному греховно красивому слизеринцу посмотреть на неё своими серебристыми колдовскими глазами. Он мог просто улыбнуться краешком губ через весь зал, когда их взгляды на мгновенье схлестывались, как Грейнджер уже едва контролировала своё тело.
Кроме этого, по школе один за другим рождались слухи. На фоне весьма интригующих отношений между Финниганом и Кэрроу, многие стали замечать, что враждующие годами Грейнджер и Малфой вели себя подозрительно тихо на совместных занятиях. Их замечали вдвоём в библиотеке с горой раскрытых книг и свитков, занимающихся работой по зельям. Однако дело не доходило до всеобщей истерии, хотя бы потому что многие знали гриффиндорку как ученицу, относящуюся к своим отметкам с особым рвением. Она вполне могла просто «терпеть» общество Малфоя, лишь бы не испортить себе неизменно образцовый табель с одними только «превосходно». Но встречались и такие студенты, которые утверждали, что замечали этих двоих подозрительно ускользающими за повороты, двери классов и Мерлин знает куда ещё. Но в такое практически никто не верил. Быть такого не могло, чтобы гриффиндорская зануда могла иметь что-то общее с таким напыщенным павлином, как Малфой. Они были из разных социальных слоёв, из разных кругов общения, из разных миров.
Как только сплетни дошли до ушей девушки, она провела со слизеринцем воспитательную беседу и попросила вести себя взрослее и скрытнее, но был ли смысл?
Драко Малфой не оставлял ей выбора: он мог утянуть девушку в тёмную нишу или заброшенный класс прямо посреди коридора. Целовал так, что тряслись коленки. Обнимал так, что иногда на коже оставались отпечатки его сильных, не терпящих возражений пальцев. Его хриплый, возбуждающий шёпот действовал на неё, как мощнейший афродизиак.
А ещё Гермиона замечала, что даже под его холодной чопорной маской Малфой и сам сгорал от желания. Это было видно по его резко темнеющим глазам, напоминающим в такие моменты неспокойные воды штормового океана. Иногда его пальцы едва заметно дрожали, прежде чем начать расстёгивать пуговицы на её блузке. Или он не сдерживал тихого, но просто сносящего с ног вздоха или полустона, и Грейнджер чувствовала, как растекалась по полу жалкой лужицей.
И сколько бы гриффиндорка не отнекивалась от этой мысли, ей просто нестерпимо хотелось повторения
той самой ночи. Снова и снова, в разгар горячего поцелуя или чертовски возбуждающих объятий где-нибудь на партах в тёмном школьном кабинете, Драко мягко отстранялся и всё прекращалось. Вроде бы живи и радуйся, ведь парень вёл себя так разумно, не торопил тебя, видимо был настроен очень серьёзно. Но.
Гермиона начинала теряться в догадках, и каждая следующая была хуже предыдущей. А что если со связью что-то не так? Или с Драко? Вдруг он считал тот раз ошибкой? Или, может быть, Гермиона была настолько плоха и неопытна, что он просто не хотел повторения? Конечно, проводя с ним время наедине, она прекрасно чувствовала его… кхм… накатывающее возбуждение. Так сказать, видела, насколько нравилось ему происходящее. Однако…
А что если он проводил время с другими девушками? Грейнджер так доверчиво бросилась в эти отношения, с готовностью меняя свой прежний жизненный уклад. Она не смотрела на других мужчин, не искала чужого внимания. Но что если для Малфоя ночи с другими девушками не являлись чем-то запрещённым? В конце концов, Гермиона раз за разом узнавала о волшебном обществе что-то новое, и один Мерлин знал, какие правила или обычаи существовали в высших кругах. Перед глазами пронеслись образы красивых утонченных женщин с безупречными манерами и сдержанными улыбками. Они нежно держали своих супругов за предплечье, воплощая собой образ идеальной семьи высшего света. По ночам их мужья резвились в борделях, удовлетворяя своё либидо, а утром, перед тем как встретиться на завтраке за большим антикварным столом, эти же мужья с нежностью целовали своих правильных, кротких, тихих и
чистокровных супруг. И всё это считалось
чёртовой нормой.
Гермиона нервно помотала головой, пытаясь избавиться от навязчивых образов в голове.
Нет. Нет. Драко не такой. Он не развлекается с другими женщинами и не планирует заводить, Мерлин упаси, гарем. Нет, нет и ещё раз нет.
