Гены — вопрос везения

      Было тяжело это осознать, но очень скоро — буквально в одно мгновенье — наступило утро. Впрочем, если уж говорить откровенно, Петра была рада, что проспала хотя бы и те несколько беспокойных часов, потому что, как ей подсказывало шестое чувство, все следующие дни она уж точно не сомкнёт глаз.   — Ты уже успел простить меня, или мне попросить прощения уже в душе? — обратилась Петра к Кэпу.       Все ведь знали, что лучшая защита — нападение? Ну, в данном случае она, конечно, не напала, но хотя бы оборонилась. Так сказать, заранее. По крайней мере, узнает наверняка, что там происходит в их отношениях, да и состоят ли они в них все ещё. Ну так, чтоб не волноваться.   — Решила отшутиться? — несмотря на то, что его лицо было как никогда серьёзным, Петра не могла нормально мыслить в непосредственной близости от него; особенно — будучи без бюстгальтера.   — А с чего ты взял, что я шучу? — нацепив на лицо такую же серьёзную маску, Петра заглянула в глаза Стива и, не разрывая контакта, провела рукой по его груди, медленно опуская её ниже, исследуя кубики на его животе и останавливаясь там, где был предел расстояния, на которое была способна её вытянутая рука; впрочем, Кэпу хватило и этого — вполне ожидаемо.       Петра даже не поняла, как у него это вышло, но в одночасье и он, и она из лежачего положения перешли в стоячее, а после Роджерс тут же поднял её на руки, нисколько не обращая внимания на совершенно ошалевший от его действий взгляд девушки. Было мало времени, чтобы сообразить, что именно Кэп собрался сделать, но и одновременно с тем слишком коротким оказался путь, чтобы едва ли не сразу догадаться, чем положено закончится делу.       Душем.       Взгляд мужчины мимолётно скользнул по зеркалу, на котором тихо ползал маленький робот-паучок, и он про себя усмехнулся, в который раз за последние часы подумав о том, что Петра ведь изначально так сильно напоминала ему кого-то. Наверное, в глубине души он и знал, кого именно, но даже если и так, то мало ли у кого есть похожие навыки, увлечения, тараканы. Если опираться только на подобные факторы, то добрую четверть сотрудников SI можно зачислить в родственники миллиардера, но это ведь глупо. Вот только…       Теперь, когда Стив знал правду, он не мог отрицать сходство, невозможное между чужими по крови людьми. Не говоря о внешности, у них были идентичные музыкальные вкусы, любовь к шуткам, какая-то излишняя самоуверенность, проявляющаяся тогда, когда они нервничали… Мимика, жесты, движения — буквально всё.       За несколько лет работы Стив успел выучить Тони, успел узнать о его привычках и предпочтениях, а Петру только узнавал, но теперь ему казалось, будто девушка была прочитана им почти полностью, открыта перед ним в куда большей мере. Теперь он мог уже с абсолютной уверенностью сказать, что она — бесстрашная, самоотверженная, любопытная и просто… сумасшедшая. А ведь ещё до недавнего времени у него могла оставаться надежда. Уже — нет. «Она — дочь Старка» звучало, как приговор. Для него — так точно. Ведь это же он — не кто-то другой — окончательно влип. С корнями. Конкретно. Без-воз-врат-но.       Петра почувствовала жар, когда вода, бьющая из душа, ещё даже не успела прогреться. Крепкие струи заставили её футболку прилипнуть к телу, обтянув все самые интересные места. Паркер закусила губу, когда взгляд Стива на мгновение коснулся её вставших сосков, но затем моментально поднялся обратно до уровня глаз.   — Как же я раньше не догадался? — пробормотал солдат. Его рука несильно, но с заставившим Петру вздрогнуть глухим стуком врезалась в кафельную плитку стены, застыв по правую сторону от девушки. Капитан возвышался над нею, как скала. Стоя в скользкой ванной босиком, Петра ещё больше, чем обычно, ощутила заметную разницу в росте. Однако мужчина чуть нагибался, и его лицо было совсем недалеко от её. Паркер стало неловко, и отчего-то, сама себе удивляясь, она почувствовала стеснительность, хотя изначально идея принадлежала ей. Как будто забыв, где находится, Петра хотела сделать шаг назад, но всё, что ей удалось, — это прижать ладони к холодной плитке. Оно и понятно. Бежать уже некуда. Да и хотелось ли? Ничуть. — Петс, что я наделал? — его губы мягко коснулись её лба, а руки легли на талию.   — Влюбился в меня? — усмехнулась девушка, положив руки ему на плечи, а затем плавно спустив их на грудь и оставив на ней; судорожно вдохнула, на секунду опустив глаза на трусы мужчины, которые в данный момент являлись единственной частью его одеяния, и внезапно вспомнила, что под ними, какого размера и как выглядит.   — Как настоящий дурак…   — Боже милостивый, что за брань, мистер Роджерс? — притворно ужаснулась Петра, хотя на губах её сияла улыбка, которую она не пыталась и не собиралась скрыть. — У меня тут мыло неподалёку, вам бы… — договорить ей не удалось.       Плавно переместив руки с талии на ягодицы, Кэп сжал их, тем самым заставив Петру сдавленно охнуть в нахлынувшем возбуждении, а после, не теряя драгоценных мгновений, впился в рот поцелуем, сразу же проникая в приоткрытый рот. Мужчина приподнял её, и Петра обхватила его ногами, прижавшись к солдату всем телом. Оба уже промокли, Петра одной рукой обвила шею Стива, держась за неё, другой — водила по его спине, слегка царапая короткими ноготками.       Девушка чувствовала трение паха Стива о собственную промежность, и ей уже не терпелось почувствовать его в себе. Губы мужчины сдвинулись с её губ к щеке, затем — к подбородку и шее, и Паркер откинула голову назад, уперевшись в стену. Ей было так жарко, что казалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Сердце билось, как ненормальное, а соски начали ныть, требуя внимания.       Стив сунул руки под футболку Петры, поглаживая живот и, наконец, сжимая грудь и покручивая соски, параллельно начав исследовать её рот по новой. Девушка подняла руки, и Роджерс стянул с неё прилипавшую к телу вещицу, оставляя Петру наравне с ним — в одних трусах. Но и те пробыли на ней недолго. В общем-то, как и на нём.

***

      Ещё никогда Петра не шла в SI с таким волнением. Даже те ощущения в самый первый день, когда девушка только явилась на собеседование, не могли сравниться с теми эмоциями, что переполняли её душу в данный момент. Вообще, если бы не Кэп, далеко не факт, что её нога перешагнула бы порог квартиры, но его стараниями ей пришлось поклясться, что уже сегодня она обязательно поговорит с отцом.       Признаться, она не знала совершенно, какие слова подобрать, с чего начать. Как дышать, чёрт возьми, рядом с ним теперь. Одно дело, когда Старк не был в курсе всего, и совсем другое — прямо сейчас. Кем она стала для него? Лгуньей? Предательницей? Когда девушка вспоминала его затуманенный алкоголем, но всё равно полный боли взгляд, ей делалось не по себе.       «Что теперь будет?» — подумала она и, нисколько не обращая внимания на других пассажиров метро, пару раз ударилась головой о поручень. Было столько пугающих мыслей. Одна — страшнее другой. Что же сделает Старк? Представит её миру? Начнёт водить на светские рауты? Запретит геройствовать? Или же ничего не изменится, и уже через пару дней он станет вести себя, как ни в чём не бывало? Паркер даже не знала, что было хуже: излишнее внимание или безразличие.       Петра не хотела поблажек и гиперопеки, однако она была вовсе не против начать проводить с отцом больше времени. Познакомить его с Мэй и ЭмДжей. Показать свои работы — не как гению-миллиардеру-герою, а как отцу. Посмотреть с ним Стартрек и Теорию большого взрыва. Поиграть с ним в видеоигры. Рассказать ему о себе, расспросить его об отношениях с её мамой… И ещё, конечно же, сделать уйму фотографий с ним. Да и… было бы круто узнать, что он любит есть, читать, банально — любимый цвет. Какой он, когда только просыпается? Как он ведёт себя в обычной жизни — не в рабочий день, а до него и после.       