Две трети одного целого

Проверить Кима Всеволоду так и не удалось. Началось всё с того, что молчавший доселе радар вдруг показал один, три, пять «ястребков», из ниоткуда выскочивших в пространство Медузы. Ещё один истребитель поднялся со склона за гнездом птицы Крок и рванул по вертикали в надежде проскочить мимо капитанов. Как Весельчак пережил встречу с птицей, Первому знать не хотелось, да и некогда было задуматься: на краю галактики, там, откуда больше полугода назад стартовал Ким, стремительно разворачивалась пространственная аномалия. Горящее расплавленным металлом кольцо провернулось, подобно чёрной дыре стягивая в себя свет — планеты Медузы в иллюминаторе «Эвереста» исказились — и выпустило нечто огромное, похожее на обтянутого камуфляжной сетью Малого Дракончика. Пиратский флагман «Весёлый Роджер» в окружении большей части вражеской флотилии висел в вакууме, закрывая звёзды бурым металлическим корпусом. Видеофон, из которого буквально полминуты назад говорил Селезнёв, включился сам: без предупреждения сорвавшегося к чёрту на рога Севу всё-таки нашло высокое начальство. — Вы в системе Медузы, — категорично заявил Милодар, и отпираться не приходилось. — Да. — Что там за ересь на маяках?! — Пиратские корабли, — отвечал Первый, сам не понимая при этом, откуда и почему. В его представления об искажениях пространства и времени это явление не вписывалось никак. — Простите, — сухо сказал Эльд, чьё испитое, исхудавшее лицо занимало правую половину экрана. Он был первым, кто начал этот растянутый через полгалактики конференц-звонок. — Прекратите извиняться! — резко прервал его Милодар. Нервы у обоих комиссаров явно были на пределе, и неудивительно. Не каждый день пиратские корабли появлялись из ниоткуда, но жители галактики были благодарны за каждый день, в который это не происходило. — Не похоже на маскировку, — Сева начал загибать пальцы и внимательно вглядывался в собственные коротко остриженные ногти, как будто ища там подсказку. — Гиперпрыжок тут делать негде, да и не всей же эскадрой за раз! Да здесь и нет ничего, кроме старой, негодной базы. Не понимаю… — Простите, — непривычно громко повторил комиссар Эльд и крепко зажмурил глаза, растирая пальцами переносицу, — но это оно. То, чего они требовали. Милодар на секунду потерял самообладание, челюсть упала, зрачки расширились: — Тайные технологии?! Такое у вас культурное наследие? — Врата, — кивнул Эльд, и слёзы с новой силой закапали прямо на клавиатуру. Руки у него дрожали так, что стакан с подсоленной водой он взял всеми сразу, и тут же до половины осушил. — Ключ от баланских врат. — Да не нужен нам больше был этот учёный! Кто? Кому не нужен? Ким схватился за голову, реальность вокруг него разрывалась, путалась, смешивалась вновь. Хронокорректор стоял на ста процентах. Если от временных аномалий могли быть осложнения, то это они и были. — Нипонял, — отвечал другой, знакомый голос, — на кой он нам с начала-то сдался? — Сдался-хренался! Ты меня каким местом слушал, жиртрест? А шантажировали мы их кем? — Всеми, — не сдавался «жиртрест». — Всех всеми, а золотой ключик у нас в кармане только сейчас. Они прятали данные, но забыли хорошенько припрятать себя, совесть не позволила. А ты думал, я просто так родного сыночка на чужого променяла? — Н-нет, — голос стал вдруг плаксивым и испуганным, и Ким узнал Весельчака. — То-то! Она сдалась, — победно трубила где-то рядом, так что капитан чувствовал её кислотное дыхание, пиратская королева. — Хранительница сама сдала нам ключи от ворот. Вот зачем нам был этот малохольный, земля ему пухом, вот как надо работать! А ну шевелитесь, вы, мелюзга! Нас ждут новые территории! — Гиперпрыжок, — сказал Сева, — негде. Эскадрой за раз. — Зарррраз, — крикнул из-под потолка говорун и камнем нырнул, вцепился Киму в плечо когтями, — зараз! — Отпусти меня, наркоманская лапша, — простонал Ким, пытаясь отгородиться от бешеной круговерти. — Спасибо, что пришли, — прошептал в ухо голос, от которого по позвоночнику побежали мурашки. — Задайте маршрут, — твердила Сенейя, — маршрут не задан, старт отменяется на десять минут, подготовьтесь к