Гены — вопрос везения

      Петра выдохнула лишь тогда, когда смогла убедить Нат, что с ней действительно всё в порядке. Что её сердце не готово разорваться от какого-то жгучего, растекающегося по артериям разочарования… неверия в услышанное. Что она не наделает глупостей, не залезет в какую-нибудь неожиданную передрягу, как она умеет, и определённо не совершит очередной импульсивным поступок, даже если очень захочется. И что её уж точно не надо провожать до дома.       Желание шпионки вытянуть из Паркер хоть какие-то настоящие эмоции напомнило девушке школьные времена, когда Мэй точно так же пыталась выведать причины её странного настроения. Петре было в какой-то мере приятно, что за неё волновались, но переживать проблемы в одиночестве было как-то привычнее. Удобнее. Спокойнее.       Именно поэтому этим вечером она вновь оказалась на крыше высотки. В навороченном костюме, разработанном Старком и сидящим на её теле, словно вторая кожа, но при этом уберегающим её от огня, излучения и некоторых кислот. Как показывал опыт, патрулирование окрестностей для неё было лучшим способом унять внутреннюю борьбу, предотвратить некое самоедство. Ничто так не расслабляло и не умиротворяло, как осознание того, что ты приносишь пользу, очищаешь город от мусора.       После трёх остановленных драк героиня ощущала небольшую боль в правой руке и покалывание в ногах, но это будто бы добавляло в её тело и разум бодрости, и ей только больше хотелось делать что-то, не сидеть на месте. Лишь бы не думать, не думать, не думать. Не теряться в собственных мыслях, точно в паутине, которую она старательно выпускала из шутеров прямо по противникам, которых в этот её заход оказалось достаточно много. — Вот не сидится же тебе на жопе ровно, — раздался голос в её голове, и Петра вздрогнула, только через несколько секунд сообразив, что ехидное недовольство высказала подруга, подключившаяся к её костюму.       Паркер в это время перемещалась от одного здания к другому, и внезапный порыв ЭмДжей к разговору застал девушку врасплох, отчего она едва ли не потеряла управление. Приземлившись точно на парапет крыши путём спуска с более высокого здания, Петра дала себе ровно пару мгновений на отдых, а потом решила проверить, могла ли она тоже связаться с Джонс или же связь предусмотрительно была односторонней. — Э… ЭмДжей? — уточнила как-то неловко, словно на другом конце мог быть совершенно другой человек; хотя… как бы сильно она удивилась, будь это и вправду некто иной?.. — Поздравляю, ты оправдала свой высоченный IQ, — с иронией ответила хакерша, и Паркер закатила глаза.       Из-за того, что у ЭмДжей разошлись швы, когда она захотела подняться на крышу по лестнице, чтобы покурить, ей пришлось остаться в больнице на дополнительный промежуток времени. Однако не так давно девушка выписалась и снова жила припеваючи, развлекаясь с любимым компьютером и навёрстывая упущенное. Вообще, с тех пор как Петра начала работать со Старком, помощь ЭмДжей ей уже особо не требовалась: за ней, вроде бы, и без хакерши наблюдали так пристально, будто она была кем-то между опасным преступником и шестилетним ребёнком.       Джонс вряд ли бы призналась в этом Петре, но она была рада и, безусловно, испытала облегчение, когда Тони забрал у неё костюм. Как бы она ни старалась поддерживать подругу последние несколько лет, девушка не переставала надеяться, что когда-нибудь все эти геройства прекратятся. Всё равно, по какой причине. Из мира искоренится всякая преступность или же Петре просто-напросто надоест всё это опасное дерьмо во имя справедливости — ей было абсолютно плевать. Главное — чтобы причиной не стала смерть самой героини.       