Поработители и порабощённые

      Август 1940 года       Косой Переулок кишил народом, и мы с родителями отчаянно пробирались сквозь толпу волшебников и волшебниц от книжного магазинчика «Флориш и Блоттс», где приобрели стандартный набор учебников первокурсника по направлению к магазинчику-ателье «Мантии на все случае жизни». Там нам нужно было купить…       Я сверилась со списком:       «Три простых рабочих мантии (черных).       Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день.       Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).       Один зимний плащ (черный, застежки серебряные)».       Но проходя мимо огромной витрины магазинчика «Волшебное оборудование для умников», я остановилась, заглядывая через стекло и даже тот факт, что кто-то наступил на подол моей детской мантии серебряного цвета, и даже тот факт, что я услышала треск рвущихся ниток, не отнял моего восхищения. Телескопы, весы, глобусы и, самое красивейшее, — большая карта звёздного неба, где каждая звёздочка светилась совершенно по-настоящему и, время от времени, подмигивала, завораживали.       — Мама, мне же нужен и телескоп, и весы, и флакончики, давай зайдём сюда. А, мам? — не поворачиваясь, взмолилась я и замерла в оцепенении.       — Винцеслав!       — Аттикус Лестрейндж*!       О, боже, только этого не хватало. Я предпочла не оборачиваться и сделать вид, что любуюсь баснословно дорогим телескопом.       — Дорогая Исида, как всегда — бесподобна! — вот ведь льстец!       — Будет тебе, Аттикус.       — Вы здесь с дочкой, Винцеслав?       — Да… — послышался настороженный голос отца (он знал и страшился того, как могут дальше разворачиваться события), — вон она, около «Волшебного оборудования для умников». Роксана!       Какие интересные весы из чистого золота с инкрустацией бриллиантами…       — Роксана! Роксолана Вилл!       Я нехотя повернулась.       — Мистер Лестрейндж, здравствуйте, — угрюмо проговорила я, опустив глаза к носкам туфель.       — Здравствуй, милая маленькая леди, — приторно-сладко проговорил высокий, почти под два метра ростом, черноволосый мужчина в дорогом костюме и плаще. — Готовишься к поступлению в Хогвартс?       — Угу.       — Что же, а где-то здесь с друзьями ходит мой сын, уже третьекурсник! — я пристально посмотрела на отца. Иногда кажется, что я веду себя как дьявол в юбке, но, а как ещё отстаивать свои права? — Где же он… Вот, Эдмунд, подойди-ка сюда.       — Да, отец?       К нам подошёл вытянувшийся за год (выше меня на две головы!) мальчик в красивом костюме, под стать тому, что носил его отец. Чёрные кудри спадали на лоб и кидали тень на и так тёмные, цвета шоколада глаза. Подошёл и учтиво поздоровался, пожал моему отцу руку, поцеловал ладошку мамы.       Куда подевался тот задира? Это всё портит, всё портит…       Я посмотрела на папу. Он смотрел на Лестрейнджа такими глазами, будто сам был готов выскочить за него замуж, ей богу! Найдя в себе силы, я перевела взгляд на мальчика и коротко кивнула, подавив улыбку. Притворяйся-не притворяйся, а нос-то я тебе сломала. Ха-ха! И замуж за тебя не выйду! Ни-ког-да!       — Здравствуйте, Роксана, — вдруг проговорил Лейстрейндж и вежливо улыбнулся, но хитрые его глаза, определённо точно, выражали издёвку и насмехательство.       Вспомнилось, как их семейство прислало на мой День рождения подарок — красивое и, конечно, очень дорогое бальное платье из летучей ткани нежно-розового цвета (в нём я была похожа на пампушку, злую, розовую пампушку) и открытку, подписанную рукой Эдмунда.       «Красоты, процветания, счастья, ума и терпения, всего-всего,       С уважением,       Эдмунд Лестрейндж».       А снизу, другим подчерком, наверное, отцовским добавлено:       «P.S. С нетерпеньем жду встречи»       Видимо, последние слова у мальчишки стали комом в горле, или в носу… Что же, я его не виню, я сама не особо горю желанием лицезреть его самодовольную физиономию.       — Мам, телескоп, — тихонько прошептала я маме на ухо.       — Подожди, милая, ещё минутку.       — Не продадут твои весы, Роксолана, — усмехнувшись, проговорил отец, вгоняя меня в краску. — Побеседуй с Эдмундом.       Я опять превращалась в злую пампушку, только теперь не в розовом платье, а в серебристой мантии.       — Весы, может, и не продадут, — отчеканила я, метая взглядом молнии в голову папы, — а вот телескоп — да! К тому же, мне хватило общения с ним посредством открытки на День рождения. Я пошла. Мистер Лестрейндж, была рада видеть. Всего доброго!       И, развернувшись, направилась в магазинчик, услышав напоследок тихий смешок, скорее всего — Эдмунда, и многозначительную реплику мистера Лестрейнджа:       — А она у вас с характером, да?..       Поздоровавшись с продавцом, добродушным старичком в очках-полумесяцах, я отошла к самым дальним полкам, с самыми огромными (размером с меня) и дорогими медными весами, и тихонько расплакалась, осознавая, какая же всё-таки Роксана ранимая. Интересно, что она бы сделала на моём месте?       Я не понимала, почему плачу. В прошлом меня до слёз могло довести очень мало вещей и ситуаций; наверное, я просто плакала так часто, что постепенно разучилась это делать…       А сейчас — по поводу и без! Это всё она, маленькая девочка, сидящая внутри и её гормоны! Как же сложно… поскорее бы перерасти этот ранимый период. Вот тогда-то я им всем задам!       «Успокойся, — сказала я себе, — ты сильная! Ты — сильная!»       «А ещё, мама с тобой», — добавила Роксана.       Я вытерла слёзы и достала из глубокого кармана мантии список необходимых принадлежностей.       «Также полагается иметь:       1 волшебную палочку,       1 котёл (оловянный, стандартный размер №2),       1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов,       1 телескоп,       1 медные весы».       — Мне, пожалуйста, всё для первого курса, — найдя продавца у прилавка, негромко обратилась к нему я, — комплект хрустальных флаконов, медные весы и телескоп… А вот подскажите, какой телескоп вы бы порекомендовали?       — Ох, юная леди, о телескопах я могу говорить бесконечно! — старичок воссиял. — Вот, например…       Мама, нашедшая меня беседующей с продавцом, еле уговорила уйти. Заплатив за товар, она чуть ли не силой потянула меня к мадам Малкин.       В «Одежде на все случаи жизни» мы пробыли ещё дольше, чем в «Волшебном оборудовании для умников», потому как мадам Малкин оказалась доброй приятельницей моей мамы, и пока ассистентка владелицы снимала мерки подгоняла под меня мантии, женщины негромко ворковали за чашечкой чая.       После, мы отправились за котлами, а потом туда, куда я хотела больше всего — в «Лавку Олливандера» — за волшебной палочкой.       Мама, молча водрузив на мистера Вилла покупки, холодно проинформировала, что тот может отправляться домой, а мы вдвоём прибудем чуть позже. Мама была на моей стороне, и я была счастлива! Отец молча кивнул, отошёл в безлюдный тупичок и трансгрессировал (то есть — исчез тут, а появился там, в буквальном смысле; удивительно!).       «Лавка Олливандера» располагалась в маленьком, непримечательном здании с немного обшарпанными золотистыми буквами на вывеске.       — Милая, я оставлю тебя ненадолго с мистером Олливандером. В твоём кошелёчке найдутся галлеоны, чтобы, если я задержусь, заплатить за палочку?       — Конечно, мама, — я улыбнулась, и женщина поспешила выйти. Интересно, куда она отправилась?       В глубине магазинчика послышался шум, и я поспешила поздороваться:       — Здравствуйте!       — Добрый вечер, — из служебного помещения показался приятный молодой человек с бакенбардами. — Первая палочка, да?       — Ага.       — Что же, тогда позвольте вас измерить, — в руках мужчины появилась мерная лента и он быстро произвёл манипуляции, всё время поглядывая на меня то так, то эдак. — Интересно, интересно. Будет трудно, да… Вижу твёрдый характер и потенциал, у вас очень умные глаза, юная леди, — с этими словами мистер Олливандер взобрался на стремянку и принялся перебирать коробочки.       — Я бы не сказала, что у меня твёрдый характер… — тихо парировала я, разглядывая интерьер лавки.       — Вот, попробуйте эту: двенадцать дюймов, виноградная лоза и жила дракона — интересная, высоко потенциальная палочка.       — И что же мне делать? — я повертела древко перед носом.       — Взмахните ею!       Бдымщ! Где-то за стенкой обрушился стеллаж.       — Нет, нет, точно нет, а вот эта: остролист и перо феникса*… помнится, продал я не так давно похожую палочку…       Едва взяв её в руку, я сразу же отшвырнула палочку обратно: она обожгла кожу как раскалённый металл.       — И эта не подходит… что же, а если попробовать акацию и сердечную жилу дракона, тринадцать дюймов?       На этот раз взорвалась настольная лампа.       — Интересный случай, интересный, — ходил задумчивый мистер Олливандер, а я уже начинала переживать, что никакая палочка мне не подойдёт… Мужчина влез по лестнице ещё выше. — Странно, необычно, но можно попробовать. Возьмите эту: тринадцать с половиной дюймов, гибкая, терновник и перо феникса.       — Что не так с этой палочкой? — недоверчиво спросила я, опасаясь брать в руки волшебную палочку, которую мастер назвал «странной».       — Ничего, ничего, просто она немного… брутальна. Харáктерная палочка, сильная, мощная, если не сказать «слишком мощная» для такой юной маленькой волшебницы. Палочка скорее для… удивительно, что ж, посмотрим. Берите, ну же.       И я взяла.       И мир вокруг свернулся и озарился светом. Заискрил, затанцевал, запел и заиграл новыми красками. Тепло из меня, прямиком из груди перетекло в палочку, потом вернулось обратно и сделало внутри кульбит.       Я звонко засмеялась.       — Ура! — захлопал в ладоши мужчина. — Я знал, что вам нужно было нечто особенное.       — Особенное? Расскажите!       — Терновник обладает колоссальной силой. Любопытной особенностью его куста, милая леди, колющего своими острыми шипами, является то, что после сильнейших морозов на нем вырастают сладчайшие ягоды; и палочкам из этого дерева, нужно пройти со своими владельцами через опасности и трудности, чтобы стать по-настоящему сильными. Однако, стоит быть осторожной с ней.       — Почему же?       — Палочка из терновника — это палочка, вне всякого сомнения, воина, к тому же, с самой сильной сердцевиной — пером феникса. Но подобную палочку можно встретить как у мракоборца, так и у обитателя тюрьмы «Азкабан», — я затаила дыхание. — Это не обязательно означает, что ее владелец будет практиковать Темные искусства, хотя нельзя отрицать, что те, кто стремится к этому, будут довольны громадной силой терновой палочки. Всё же вам выбирать. И обращаться осторожно надо с силой, которой теперь обладаете.       — С-спасибо, — обомлело проговорила я одними губами и вернула палочку в коробочку, чтобы мастер мог её запаковать. Мамы видно не было… — С-сколько с меня?       — Четырнадцать галлеонов.       Мистер Олливандер в последний раз окинул меня загадочным взглядом, пожелал всего доброго и засеменил в сторону подсобки. Довольная, но слегка напуганная я вышла из лавки на улицу.       Вечерело; и вместе с медленным наступлением темноты Косой Переулок начинал преображаться. Особенно сильно начало преображаться то место, где брал своё начало Лютный Переулок: количество волшебников и волшебниц сомнительного вида росло в геометрической прогрессии. Становилось как-то не по себе, но у меня теперь есть волшебная палочка, и я смогу постоять за себя, вот только… я не знаю ни одного заклинания…       Я вдохнула свежий летний воздух и обратилась вся во внимание.       — Девочка потеряла родителей? — раздалось над ухом противное шипение; от испуга я подпрыгнула и чуть было не выронила едва приобретённую палочку.       — Вовсе нет, — я постаралась вложить в свой голос всю уверенность, что была во мне и медленно попятилась от страшной старухи назад.       — Пойдём, дитя, я помогу тебе найти мамочку с папочкой…       — Отвяжитесь от меня!       — Маленькая х-х-хам…       — Отстаньте от девочки, — послышался со стороны знакомый мальчишеский голос. Стоило обернуться, и увидеть в тёмной арке три вытянутые фигуры, во главе с Лестрейнджем-младшим, стало совсем дурно. На вид, наверное, я была бледная точно смерть и болезненно зелёная. — Я тут видел нескольких мракоборцев неподалёку, мне их позвать?       Карга отрицательно замотала головой, отчего её остроконечная шляпа сползла набок.       — Тогда, уходите, — запустив руки в карманы брюк, мальчик вальяжно прошагал ко мне, а его прихвостни поспешили следом. — Где твои родители?       — А твои? — не нашла ответить ничего другого я.       — Я уже взрослый.       — Ага, — криво усмехнулась я, теребя в руках свёрток с волшебной палочкой, — четырнадцать лет — взрослее некуда, особенно для того, чтобы шататься в одиночестве по ночному Косому Переулку.       — Ну, одиннадцать лет — тем более не возраст для подобных занятий. Думаешь, та старуха хотела тебя тыквенным соком угостить?       Я помотала головой.       — Подозреваю, она хотела пустить меня на начинку для пудинга.       Мальчишки рассмеялись.       — Это самое невинное, что могли с тобой сделать, — усмехаясь, проговорил незнакомый светловолосый мальчик.       — Это Нотт, — Лестрейндж кивнул на блондина, а потом махнул рукой в сторону рослого мальчика с вытянутым лицом, — а это — Мальсибер. Так и где твои родители?       — Мама отошла на пару минут.       — Ты стоишь здесь дольше, чем пару минут.       — Тебе-то какая разница? Я о помощи не просила, — на улицу неожиданно упали сумерки и я съёжилась.       — Отец наказал приглядывать за тобой, — Эдмунд склонил на бок голову и оглядел меня снизу-вверх. — Вообще, он имел в виду приглядывать за тобой в Хогвартсе, но, к сожалению, обстоятельства сложились не в мою пользу.       Я искренне хохотнула.       — Знаешь, я могу тебе помочь. Я официально освобождаю тебя от этой повинности. Я сама могу разобраться со своими проблемами.       Все трое, друг за другом, рассмеялись. Очевидно, моё стремление к независимости их забавляло.       — Надо же? — хмыкнул Лестрейндж, сложив руки на груди. — И как это? Думаешь, купила палочку — научилась колдовать? Спешу тебя расстроить, это не так.       — Во-первых, палочку не обязательно использовать по назначению: я вполне могу выколоть ею кому-нибудь глаз. А во-вторых, может быть ты забыл, у меня хороший удар правой, — моему самодовольству в этот момент не было предела, однако я прекрасно понимала, что в глубине души — благодарна мальчику за спасение. Ведь, не появись он со своими приятелями, могло случиться всякое и самое страшное.       — Тебе просто повезло, — зло парировал Эдмунд.       — Тебе не пора отправляться на поиски очередного кота, которому можно выдернуть хвост? — я хихикнула и отыскала в темноте быстро приближающуюся женскую, родную фигуру. — А, вот и мама. Всего доброго.       — Хм, интересно, а что она забыла в Лютном Переулке, как думаешь, Рокс?       — Я Роксана, — прошипела в ответ я и чуть ли не бегом бросилась к маме.       Но и вправду, что она там забыла? СНОСКИ: *Аттикус Лестрейндж — отец Лестрейнджа-старшего (Эдмунда Лестрейнджа); персонаж является ОМП, в книгах не упоминается. *Палочка из тиса с сердцевиной из пера феникса, длиной 13½ дюймов — палочка Тома Реддла. Здесь спрятана отсылка к палочке Гарри Поттера — сестре-близнецу палочки Тёмного лорда из остролиста и пера феникса.