Поработители и порабощённые

      Июль 1942 года       Парк Грин-плейс на юго-востоке Лондона стоял удивительно тихий. Тому Реддлу даже показалось, что кукушка, до этого назойливо кричащая в кустах, замолчала, когда к нему подошла невысокая девичья фигура. Фигура, которую ему одной из последних хотелось встретить здесь и сейчас.       — Я видела, как вы пришли, — ответила девочка буднично, немного вздёрнув подбородок.       Реддл сжал челюсти, оценивая ситуацию. Его пробрала дикая злость, будто бы гриффиндорка одним своим появлением покусилась на что-то его очень личное, сокровенное, потаённое, постыдное. Покусилась на что-то, на что не имела права. Вот он, сидящий, облачённый в старый, перестиранный и выцветший приютский костюм, который в его отсутствие нещадно поедала моль, когда как она, как всегда, в своём обыкновении — с иголочки: в выглаженной чёрной юбке ниже колена и голубой блузочке на пуговицах, в чёрных лаковых туфельках с высокими белоснежными гольфами. Вся такая… по-гриффиндорски тошнотворно-идеальная. Настолько, что хотелось выдернуть прядь волос из её длинной светло-русой косы, чтобы найти хоть один изъян в её образе, сотканном, будто, из самой чистой светлой магии.       — Я имел в виду, что ты делаешь здесь, в Лондоне, в магловском Лондоне?       — Я гуляла.       — Одна? — изогнув тёмную бровь, спросил слизеринец, пробежавшись расплывчатым взглядом по лицу девочки.       Роксана казалась совершенно спокойной и это Тома очень раздражало, однако внутри у неё сердце чуть ли не ломало рёбра от волнения. Она боялась произносить каждую свою реплику, потому что думала, что Том Реддл обязательно заметит, как трясётся её подбородок.       — Нет. Со мной Свитти.       — И это должно мне о чём-то говорить? — слизеринец вальяжно расположился на скамье. Роксана закатила глаза и посмотрела куда-то в пустоту.       — Свитти, покажись, пожалуйста.       С негромким хлопком из воздуха появилась крохотная эльфийка.       — Милая госпожа, нам нельзя…       — Всё в порядке, Свитти, — заверила Роксана, слегка улыбнувшись: мягко и расслабленно, — он волшебник. Мы учимся вместе в Хогвартсе.       — О, — Свитти склонила маленькую голову, от чего её уши забавно задрожали, — приятно познакомиться, сэр… Друг хозяйки — мой друг…       Том сверил эльфийку непроницаемым взглядом и насмешливо спросил, сложив руки на груди:       — Тебя выгуливает домашний эльф?       Роксана насупилась.       — Никто меня не выгуливает, я не животное! Свитти, познакомься, это Том Реддл — слизеринский хам и задира, — девочка с вызовом вскинула брови. — В любом случае, я просто хотела поздороваться, а теперь — мне пора. Идём, Свитти.       Эльфика осторожно дотронулась до локтя хозяйки, развернувшейся, чтобы уйти.       — Милая госпожа, разрешите Свитти скрыться, в парке много маглов…       — Конечно, я всё равно знаю, что ты рядом, — Роксана улыбнулась; исчезла эльфийка с таким же хлопком, с каким и появилась. Девочка в одиночестве направилась вперёд по дорожке, вглубь парка, где деревья практически полностью съедали солнечный свет, создавая мистический полумрак.       Том Реддл несколько секунд не мигая смотрел вслед гриффиндорке, будто бы решая, стоит ли ему идти за ней, нужно ли ему это, хочется ли ему этого.       — Так, это правда, что ты наслала на ныне покойную мать своей матери Летучемышиный сглаз? — донёсся вслед Роксане вопрос. Слизеринец нагнал девочку за несколько шагов и сейчас, засунув руки в карманы потёртых брюк, вышагивал рядом, любуясь, как редкие солнечные зайчики переливаются золотом на её светлой макушке.       — Тебе какое дело? — она даже не посмотрела на него.       — Собственно, никакого. Любопытно…       — Что тебе любопытно?       — Ты не похожа на человека, способного проявлять подобную агрессию, — Том казался уверенным в своём утверждении. Роксана поджала губы и скованно обхватила свои плечи руками, будто бы защищаясь.       — Ты меня плохо знаешь.       — Нет, Вера, я тебя совсем не знаю.       — Это к лучшему.       — Каково это?       — Что? — Роксана подняла на мальчика глаза. Они остановились друг напротив друга и гриффиндорке показалось, что сквозь бронированную маску льда и равнодушия во взгляде Тома Реддла промелькнуло что-то. Такое, которое она видела в нём лишь однажды, в слизеринских подземельях, когда их жизни были в руках Призрачного Всадника.       — Умирать, — ответил Реддл тихо и немного хрипло, будто внезапно почувствовал жажду. Его тёмные глаза сейчас окружала дымка полумрака, делая их гипнотическими и потусторонне-притягательными.       Роксана вздрогнула и отвела взгляд в сторону.       — Удивительно не больно, Том, — мальчик поджал губы, наблюдая как дрожат роксанины ресницы. — Спокойно. Мне не было страшно. Однако, когда меня укусила змея и я летела вниз с лестницы — страх был.       — Как это произошло? — Реддл низко наклонил голову, чтобы поймать взгляд девочки, отчего кудрявая чёлка упала ему на лоб.       — Не хочу об этом говорить, — Роксана отвернулась, но вдруг почувствовала на своей руке настойчивое прикосновение.       — Расскажи.       — Зачем тебе это?!       — А тебе не было бы интересно? Смерть — это судьба, которой не избежать. Мне интересно, что в конце.       