ЭмДжей просто ждала какого-то знаменательного дня. Когда в её подруге что-то — бац! — и щёлкнет. Сначала она думала, что Петра влюбится, захочет построить семью, бросит всё и начнёт жить нормальной жизнью. С её мозгами она и без геройской деятельности могла неплохо устроиться. Старк бы заметил её в любом случае. У неё всегда был шанс. Затем хакерша начала практически молиться на миллиардера, чтобы тот раскрыл глаза. Включил уже мозг. Собрал чёртов паззл. Всё шло с точностью до наоборот. Петра попала в компанию супергероев, где о ней хоть и заботились, но всё же готовили к ещё большей опасности. Если до встречи с ними Петра снимала котят с деревьев, предотвращала аварии и ловила грабителей, то теперь в перспективе были сражения с инопланетянами, роботами-убийцами и прочими тварями мирового уровня. Прекрасно. — Ты же напугала меня до чёртиков! Ну кто так делает? — воскликнула Петра, но её тон не получился настолько сердитым, насколько ей хотелось бы; всё-таки она была рада услышать ЭмДжей: почему-то именно с ней она всегда могла поделиться большим. — Очевидно, что я. Пора бы уже привыкнуть, неудачница, — фыркнула хакерша, и Паркер будто бы стало чуточку легче от её беззаботной и, как всегда, насмешливой манеры общения; быть может, именно из-за того, что подруга редко показывала сочувствие или жалость и независимо от ситуации вела себя практически одинаково, ей и хотелось делиться с ней больше, чем с теми же Наташей и Мэй, хотя это и было странновато, в какой-то степени парадоксально и, возможно, даже немного неправильно по отношению к тёте и шпионке. — ЭмДжей, я… — ей вдруг захотелось высказаться. Почему она не смогла сделать это перед Нат, она не знала. Наверное, боялась… Боялась того, что в один момент сорвётся и Наташа почувствует хаос в её душе, а после… после пойдёт к отцу. — Я узнала кое-что о моём рождении. — Судя по твоему голосу, новость не из приятных… — Петра не могла знать, но Джонс на другом конце, в своём мягком кресле перед компьютером, сидела очень сосредоточенная и, подключившись не только к костюму Паркер, но и к её маске, видела то же, что и героиня.       Петра говорила немного. Короткими фразами с молчаливыми многоточиями, и ЭмДжей понимала, что подруге было хреново. Она отвлекалась, как умела: патрулируя город, сидя на крыше, глядя на темнеющее небо, делясь переживаниями с подругой. Но, несмотря на то, что всё выглядело так, будто Петре становилось лучше с каждым выброшенным из сердца словом, обе девушки понимали, что ничего не закончится. Не пройдёт. Ни сегодня, ни завтра. — Думаешь, я зря злюсь? Типа, это странно… Ну, я же изначально понимала, что в сложившейся ситуации два варианта: либо он не знал о маминой беременности, либо не захотел меня. Я… Я просто убедила себя, что нужно верить в лучшее. И это, наверное, так безумно расстраиваться теперь… — Честно говоря, меня удивляет тот факт, что он не удостоверился, что твоя мать сделала аборт. Как-то по-идиотски получается. — Интересно, захотел бы он увидеться со мной, знай он о том, что его ребёнок-таки появился на свет?.. Быть может, окажись мама со мной на руках прямо перед ним, он бы стал вполне себе заботливым папочкой… — на секунду замечтавшись, проговорила Петра; хакерше даже не надо было её видеть, чтобы понять, какое у Паркер в данный момент было выражение лица: немного грустное, чуточку глуповатое и самую малость счастливое… сочетаемое нисколько не сочетаемые эмоции.       ЭмДжей стало любопытно: будь так, как представила Петра, была бы её жизнь такой? Предотвратило бы влияние Старка зарождение в Паркер героини или же, наоборот, подтолкнуло на подвиги? Быть может, её бы никогда не укусил тот злосчастный паук, ведь всем было известно, что Stark Industries и Oscorp — давние соперники, и Петра бы, скорее всего, попросту никогда бы не попала в то здание.       