Magnum Opus

Твои ошибки не погубят Вселенную.

***

Ближе к вечеру Габриэль с братом, Сириусом и Кассиопеей присоединились к толпам, которые теперь выходили со стадиона и отправлялись к своим палаткам. Фонари освещали их путь, в ночном воздухе разносилось нестройное пение, а над их головами проносились леп­реконы, гогоча и размахивая лампами. Когда вся компа­ния в конце концов добралась до палаток, спать никому не хотелось и, оценив разгул веселья вокруг, Сириус согласился, что можно выпить по последней чашке ка­као перед отбоем. Все с упоением заспорили о матче. Сириус полемизировал с Гарри о способах нанесения ударов; и продолжалось это до тех пор, пока Габи не уснула на плече у изрядно уставшей Кассиопеи. Тут уж Блэк закончил словесные баталии и повелел им всем ложиться спать. Габриэль и Кассиопея ушли в свою палатку.Из каждого уголка лагеря слышались удалые песни и гулкие удары.Скорее всего,предположила Габи,это была самая обычная драка между болельщиками—не слишком довольными проигрышем болгарами и слишком довольными выигрышем ирландцами,но звуки становились всё громче и громче—где-то не так далеко от них послышался тихий женский плач и резкий детский крик.Это уже не походило на обычную драку спортивных фанатов,это было что-то гораздо более страшное и пугающее. Габи испуганно покосилась на Гилберт. — Вставайте! Девочки подъем, скорее! К ним в палатку вбежал Сириус–испуганный с широко раскрытыми глазами.Там точно происходило что-то хуже,чем просто обычная драка.И Поттер-Блэк это прекрасно понимала. Габи поспешно кинулась к сундуку с одеждой,но Сириус, уже натянувший джин­сы и куртку прямо поверх пижамы, сказал: — Некогда, Габи, бери куртку и бегом наружу — быс­тро! Габриэль поступила, как ей было сказано, и выскочила из палатки. Кассиопея,быстро уменьшив вещи, побежала за ней.В свете немногих еще горевших костров они увиде­ли людей, убегающих в лес от чего-то, что двигалось к ним через поле, выпуская огни и гремя чем-то наподобие выстрелов из маггловского оружия.До них донеслись громкий из­девательский смех и хмельные выкрики, затем последо­вала мощная вспышка зеленого света, осветившая всю сцену. Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебны­ми палочками медленно двигалась по полю. Габи при­смотрелась—на минуту–всего на минуту—ей показалось, что у них не было лиц, но тут она разобрала, что их головы были скрыты глубокими чёрными капюшона­ми, а лица — масками. В воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, корчившиеся в неестественных положени­ях. Можно было подумать, что волшебники в масках были кукловодами, а люди над ними — марионетками, управ­ляемыми невидимыми нитями, которые поднимались в небо из волшебных палочек. Две из этих фигур были очень малы. Новые волшебники, присоединяющиеся к марширу­ющей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два Габи видела, как кто-то из марши­рующих сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались. — Это безумие, — пробормотала Кассиопея, глядя, как малыша-маггла закрутило волчком в шестидесяти футах над землей, его голова безжизненно болталась из стороны в сторону. — Это настоящее безумие… Сириус в это время оглянулся и повелел достать палочки.Затем он сказал взяться им всем за руки и что есть мочи крикнул —Гриммо,12. Показалась яркая вспышка.Секунда и они уже исчезли.

***

Сегодняшняя ночь была незабываемой.Сириус, Габриэль, Кассиопея и Гарри ещё очень долго просидели в гостиной дома в полной тишине,пытаясь переварить происходящее. —Я пойду к себе, —Габриэль устало посмотрела на Сириуса и Кассиопею. Те лишь кивнули. Габриэль вышла из гостиной и, поднявшись по лестнице, оказалась в спальне.Девушка потушила свет и легла на кровать. —Ну что понравилось представление? —злобно посмотрев на Риддла, спросила Поттер. —Ты о чём? —Том явно не понимал о чём говорила Поттер —Я об ужасе, которые устроили твои ПСы, —объяснила Габриэль. —А ты об этом, —буднично произнёс Том. —Мы же говорили на эту тему, Том. Я не понимаю, что ты хочешь власти или геноцида, —напирала Габриэль —Власти, —односложно ответил он. —Тогда что творят твои подчинённые? —Поттер привстала на локтях и посмотрела Риддлу в глаза. —Ты что хочешь, чтоб я явился к ним в образе призрака и отругал их? —наследник явно начал терять терпение. —Поттер, давай поговорим об этом потом. Девушка махнула рукой и, отвернувшись от Риддла, быстро уснула. Сегодня был очень тяжёлый день.