Девушка тяжело вздохнула, чем привлекла внимание своего соседа по парте. Он чуть склонил голову и выжидающе вскинул бровь. Гермиона на секунду утонула в этих бездонных серых радужках, а потом всё же отрицательно покачала головой.
Драко ненадолго задержал на ней свой внимательный взгляд, а потом вновь склонился над пергаментом, продолжая записывать лекцию о ядах и противоядиях.
Но в голове у парня занимало место вовсе не зельеварение. Который день подряд из памяти не исчезал их разговор в библиотеке.
Прошерстив несколько действительно огромных ветхих фолиантов, они нашли лишь крохотную часть информации, что могли бы использовать в теоретической части работы. Этого было ничтожно мало, учитывая, что объём отчёта в этот раз был значительно больше и имел огромный вес в оценке по предмету.
Драко устало вздохнул, через силу листая истончённые временем страницы. Он пытался внимательно сканировать строчки, но они словно плыли перед глазами. Сука. В последнее время всё выходило из рук вон плохо. Парень часто ловил себя на рассеянности и невнимательности, а виной тому это ёбаное незнание.
После того, как Малфой отправил письмо матери, прошло достаточно времени, чтобы дать хоть какой-то ответ. Уже вполне можно было успеть вычеркнуть его из завещания и отправить уведомление. Но письма не было. Драко одинаково боялся и ждал его, чтобы наконец покончить с этим подпольным образом жизни. Он, блять, устал искать отмазки перед друзьями, удирая вечером на поиски Гермионы. Устал с завистью смотреть на её полоумных друзей, которые могли свободно говорить с ней в Большом зале, коридорах и классах. Устал жить в постоянном напряжении, ожидая ножа в спину как от врагов, так и от собственной семьи. Надоело. Он всерьёз рассматривал такой вариант, что прямо сейчас Люциус сидел в своём жутком тёмном кабинете и, не сдерживая злорадного безумного смеха, подписывал договор о помолвке с какой-нибудь чистокровной, глупой, но очень богатой девушкой.
Он громко хлопнул книгой, совсем не жалея древнего переплёта, чем заслужил осуждающий взгляд своей родственной души. Грейнджер сверкнула своими янтарными глазами и смешно нахмурила брови, думая, что одним своим видом могла прожечь в нем дыру. Будь оно так, на теле Драко не осталось бы ни единого живого места.
— Мы долго ещё будем это скрывать? — обрушил он свой вопрос.
Гермиона вдруг потерялась. Пальцы застыли прямо при перелистывании страницы, словно кто-то бросил в неё оглушающее.
— Что? — вопрос сорвался с девичьих губ слишком громко, и она добавила уже тише, — Ты хочешь обсудить это здесь? Сейчас?
Малфой толкнул огромную книгу подальше от себя, усердно стараясь не выместить на Грейнджер свою злость и нетерпение. Он с силой стиснул зубы, чтобы не сболтнуть чего-нибудь по-настоящему глупого.
— Да, чёрт побери, сейчас. Здесь и сейчас.
Слизеринец обдал девушку ледяным сиянием своих северных глаз и выглядел так воинственно, что желание спорить отпало едва появившись. Гермиона всегда была готова идти на переговоры, но это было совсем не тем местом, где стоило бы пускаться в дебаты. Потому что совсем рядом с ними сидели две студентки из Когтеврана, опускающие горящие взгляды, стоило Гермионе посмотреть на них в упор. Да здравствует новая порция слухов. Она была уверена в этом не меньше, чем в том, что у Дамблдора имелся пирсинг на сосках в виде лимонных долек.
— И что же ты хочешь обсудить? — её голос сорвался на шёпот.
— Мне что, одному надоело всё это? — Малфой возмущённо дёрнул рукой, — Прячемся, как малые дети.
В тоне его голоса сквозила смесь отчаяния и обиды. Словно это одна Гермиона виновата, что об их отношениях знало так мало людей, что хватило бы пальцев одной руки, чтобы их пересчитать.
Грейнджер с недовольством всматривалась в его лицо. Нервно елозила по стулу, пытаясь унять подступающий тремор.
— Если ты думаешь, что это меня совсем не волнует, Малфой, то ты ошибаешься, — голос гриффиндорки сменился на стальные нотки, она смотрела на собеседника с неприкрытым укором, — Ещё в самом начале мы решили, что пока будем держать всё в секрете. Насколько я помню, это ты хотел сначала решить проблему с родителями, а уже потом… Я не думала, что это всё так тебя волнует.