С другой стороны, живи она со Старком, познакомились бы девушки вообще?.. Вот этот вопрос был из разряда тех, на которые ЭмДжей не хотелось знать даже гипотетический ответ. — Не хочу рушить твои сладкие грёзы, но… — начала было Джонс, но вынуждена была прерваться, когда картинка на экране компьютера изменилась: Петра смотрела вниз, где… всё было спокойно. — Паркер?.. — вопросила ЭмДжей с зарождающимся чувством тревоги. — Не молчи. — ЭмДжей… У меня нехорошее предчувствие, — сказала таким тоном, каким обычно дети говорят родителям, что заболели, и жалобно просят остаться дома; будто хакерша могла отругать её за это чёртово предчувствие…       В следующее мгновение обе девушки могли наблюдать за тем, как из подъезда вышли два человека. Хотя уже было достаточно темно, невозможно было не заметить, что один из них — более низкий ростом и щуплый, в очках и с большой сумкой через плечо — двигался явно не по своей воле. Он оборачивался, но не звал на помощь; его спина чуть отклонялась назад, а ноги заплетались, однако мужчина не показывал определённых, понятных невооружённому глазу признаков сопротивления, чтобы хоть кто-то из немногочисленных безразличных прохожих вызвал полицию.       ЭмДжей активно застучала по клавиатуре, чтобы отследить точное местоположение Паркер, затем взломала сигналы с ближайших видеокамер. Одна из них как раз показывала на одного мужчину внутри обычного чёрного фургона, который сидел за рулём. Приблизив изображение, она разглядела грёбаный автомат в его руках. — Петра, нет! — сразу после этого чуть ли не приказным тоном заявила она.       Джонс взяла на себя ответственность быть голосом разума, потому имела право раздавать приказы направо и налево в духе Фьюри (хотя лично она понятия не имела, кем он был). — Их двое или трое? — будто не слыша её, спросила Паркер.       У неё было не просто плохое предчувствие. Ей показалось, словно эти люди — не просто бандиты, словно за ними стояло какое-то… куда более масштабное зло. Если бы её спросили, как она это определяет, она бы не смогла объяснить. Но в её душе что-то происходило, что-то ворошилось, скребло и грызло, и это пугало её до чёртиков.       Фургон с людьми тронулся с места, и Петра следила за ним, небрежно шагая по бетонному парапету. ЭмДжей попыталась пробить номер автомобиля, но он, ожидаемо, оказался незарегистрированным и не числился ни в одной базе. — Петра, нет! — уже строго, с долей угрозы предупредила хакерша.       Паркер не была бы Паркер, если бы послушалась.       «Блять!» — подумала Джонс.       Петра перелетала на паутине с одного здания на другое, стараясь быть незаметной. Она сомневалась, что мужчине могут что-то сделать прямо в машине. К тому же, чем дальше она находилась от исходной точки, тем острее становилось чувство надвигающейся катастрофы. Почему она не разворачивалась, раз уж с каждым прыжком становилось всё страшнее? Петра просто… она не знала. У неё не было ответа — только вбитая в мозг программа, почему-то каждый раз направляющая её в самое пекло, полностью противоположная инстинкту самосохранения, достойная быть начисто стёртой…       ЭмДжей поняла, что дело — дрянь. Был одиннадцатый час, но ей, право слово, было глубоко насрать на чужой отдых, заслуженный сон или же какие-то важные дела. И это обычно. А сейчас и того хуже — дело касалось её единственной подруги. Которая буквально на её глазах собиралась забраться в какую-то глушь за чертой города, охотясь сама не зная, на кого и с какой, мать её, целью… Поэтому она взломала телефон Капитана Америки, скинув координаты его чокнутой девушки. Затем, убедившись, что тот прочитал сообщение, продолжила следить за Петрой.       Дабы хоть как-то задержать фургон, чтобы Стив сумел их догнать (хотя ЭмДжей всё же не представляла, каким макаром ему это удастся, отчего-то ей хотелось бесконечно верить в него, поскольку она не находила лучшего варианта вытащить Петру из чего бы то ни было), хакерша послала в ближайший пост дорожной полиции информацию о том, что к ним приближается подозрительный чёрный фургон с незарегистрированными номерами.       И в итоге план даже сработал. Но немного не так, как хотелось бы. Задержать-то автомобиль задержали, вот только ненадолго. «Видать, полицейские за чертой города даже более продажные, чем в Нью-Йорке», — сжав губы, решила ЭмДжей, когда спустя некоторое время фургон плавно двинулся дальше, сворачивая на какую-то пустынную, слабо освещённую дорогу, и подумала о том, чтобы взломать Интерпол, но рассудительно предположила, что они не помогут да и долго это.       