***

Завтрак проходил в гробовом молчании, до тех пор пока Сириус не открыл «Пророк» и не прочитал статью вслух. «КОШМАРНЫЕ СЦЕ­НЫ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА ПО КВИДДИЧУ» Если ис­пуганные волшебники и колдуньи, которые, затаив ды­хание, ожидали новостей у опушки леса и надеялись на какие-то разъяснения со стороны Министерства магии, то их постигло жестокое разочарование. Официальный представитель Министерства, подошедший некоторое время спустя после появления Черной Метки, ограничил­ся голословным утверждением, что никто не пострадал, и от дальнейших комментариев отказался. Достаточно ли подобного заявления для того, чтобы пресечь слухи о нескольких телах, вынесенных из леса часом позже, по­кажет время» Рита Скиттер, спецкор «Ежедневного Пророка» —Ужас, —пробормотала Кассиопея. —Да, дорогая, не лучшее мы выбрали время для посещения матча, —согласился с ней Сириус. —В этом виноваты только ПСы, —гневно произнёс Гарри, не отойдя ещё от статьи. —И тот, кто попросил их об этом, —добавила Габи. —А попросить их мог только Тёмный Лорд, —заключил Сириус. —Получается, он воскрес, —заплетающимся от ужаса языком проговорила Кассиопея. —Об этом рано ещё говорить, дорогая, —попытался успокоить её Сириус. —Вот именно, —Габи вновь услышала Риддла. —Помолчи, а,—отмахнулась девушка. —Ты по-моему забываешь, Поттер, кто я такой? —грозно произнёс Том. —Шестнадцатилетний призрак, —отрезала она.—Ты спросил, я ответила. —Я не причастен к этому, —сказал Риддл. — Рада за тебя, —усмехнулась Поттер-Блэк.

***

На следующий день в Хогвартс-экспрессе все только и обсуждали нападение на лагерь. —Это было ужасно, хоть мы и были после начавшегося ужаса в лагере всего пять минут, —поделилась Габи. Друзья сочувственно закивали. —И в правду ужас.Я читала в «Пророке», —подтвердила Азалия. —Вот вот, слава Мэрлину, мы успели вовремя аппарировать, —продолжила Габи.—Кассиопею прям трясло. —Что за Кассиопея? —вступил в разговор Роб. —Гилберт, девушка Сириуса, —ответила Габи.—Она думает, что Тёмный Лорд и в правду воскрес. —Этот псих? —Роб чуть не подавился желейным леденцом. —Ну…не знаю, —подумав промолвила Дафна.После чего она обернулась и захлопнула дверь купе, —говорят раньше, он был нормален. У него была даже целая политическая программа. Школы для оборотней и вампиров, курсы адаптации для сквибов, начальная подготовка магглорождённых до Хогвартса, введение новых предметов в программу Хогвартса: ритуалистика, этикет, артефакторика, танцы и т.д. Поговаривали, он чуть ли не патентное бюро, как у магглов хотел сделать для развития магической науки.Это всё было до того, как он… —Поехал, —перебил Нотт. Когтевранцы испугано переглянулись. —Ну знаете, ребят, это не капли не успокаивает, —резюмировала Габриэль.