Малфой. Снова Малфой. Драко почувствовал, что начал разговор не с тех нот, с каких следовало бы, имея дело с Гермионой Грейнджер. Эта женщина не была похожа ни на одну из тех, что он встречал прежде. Любая другая прыгала бы от счастья. Сама бы вспахивала ему мозг целыми днями и непременно обижалась бы на каждые отказ и просьбу подождать. Но нет, эта ведьма решила удивлять и поражать Драко по всем фронтам, не оставляя даже шанса на то, чтобы её действия можно было предугадать.
С другой стороны, ему и самому отчасти было страшно. Учитывая, что все вокруг не прекращают мусолить о-боги-ужасные-и-неправильные отношения между Гестией и этим странным гриффиндорским мальчиком-взрывчаткой, он боялся представить, что ожидало его и Гермиону. По мнению Драко, те двое не были такими уж публичными особами, а вот что касалось Малфоя и Грейнджер… Хорошо, если общество перестанет перемывать им кости лет через десять.
— Мы не возвращались к этой теме и я решил, что это потому, что ты вообще не хочешь огласки.
Потому что я хочу, наконец, объявить тебя своей на глазах у всех, глупая ведьма. Чтобы никто больше не смел на тебя смотреть. Чтобы все знали, чья ты.
Гриффиндорка сверкнула глазами. Ну что за идиот?
— Какие глупости, — она уже не могла искать информацию по зельям, поэтому не менее злостно, чем Драко прежде, захлопнула раскрытую книгу, склоняясь над столом, — Ты выдумал проблемы на пустом месте. Всё это время я ждала отмашки, а не ты. И это мне следовало бы обидеться, что ты тянешь так долго.
Драко фыркнул, и, вторя действиям девушки, резко склонился над столом.
— В таком случае, в ближайшее время мы объявим о наших отношениях.
— Хорошо.
— Хорошо.
Очередное столкновение взглядов. Искры. Молнии. Пламя. Жгучий янтарь схлестнулся с арктическими льдами в чарующем танце.
— Отлично.
— Отлично, — едко закончил Малфой, вновь потянувшись к книге, чем обозначил конец напряженного разговора.
И было лишь одно желание — обрушить на собственную голову удары этим старым увесистым фолиантом. Злиться на свою неосмотрительность, потому что раньше он не совершал таких глупых ошибок. Всегда Драко сначала думал, а потом делал. Следовало бы дождаться ответа из дома и нормально поговорить с Грейнджер. А не как обычно превращать всё в сумятицу. В их отношениях вообще будет хоть что-то нормально?!
Малфой так глубоко задумался, устремившись взглядом в одну точку, что совсем позабыл о пере в руке. Не слышал, как два раза его тихо-тихо позвали по имени, очнулся лишь от толчка ногой под партой.
— Драко, ты в порядке? — еле слышно прошептала Гермиона.
Нет.
— Да.
Он определенно в порядке. Будет. Позже.
***
Грейнджер не могла заткнуть свой внутренний голос, который неустанно трепыхался у неё в голове вот уже несколько дней.
Драко хотел публичности. Скоро все узнают о том, что Гермиона Грейнджер и Драко Малфой
— родственные души.
Она боялась. Боялась за их отношения, которые могли не выстоять под гнётом общественного давления. Их связь одновременно так эмоционально сильна и невероятно хрупка! А не поспешили ли они?
Она была на седьмом небе от счастья. Наконец им не придётся прятаться по углам и разыгрывать перед другими немые сцены. Не придётся врать всем вокруг. И, о Мерлин, он не стыдился её. Он готов был предстать перед всеми с ней, с Гермионой Грейнджер. Это невероятно вдохновляло.
Девушка мечтательно вздохнула.
Совсем недавно закончились уроки, а после них занятие у второкурсников по заклинаниям, которое Гермиона проводила вместе с Невиллом. Сейчас она стояла облокотившись о каменную стену, расслабленно скрестив ноги. Лениво разглядывала макушки студентов, снующие туда-сюда. Слушала их громкие голоса и смех, медленно расслабляя собственный разум. Иногда она нуждалась в чем-то таком, что совсем не напрягало мозги.
Она взглянула на циферблат карманных часов, которые ей подарил Гарри на Рождество в прошлом году и поняла, что уже совсем скоро ей нужно быть в совсем другом месте.
