Поработители и порабощённые

      Следующий день начался по-другому.       Во-первых, я проснулась в замечательном расположении духа, потому как кошмары этой ночью меня не тревожили, и даже наоборот — снилось мне что-то тёплое и приятное, успокаивающее и обволакивающее. Совсем детское.       Во-вторых, во всём доме стоял аппетитный запах жаренных яиц, бекона и кофе, и только сейчас я поняла, как сильно за ночь успела проголодаться. Детский организм требовал куда больше, чем я привыкла кушать.       Переодевшись, я быстренько спустилась по уже знакомой мне лестнице и проследовала к обеденному залу. Перед входом, я неловко замялась, не решаясь войти.       Зайти туда — означало полностью признать реальность происходящего, а к этому я все еще была не готова, однако время не терпело. Марринет, несшая поднос с заварочным чайником, легонько подтолкнула спину, призывая не медлить, и мне пришлось ухватиться за ручку и толкнуть дверь вперёд.       — Вот и она, — оповестила мама сидящего по правую руку от неё во главе стола мужчину — мистера Вилла, насколько я поняла, то есть — моего фактического отца, которого сегодня я в живую видела первый раз. Он поднял коротко стриженную голову, и взглянул на меня мельком, не поднимая тяжёлых век, а я поразилась тому, как точно художнику удалось передать его обычную, но суровую внешность и характер на портрете.       — Доброе утро, — тихо проговорила я.       — Присаживайся, — мужчина указал за единственное пустующее сервированное место за столом.       Под его взглядом, змеёй проникающим под кожу и заставляющим рецепторы трубить об опасности, я вдруг поняла, что совсем перехотела есть, но молча кивнула и села за стол, чувствуя, как пустой желудок стягивает болезненный спазм.       Щёки горели, а сердце, вообще, колотилось не пойми как: то быстро, то медленно, и сейчас я была рада тому, что твёрдо сидела на стуле. Этот факт сводил возможность рухнуть на пол на подкошенных ногах практически к нулю.       Бесшумно подошедшая со спины, до смерти напугавшая меня служанка учтиво предложила на выбор: кашу или яичницу, и чай. Выбрав кашу, я поблагодарила её и вернулась к разглядыванию узора на фарфоровом чайном сервизе.       — Мама рассказала, что случилось позавчера, — негромко начал отец и Рокси, именно Рокси, рефлекторно сжалась, будто всё ещё была где-то внутри. — Надеюсь, ты не сильно испугалась?       Я сглотнула и отрицательно покачала головой. Знал бы он, насколько сильно она испугалась. И вообще, не она, а я…       — Она держалась молодцом, больше испугалась я и Марринет, — поддержала меня миссис Вилл и искренне улыбнулась, положив свою руку поверх руки мужа. — Слава Мерлину, что ты себе ничего не повредила при падении.       — Теперь, когда я дома, я смогу с тобой немного позаниматься, — задумчиво высказался мужчина, проведя рукой по гладко выбритому подбородку. — Что скажешь?       — Мне интересна магия, — честно призналась я, и мне показалось, мистер Вилл остался доволен ответом.       — Конечно, тебя всему научат в Хогвартсе, но лишние знания никогда не помешают, ведь так?       Миссис Вилл (боже, до сих пор я не узнала её имени) согласно кивнула. «Хогвартс, — подумала я, — нужно будет узнать, что это такое».       — Что же, тогда после обеда прогуляемся по территории, я покажу тебе пару простых приёмов и ты попробуешь свои силы на практике.       — Например? — подняв взгляд от тарелки с кашей, переспросила я.       — Всё зависит от твоего потенциала. Не стоит торопиться, дорогая, у тебя всё впереди.       Гораздо позже, когда мы с удовольствием съели гороховый-крем суп с гренками на обед, переодевшись в удобную одежду (меня заставились обуть резиновые сапожки и надеть тёплое пальто на пуговицах), мы вышли во внутренний дворик.       — Прогуляемся до ручья, — предложил отец и мы двинулись в путь.       Дорога оказалась не самой лёгкой. От калитки, через поле вела узкая вытоптанная тропинка к самому лесу, где заворачивала и шла вдоль него прямо на тот самый холм, с которого кубарем скатилась маленькая Рокси Вилл.       Природа после зимней спячки бурно расцветала и насыщалась солнцем, влагой из почвы и кислородом. Первая трава, уже успевшая вырасти достаточно высоко, колола ноги, а на деревьях и кустарниках зеленела сочная и яркая листва. Тем не менее на улице было холодно, а на открытой местности сквозняк и ветер дули ещё более нещадно, пробираясь сквозь одежду к самым костям.       