Когда героиня заметила какой-то склад, куда явно направлялся фургон, её сердце забилось просто с бешеной скоростью. И это было не от долгой «прогулки». Такие места по природе своей не вызывали положительных эмоций: тёмные, мрачные, всеми забытые. Это же место... по-настоящему угнетало.       Рядом со складом располагался густой лес и не было заметно ни одной живой души, а на всём довольно большом здании практически не было окон. В двух из них горел свет. Петра начинала жалеть, что пришла сюда. Ей было чертовски страшно. Хотя она знала, что с ней на связи всё ещё была ЭмДжей, девушка прекрасно понимала, что они были далеко друг от друга и, случись что, хакерша ничем бы не помогла. Несмотря на то, что Паркер хотелось сказать хоть что-нибудь подруге, просто убедиться, что она не одна, просто услышать её голос, Петре было банально страшно, страшно, страшно заговорить, быть услышанной, замеченной, пойманной.       Она ощутила себя бесполезной, когда увидела, как двое здоровых мужчин, у одного из которых был автомат, насильно вели другого мужчину в помещение. Он не кричал, но у него был настолько жалкий, полный ужаса вид, что Петре стало плохо. ЭмДжей сказала ей стоять на месте и не высовываться. И героиня стояла. Но не потому, что так сказала хакерша.       Что-то стиснуло еë грудную клетку, мозг туманился. И она не знала, чем конкретно это было вызвано. Наблюдая через ограду в виде забора из проволоки и редких, страшных, как и само это место, деревьев, Петра видела, как напуганный до смерти мужчина упал на колени, измазав руки в земле, как с него слетели очки, но в данный момент ему было не до столь незначительной детали. А потом… потом вышел он.       Петра не знала его лично. Не знала его привычек, его характера, не интересовалась подробностями его биографии. Если точнее, когда-то интересовалась, но со временем все знания выветрились из головы, вытесненные более важными, нужными, особенными. Однако девушка знала его внешность. Она не раз видела его лицо: в Интернете, по телевизору, в ленте новостей и даже… в Гарри.       Норман Озборн, собственной персоной, стоял весьма далеко от неё, но Петра ощутила пробежавшийся по спине холодок, будто мужчина был совсем-совсем рядом. Всего в шаге. Будто она могла почувствовать его дыхание.       Девушка почувствовала подкатывающуюся к горлу тошноту, когда Озборн сделал несколько шагов к полулежащему на земле мужчине, а затем небрежно, с лёгкой улыбкой вседозволенности и какого-то садистского удовольствия наступил ему на пальцы руки, получая в ответ крик боли и смачный хруст ломающихся фаланг.       Петра не сдержала тихий, едва слышный писк и тут же прикрыла рот рукой, а через мгновение поверх её маленькой ладони легла ещё одна — большая и чуть шершавая. Закрыв девушке рот, избежав удара и обхватив Петру за живот, захватчик отвёл девушку подальше от ограждения, а затем Паркер услышала знакомое «Тш-ш…».       После он убрал ладонь с её рта и схватил уже за руку. Петра хотела выдохнуть его имя, но была способна только на благодарный взгляд. Кэп с настороженностью посмотрел на склад и по сторонам. Его мотоцикл был усовершенствован Тони и не издавал ни звука, хотя это и казалось нереальным. Более того — его максимальная скорость была почти в три раза выше обычного мотоцикла, потому он и добрался достаточно быстро. Плюс ко всему: ЭмДжей, ничуть не стыдясь, переключала светофоры, стоящие у него на пути.       Мужчина сел на мотоцикл, и Петра, чуть помедлив, последовала примеру. Её одолевали противоречивые чувства: они же… они же должны были помочь? Или не было и шанса? Был ли хоть намёк на шанс? Узнает ли она?.. Почему Кэп просто хочет увезти её, не попытавшись помочь тому мужчине? Вернутся ли они?.. Быть может… они за подмогой? Готова ли она... Готова ли она вернуться?..       Девушка не имела ни малейшего понятия, откуда Кэп тут взялся, но была чертовски рада, хотя и взвинчена до предела. Когда они уезжали, она обернулась, и ей показалось, что Норман смотрел на неё. «Показалось», — она передёрнула плечами.       Определённо.