Девушка чуть не проехала нужную станцию, слишком глубоко погрузившись в свои мысли. Помимо её отношений с отцом, Петру ещё заботили отношения между Стивом и Тони… Она даже отговорила солдата везти её в Башню, потому что боялась, что Старк каким-то образом заметит их и у него появятся вопросы. «Паранойя подкралась незаметно…»       Меньше всего Петра хотела, чтобы и без того весьма натянутые, хотя, быть может, и по-своему дружеские отношения её отца и её парня, накалились до предела. Паркер не сказала Кэпу всё прямо, мол, «Вдруг он психанёт. Оно нам надо?», но ей казалось, что мужчина и так всё понял. Или хотя бы смутно догадался о причинах. В конце концов, обижаться же было не на что… ведь так? Петра просто не желала вываливать на Старка всю шокирующую информацию сразу. Впрочем, с другой стороны, как показывал опыт, чем дольше оттягиваешь, тем больше проблем получаешь в определённый момент. Ложь — она же, как снежный ком. Но это ведь ложь во благо или типа того? Или же нет?.. Она запуталась. Окончательно и чертовски невовремя.       Петра была на взводе из-за предстоящего, но самое ошеломляющее, ужасающее и невероятно неожиданное, как оказалось, поджидало её не на верхнем этаже, а у входа в здание. И это — взгляды окружающих, устремлённые на неё. Другие взгляды. В них будто было что-то такое, что присутствовало тогда, когда работники смотрели на миллиардера или, на крайний случай, на генерального директора. Петра сделала лишь шаг внутрь — но все уже пялились на неё, а тишина показалась ей чересчур громкой.   — Добро пожаловать, мисс Старк.       Слова охранника, впервые за всё время пропустившего её без проверки документов, практически выбили почву из-под ног. Мисс Старк. Когда же она ею стала? Вот же дерьмо… Ещё и суток не прошло, а она уже стала мисс Старк! Просто… Когда он, чёрт возьми, успел?   — Мистер Старк ждёт вас, молодая мисс, — тут же послышался официально-вежливый голос девушки-администратора, в мгновение ока оказавшейся рядом с Петрой.   — Лив, что за тон? — уставилась на неё Паркер. — Ты же знаешь меня с первого дня! К чему этот официоз?       Разве не с ней она ходила в кафе? Не с ней вместе обедала на работе? Петра думала, если они и не сдружились, то более-менее наладили контакт. А сейчас… Что сейчас? Вот этот вот тон и взгляд куда угодно, но только не на Петру: на бумаги, на руки, в пол, в компьютер, на других людей — но не на Петру.   — Пожалуйста, не задерживайтесь.   — Лив! — Мисс.   — Отлично! Собираешься меня игнорировать? Круто! — раздражённо выпалила девушка. Хотя она вовсе не собиралась срываться на ком-то, а уж тем более — на Оливии, нервы уже были на пределе. — Хорошо, как хочешь. Он на этаже Мстителей?   — Да, мисс. Кстати, вами получен полный доступ к этажам. Теперь вы можете посещать личный этаж Тони Старка и Вирджинии Поттс.       Петра не ответила. Прикусила щеку и двинулась к лифту. Она не знала, не понимала, что ей следовало чувствовать по отношению к отцу. Он злился на неё, или это был его способ сказать полное любви «Теперь ты от меня не отделаешься»? Всё это выглядело, как… как фарс. Дешёвый, надутый фарс.       Сообщение от Нат, которое она прочитала на ходу, лишь заставило невесело усмехнуться. «Тони объявил всей компании», — гласило оно. Чётко. Лаконично. По-Романоффски. И что ей с ним делать в данную минуту? Петру очень огорчил тот факт, что двери лифта не были предназначены для громкого и пафосного хлопка.       К слову, выходящий из него Юджин — тоже. Хотя, по большей части, удивил. Особенно — коробка с вещами в его руках. Петра в недоумении застыла, моментально растеряв весь собранный запал, готовый вот-вот лавиной свалиться на Старка.   — Паркер.   — Томпсон.       