Наверху мы остановились, чтобы отец мог прикурить столь желанную трубку, наказав мне не рассказывать об этом матери, а я — передохнуть. Присев на пенёк, я заметила вдали густо выстроенный, небольшой городок с домами из коричневого и тёмно-серого камня. Он выглядел типично, очень по-английски, как мне показалось, словно сошёл со страниц учебников английского языка. Вокруг города раскинулись облагороженные, оживающие поля и редкие пасеки.       Но что-то во всём этом не давало мне покоя. Я огляделась.       Откуда-то отсюда я, вернее — Роксана, упала. Здесь произошло нечто ужасное, плохое, я чувствовала это в воздухе затхлым густым запахом, забивающем нос и глотку. Зачем она вообще сюда пришла?       На душе было паршиво. Боже… она действительно умерла, а я заняла её место.       — Папа, — слово чуть не застряло в глотке, — расскажи что-нибудь, — вдруг попросила я, отчаянно почувствовав потребность прервать эту звиняющую, кричащую, визжащую тишину.       — Что, например?       — Где ты был?       Мистер Вилл выбросил окурок в траву и, крепко взяв меня за руку, повёл дальше.       — Я же говорил тебе, — совсем не враждебно, скорее — устало отозвался он, — я ездил в Лондон. По работе.       — А где ты работаешь?       — В Министерстве Магии.       — Ух ты, — по-детски поразилась я, подняв глаза на отца. — И что ты делал для Министерства Магии?       — Искал кое-что, — ему не хотелось рассказывать и врать, видимо, тоже, не хотелось, поэтому отвечал он уклончиво, — одну вещь, которая может навредить очень многим людям.       — Ты нашёл её?       — К сожалению, нет.       — Что же это за вещь, что ты не смог её найти?       Мужчина поджал тонкие губы и наклонился, поднимая с земли небольшой камушек.       — Хватит разговоров, — заявил он, — давай-ка лучше кое-что попробуем. Я научился этому в раннем детстве, теперь, твоя очередь.       Я сдалась и кивнула, понимая, что на такого человека без особого повода лучше не давить. Не зря же Рокси его боялась? Сложив руки на груди, я принялась наблюдать за действиями отца, которые он обязательно пояснял короткими репликами.       — … почувствуй магию.       — Как? — недоумённо поинтересовалась я, сжимая в руке камушек.       — Сконцентрируйся и вызови её. Представь, как она наполняет тебя, течёт по венам. Прочувствуй это. А потом — представь желаемый результат. Магия всё сделает за тебя.       «Бред какой-то» — хотелось сказать мне, но я просто промолчала и прикрыла глаза. Ладно, я обещала ему попытаться.       Магия, магия. Какого она была бы цвета? Оранжевой. Какой она была бы по ощущениям? Тёплой, густой, обволакивающей.       Я сконцентрировалась. Ничего.       Я зажмурилась и стиснула кулачок — ничего.       Попыталась разозлиться, чтобы получить хоть какую-нибудь отдачу — безрезультатно.       Я была права. Бред како…       Боль в области между бровей пронзила внезапно, точно раскалённым лезвием, и такая сильная, что земля начала уходить из-под ног, я из последних сил попыталась сконцентрироваться. Всё поплыло и погасло, или, наоборот, воспылало и озарилось светом, стало абсолютно тихо и совершенно громко; что-то внутри перевернулось, чертыхнулось, сжалось, сфокусировалось и вышибло абсолютно весь кислород из лёгких.       Узел в груди затянулся до скрипа и начал буквально-таки жечь. Исходящая энергия была такой… новой, необычной, странной, пугающей, невообразимой и мощной, что ломило кости, ломало волю, крутило суставы, прошибало до естества.       Меня затрясло.       — Молодчинка! Открой глаза, Рокси.       Совершенно не хотелось этого делать. Не «не хотелось», а было страшно, будем честны…       Отец похлопал по плечу.       — Ну же… Посмотри.       И я открыла глаза. Пространство озарилось светом, и даже солнышко ненадолго выглянуло из-за тяжёлых, свинцово-серых туч, и даже ветер стих.       Я взглянула на свою ладошку и обнаружила, что камушка там не было. Сначала расстроилась и понуро опустила голову, ведь что-то — да должно было быть, я ведь чувствовала это. А потом…       Я восхищённо и радостно заверещала. Так глупо. Я начинаю думать, что вся моя зрелость медленно испаряется, уступая место характерным возрасту качествам: вспыльчивости, впечатлительности и наивности, но, чёрт возьми, как хорошо и легко мне стало в этот момент!       Мистер Вилл подхватил меня на руки и усадил себе на плечи.       Я попыталась дотянуться до парящего в воздухе камушка.