***

      Ближе к городу, чтоб не выделяться, Петра сняла маску и надела куртку Стива, доходящую ей почти до колен.       До еë квартиры они дошли в напряжëнном молчании. И это было... дико. Девушка бросила на Кэпа мимолётный, какой-то боязливый взгляд, после чего нелепо прошмыгнула в квартиру. Сердце по-прежнему стучало, как проклятое. Стив зашёл за ней, негромко захлопнув дверь и повернув замок.       Петра моментально ринулась вперëд, неосознанно стремясь скрыться от Роджерса в душе, но практически сразу же сильные руки пригвоздили её к стене собственной квартиры. Она и не пыталась вырываться. И стойко выдержала абсолютно новый взгляд Стива.       Сердитый.       У него на языке крутилось только: зачем?! — Что ты там забыла? — он был джентльменом: не делал ей больно, но и не давал выбраться; не кричал, но его мимика, взгляд, тон говорили сами за себя. — Одна. Практически ночью. Что, Петра?! — М-мы не вернёмся с подмогой? — только выдавила девушка.       Стив вдруг убрал руку от её плеча и резко ударил… воздух. Вероятно, удар был предназначен стене, но всегда-разумный-Роджерс даже в подобном состоянии сообразил, что тонкие стены этой квартиры вряд ли выдержат силу суперсолдата. — Петра-а, — протянул, медленно втянув носом воздух и наклонившись ближе к её лицу, вглядываясь в слегка затуманенные глаза, — пожалуйста, — внезапно его голос переменился, а рука — та самая, которой он только что хотел разнести к чертям стену, — аккуратно, очень волнительно и едва не дрожа, дотронулась до её взъерошенных, совершенно растрёпанных, но всё равно мягких волос и погладила по голове, а его губы очень осторожно, почти неощутимо прикоснулись к её лбу, — я не знаю, что у тебя случилось, но… красивая моя, прошу тебя, — он притянул девушку к себе, робко обнимая, — приди уже в себя. Давай же. Мне написала твоя подруга практически ночью, скинув координаты какой-то непонятной местности… Что ты там делала одна? — мужчина говорил чуть ли не шёпотом, и от этой ошеломляющей нежности у Петры свело всё тело, а в горле образовался горький комок слёз. — Не делай так никогда.       Петра выбралась из объятий Стива, посмотрев на него влажными, карими-карими глазами, большими, как у оленёнка, и из её головы напрочь испарилась картинка отца. Исчезла, улетела, растворилась. Девушка смотрела на серьёзное, обеспокоенное лицо Стива, который ринулся за ней непонятно куда, который просто схватил её и увёз, наплевав на всех и защищая только её одну, и который не ругал её, а спрашивал, что произошло, а ещё обнимал и с ног до головы окутывал неподдельным чувством защищённости. Не только физической, но и моральной. Он не давил на неё. Он…       И до неё дошло одно простое осознание. Стив… Он… Он любил её. Просто любил. Просто был первым в её жизни мужчиной, который действительно любил её.       Петра сглотнула и, не обращая внимания на льющиеся сами по себе слёзы и уже не имея никакого контроля над их количеством, нажала на кнопку, заставив костюм спуститься с тела плавной волной и оставшись в одном белье. Её глаза смотрели прямо в глаза мужчины, читая все проскальзывающие в них эмоции: удивление, смущение, возбуждение, растерянность. — Прости меня.       Это не было извинением за последующее действие…       Это было извинение за то, что она заставила его пережить. За то, что подвергла себя опасности, не подумав ни о тёте, ни о подруге, ни о Нат, ни о нём… За то, что вместо мозгов у неё была вата. За то, что слишком много времени потратила на то, чтобы понять его чувства. Его страхи.       … а последующим действием был шаг вперёд ровно после того, как он отступил назад. Она вперёд — он снова шаг назад. Петра не спешила. И не стеснялась. Ей казалось, что её разум сейчас был более обнажён перед ним, и это было куда откровеннее, чем полуоголëнное тело. — Что ты делаешь? — Стив, я… — почему сказать «Я люблю тебя» было так сложно?.. — Я… — слёзы настолько закрывали обзор, что Петра даже глаза мужчины видела не ярко-голубыми, а расплывчато-мутными, и это доставляло почти физический дискомфорт. — Я очень… сожалею, что подвела тебя, — сделав ещё один шаг, она оказалась максимально близко к нему, а потом поцеловала, обхватив его лицо руками и приблизив, впившись в его губы так, словно они были спасительным баллоном воздуха на убийственной морской глубине.       Роджерс разорвал поцелуй первым, хотя и с большим трудом. В глазах Петры плескалось такое смертельное отчаяние вперемешку с захлёстывающими эти тёмные омуты преданностью и желанием, что Стив на мгновение совершенно растерялся, не представляя, что ему делать. Но всё же собрался и притянул девушку к себе с твёрдым намерением уложить её спать, как бы она ни сопротивлялась.