Гермиона поправила сумку на плече, постаралась пригладить пальцами волосы, которые сегодня выглядели ещё безумнее, чем обычно, и двинулась в сторону библиотеки. Однако уже через пару секунд она на всей своей скорости налетела на что-то твёрдое и тёплое. Этот кто-то среагировал необычайно быстро, подхватив девушку за талию и не дав ей упасть.
В ноздри ударил отдаленно знакомый аромат мужского парфюма. Когда-то она уже пыталась разобрать его на оттенки, но каждый раз лишь сильнее запутывалась. Это было что-то совсем немного сладкое, возможно даже цветочное. Может быть роза? Основа аромата определенно была древесная с верхними нотами красного перца и чего-то ещё совсем неуловимого.
Грейнджер пришлось отвлечься от своих раздумий, потому что эти несколько мгновений она все ещё была прижата к высокому мужскому телу.
Подсознательно она уже понимала, что это был никто иной, как Майкл. Однако Грейнджер всё равно удивленно раскрыла глаза, завидев перед собой знакомую чёрную шевелюру.
Его глаза, как и прежде, словно подсвечивались изнутри и выглядели такими яркими, будто парень носил маггловские линзы. Майкл широко улыбался ей, как будто одно её присутствие делало его невероятно счастливым.
— Гермиона, привет! — когтевранец невесомо коснулся плеча девушки.
— Привет, Майкл, — она не сдержала ответной открытой улыбки, — Прости, что врезалась в тебя, я совсем не смотрела куда иду.
Парень махнул рукой.
— Не стоит. Я и сам был невнимателен, но, к счастью, всё обошлось.
Грейнджер вцепилась в ремешок сумки, судорожно придумывая, как бы поскорее улизнуть. Она вот-вот должна была оказаться в библиотеке, где её ждал Драко.
— Благодаря тебе, — смущенно улыбнулась гриффиндорка, — Если ты не против…
Девушка мельком взглянула за его спину, оценивая свои возможности по скорой ходьбе, но кто же знал, что прямо там, возле кабинета трансфигурации, стоял именно тот, к кому она спешила.
Малфой уже переоделся, сменив школьную форму на кашемировый свитер цвета охры и тёмные брюки. Он стоял, засунув руки в карманы, всем своим видом изображая вселенскую скуку. Однако, стоило их взглядам встретиться, Малфой в секунду напрягся. Рассмотрел её собеседника и тихо загорелся от злобы.
Чёрт. Чёрт. Чёрт.
— Ты знаешь, мне так понравились наши посиделки за домашней работой с тобой и ребятами, — не унимался Майкл, — Я считаю, нам надо собираться так чаще. А ты что думаешь, Гермиона?
А она думала что отсюда надо убираться. Бежать. Скорее.
— Да, да, конечно.
Грейнджер вновь посмотрела на Драко, все ещё не спускающего с них глаз. Она уже сделала несколько шагов, начиная бубнить слова прощания Майклу, но вдруг наткнулась на ещё один пылающий взгляд. На противоположной от Драко стороне стоял никто иной, как Рональд Уизли. Выражение его лица было сложно прочесть. Там смешалось такое количество эмоций, что в итоге всё это стало напоминать гримасу.
Что, чёрт побери, тут происходит?
***
Ей удалось избавиться от О’Рейли за три минуты, к тому времени Рон все ещё не прекращал буравить их своим мрачным взглядом, а Малфой в какой-то момент просто исчез среди потоков других волшебников.
Чего Гермионе точно не хотелось — это разбираться сейчас с внутренними тараканами Уизли. А ещё она чертовски опаздывала.
Девушка ловко скрылась между толпами студентов, оставляя Рона растерянно искать взглядом её объемную кудрявую шевелюру. Пришлось буквально сорваться с места вместе с девочками из Пуффендуя, чтобы успешно двинуться в нужную Грейнджер сторону, минуя встречу с другом.
Пока она шустро вышагивала по каменному полу, где-то на задворках сознания просыпалась её старая подруга
— совесть. Старуха напоминала ей, что врать своему близкому другу, тем более о таких важных вещах, как родственная связь душ — страшное предательство.
Неужели Рон не заслуживал правды?
Грейнджер закусила губу, пытаясь притупить физической болью душевную. Она так погрузилась в эти отношения, что забыла об этой большой проблеме. Словно стала считать эту ситуацию нормальной. Если Рональд узнаёт о её отношениях с Драко вместе со всеми, а особенно, если узнает, что Джинни и Гарри знали об этом ещё давно — он никогда её не простит. О, Годрик.