***

Большой зал был, как всегда, великолепен и подготов­лен для традиционного банкета по случаю начала семе­стра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч све­чей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь. На возвышении, лицом к ученикам, сидели препо-даватели.Габи, Роб и Азалия, пройдя мимо слизеринцев и пуффендуйцев, уселись с остальными за когтевранский стол. За факультетским столом студенты перешёптывались о новом преподавателе ЗотИ—одни утверждали,что на место профессора вернётся полюбившийся всем Люпин, ребята постарше активно продвигали кандидатуру Снейпа. Габриэль,слушая рассуждения сокурсников о новом профессоре, внимательно осматривала преподавательский стол.Кажет­ся, там было намного больше пустых мест, чем в прошлом году. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро. Профессор Макгонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле,но еще одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного. Еще ни один преподаватель защиты от темных ис­кусств не продержался у них больше года.Габи больше всех нравился профессор Люпин, отказавшийся от должности в прошлом году. —Может, они не сумели никого найти? — обеспокоенно предположила Азалия. Роберт покачал головой.Вряд ли такое было возможно. Габи еще раз обежала глазами профессоров — нет, точно, ни одного нового лица. Декан Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Стебль,преподавателем травологии, чья шляпа сидела набекрень на коп­не разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профес­сором Синистрой с кафедры астрономии. С другой сто­роны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снейп—грозный серый кардинал всего Хогвартса.Дальше за Снейпом было свободное место, принадле­жащее, как предполагала Габи, профессору МакГонагалл. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамбл­дор — директор школы. Его длинные серебряные воло­сы и борода блестели в свете огней, а роскошная темно-зеленая мантия была расшита звездами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Габи тоже подняла глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал все то, что в самом деле происходило в небе, и никогда еще Поттер-Блэк не видела его таким хмурым. Там клубились черные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку ог­ненно ветвились молнии. — Ох, да когда же? — Габриэль услышала протестный стон Рона со стола Гриффиндора. — Я готов съесть гиппогрифа. Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина.Про­фессор МакГонагалл провела длинную цепочку перво­курсников на возвышенную часть зала. Габи, Роб и Аза хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было по­думать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к ос­тальной школе — все, кроме самого маленького маль­чика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезнен­но-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно не­рвничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шепотом произнес: «Я упал в озеро!» Он явно этим гор­дился. Профессор МакГонагалл выставила перед первокур­сниками трехногую табуретку и водрузила на нее нео­бычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шля­пу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступив­шем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела: Наверно, тыщу лет назад, в иные времена, Была я молода, недавно сшита, Здесь правили волшебники — четыре колдуна, Их имена и ныне знамениты. И первый — Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец, Хозяин дикой северной равнины, Кандида Когтевран, ума и чести образец, Волшебница из солнечной долины, Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей, Ее взрастила сонная лощина И не было коварней, хитроумней и сильней Владыки топей — Салли Слизерина. У них была идея, план, мечта, в конце концов Без всякого подвоха и злодейства. Собрать со всей Британии талантливых юнцов, Способных к колдовству и чародейству. И воспитать учеников на свой особый лад — Своей закваски, своего помола, Вот так был создан Хогвартс тыщу лет тому назад, Так начиналась хогвартская школа. И каждый тщательно себе студентов отбирал Не по заслугам, росту и фигуре, А по душевным свойствам и разумности начал, Которые ценил в людской натуре. Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде, Для Когтевран — умнейшие пристрастье, Для Пенелопы Пуффендуй — упорные в труде, Для Слизерина — жадные до власти. Все шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать, Покоя не давать авторитетам — Вот мы умрем, и что ж — кому тогда распределять Учеников по нашим факультетам? Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор, Настал мой час, и я в игру вступила. «Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор, Ей не страшны ни время, ни могила!» Четыре Основателя процесс произвели, Я толком ничего не ощутила, Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли Их разум и магическая сила. Теперь, дружок хочу, чтоб глубже ты меня надел, Я все увижу, мне не ошибиться, Насколько ты трудолюбив, хитер, умен и смел, И я отвечу, где тебе учиться! Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Боль­шой холл загремел аплодисментами. Профессор МакГонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента. —Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и са­дитесь на табурет, — обратилась она к новичкам. — Ког­да Шляпа назовет ваш факультет, вы встаете и идете за соответствующий стол. —Акерли, Стюарт! Вперед выступил мальчик, явственно дрожащий с го­ловы до пят, взял Волшебную шляпу, надел и сел на табу­ретку. — Когтевран! — объявила Шляпа. Стюарт Акерли снял Шляпу и поспешил к своему ме­сту за когтевранским столом, где все приветствовали его аплодисментами. Габриэль, Роб и Аза пододвинулись и освободили ему место за столом. —Спасибо, —поблагодарил он их. —Добро пожаловать.Я Габриэль Поттер-Блэк с четвёртого курса, —девушка протянула ему руку. —Я Роберт Хиллиард. — Я Азалия Долохова. Первокурсник наскоро пожал им руки. —Бэддок, Малькольм! —Слизерин! Стол в противоположном конце холла забурлил от восторга. —Брэнстоун, Элеонора! —Пуффендуй! —Колдуэл, Оуэн! — Пуффендуй! — Криви, Дэннис! — Гриффиндор! — произнесла Шляпа свой вердикт. Распределение продолжалось. Мальчики и девочки, с большим или меньшим страхом на лицах, один за дру­гим подходили к трехногой табуретке.Очередь сокраща­лась медленно, и пока что профессор МакГонагалл пере­бралась через букву «О». — Макдональд, Натали! — Гриффиндор! — Причард, Грэхэм! — Слизерин! — Свирк, Орла! — Когтевран! И, наконец, на «Уитби, Кевин!» («Пуффендуй!») Рас­пределение завершилось. Профессор МакГонагалл унес­ла и Шляпу, и табуретку.Поднялся профессор Дамблдор.Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки. — Скажу вам только одно, — произнес он, и его звуч­ный голос эхом прокатился по всему залу.— Ешьте. Когда были уничтожены все пироги, а со вновь заблес­тевших тарелок пропали последние крошки,Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места.Гудение разгово­ров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя. — Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений.Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол­жил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. —Что? — ахнула Габриэль.Она оглянулась на своих товарищей по команде.Те беззвучно разину­ли рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока. —Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение.С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Как раз в этот момент и грянул оглушительный гро­мовой расскат. Двери Большого зала с грохотом распах­нулись.На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ.Габриэль,как и все остальные, только завидев его судорожно сглотнула. Незнакомец откинул капюшон, тряхнул густой гривой темных волос и,высоко подняв голову, пошел к преподавательскому столу—с такой горделивостью и пафосом будто бы шёл не к преподавательскому столу,а как минимум ступал к царскому трону.Глухое клацанье его солдатских сапог и посоха отдавалось по всему залу при каждом его шаге,извещая о его скором и незамедлительном приближении.Незнакомец подошёл к профессорскому подиуму и ,сбавив скорость,медленно прохромал к Дамблдору.Еще одна молния оза­рила потолок. Азалия поражённо ахнула и было от чего.Вспышка резко высветила черты лица пришельца.Таких до ужаса пугающих лиц Габриэль еще не доводилось видеть,хотя маггловских хорроров в своё время она посмотрела более чем достаточно. Лицо этого незнакомца словно было вырезано из коры Дракучей Ивы–старого и изъеденного ветрами и паразитами дерева,при чём очень грубым и неумелым скульптуром, явно имеющем очень смутное представление о том,как должно выглядеть человеческое лицо. Каждый дюйм кожи был испещрён шрамами и рубцами.Рот выглядел как косой разрез,а изрядная часть носа отсутствовала.Но самое жуткое—было в его глазах. Один был маленьким, темным и блестящим.Другой — большой, круглый и ярко-голубой.Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра­щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону—словно волчок—совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, загляды­вая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Ди­ректор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Габи не расслышала. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал голо­вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые пат­лы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому что осталось от его носа и понюхал, после чего до­стал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, ози­рая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. Обычно,новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло про­звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. –Где подписать петицию о возвращении Люпина?—прошептал нагнувшийся к Габриэль Энтони Голдштейн.–Я согласен на оборотня. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к та­кому более чем прохладному приему. Не обращая вни­мания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Габи углядела часть точеной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму,— в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трех Волшебников. Турнир Трех Волшебников был основан при­мерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова­ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических зада­ниях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. –Жертв?!— с ужасом переспросила Поттер-Блэк,встревоженно осматриваясь,но не все разделяли её опасения и беспокойство.—Это же опасно! Вы с ума сошли?! — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор,игнорируя последущин выкрики студентов, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов. —Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь зал Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от пер­спективы такой славы и богатства.Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Габи видела людей, с не меньшим восхищением уставив­шихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих со­седям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. —Я знаю, что каждый из вас горит желанием завое­вать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Гла­вы участвующих школ совместно с Министерством ма­гии договорились о возрастном ограничении для пре­тендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я под­черкиваю это — семнадцати лет и старше получат раз­решение выдвинуть свои кадидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предо­сторожности мы ни предпринимали, и весьма малове­роятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возрас­та при помощи какого-нибудь трюка не подсунул наше­му независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джор­джа. — Поэтому настоятельно прошу— не тратьте понап­расну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появят­ся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключитель­но любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколь­ко для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте вре­мени!