Она редко называла его по фамилии. Но сейчас — вырвалось машинально. Дурное предчувствие поселилось в груди. Флэш прожигал её нечитаемым взглядом. В нём не было той привычной всепоглощающей злобы или какого-то презрения. Не было даже искры превосходства. Он просто смотрел на неё… Никак.       Безразлично, что ли?.. — Можешь радоваться. Меня вышвырнули со стажировки.       Радоваться? Этот парень всегда много мнил о себе. Петре давно уже было всё равно на него. Работает здесь — пожалуйста. Они не пересекались уже долгое время. Кроме того, мысли Паркер были заняты совсем другим.   — Мне жаль.   — Не ври.   — Ладно, — передёрнула плечами. — Если честно, мне всё равно.       Так оно и было. Девушка не испытала ничего, когда услышала, что его выгнали. Её это не волновало. Он её не волновал. Ни его жизнь, ни его работа. Петра ещё со школы помнила, что Флэш был довольно умным. Да и в MIT даже с большими деньгами дураков не держали. Паркер было ничуть не жалко признать имеющийся в нём потенциал. Кто ж виноват, что как человек он — дерьмо. Его знания в физике от этого не уменьшались.   — Не притворяйся, что не злорадствуешь.   — Это твоя привычка.       Как ни странно, но этот бессмысленный диалог с бывшим одноклассником успокоил пошатнувшиеся нервишки героини. Словно выплеснула все феромоны, отвечающие за выработку скрытой агрессии.       Юджин просто молча смотрел на неё. Ему казалось, что он уже даже не был способен ненавидеть её. За последнее время столько всего произошло, что все его чувства… испарились. Он был опустошён. Высушен. Выпит до последней капли.       Сначала подготовка проекта, выкладывание на все сто, бессонные ночи, а после… Отец. Когда его заключили в камеру как опасного преступника, Флэш понял, что… что всё, блять, ко-нец! Равняться не на кого! Понял, что весь смысл, смысл всего куда-то делся, исчез, испарился! Его отец оказался не тем, за кого себя выдавал, хотя Томпсон и не был удивлён, потому что какая-то его часть всегда подсказывала ему, что его отец — одна сплошная фальшивка. А ещё его мать… Снова начала пить. Восхитительно. И всё имущество конфисковали. Что делать с учёбой? Что делать со всей его отвратительной жизнью?       В это время у Паркер всё было в лучшем виде. Точнее, уже не Паркер. Что там объявил миллиардер? Вот вам фото, вот вам данные, изучите, вызубрите, знайте и помните… Без ошибок, без оплошностей. Бойтесь и уважайте. Встречайте мою дочь. Юджин готов был смеяться в истерике. Но, нет, он её не ненавидел. В кое-то веки не ненавидел. Потому что не было сил. Потому что он был в яме под названием «бездна».   — Ну да, ты ведь у нас святая, — фыркнул парень и направился к выходу, нарочно задев девушку плечом.       «А как твой отец поживает?» — едва ли не вырвалось из её рта, и Петра даже развернулась, провожая Флэша взглядом, но благополучно промолчала.       Мимолётное удовольствие не стоило того, чтобы опуститься до его уровня. Надавить на больное. Этот парень обзывал её сироткой все школьные годы, сейчас же он стал сыном преступника. Петра не испытывала жалости, но и очевидной злобы тоже не было. Она не чувствовала к этому человеку абсолютно ничего, и это её… радовало. Ей давно хотелось забыть прошлое. И его — в том числе. А если не было эмоций, то не было и плохих снов с болезненными воспоминаниями. Наверное, отпустила.       Лифт тронулся. Телефон снова звякнул, уведомляя о сообщении. «Ты в норме?» — снова от Нат.       Ха.       В норме ли она? Руки слегка подрагивали, набирая ответ. Номера этажей, сменяющиеся один за другим, вызывали мандраж и панику. Но ей же надо было оставаться спокойной, да? Ей стоило бы вспомнить, что у неё тоже имелись причины злиться, но для начала следовало бы всё обсудить. И… да, Петра надеялась, что всё пройдёт гладко, хотя наверху её ждал самый эксцентричный человек Америки, а в ней, между прочим, были его гены. Но… да, всё будет отлично.       Мне страшно.       Да, я в норме.