С этими грустными мыслями наперевес она и не заметила, как оказалась у входа в библиотеку. Малфой, естественно, уже сидел за их столом, весь в своём привычном молчаливом великолепии. Он не отрывал своего сосредоточенного взгляда от страниц книги до тех пор, пока Грейнджер не присела напротив него и не кашлянула. Первой среагировала его бровь, медленно поднявшись вверх, этим
крутым надменным жестом как бы давая собеседнику понять, насколько он жалок и глуп в сравнении с её хозяином.
— О, Грейнджер, — произнёс он подозрительно спокойно, — А я всё думал, сколько мне придётся тебя ждать, пока ты мило беседуешь с этим ублюдком?
Грейнджер зло фыркнула. Как же, чёрт побери, ожидаемо. Он снова её ревновал. И если первые несколько раз это было неожиданно приятно, то сейчас это было практически спусковым крючком для неё. Неужели она не была достойна его доверия? Неужели он думал, что она, Гермиона Джин Грейнджер, способна на измену?
— Ты снова ведёшь себя как идиот.
Малфой даже не поднял головы от книги, и девушке казалось, что она могла порезаться о внезапно очертившиеся острые линии его челюсти и скул. Несколько лет назад, когда его лицо оставила детская припухлость в щеках, очертив линию скул и подбородка, его черты казались слишком острыми, резкими. Будто скульптор создавал нечто бесподобно красивое, но ему не дали закончить. Он не сгладил края и скульптура казалась незавершённой. И вот, спустя несколько курсов, Гермиона уже не могла назвать Драко Малфоя «незавершенным». Нет. То, как он выглядел, как одевался и как преподносил себя — всё это было высоким искусством. Та самая картина в стиле абстракционизма, проданная за несколько миллиардов золотых.
— Стабильность — признак мастерства.
Гермиона много чего хотела ответить сейчас. Например,
чтобы он катился к черту со своей стабильностью или
что он непроходимый идиот, но она почувствовала, как чья-то тень опустилась на неё сзади, а Драко всё-таки поднял взгляд и с раздражением посмотрел Грейнджер за спину.
Блондин вымученно закатил глаза, откинулся на спинку стула и медленно и шумно выдохнул, выказывая всё своё недовольство происходящим.
— Поттер, — обречённо бросил он.
Гермиона осторожно развернулась, замечая прямо за собой ухмыляющуюся Джинни и Гарри, эмоции которого до смешного повторяли эмоции Малфоя. К этому наверняка приложила руку младшая Уизли, что прямо сейчас с упоением наблюдала за развернувшейся картиной.
— Малфой, — в том же тоне ответил Гарри.
— Что вы здесь забыли? — блондин скользнул взглядом по друзьям Грейнджер.
Улыбка Джинни становилась всё коварнее. Она отодвинула стул возле Гермионы, закинула свою сумку на свободное место на столе и медленно присела. В то время как Поттер неловко мялся в стороне, бросая на свою девушку взгляды, наполненные болью предательства. Она всерьёз оставила ему место возле Малфоя?
Возле Драко Малфоя?
— Как хорошо, что ты спросил, — рыжая рылась в своей сумке, вытаскивая оттуда перья и какой-то свиток, — Макгонагалл вновь отчитала нас за неуспеваемость, пригрозила отменой следующего матча, если мы не исправим свои отметки по зельям.
Малфой усмехнулся.
— Даже не знаю, как команда Гриффиндора справится без Святого Поттера?
Грейнджер уже перевела свой яростный взгляд на Драко, но ответ Гарри заставил её прыснуть в кулак.
— Вероятно, никак. Зато Слизерину в кои-то веки предоставится возможность не ударить в грязь лицом.
Поттер поймал проблеск ярости в глазах Малфоя, а потом встретился взглядом с Джинни, видел её решительность и неуклонность в голубых радужках и, вздыхая, сдался. Сделал шаг в сторону ненавистного отныне и навсегда стула, чтобы отодвинуть его и сесть, как Малфой вдруг молниеносно накрыл его своей бледной ладонью, не позволяя отодвинуть тот от стола.
— Нет, нет, — его взгляд выражал не просто недовольство, а чёртово отвращение, голос слизеринца был пропитан издёвкой, — Я сегодня без парадных панталон, Поттер, и никак не могу принимать за своим столом самого Избранного Британии. Поэтому, будьте, блять, любезны занять любой другой чёртов стол
максимально подальше от этого.