старту, займите кресло пилота… Продолжаю курс по орбите. — Тария Иильс, — сказал комиссар Эльд. — Жена? — Нет, младшая сестра. Это полностью наша ошибка — комиссар, капитан — мы не могли представить себе, что пираты настолько тонко ведут психологическую атаку. Мы скрыли все данные, планы, маршруты, даже само существование Врат, но недостаточно оградили Хранителей. Всё нападение на «Жар-Птицу» было просто прикрытием. Вчера… погиб последний фиксианец с того лайнера. Сегодня мы недосчитались её, и пираты проходят Врата. — Неужели сдала?! — Первый капитан был полностью ошарашен таким известием. — Неужели… тайные разработки стоили галактической безопасности? — Вы не понимаете, — почти всхлипнул фиксианский комиссар, — технологии такого порядка в свободном доступе, они грозят войной межгалактического масштаба! Они не должны были вообще существовать! Больше… больше нет сил держаться, у меня, у всех. Простите, простите меня, если сможете, Милодар! Высылайте десант, мой сектор сейчас на вас. Отбой. — Держитесь, Эльд! — воскликнул Милодар. Он стоял перед камерой, уперевшись обеими руками в стол, и Сева с бесконечным изумлением понял: тот настоящий, не голограмма, и к тому же в чёрном боевом скафандре. Перестраховщик Милодар, месяцами не покидавший своего бункера в Антарктиде, говорил с космического корабля! — В Медузу уже летит десяток кораблей десанта, в поддержку Двум капитанам. Туда сейчас вообще всё летит, что может стрелять. Сейчас ваше дело — выжить, а мы сделаем всё возможное и невозможное ради межгалактической безопасности. — Я не… комиссар, я… — начал фиксианец и словно задохнулся, не в силах продолжить мысль. — I am sart, — отчеканил Милодар и мягче добавил: — Молчите, я вас понял, только… живите. До связи. Экран погас, и Всеволод с усилием поднял руку, чтобы переключить канал. Ему почему-то казалось, что он стал свидетелем слишком личного разговора… если можно было назвать личным хоть что-то в этом всеобщем кошмаре. Но рациональная сторона сознания, особо сильно выраженная у Первого сторона, заставила его отбросить все лишние мысли. Потом — не сейчас. Сева, Всеволод… капитан Буран взялся за изогнутые рога штурвала, разворачивая «Эверест» на обратный курс. И только тогда, с запозданием в несколько тяжких минут, в перегруженный приемник корабля пробилось сообщение, вытесненное ранее комиссарами. Пробилось, и Всеволод распахнул глаза в удивлении, граничащем с отчаянием. С экрана на него смотрел мертвенно бледный Ким, так же державший в зажатых до спазма руках штурвал своей «Чайки». Взгляд шёл не в камеру, а куда-то поверх — на карту, приборы. На автомате так не летают. — Сева, — сказал Ким. — Сева… Помнишь Эвридику? Сева помнил и вскакивал с кровати, когда видел в кошмаре терраформирующуюся планету. Слишком живо, чтобы повторить, и всё же лез на рожон снова, в других местах. И снова валялся по реанимациям, вставал, шёл в бой, но до полной победы опять не хватало. — Встречай десант, Сева, меня не жди, — искажённым до неузнаваемости голосом произнёс Ким, давясь каждым словом, — Не выпускайте эту заразу туда. Бейте пиратскую эскадру, а я… повезло раз, повезёт и два, буду жив. — Лишь там, на пороге, на зыбкой границе, Заплакать страшась и не в силах смеяться, Клянясь — не найти, так хотя бы присниться, Сплетаем в замок обожжённые пальцы. Но рвется судьба, словно старая ветошь, И рук не нащупать в безумии ветра. И, горло срывая, прошу об одном лишь: Останься… — механическим голосом бубнил Говорун, тяжело переступая с лапы на лапу. Говорун всегда знал, что сказать. Изображение дёрнулось и пошло зигзагом. Сообщение кончилось. Всеволод, не отрывая рук от штурвала, уткнулся лицом себе в рукав и заревел страшно, как раненый зверь. И последнее, о чём он сейчас мог подумать — это работает ли у него микрофон и услышит ли кто-то из подлетающей эскадры. Ким везучий, он будет жив. Ким отчего-то плачет, как не плакал никогда в жизни, ручьями, навзрыд, и слёзы всего фиксианского народа текут по его впалым щекам. Ким на полной скорости идёт наперерез пиратскому флагману, и если Всеволод хоть что-то о нём знает — то сейчас Ким идёт на таран.