***

      Тони почти ожил после бурной попойки, но всё ещё не отошёл от полученных знаний. Он ощущал себя перегруженным телефоном, на котором закончилась память и который отказывался принимать новую информацию. Блять, кто бы мог подумать, он — отец. Более того — кто бы знал, что возможно быть ещё худшим родителем, чем Говард. «Браво, талантливый человек действительно талантлив во всём!»   — Я облажался, — прикрыв лицо рукой, мужчина устало плюхнулся на диван.   — Вы, как всегда правы, мистер Старк.       Миллиардер замер. Наверное, даже перестал дышать. Хотя, в таком случае, Пятница бы наверняка подняла тревогу на всю округу. А пока что царила лишь гнетущая тишина. Старк сглотнул. И ощутил себя провинившимся мальчишкой, которому было известно о стоящем позади него отце с ремнем в руках.       Петра храбрилась. Напрасно, конечно. Но попытка не пытка, как говорится. Если бы разговор начал Старк, она бы — Петра была уверена — не нашлась с достойным ответом. А так первой напугала она. Право слово, у Тони чуть сердце не выпрыгнуло.   — Ты пришла.   — Вы всем рассказали.       Прозвучало почти одновременно. И тут же снова повисла пауза. И начались немые гляделки. «Ты всё это время была рядом. И ни слова не сказала. Даже не намекнула…»   — Не смог удержаться.   — Не посчитали нужным.   — Как и ты, да?       Петра почувствовала подкатившую к горлу тошноту. Она поняла. Безусловно, поняла. Пожалуй, они оба любили действовать, не опираясь на логику и не спрашивая мнения друг друга. Отец и дочь. Два сапога пара.   — Как давно ты знаешь?   — С начала июня.       Тони шумно выдохнул в сторону. Почти три месяца. Да у неё просто железное терпение. Ебаная ж ирония. У него его, терпения, кстати, не было совершенно.   — И когда ты собиралась рассказать?       Старк поднялся, а Петра отчего-то отступила на шаг, плотнее прижавшись к двери. Она не боялась, нет. Просто мужчина… Его взгляд… доставлял дискомфорт. Паркер ощутила лезвие, скользнувшее по сердцу, и глаза застелила взявшаяся из ниоткуда прозрачно-белая пелена.   — Всё сложно, — самая раздражающая фраза из всех.       Петра вздрогнула, когда кулак Тони врезался в стену, практически рядом с ней. Дежавю. Ему было больно морально — это однозначно. Теперь ещё и физически. Но мужчина не обратил внимания на саднящие костяшки. У девушки подогнулись ноги от его взгляда, словно кислота, разъедающего душу.   — Да что, блять, такого сложного?! — взорвался Старк. — Подойти и сказать! Просто взять и подойти, подойти и сказать! Не ждать три месяца, не ждать момента, не ждать, когда всё самой выяснится! Просто… — его лицо было очень близко к её лицу, и Петра медленно, дрожащей рукой прикрыла рот и нос, чтобы сдержать рвущиеся всхлипы. — Просто подойти и сказать, — добавил тихим, хриплым голосом.   — И что дальше? — проведя по лицу руками, каким-то безжизненным голосом поинтересовалась Петра. — Что? Мистер Старк… То… — девушка глубоко вдохнула. — Папа, — мужчина широко раскрыл глаза, услышав подобное обращение. Тепло и, в то же время, какой-то леденящий ужас прошлись по его телу, — и что бы ты сделал, приди я к тебе сразу, как узнала? Свалившись, как снег на голову? Стала бы… Стала бы просто… дополнением? Или кем? Стала бы… объектом твоей жалости? Ты был… ты всё ещё мой кумир… мой герой, и я хотела стать кем-то важным для тебя, а не просто бедной сироткой, случайно узнавшей, что двадцать лет назад своим рождением вытянула счастливый билет. И… и сейчас не хочу этого. Не хочу, чтобы ты принимал меня и объявлял обо мне на весь чёртов белый свет, только потому, что чувствуешь вину.   — Но я уже сделал это.   — И… И как ощущения?   — Не волнуйся, — Петра распахнула глаза, словно испуганный оленёнок, когда Тони неожиданно положил свою ладонь на её щеку, поглаживая ту большим пальцем. — Я не пожалею. Ты — моя дочь. И теперь я буду рядом. Даже если ты этого не хочешь.       Он — отец.       Девушка нервно икнула, и Старк усмехнулся.       Отец. Он.       Самому тоже смеяться, как спятившему, хотелось.