В воздухе повисла неловкость.
Неловкость. Да, отличное слово, чтобы описать всю эту ситуацию. Потому что сидеть тут, в компании тех немногих людей, что были в курсе их связи, и вести себя, будто ничего не происходило — неловко. Потому что он заебался ощущать на себе взгляд Поттера в Большом зале, в классах и на поле, отчетливо говорящий «я слежу за тобой, сука». Потому что это было невероятно смешное зрелище, когда на тебя смотрят
так из-под этих круглых легендарных окуляров.
Малфой буравил взглядом Поттера, замечая, как на лице шрамоголового расцветала злость. Драко питался этими эмоциями вот уже несколько лет. И как же было приятно осознавать, что, даже если он изменил своё мнение о Грейнджер, он всё ещё терпеть не мог Поттера и его рыжего дружка. Хоть что-то ещё оставалось прежним.
— Перестань, Драко, — вступила Гермиона, — Ты не умрешь от того, что проведёшь немного времени с моими друзьями.
Наконец, впервые с её появления в библиотеке, Малфой смотрел прямо на девушку.
— Выбирая между поцелуем дементора и обществом Поттера и… — с языка почти сорвалось любимое прозвище младшей Уизли, но он вовремя вспомнил своё дурацкое обещание, — И Джиневры, я не буду долго думать, Грейнджер. И если ты думаешь, что я выберу второе, то ты всё ещё плохо меня знаешь.
Уизли демонстративно закатила глаза.
— Ты такая королева драмы, Малфой. Не понимаю, как Гермиона вообще с тобой…
В глазах слизеринца загорелся опасный огонёк. Грейнджер чувствовала, как начинали дрожать руки, потому что
этот его взгляд никогда не сулил ничего хорошего. Его тонкие губы из презрительного оскала сменились кривой улыбкой. Похотливые, развратные, они раскрылись, и он произнес:
— О, поверь, Джиневра, ей не на что жаловаться.
До сидящих медленно дошла двойственность брошенной фразы, и на щеках гриффиндорки стремительно расцвели алые пятна. Кретин! Что за кретин!
Джинни едва сдержала дикий безудержный смех, закрывая рот своей ладошкой, а вот Гарри… Его правый глаз как-то странно задёргался, словно его обуял нервный тик. Рот то раскрывался, то закрывался, но звук из него не шёл никакой. Словно у рыбы, выброшенной на берег. А виновник этого ступора с каждой секундой становился всё довольнее, даже не представляя, что был недалёк от участи схлопотать кулаком в морду.
Гермиона медленно потянулась рукой под мантию, нащупывая во внутреннем кармане свою палочку, чтобы в случае чего раскидать этих идиотов по разным углам.
Глаз Гарри всё ещё дёргался, и Грейнджер решилась воспользоваться этой тишиной, вставая со своего стула и обращаясь к другу на ходу.
— Садись сюда, к Джинни, а я пересяду к Драко.
Поттера на мгновенье покоробило от этого её мягкого «Драко», от вида того, насколько близко она огибала его долговязую фигуру, пока проходила к нужному стулу, как неосознанно провела ладонью по его плечу, обёрнутому мягким свитером. Он терялся от взгляда Малфоя, который на какое-то ничтожное мгновенье потеплел в тот момент, когда слизеринец взглянул на севшую рядом девушку. Это смотрелось
дико.
Тишину разрушил звонкий голос Джинни, когда она принялась рассказывать о последних проделках Пивза сегодняшним утром. А Грейнджер услышала рядом тяжкий вздох, но к её удивлению Малфой молчал, не пытаясь перебить рыжую девушку. Он, похоже, просто принял ситуацию. В груди гриффиндорки что-то ёкнуло, когда она осознала, что он сделал это ради неё. Да, он не пытается быть милым с её друзьями, не звал их на совместную прогулку в Хогсмид и он никогда не обратится к её лучшему другу по имени, но этот его жест заставлял бабочек в животе танцевать Кан-Кан. Она медленно опустила свою руку под парту и, не сомневаясь ни секунды, положила свою ладонь на его бедро, словно говоря «спасибо».
Малфой чуть повернулся в её сторону и на мгновенье Гермионе показалось, что она видела на его лице призрак искренней, доброй улыбки.