***

На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Боль­шом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Габи, Роб и Аза изучали за завтраком новое расписание. Рядом старшекурсники решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Вол­шебников. —Сегодня неплохо…. — палец Роба скользил по колонке уроков на понедельник. — Травология с пуффендуйцами и нумерология. —А днем сдвоенные руны. — тяжко вздохнула Габи, посмотрев в конец списка.–Я,конечно,люблю руны, но я не Грейнджер.У меня должна быть личная жизнь. –А после них ещё и Зелья, —тыкнула длинным пальцем Азалия. В это время над ними послышался шорох многочисленных кры­льев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов. Габи машинально подняла голову, но ни одного белого пера не промелькнуло в лавине серого и коричневого. Совы кружили над столами, высматри­вая адресатов писем и посылок. Большая рыже-коричне­вая сова слетела к Невиллу Долгопупсу и положила ему на колени пакет — Невилл вечно что-то забывал. На дру­гом краю зала филин Драко Малфоя сел на его плечо с обычной, судя по всему, порцией конфет и печенья из дома. После завтрака когтевранцы шли по рас­кисшей от дождя тропинке, которая привела их к третьей оранжерее, но тут профессор Стебль отвлекла их, проде­монстрировав классу самые уродливые растения, какие Габи только приходилось видеть. На самом деле они выг­лядели скорее даже не как растения, а как гигантские чер­ные слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих при­пухлостей, наполненных какой-то жидкостью. —Бубонтюберы, — жизнерадостно сказала профес­сор Стебль. — Их нужно выжимать — будете собирать гной. —Собирать что? — с отвращением переспросил Энтони Голдштейн. — Гной, Голдштейн, гной, — повторила профессор Стебль. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что по­старайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шку­ры — неразбавленный гной бубонтюбера способен при­чинить коже разные неприятности. Выдавливание бубонтюберов оказалось делом не­приятным, но, как ни странно, приносящим удовлетво­рение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зеленой жидкости с сильным запахом бензина. Они аккуратно собирали ее в указанные профессором Стебль склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт. —Мадам Помфри будет счастлива, — заметила про­фессор Стебль, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжелых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способом, чтобы избавиться от угрей. —Как бедняжка Элоиза Миджен, — тихо сказала Хан­на Аббот из Пуффендуя. — Она свои попыталась свести заклятием. —Глупышка, — покачала головой профессор Стебль. — Но мадам Помфри в конце концов прикре­пила ей нос на место. Удар колокола в замке, прокатившийся над сыры­ми полями, возвестил окончание урока, и класс разде­лился. Пуффендуйцы отправились на трансфигурацию, большинство когтевранцев на нумерологию.