Роксана сглотнула и задумчиво ответила:       — Не думаю, что он есть. Конец. Там что-то ещё, другая жизнь или продолжение. Не знаю. Мы просто меняемся и изменяемся.       — Не все оборачиваются эфимерами после смерти, так где же оказываются они?       — Я стала такой не нарочно, Том, — проговорила девочка настойчиво и немного обиженно, уловив в словах мальчика упрёк. Реддл прищурил глаза и медленно кивнул.       — И я знал бы это, если бы ты рассказала.       Роксана хмыкнула и опустила голову, размышляя, убеждаясь: Тому Реддлу было очень интересно узнать о ней настоящей. Но так же она не могла выкинуть из головы мысли о том, что после новостей о её матери, его отношение к ней, определённо, поменялось. Набравшись решимости, гриффиндорка проговорила:       — Что же ты молчал всё это время? Спросил бы, я бы рассказала. Или после новостей о моей семье ты считаешь, что общаться с какой-то нечистокровной гриффиндоркой — ниже твоего достоинства?       Том Реддл откровенно удивился и сверил Роксану изучающим взглядом, уловив в тоне её голоса плохо скрываемую обиду. Внезапно, его пробрал смех.       Девочка остановилась и рассерженно сложила руки на груди.       — Иногда мне кажется, Вера, — сквозь ухмылку заговорил слизеринец, — что ты глупее флоббер-червя…       — Не называй меня так! — огрызнулась девочка. Том невозмутимо продолжил.       — Но ведь мы прекрасно знаем, что это не так, к чему же тогда эти детские умозаключения и обиды?       — Я не обижена. И ты не ответил на вопрос.       — О том, почему я перестал уделять тебе то количество внимания, которое тебе нравится? — прищурив глаза, колко спросил Реддл, вогнав девочку в краску. Она поджала губы, пытаясь унять разгорающееся внутри бешенство. Да что он о себе возомнил?! С минуты на минуту она решила уйти от него прочь. Слизеринец тем временем очень пристально изучал лицо гриффиндорки, вернее — признаки негодования на нем: сведённые друг к другу тонкие светлые брови, сморщенный нос и сильно поджатые губы — всё это изрядно веселило его. — Потому что я знал, что тебе не до этого. Разве это было не так? Эдмунд обо всём мне рассказал.       — Вот как? — вздёрнув голову, чтобы казаться выше, сказала Роксана. — Хорошо. Но не смей думать, что всё вращается вокруг тебя. Это не так. Просто меня жутко раздражает то, как некоторые люди стали относиться ко мне в последнее время. Будто я стала другим человеком. Кровь ничего не значит.       — Она значит очень многое, — вдруг парировал Том. Роксана вопросительно уставилась на слизеринца, замечая с какой снисходительностью он смотрит на неё. Солнце, внезапно пробравшееся сквозь кроны деревьев, упало на лицо юноши, подсветив его благородно-бледную кожу, из-под которой светились голубые вены. — Пусть твоя мать полукровка, тем не менее, она полукровка с кровью Блэков, и это не отменяет того факта, что в тебе течёт ещё и кровь отца, наследника древнего и сильного магического рода, — Роксана была уверена, что парню дико хотелось добавить: совсем как у меня. — Не спорю, твой ум — заслуга не твоего происхождения, ты — большое исключение из правил, но, всё же, магический потенциал Роксаны — заключён в её крови. В истории есть очень много доказательств тому, сколько много бед грязнокровки принесли магическому сообществу: ведь их дурная кровь, их магловские разумы подвержены магловским порокам: жадности, тщеславию, твердолобому упорству, жажде наживы и лживости. Все беды оттого, что они не знают своего места, стоит взять в пример твоего деда: он не должен был даже думать о чистокровной волшебнице или смотреть в её сторону, но нравственно-распущенное общество позволило ему считать, что у него есть такое право, и, в итоге, вот, что получилось.       Роксана разъярённо прожигала парня взглядом.       — И, в итоге, получилась моя мама — самая лучше женщина в мире!       Том закатил глаза.       — Потому, что в ней преобладает её благородная половина.       — Какой же ты дурак! — не выдержала девочка. — Эта такая чушь!       Реддл, хотел было пресечь перепалку, зная, каким вспыльчивым нравом обладает Роксана, однако не успел. Его взгляд вдруг опустился девочке за спину. В их сторону, по тротуарной дорожке шло трое: эти же трое какое время стояли, нервно переминаясь с ноги на ногу, у выхода из парка, куда медленно шли они с Верой. Том видел их, но лиц вдалеке рассмотреть не мог, впрочем, теперь, он их прекрасно узнавал.       — Реддл, Реддл, Реддл… Какими судьбами? — на резкий голос обернулась Роксана. Девочка скользнула взглядом по трём мужчинам, одетым прилично, но выглядевшим крайне маргинально и подозрительно, и оглянулась на слизеринца. Тот стоял с абсолютно непроницаемым выражением лица и только гуляющие под скулами желваки говорили о его крайнем напряжении. — Что за красавица?       — Нашёл себе подружку? — добавил второй.       — Не мелковата? — усмехнулся третий.       — Как тебе зовут, цветочек? — спросил мужчина, с которого Том Реддл не сводил убийственно-ледяного взгляда.       — Не твоё дело, — огрызнулась Роксана, складывая руки на груди и становясь в оборонительную позицию. Внезапно, она почувствовала, как рука Тома сильно сжалась вороте её блузки сзади, на шее, заставляя делать медленные шаги назад, прочь от подошедших мужчин. — Кто вы такие и что вам нужно? — продолжила девочка.       — У нас с твоим другом незавершенное дело, да Реддл? Сколько там накапало, Майкл?       Майкл, бритый налысо мужчина в кепке с острым козырьком, ответил:       — Пятьсот фунтов плюс проценты… итого, шестьсот фунтов.       — И это ты ещё хорошо отделался.       — Ты же не думал, что получится нас кинуть?       — И в мыслях не имел, — не сказал — выплюнул Том. Роксане становилось жутко, и бьющаяся мелкой дрожью рука юноши на шее совсем не внушала ей спокойствия. — Я верну всё до цента.       Парень медленно отступал назад, тянув за собой девочку, судорожно размышляя, когда как мужчины продолжали наступать на них. До поворота оставалось ещё пару шагов: им повезёт, если у громил не окажется с собой оружия, так, хотя бы, есть мизерный, но шанс убежать целыми и невредимыми, а если нет… Он-то, может быть, и переживёт пулю в ногу или в руку (ни в какой жизненно важный орган они стрелять не будут, иначе не с кого будет взымать долги), а вот Роксану вполне вероятно могут пустить в расход. Том на секунду опустил взгляд на макушку девочки и скользнул им немного вниз, к дрожащим костлявым плечам и гусиной коже на шее, не от холода, а точно от страха, и сглотнул. Ему вдруг совершенно точно захотелось, чтобы с ней всё было в порядке или, даже нет, захотелось ещё раз посмотреть на её лицо. Какое оно было? А каким был взгляд? Удивительно, он не мог вспомнить, а значит, должен был увидеть ещё раз.       — Бежим! — скомандовал он и рванул прочь, крепко перехватив гриффиндорку за руку. Она вскрикнула и, едва не упав, споткнувшись о собственные ноги, побежала следом, понимая, что при этом восхищённо хохочет. Бандиты кинулись следом.       — Свитти! — закричала Роксана, задыхаясь. — Разберись с ними!       Том увлёк её за собой в чащу парка, где, спустившись по небольшой горочке, они оказались на набережной узкого ручья. Оттуда они побежали вперёд и бежали, не оглядываясь, до тех пор, пока не оказались в городе, на оживлённой магловской улице.       — Кто это был? — спросила Роксана, смущённо пытаясь вытащить свою ладошку из крепкой хватки Тома.       — Не важно, — мальчик отпустил руку и посмотрел на Роксану. Та, похоже, больше уже не была напугана, наоборот — взбудоражена. В её глазах Том заметил огонёк ранее ему незнакомый: живой, задорный, огонёк непосредственного азарта. — Похоже, твой эльф справился с заданием.       — Она меня потеряла, — раздосадовано отметила Роксана, — что, если с ней что-то случилось?       — Эльфы свободно пользуются волшебством, уверен, с ней всё в порядке, — спокойно заявил Реддл. — Идём.       — Куда? — девочка остановилась посреди улицы, натолкнувшись на компанию чопорно одетых маглов. — Мне надо найти Свитти, как же иначе мне вернуться домой?       Парень сверил гриффиндорку долгим взглядом.       — Ты знаешь свой адрес? — спросил он.       — Э-э, н-наверное.       — Хорошо. Я отведу тебя, — Роксана искренне удивилась. Том смахнул волосы с лица и выпрямил до этого сутулую от усталости спину. Он, отчего-то, сейчас почувствовал себя чрезвычайно важным и незаменимым, а ещё — очень гордым, ведь теперь Роксана была вынуждена доверить ему свою безопасность. Ему захотелось улыбнуться, но он сдержал этот порыв и привычно насупил брови, из-за чего Роксане показалось, что мальчик выглядит зловещим. — А теперь, идём. Они могли быть не одни.       И они пошли вперёд по улице. Маглы то и дело заинтересованно оборачивались на Тома и Роксану, удивляясь, кто в такое опасное время отпускает детей гулять одних по разрушенному бомбардировками городу.       — Как ты влип в эту историю? — не смогла сдержать себя девочка. В её, казалось, ставших вдвое больше глазах читалось искреннее любопытство, которое, впрочем, Тому Реддлу было совершенно не нужно, ведь ему очень не хотелось рассказывать кому-либо о своих не совсем законных махинациях с магловскими деньгами.       — Не важно, — отмахнулся он.       — Очень даже важно, — упрямо заявила она, — нас могли убить!       — Не убили бы.       — Ещё как! То есть, тот факт, что у одного из них был в руке раскладной нож для тебя не является угрозой жизни и здоровью?       Том удивлённо приподнял брови: он действительно не видел ножа, однако его наличие у лондонских головорезов — вполне ожидаемо.       — Я его не видел, — всё же, правдиво ответил он.       — В следующий раз, смотри внимательнее, — Роксана сложила руки и посмотрела на слизеринца с упрёком. Он обратил внимание, как девочку слегка потряхивает.       — Ты… испугалась?       — А не видно? Том, я, вообще-то, без палочки и… если что… — гриффиндорка опустила голову вниз; перед её глазами, как иногда случалось, поплыли картинки из прошлого: ночь, редкие фонари и две страшные фигуры позади — вроде бы, тогда она успела забежать в подъезд и закрыть за собой дверь, — я бы не смогла ничего сделать.       Парень поджал губы, обдумывая услышанное, ему не сразу стало понятно, что именно имела в виду девочка. В подобной ситуации он, наверное, оказался впервые. Том Реддл не привык бояться, он не безосновательно считал страх огромной слабостью и уязвимостью, рычагом управления, сдерживающим фактором в принятии многих решений, он не позволял бояться чего-либо не только себе, но и другим в своём окружении, даже запрещал, и ожидал от Роксаны, вечно собранной и самодостаточной, умеющей за себя постоять, того же. Ещё никогда ему не приходилось вступаться за кого-либо другого, кроме себя и, уж тем более, за девочку — их в его окружении, в сущности, не было, просто потому, что они всегда оказывались слабее, глупее и бездарнее, чем он ожидал.       — Я не думаю о подобных вещах, Роксана. Хорошо, что с тобой оказался домашний эльф. Я забыл, что ты… — Том замялся, подбирая слово и заметил на себе разъярённый взгляд гриффиндорки, вероятно, догадавшейся, к чему он клонит.       — Я что?!       — Выросла во дворце.       — Ты ничего обо мне не знаешь!       — Знать-то и нечего, — выплюнул Реддл, складывая руки на груди, — единственная наследница одного из богатейших родов Великобритании, золото, бриллианты, эльфы, слуги и семейное поместье из которого в реальный мир ты выходила, на пальцах одной руки можно сосчитать сколько раз… Одним словом — тепличное растение.       Роксане казалось, что слизеринец говорит это всё, только, чтобы её разозлить. Девочка остановилась и, вперев руки в бока, обиженно воскликнула:       — Да как ты смеешь! Я знаю столько заклинаний!.. Я могу себя защитить, будь у меня палочка и не будь их трое… Да ты сам убежал!       Слизеринец прищурился и холодно проговорил:       — Лишь только потому, что ты была рядом.       — Ну-ну, убеждай себя! — Роксана злобно нахмурилась, пытаясь справиться с накатывающими от обиды слезами. — Сам понимал, что нам с ними не справиться. Не строй из себя героя, ты ничем не лучше меня! Мне не нужна ни твоя защита, ни твоё сопровождение, думаешь, я не справлюсь самостоятельно?! Я всё могу сама! Всё! Я сама найду свой дом, а ты… просто… козёл! Можешь возвращаться туда, откуда пришёл, ведь осталось столько приютских детей, которых ты ещё не успел поджечь или запугать до смерти! Не сомневаюсь, миссис Коул тебя уже потеряла…       Девочка, резко сорвавшись с места, толкнула Реддла плечом и поспешила вперёд по улице, по правде говоря, совершенно не зная, куда именно идёт, но определённо точно не собираясь останавливаться.       — Как ты меня назвала, жалкая полукровка?!       — Как слышал, жалкая полукровка!       Каково оказалось удивление Роксаны, когда спустя несколько дней, она, прогуливаясь вдоль улицы, на которой жила и уж там-то не рассчитывая встретить кого-либо знакомого, заметила стоящими на углу три отдалённо знакомые фигуры, те самые, которым её домовой эльф Свитти, как выяснилось, наколдовала… впрочем, не важно что именно.       Спрятавшись в переулке, Роксана принялась судорожно размышлять: каким образом эти головорезы сумели найти место, где она живёт? Случайно ли они здесь оказались или специально? Разыскивают ли её, чтобы найти Тома Реддла или хотят отомстить лично ей?.. Она сразу же пожалела, что оставила свою верную эльфийку дома, посчитав, что не случится ничего дурного, если она в одиночестве прогуляется до магловского магазина на соседней улице, где продавались её любимые леденцы.       Девочка выглянула из-за угла и затаила дыхание: к этим трём фигурам быстро подошла ещё одна, облачённая в обыкновенную магловскую одежду: тёмно-коричневые брюки и рубашку. В ней она безошибочно узнала Тома Реддла — его облик в целом, казалось, она узнает даже в многотысячной толпе: не из-за тёмных волнистых волос и контрастно-светлой кожи, а благодаря осанке, точёной, острой, горделивой, оловянно-металлической, точно вырубленной из мрамора на широкой спине с расправленными плечами. Парень протянул мужчинам небольшой свёрток, на что те ответили довольными кивками, ещё секунда — и мужчины отправились прочь, а слизеринец, развернувшись, пересёк улицу и сейчас шёл прямо по направлению переулка, в котором пряталась Роксана, благоразумно решившая, что после недавней ссоры им с Томом совершенно не стоит попадаться друг другу на глаза.       — В следующий раз, когда решишь пошпионить за кем-нибудь, советую прятаться по лучше и не считать ворон в небе, я заметил тебя, как только пришёл, — Том остановился прямо посреди узкого прохода между домами, с интересом разглядывая гриффиндорку, всё ещё прижимающуюся спиной к кирпичной стене.       — Кто бы сомневался, — девочка закатила глаза и выдохнула. — И я не шпионила. Я спряталась, когда увидела этих… — Роксана кивнула в сторону улицы, как бы намекая на тех, с кем Том только что попрощался.       — В таком случае, что ты здесь забыла? Не слишком престижный квартал для твоей семьи, — в голосе слизеринца девочка уловила издёвку.       — Я живу там, через дорогу. Теперь понимаешь, почему я спряталась?       Том кивнул.       — Ты подумала, что они ищут тебя.       — Ага, особенно после того, что сделала Свитти, я уверена, они были бы не прочь выпотрошить мне кишки…       — А что она сделала? — с интересом спросил парень, складывая руки на груди. Роксана поджала губы, сдерживая улыбку.       — Ты… не знаешь?       — Откуда мне?       — Она… ну, в общем… Свитти сказала, что наколдовала всем троим поросячьи хвосты, — проговорила быстро девочка и выжидающе посмотрела на слизеринца.       — Неужели? — он сначала тихо хохотнул, а потом рассмеялся. — Очень проницательно, им подходит.       — Не представляю, как им дальше жить, — Роксана, поправив своё летнее платье-сарафан, медленно направилась к выходу с переулка. Том Реддл проследил за её действиями, отмечая, что длинна юбки не до конца соответствует этикету и пошёл следом. — Ведь хвосты им никто не отрежет…       — Будь моя воля, — задумчиво проговорил Реддл, врезаясь в неожиданно застывшую на полушаге гриффиндорку, — я обернул бы их в свиней целиком…       — Тихо! — воскликнула Роксана и, схватив мальчика за руку, быстро потащила его обратно в переулок. — Быстро сюда!       Девочка прижалась спиной к стене и осторожно, медленно выглянула из-за угла.       — Роксолана, что ты делаешь? — Том недоумённо уставился на гриффиндорку, всё ещё держащую его за руку.       — Тихо! — снова шикнула она и подняла на него глаза. — Там мой отец.       Реддл посмотрел через плечо Роксаны на человека, которого она назвала своим отцом: высокого, статного колдуна с непроницаемо-суровым и волевым лицом.       — И что с того?       — Во-первых, — Роксана толкнула Тома обратно в тень переулка, — он не должен увидеть меня на магловской улице без чьего-либо сопровождения, он запретил мне гулять одной…       — И ты всё равно вышла? — с укором в голосе перебил её слизеринец. Девочка закатила глаза и невозмутимо продолжила:       — А во-вторых, его не должно быть в Лондоне, он вчера уехал во Францию на поиски… впрочем, тебя это не касается, и сказал, что приедет только через две недели. Так, что же он здесь делает?       — Возможно, он не хотел говорить тебе, что остаётся в городе, чтобы ты не лезла в его дела? И я понимаю его желание…       — Не паясничай! — строго наказала Роксана, прищурив глаза, чем вызвала на лице юноши насмешливую улыбку. — Иди куда шёл, я сама разберусь, что мне делать, — и девочка осторожно вышла из переулка, немного пригнув плечи, высматривая вдали быстро удаляющуюся фигуру отца.       — То есть, ты уже не боишься головорезов, желающих «выпотрошить тебе кишки»? — раздражённо спросил Том, нагоняя девочку на переходе.       — Ты же с ними разобрался?       — М-м-м… не до конца.       — Так, разберись! Том Реддл, не мне учить тебя, как решать проблемы, — опешив от наглости, слизеринец вскинул брови. — У меня своих дел хватает… — со звонким любопытством продолжила Роксана, рысью крадясь след-в-след за отцом вдоль высокого здания, за которым, если что, можно было легко спрататься. — Мне надо узнать, зачем он остался в Лондоне… Вчера он был сам не свой…       И, действительно, вчера, когда мистер Вилл, впервые за две недели навестил свою супругу и дочь, всем — Марринет, Свитти, Саймону, миссис Вилл и Роксане показалось, что мужчина ведёт себя чрезвычайно необычно для своего обычного амплуа. На нём не было лица, он был задумчив, сер и бледен, улыбка, которую он вроде бы и хотел подарить любимым, никак у него не получалась, но самыми пугающими гриффиндорке показались его руки: их пробивала мелкая дрожь, а когда мужчина уходил в размышления, пальцы его резко стискивались в кулаки. Миссис Вилл пыталась добиться от супруга хоть каких-нибудь слов о том, что с ним происходит, но так и не преуспела, в то время как её дочь даже не пыталась — слишком хорошо она знала своего отца и его характер. Она, впрочем, как и все остальные, находящиеся в квартире, сама поняла, что всё дело было в работе… в Грин-де-Вальде… в камне, который разыскивал мистер Вилл… и, возможно, в чьей-то смерти.       — Тогда, возможно, мне стоит начать со своей главной проблемы, — задумчиво проговорил Том Реддл, выводя девочку из размышлений, — в виде назойливой гриффиндорской мухи, постоянно нарушающей мои планы, не приносящей ничего, кроме неприятностей…?       — Я поняла тебя, Том: ты жутко мной недоволен, ещё какие-то претензии? — Роксана приостановилась возле дерева и пронзительно посмотрела на слизеринца. — Или тебе тоже нравится шпионить?       — Не говори ерунды, Роксолана, — холодно ответил Реддл, поражаясь, почему он вообще позволяет гриффиндорке общаться с собой в таком тоне. Наглая зазнайка, — рассудил он про себя, — наглая, невоспитанная… и бесстыжая, если ходит в таком платье, заноза под его ногтем.       — Вот, чёрт. Похоже, он идёт в Косой Переулок… — Роксана раздосадовано поджала губы, пробегаясь взглядом по вывеске Дырявого котла.       — Похоже, что так.       — Ты помнишь, в каком порядке стучать по кирпичам?       Реддл самодовольно хмыкнул.       — А ты что, нет?       — Тогда, ты идёшь со мной, — уверенно заявила девочка и снова взяла слизеринца под руку, собираясь потащить того в магический паб, но парень упрямо застыл на месте, изучая тёмным взглядом, как солнечные лучи снова пляшут на фарфорово-белой коже Роксаны, немного румяной на щеках из-за жары. Внезапно, его пробрал гнев. — Том?       — С чего ты решила, что можешь командовать мной? — Реддл придал своему голосу былой лёд и строгость, от веселья не осталось и следа.       — Я не… не решала. Я подумала, что тебе… — Роксана сконфуженно замолчала.       — Что бы это ни было, это не так.       — Я подумала, что тебе будет интересно, — договорила гриффиндорка металлическим голосом и насупилась, в который раз коря себя за то, что позволяет Тому Реддлу быть частью её жизни и занимать место в своих мыслях. — Раз это не так, ты обязан мне помочь взамен на то, что я спасла твою жизнь.       