***

Следующие два дня прошли без серьезных происше­ствий, если не считать того, что Невилл умудрился рас­плавить на зельях свой шестой по счету котел. Профес­сор Снейп, окончательно потеряв терпение, оставил Невилла после уроков, и тот, если верить гриффиндорцам, вернулся, совершенно пав духом — ему пришлось выпот­рошить целую бочку рогатых жаб.Да и Снейпу это наказание не принесло ни малейшего удовлетворения.Настроение у него было просто отвратительным. — Не знаешь,что со Снейпом? — полюбопытствовал у Габи Роб. Поттер-Блэк повернулась.В своей руке она сжимала руку Невилла—Габриэль учила гриффиндорца очищающему зак­линанию, убирающему лягушачьи кишки у него из-под ногтей. — Знаю, — ответил она.—Это Грюм. В школе всем было известно,что Снейп хочет занять место преподавателя защиты от темных искусств, но у него это не получается уже четвертый год. Поэтому он и ненавидел всех предыдущих преподавателей защиты и не скрывал этого,но при этом явно остерегался высказать от­крытую враждебность по отношению к Грюму—бывшему аврору и "грозе всех тёмных магов". И в самом деле, когда бы Габриэль не видела их вмес­те — во время еды или когда они встречались в коридо­ре — у неё возникало впечатление, что Снейп всячески избегает взгляда Грюма — хоть магического глаза, хоть обычного. — Ты знаешь, по-моему, Снейп его слегка побаивает­ся, — задумчиво сказала Габи Робу, выходя из кабинета Зельеварения.—Хотя..если уж быть до конца честной я тоже. Роб кивнул.Грюм тоже вызывал у него опасения и подозрения. После обеда гриффиндорским и когтевранским четверокурсникам настолько не терпелось попасть на первый урок Грюма, что в четверг сразу после обеда они столпились у его класса еще до того, как прозвонил колокол. Единственным, кто отсутствовал, оказалась Гермио­на — она появилась только к самому началу урока. — Я была…,—попыталась оправдаться Грейнджер под пытливым взглядом Грюма. —…в библиотеке, — закончила за нее Габи. Сидевшая рядом Азалия едко усмехнулась. — Давай быстрее,а то без нас займут лучшие места,—поторопил её сидящий за ними Гарри. Они быстро расселись прямо перед преподава­тельским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора до­неслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшая­ся из-под мантии. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проко­вылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не по­надобятся. Друзья спрятали учебники обратно в сумки.Аза за­метно волновалась. Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной гривой, убирая волосы с покореженного и усеян­ного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как ма­гический вращался по сторонам, устремляясь на студен­та, когда он или она отзывались. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям — про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял? Класс согласно зашумел. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными… — А вы не останетесь? — вырвалось у Уизли.Габи и Аза обменялись испуганно-изумлёнными взглядами. Не дай,Мэрлин,он останется. Магический глаз Грюма повернулся и уставился на него. Тому стало не по себе, но почти в тот же момент Грюм улыбнулся—в первый раз за все время, что они его видели.От этого его изуродованное лицо иска­зилось еще больше, но тем не менее было приятно убедиться, что Грюм способен на что-то дружественное, например на улыбку.Как бы то ни было, Рон испытал глу­бокое облегчение. — Ты будешь сын Артура Уизли, да? — сказал Грюм. — Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плот­ного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год, — и назад, в мою тихую обитель. Он засмеялся горьким смехом, с силой сомкнув свои шишковатые руки. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизакляти­ям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточ­но взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с та­кими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, ко­торый собирается применить к вам запрещенное закля­тие, не станет делиться своими планами, он не будет дей­ствовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бди­тельны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю. Лаванда подпрыгнула и залилась краской — она как раз показывала Парвати под партой свой законченный гороскоп.Несомненно, магический глаз Грюма обладал способностью видеть сквозь дерево точно так же, как он видел через затылок. — Итак… Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наи­более тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе Рона, Габи и Гермионы. Грюм кивнул Рону, хотя его магический глаз был по-прежнему устремлен на Лаванду.Та стыдливо опустила голову. —Ну, — робко начал Рон. — Отец говорил мне об од­ном… оно называется Империус… или как-то так? —О да, — с чувством произнес Грюм. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Министерству неприятностей в свое время. Грюм с усилием поднялся на ноги — живую и дере­вянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную бан­ку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. Габриэль почувствовала, как Уизли отодвинулся подальше — он не­навидел пауков.Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшеб­ную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись — все, кроме Грюма. — Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил Грюм, ког­да паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас… Рон невольно сглотнул. — Были времена, когда множество колдуний и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус, — продолжал Грюм, и Поттер-Блэк поняла, что он гово­рит о тех днях, когда Волдеморт орудовал в полную силу. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬ­НОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Грюм подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? В воздух взвилась рука Гермионы и еще, к удивлению Габи, Невилла. До сих пор он не стеснялся показывать свои знания лишь на травологии — его, бесспорно, лю­бимом предмете. Невилл, похоже, и сам был потрясен своей смелостью. —Да? — сказал Грюм, и его магический глаз, провер­нувшись, уставился на Невилла. —Есть такое… заклятие Круциатус, — произнес Не­вилл тихо, но отчетливо. Грюм чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами. — Тебя зовут Долгопупс? — спросил он, и его маги­ческий глаз вновь скользнул вниз, пробегая список в жур­нале.Невилл боязливо кивнул, но Грюм воздержался от дальнейших расспросов. Повернувшись к классу, он вы­нул из банки следующего паука и посадил его на кафед­ру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, что­бы двигаться. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и скомандовал: — Энгоргио! Паук вырос — теперь он был больше тарантула.Грюм снова поднял палочку и шепнул: —Круцио В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но Габи была уверена — будь у паука голос, он кричал бы изо всех сил. Грюм не уби­рал палочки, и паук затрясся и задергался еще неис­товей. — Прекратите! — воскликнула Гермиона. Габриэль оглянулась на нее. Она смотрела вовсе не на па­ука, а на Невилла — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. — Редуцио, — приказал Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм посадил его обратно в банку. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус… Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так. Кто знает еще что-ни­будь? Габи огляделась. Судя по лицам, все были поглощены мыслями о том, что должно было случиться с последним пауком. Даже рука Гермионы слегка дрожала, когда она подняла ее в третий раз. — Ну? — посмотрел на нее Грюм. — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. Несколько человек посмотрели на нее с тревогой, в том числе и Рон. — Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот Грюма. — Да, последнее и самое худшее… Авада Кедавра… Заклятие Смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Грюм его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке. Грюм поднял волшебную палочку, и Гарри ощутил внезапный трепет, как от дурного предчувствия. — Авада Кедавра! — каркнул Грюм. Полыхнула вспышка слепящего зеленого света, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. Грюм смахнул мёртвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. Невозмож­но отразить. За всю историю известен лишь один чело­век, сумевший выдержать это, и он сидит прямо передо мной.Авада Кедавра — заклятие, требующее для выпол­нения серьезной магической мощи. Сейчас вы все може­те достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ни­чего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. Возникает вопрос — если все равно нет противодей­ствующего заклятия, то зачем я вам это показываю? За­тем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. БУДЬТЕ ВСЕГДА НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Итак — эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как Преступные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожиз­ненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья… запи­шите это… Остаток урока они провели, записывая примечания к каждому из Преступных заклятий. До самого удара ко­локола никто не проронил ни слова, но как только Грюм отпустил их и они вышли из класса, всех буквально про­рвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: «Видел, как его трясло? А как он убил его — прямо вот так!» Габриэль вышла с его урока опустошённая.Единственная мысль, которая была в голове когтевранки после этого жуткого урока, сколько раз Том применял эти заклятия на людях.

***

Но полное гавнэ, извините, Г.А.В.Н.Э наступило в жизни Габриэль, когда она узнала о том, что Грейнджер с Гриффиндора решила бороться за права, прости Мэрлин, домовых эльфов.Вся борьба гриффиндорки заключалась в распространении значков Г.А.В.Н.Э и мечтах о предоставлении пенсий, социальных пособиях эльфам и об обретении ими полной свободы.От Вальбурги и из книг Азалии,Габриэль знала, что эльфы по своей сути были рабами. Более того, эльфы были магически привязаны к роду и семье, в которой они служили.И их привязка была крепче обычной магической привязки того же мага. Говоря более простым языком, если подарить тому же эльфу свободу, то тот в скором времени умрёт. Дело оставалось за малым: рассказать об этом Грейнджер. После уроков, Габриэль написала Сириусу о ГАВНЭ, созданное Гермионой и попросила как можно подробней расписать о домовых эльфах и магических привязках. Буквально через несколько дней ей пришло письмо.На конверте размашистым почерком Сириуса было написано. ГАВНЭ Мисс Гермионе Джин Грейнджер Габи положила письмо в карман мантии и отправилась на уроки. Гермиона Грейнджер должна узнать правду.Сегодня. С четвёртого курса уроки, а особенно защита от темных искусств, стали труднее, да и требовали учителя куда больше.Ко всеобщему удивлению, профессор Грюм объявил, что подвергнет каждого заклятию Империус — проде­монстрирует его силу и проверит способность учеников к сопротивлению. — Но, профессор, — неуверенно начала Гермиона, — вы ведь сказали, что это нарушение закона… Профессор молча взмахнул волшебной палочкой, парты разъехались в стороны, и в середине класса обра­зовалось пустое место. —…что к людям это заклятие применять нельзя, — за­кончила лучшая ученица свою мысль. —Дамблдор хочет, чтобы вы на собственном опыте познали опасность этого заклятия, — непререкаемым тоном произнес Грюм, его волшебный глаз впился в Гермиону и парализовал жутким немигающим взглядом. — Но если ты предпочитаешь более трудный путь — путь раба, который полностью лишен собственной воли, я не стану возражать, это твой выбор.Можешь покинуть урок. — и он указал скрюченным пальцем на дверь. Густо покраснев, Гермиона прошептала, что имела в виду совсем другое.Ученики улыбнулись, переглянувшись.Гермиона скорее проглотит гной бубонтюбера, чем пропустит такой важный урок. Грюм по очереди вызывал учеников и накладывал на них чары.Чего только они не вытворяли, оказавшись в его власти.Дин Томас трижды проскакал вокруг комна­ты, распевая национальный гимн. Лаванда Браун вооб­разила себя белкой.Невилл исполнил гимнастические упражнения, к которым сроду не был способен. Даже Габриэль практически провалила это задание и,если бы не Том, чуть ли не удерживающий её за руки и ноги,она бы точно совершила прыжок веры из окна. Когда Грюм наконец снял с неё империус и пробурчал, что-то типа неплохо справилась, девчонка, Габи смогла выдохнуть.Перед заклятием оказались бессильны все, становясь собой, только когда Грюм заклятие снимал. — Поттер-Блэк, — наконец прохрипел Грюм, — твоя очередь. Гарри вышел на середину класса. Профессор нацелил на него палочку и произнес: — Империо! Гарри послушно согнул колени, приготовясь к прыжку «Прыгай на стол…».Он прыгнул, отчаянно при этом сопротивляясь.Врезался головой в стол, опро­кинул его. Габриэль поражённо ахнула и уже было хотела подбежать к нему— помочь ему подняться,но суровый взгляд Грюма остановил её. —Поттер-Блэк,даже не вздумай, помогать,если не хочешь сделать из него очередного слюнтяя,— тихо проговорил он,вцепившись в неё взглядом.После чего повернулся к Гарри.— Это уже на что-то похоже, — послышался громкий голос Грюма.— Все посмотрите на Гарри! Он бо­ролся и, черт побери, почти устоял. Победа была совсем близка! Попробуем еще раз, Поттер! А вы следите за ним, особенно за глазами. В них все отражается. Молодец, Гарри! Не так-то будет легко сделать из тебя раба…Империо! И так продолжалось до тех пор,пока Гарри наконец не смог противостоять влиянию Империуса и не получил сухую похвалу профессора.