Винцеслав Вилл тем временем скрылся в дверях Дырявого котла.       — Попроси о помощи как полагается, — вдруг потребовал парень.       — И не подумаю! Ты обязан мне! — возмутилась девочка.       — Не понимаю, о каких обязательствах идёт речь…       — Какой же ты…       — Кто на этот раз?       — Наглец!       — Слышал подобное утверждение. Так что же? Твой отец, кстати, уже давно вошёл в паб, гляди, и не догонишь его…       — Не думай, что я забуду об этом.       — Даже не рассчитывал, — хмыкнул в ответ. Роксана поражённо выдохнула.       — Том Марволо Реддл, не соблаговолите ли вы помочь мне? — девочка попыталась выдавить из себя всю язвительность, на которую была способна, одновременно выглядывая в окнах Дырявого котла фигуру отца, беседующего с барменом. Слизеринец, победоносно улыбнувшись, почтительно кивнул:       — Почту за честь, мисс Вилл.       Роксана закатила глаза и направилась к пабу, её отец уже скрылся за дверью, ведущей в тупичок, где располагался вход в Косой Переулок.       — Вам чего, молодые люди? — послышался голос бармена.       — Мы в Косой Переулок, — оповестил за девочку, Том.       — Где ваши родители?       — Я её старший брат, спасибо за заботу, — в привычной своей манере нагрубил слизеринец, избавляясь, наконец, от раздражения, скребущего череп изнутри вот уже как десять минут.       — Идём, Том, — Роксана потянула парня к выходу, — извините его, он не в настроении.       Как и обещал, Реддл открыл для Роксаны проход и они вместе вошли в Косой Переулок. В летний полдень понедельника там было не особо людно, поэтому девочка сразу заметила ярко выделяющуюся своей чёрной, тяжёлой мантией невыразимца фигуру отца, сворачивающую в Лютный Переулок.       — Ты со мной? — быстро посмотрела она на мальчика.       — Как будто у меня есть выбор. Теперь мне интересно, — и вот, они быстро направились вперёд по торговой улочке, огибая нерасторопных волшебников и колдунов.       Мистер Вилл, тем временем, пройдя несколько магазинчиков, остановился у лавки «Горбин и Бэркес», выглядывая кого-то, выходящего из соседнего паба «Блудливая Магнолия» — мужчину, коренастого, крупного и высокого, с густой короткой бородой на лице с восточными чертами. На нём была надета интересного вида мантия, вернее — интересной была ткань, из которой мантия была сделала: когда на неё попадал солнечный свет, она завораживающе переливалась, точно атлас, и на ней становились видны красивые, изящные узоры: вензеля и завитки; никто из лондонский волшебников не носил подобной мантии, даже аристократы, знающие толк в дорогих тканях.       Стоило таинственному мужчине заметить пристальное внимание к своей персоне, он тут же насторожился и, воровато оглянувшись по сторонам, поспешил вглубь Лютного Переулка. Не теряя времени, за ним поспешил Винцеслав Вилл, а за Винцеславом Виллом поспешила его дочь вместе с Томом Реддлом.       Они шли долго, пока редкие прохожие совсем не прекратили появляться, а сама улица стала неумолимо сужаться, тогда Роксане и Тому пришлось передвигаться перебежками, чтобы не быть замеченными. Внезапно, колдун обернулся и выпустил заклятье:       — Конфринго!       — Протего Тоталус, Круцио! — колдун, закричав в агонии, рухнул наземь. Роксана застыла в ужасе, впервые в своей жизни увидев, как на её глазах применили Непростительное заклятие. Том резко потянул её в тупиковый прострел между двумя зданиями, и зажал рот ладонью.       — Держи себя в руках, — прошипел он ей на ухо. Роксана кивнула и, вырвавшись, на свой страх и риск выглянула на улицу. То же самое сделал и Том Реддл, ставший очень заинтересованным и оживлённым.       Винцеслав Вилл, подойдя к колдуну, схватил его за ворот мантии и поволок его за угол, туда, где царила абсолютная темнота и где никто не увидит, что он собирается сделать.       — Где Ксхавехайр?! — раздался разъярённый голос мужчины, отразившийся от стен улицы эхом. Роксана вздрогнула.       — Я не… Я не понимаю, о ком ты говоришь… Кто ты?       — Это не важно… Кто убил Найтингейлов? Ну?! — тишина. Вдруг — крик, в наказание за неповиновение.       — Я не могу, не могу тебе ничего сказать. Ксхавехайр мёртв!       — Круцио!       — Я г-говорю правду!       — Круцио! В Стамбуле Ксхавехайра не было, Грин-де-Вальд убил его хайров, но не его самого!.. Он выжил. Он, и ты — Амубдала Хзелери, его жрец. Говори, и останешься жив! Круцио!       — Он убьёт меня или ты — разницы нет… — послышался кашель.       — Я склонен к милосердию, если оно заслуженно. Повторяю свой вопрос: кто убил Найтингейлов? Это был ты?       — А-а! Д-да… не было выбора…       — Так?..       — Ксхавехайр отдал приказ! Н-найти и убить двоих, что ищут Материю Эфира по всей Европе: Винцеслава Вилла и Теодозию Найтингейл. О-он считает, что именно они навели Геллерта Грин-де-Вальда на его след…       — Дальше!       — Знающие люди рассказали, что Винцеслав Вилл — важный колдун и сильный противник, вроде… мракоборец. Я п-посчитал, что его дом охраняется лучше, нежели жилище французской министерской крысы, этой Найтингейл, и начал с неё.       — Но её там не оказалось… зачем ты убил стариков?!       — Правило Ксхавехайра: смерть свидетелям, в-выбора не было… Эт-то ты — он… Вилл?       — Что произошло на Вороновом утёсе? Материя всё ещё у него?       — Я не… Я не знаю а-а-а… Он не рассказывал, я лишь знаю, что все мертвы… Ксхавехайр сказал, что не позволит никому завладеть Эфиром, он принадлежит только ему… Он у него… Тебе его не победить, он уничтожит тебя, ты понятия не имеешь, с какой силой столкнулся…!       — Где он сейчас?!       — Я не знаю, клянусь… Он был в крепости в Аланье, на побережье, но обмолвился, что в скором времени собирается в Англию… сказал, здесь живёт гениальный алхимик, который поможет ему… Я не могу… Он убьёт меня…       — Ну же!       — Сколоть Эфир! Это всё, что я знаю, клянусь кровью…       — Алхимик — Николас Фламель?!       — Я не знаю!       — Что ты имел в виду под «сколоть»?!       — Это его слова, н-не мои… Не представляю, что он имел в виду, Ксхавехайр не особо-то распространяется о своих планах, я всего лишь… слуга… Если бы выжил хотя бы один хайр… он поведал бы тебе больше… Это всё… Поверь…       — Я верю тебе, — спустя какое-то время раздался тихий голос Винцеслава Вилла.       — Т-теперь… сдержи своё обещание… сохрани мне жизнь…       Повисла тишина.       Роксана стояла, не двигаясь и, казалось, даже не дышала. Всё, что она видела — это тёмный угол, где её отец пытал человека и, боковым зрением, наклонённое к ней слишком близко лицо Тома Реддла. Его размеренное, ни чуть не сбившееся дыхание не только успокаивало, но и пугало: видимо, для слизеринца наблюдать подобное — было делом привычным…       — Я мог бы… — прозвучал снова голос мистера Вилла, — но ты правильно сказал: ты — слуга, а слуги всегда возвращаются к своим хозяевам… Я не могу подвергать свою семью такой опасности.       — Нет, нет, нет!       — Авада Кедавра!       Секунда — и ярко-зелёная вспышка осветила сгущающуюся мглу Лютного Переулка. Раздался вопль — ужасный, страшный, пробирающий до самых костей, предсмертный вопль отчаяния, безысходности и агонии.       Если бы не Том Реддл, Роксана от ужаса непременно бы закричала, выдав себя, поэтому на мгновение она испытала облегчение от того, что он, всё-таки, рядом.       — Тихо, Вера, — приказал он ей едва слышно, приложив губы к её уху, от чего почувствовал удивительный аромат её кожи. — Терпи.       Роксана с трудом кивнула, обхватив руками широкую ладонь парня, которой он прикрывал ей рот. Да, она абсолютно уверено решила, что рада, что Том Реддл сейчас находиться рядом с ней, что она не одна, и отчаяние уже не кажется таким безысходным, что оно того стоило — спасти его жизнь, чтобы он оказался сегодня на той злосчастной магловской улице.       Его сила, определённо точно, успокаивала, сдерживала, подчиняла — именно это сейчас ей и нужно было. И, создавалось впечатление, даже гипнотическая тьма его развеивалась и не казалась такой страшной и пугающей. И совсем глупыми и бессмысленными становились его козни, их перепалки и противостояние. Всё сложилось так, как должно было сложиться — наилучшим образом.       Они стояли вместе — и это сейчас стало абсолютно нормальным, естественным, возможно… казалось… удивительно приятным, родным.       Винцеслав Вилл покинул улицу спешно, набросив на голову глубокий тёмный капюшон. Ушёл под внезапно разрезавший небо грохот грома — Роксана даже не успела понять, когда успели набежать ливневые тучи — неужели они пробыли в Лютном Переулке так долго?       Быстро собравшись с мыслями, и Том потянул Роксану прочь: самым ужасным стечением обстоятельств для них было бы то, если бы кто-то увидел двух подростков над бездыханным телом неизвестного колдуна. Слизеринец шагал широко и быстро, стараясь обходить стороной любые скопления людей и размышлял, размышлял, размышлял… Раньше он никогда не представлял себе, как мог бы выглядеть отец Роксаны, но как-то интуитивно ему казалось, что это, непременно, должен быть кто-то великодушный и справедливый. Никак юноша не мог себе представить, что Винцеслав Вилл окажется… бескомпромиссным, жёстким и жестоким колдуном — убийцей. Но всё же, — Реддл рассудил, — на его месте он поступил точно так же: наилучший способ избавиться от врага — это избавиться от врага, в прямом смысле этого слова — просто, эффективно, навсегда.       Роксана пребывала в некоем подобии ступора. Она бездумно шла, перебирая ногами вслед за Томом, и не думала ни о чём. А, нет, всё же, думала. Её отец — убийца, за один вечер он применил сразу два Непростительный заклятия, одно из которых — несколько раз подряд, может, пять или десять… Делал он это не впервые — сразу понятно, и так мастерски-хладнокровно, словно это был кто-то другой в его теле, не он сам, не её отец, потому что он просто не мог, не мог оказаться таким…       Так она и не заметила, как они покинули сначала Лютный Переулок, потом — Косой, паб Дырявый котёл и оказались посреди опустившей из-за сильного дождя магловской улицы. Промозглый холод и мокрая одежда начинали пробирать до костей. А Том Реддл всё шёл и шёл, и вскоре, когда дождь перетёк в ливень, они подошли к высоким кованным воротам, на металлической вывеске которых: «Приют Вула», буква «Р» весела вниз-тормашками.       — Заходи, веди себя как ни в чём не бывало, — скомандовал Реддл, подпихивая девочку в плечи.       — Том, может… я пойду домой… вдруг…       — Отсюда твой дом далеко, — он прошёл к крыльцу и по-хозяйски распахнул деревянные двери.              В нос Роксане ударил спёртый запах пыли, детского пота и старой древесины, которой были обделаны стены приюта. Через холл они прошли в просторный зал, скудно обставленный прогнувшимися от времени диванами с креслами, двумя полупустыми книжными шкафами и тумбой с радиоприёмником — это было что-то, на подобие комнаты для досуга воспитанников. Там сидело несколько девочек, худеньких и бледных, и с десяток мальчишек. Стоило Тому войти, все в момент затихли. Роксана неуклюже замерла за его плечом.       — Нашёл себе подружку, Реддл?       — Или украл из богатого райончика? — поддакнул кто-то.       — Малышка, ты хоть знаешь, к кому в лапы угодила?             — Закройте рты, — рявкнул Реддл, отчего Роксана подпрыгнула на месте, — иначе следующий, кто его откроет окажется в…       — Красавица и чудовище…       — Мистер Реддл, что здесь происходит? — раздался сухой, строгий голос из холла. Том обернулся и сверил худощавую женщину непроницаемым взглядом.       — Миссис Коул, у меня гостья. Роксана. Она переждёт у нас ливень.       Взгляд женщины, короткий, но изучающий упал на нездорово-бледное лицо девочки. Миссис Коул она показалась знакомой, но воспитательница никак не могла вспомнить, где именно могла её видеть. Поджав губы, она вынужденно кивнула: ведь её воспитанник не спрашивал, а ставил перед фактом, потому что знал, что никто ему здесь не может ничего запретить.       — Добро пожаловать, юная леди. Мистер Реддл, думаю, вам с вашей гостьей стоит отправиться в вашу комнату.       — Непременно, — Реддл кивнул и они снова сдвинулись с места: прошли через гостиную и вышли к лестнице, поднявшись по которой на второй этаж, вошли в самую дальнюю дверь в конце коридора. Роксана с нескрываемым интересом разглядывала всё вокруг: ей казалось, она попала не в комнату Тома Реддла, в его голову — она была именно такой, какой она себе представляла: холодной, пустой и мёртвой.       Девочка присела на краешек кровати, застеленной синим покрывалом, и обтянула насквозь мокрое платье, прилипающее к телу. Её взгляд задержался на деревянном косяке окна, к которому канцелярскими иголками были прикреплены несколько фотографий, обычных, магловских, неподвижных.       — Красиво, — тихо сказала она. Реддл, застывший, облокотившись о стену прямо напротив Роксаны, коротко кивнул. Его взгляд то и дело возвращался к её оголённым дрожащим от холода коленям, вынуждая думать: стоит ли ей предложить что-нибудь, чтобы согреться, и нужно ли это, и зачем это нужно.       — Эту пещеру маглы называли Хрустальной, она расположена около небольшой деревни на берегу Ла-Манша.       — Ты там был?       — Нас возят туда каждое лето.       Роксана кивнула и поджала дрожащие губы.       — Том, очень важно, чтобы ты…       — Никому не говорил? Поверь, я прекрасно осознаю серьёзность ситуации, — Реддл прищурился и, отпрянув от стены, прошёл к небольшому платяному шкафу. Он достал от туда тонкий коричневый пиджак, подходящий к его брюкам, и протянул его Роксане. — Мне совершенно не нужно, чтобы следующим, к кому придёт твой отец, был я. Надень.       Девочка сглотнула и нехотя накинула на плечи предложенную вещь, принюхиваясь: от неё едва уловимо веяло сыростью, хозяйственным мылом и чем-то мятным. Опустив руку в карман, она обнаружила там конфеты и невольно улыбнулась.       — Ты любишь мятные леденцы?       Том сел рядом на кровати и, посмотрев на Роксану, медленно покачал головой.       — Ненавижу сладости. Конфеты выдают всем раз в неделю по три штуки.       — Тогда, можно я съем их?       — Они волосы не покрасят, — подначил Том. Девочка тихо рассмеялась.       — После выволочки от отца, я больше таким не занимаюсь. Мне ясно дали понять, что «девочке не пристало так выглядеть» и «леди так себя не ведут», — мальчик странно поглядел на Роксану и усмехнулся, вспоминая, как впервые увидел её с розовыми волосами и подумал, что такой клоунессы Хогвартс ещё точно не видел. Впрочем, некоторое время спустя её образ настолько въелся ему в голову, что он просто прекратил видеть отличие между ней и, например, своими сокрусницами со Слизерина, волосы которых всегда были изысканно уложены в узлы, косы и ракушки. Непосредственность стала одним из её фирменных знаков, по которым среди огромной толпы гриффиндорцев Том Реддл легко узнавал Роксану Вилл, ещё даже не будучи близко с ней знакомым. Это, звонкий смех и подбородок, вздёрнутый на высоту, где должен располагаться нос.       — Ешь, — хрипло сказал он и задумчиво посмотрел на стену. — Твой отец разыскивает Материю Эфира?..       — Тебе нельзя об этом знать, Том. Это секретно. И опасно, — поспешила предупредить девочка. — Об этом тоже никому нельзя рассказывать.       — Ты знала? — Роксана с промедлением кивнула, обращая внимание на искренний и живой интерес в глазах мальчика, который заставил её насторожиться. — Я никогда до конца не верил, что она существует… Выходит, Геллерт Грин-де-Вальд хочет с её помощью…       — Подчинить себе магическую Европу, да. Но мой отец и Министерство не дадут ему этого сделать!       Том посмотрел Роксане прямо в глаза и во взгляде его промелькнуло что-то диковинное.       — Не сомневаюсь, Вера.