***

В этом году весь нынешний четвертый курс заметил, что в этом году им ста­ли задавать на дом куда больше. От уроков по трансфигурации,например, взвыл весь класс. —Вы вступаете в важнейшую фазу обучения магичес­ким искусствам, — наставляла профессор МакГонагалл, угрожающе поблескивая прямоугольными стеклами оч­ков. — Не за горами экзамен по сверхотменному волшеб­ству. —Так СОВ будет только на пятом курсе! —взмолился Терри Бут. — Согласна, Бут. Но готовиться к нему следует за­ранее. Из всего класса только мисс Долохова и мисс Поттер-Блэк превратили ежей в более-менее приличных подушечек для иголок. А ваша подушка, Бут, до сих пор в ужасе сворачивает­ся, стоит поднести к ней булавку. Габриэль с Азалией тихо хмыкнули. Не отстал от Макгоннагалл Биннс по истории магии, задал через неделю сдать сочинение о восстании гоблинов в XVIII веке. Профессор Снейп обрушил лавину противоядий, обещая перед Рождеством кого-нибудь от­равить — надо же проверить, как усвоены противоядия. А профессор Флитвик велел прочесть про манящие чары три толстенные книги из списка дополнительной лите­ратуры. Так что теперь их ждала весёленькая неделька.Да и не только неделя..

***

Выйдя из кабинета маггловедения, Габриэль встретила Гермиону Грейнджер.Она стояла у кабинета трансфигурации,сосредоточенно читая книгу о домовых эльфах. —Гермиона, —когтевранка окликнула её,—я хочу поговорить о… ГАВНЭ Гриффиндорка округлила глаза и полезла в сумку.Уже через несколько секунд в руке Габи был самодельный значок. —Нет, я не об этом, —Габриэль покачала головой.—Я проконсультировалась по этому вопросу с Сириусом, и он кое-что тебе передал. Когтевранка протянула Грейнджер письмо. —Не выбрасывай его.Прочти.

***

В четверг на стенде у мраморной лестницы — объявле­ние, возле которого столпилось полсотни учеников. Роб, как самый высокий, встав на цыпочки, громко прочитал через головы: «Турнир Трех Волшебников. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга прибывают в Хогвартс в ближай­шую пятницу — 30 октября в 6 часов вечера. Уроки в этот день закончатся на полчаса раньше…» —Здорово! Последний урок — ЗоТи. Грюм не успеет никого замучить! — ликовала Габи. —«…После уроков всем ученикам отнести сумки с учебниками в спальни и собраться перед замком для встречи заморских гостей». –Приезжают через неделю! Интересно, Седрик уже знает? Пойду скажу ему! — Эрни Макмиллан из Пуффендуя с загоревшимся взглядом растолкал учеников и уст­ремился к лестнице — При чем здесь Седрик? — удивился Роб. — Седрик Диггори наверняка будет участвовать в тур­нире, — пояснила Поттер-Блэк. —Этот придурок будет представлять Хогвартс? — хмыкнул стоявший рядом с Габи и Робом Рон. —Диггори не придурок в отличие от тебя,Уизли.Он тебе не нравится, потому что нанес поражение Гриффиндору, а он между прочим пре­красный ученик.К тому же староста факультета. Азалия кивнула. —Слышала,что сказала Поттер-Блэк, Гермиона?— подколол стоявшую рядом с ним гриффиндорку Утзли.—Тебе он очень понравится! Как же, такой красав­чик. —Ошибаешься, я не сужу о людях по внешнему ви­ду, — поспорила с ним Грейнджер. —Кха-кха! Ло-кха-кха-нс! — Рон якобы громко от­кашлялся. А Габи в его кашле явно послышалась фами­лия «Локонс».

***

Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы Габриэль ни шла, только и слышно: «Турнир Трех Волшеб­ников», «Турнир Трех Волшебников»… Все как с ума по­сходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшеб­ства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты? И конечно, замок подвергся генеральной уборке. Не­сколько потемневших портретов хорошенько почисти­ли и помыли, к их недовольству. Портреты ежи­лись в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные ро­зовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета. А Аргус Филч в ярости кидался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довел двух девочек-первокурсниц до слез. Волновались и преподаватели. — Долгопупс, пожалуйста, не выдайте гостям из Дурм­странга свое неумение совершить самое простое преоб­разующее заклинание, — взмолилась профессор МакГо­нагалл в конце особенно трудного урока: Невилла уго­раздило превратить собственные уши в кактусы. И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндора — красный с золотым львом, Когтеврана — платиновый орел на синем фоне, желтый с черным барсуком пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеей Слизерина. Позади профессорского стола развевалось неве­роятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи. В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже ЗоТИ пока­залось не таким противным, ведь урок сегодня кончал­ся на полчаса раньше. Прозвенел звонок. Габи и Роб с Азалией поспешили к себе в башню. Оставили в спальне сумки, надели плащи и помчались вниз по ле­стнице в холл. Деканы факультетов построили учеников в колонны. — Голдштейн, поправьте шляпу, — командовал профес­сор Флитвик. — Первокурсники, вперед. И пожалуй­ста, не толкайтесь! Рядами спустились по главной лестнице и выстрои­лись перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгуща­лись сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Габи, стоявшая в четвертом ряду меж­ду Робом и Азалией, заметила среди первокурсников Дэнниса Криви, которого трясло в предчувствии чего-то не­обычного. — Скоро шесть, — взглянув на часы, Роб устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чем, по-твоему, они едут? На поезде? — Сомневаюсь, — сказала Габи. — А как тогда? На метлах? — предположил Роб, гля­дя в небо, усеянное крупными звездами. — Не думаю. Путь-то неблизкий. Может, портал? — терялся в догадках Тони. — А мо­жет, у них разрешается трансгрессироваться до семнад­цати лет? —На территории Хогвартса трансгрессироваться не­возможно, сколько раз вам говорить, — осекла их Гермиона. Друзья внимательно обшаривали взглядами небо. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. Габриэль стала замерзать. Скорей бы уж по­явились гости! Может, они придумали какое-то необыч­ное представление? К счастью, Флитвик, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул: — Чует мое сердце — делегация Шармбатона недалеко! — Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами. — Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне За­претного леса. Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сот­ни метел, летело по иссиня-черному небу, быстро увели­чиваясь в размерах. —Дракон! — пискнул насмерть перепуганный пер­вокурсник. —Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил крошка Дэннис Криви. Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющий­ся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающи­мися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И на­конец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику слизеринцу.Копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом при­землилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещен­ные золотые палочки, из каждой вылетают по три крас­ные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась черная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумленным зри­телям явилась ее обладательница. Таких великанш Габи никогда в жизни не видела. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты! Только один Хагрид мог бы с ней померяться: вряд ли он хоть на сантиметр ее ниже. Впрочем, может, потому, что он привык к Хагриду. Женщина, стоявшая уже на пер­вой ступеньке и озиравшая ряды ошеломленных зрите­лей, показалась ему все-таки огромнее Хагрида. Она во­шла в полосу света, падающего из окон замка, и обнару­жилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, тем­ные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с го­ловы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Мно­гие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть ве­ликаншу. Лицо ее расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. —Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! —Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим груд­ным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд’гавии? — Спасибо. Я в превосходной форме. — Мои ученики, — небрежно махнула она назад ог­ромной ручищей. Габи, чье внимание было приковано к мадам Мак­сим, только теперь заметила вышедших из кареты подро­стков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка пол­тора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. Насколь­ко Габриэль могла видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на за­мок — Ка’г-ка’гов уже приехал? — С минуты на минуту ждем, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок? — Лучше пойдем в замок Тут у вас холодно. Только вот кони… —Наш преподаватель ухода за магическими суще­ствами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… подопечные требуют повышенного внимания. —Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с ее золотыми жеребцами. — Они ошшень к’гепкие. —Уж поверьте, кому-кому а Хагриду эта работенка по плечу, — улыбнулся Дамблдор. —Ошшень хо’гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски. —Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился. —Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим. И хогвартцы расступились, пропуская гостей к камен­ным ступеням. —А дурмстрангские кони тоже, наверное, не мень­ше? — обратился Терри Бут к Габи и Робу через головы Падмы и Лайзы. —Будут больше этих — даже Хагриду с ними не спра­виться, — покачала головой Поттер-Блэк. — Если, конечно,соплы его уже не прикончили.Интересно, что там у него стряслось? —Может, они убежали? — с надеждой предположил Роб. —Не дай бог! — содрогнулась Азалия — Представь себе: соплохвосты ползают по территории замка! Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо.Тишину нарушали только фырканье и стук под­ков золотых коней мадам Максим. — Слышите? — вдруг воскликнул Роб. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу — Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих­рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле­стнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть, догадался Габи. — Это мачта, — объяснила она Робу и Азе. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный ске­летоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тус­клые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. С оглушительным всплеском корабль нако­нец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Гарри увидел, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Чело­век, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. — Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг? —Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой.Вы­сокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а коз­линая бородка с завитком на конце едва скрывает без­вольный подбородок.Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул. — Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыба­ясь, на замок.Зубы у него желтоватые, а улыбка не вя­жется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немно­го простыл… Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Высокий и крупный с бритой головой и горбинкой на носу. Это был Крам.