***
Мицуки завершила звонок и сжала пальцами переносицу. Этот разговор отнял у неё силы. — Ну как? — спросил Эйджиро. Они находились в тренажёрном зале Катсуки, в котором была хорошая акустика, чтобы создать эффект подвала. Помимо них здесь были Каминари и Бакуго. — Чёрт, Босс, я себе ладонь отбил, пока дубасил этот несчастный манекен, — Дэнки демонстративно помахал рукой в воздухе. — Ничего, подружка твоя поцелует, и всё сразу пройдёт. — Я достаточно его напугала, — сказала мать, — скорее всего по моим требованиям он сразу догадался, кто я. Больше чем уверена, что когда позвоню ему второй раз, с ним в комнате будут сидеть полицейские, увешанные прослушками и приборами отслеживания с головы до ног. Но тем приятнее будет наш маленький сюрприз, да? — на её губах заиграла улыбка, от которой у всех врагов семьи буквально тряслись поджилки. — Надеюсь, — пробормотал Катсуки. — Эйджиро, можно я буду звать тебя «сынок»? — елейным голоском спросила Мицуки. — Мама! — Бакуго покраснел как рак от смущения и злости. — Если вам так хочется, Бакуго-сама, — пробормотал растерянный Киришима. — Ох, ну зачем же так официально, можно просто «Мицуки» или «мама». — Мама! Киришима удивлённо переводил взгляд с матери, которая сидела и ехидно хихикала, на Бакуго, спрятавшего лицо в ладонях. — Тогда, как всё закончится, я покажу тебе детские альбомы Катсуки, он там такой смешной! — Через мой труп! Помещение разразилось дружным хохотом Каминари и Мицуки. Киришима и Катсуки сидели красные и не пожелали присоединиться к общему веселью. Мать отсмеялась и утёрла выступившие слезинки. — Так, ладно, не расслабляйтесь. Счёт идёт буквально на минуты. Будьте готовы к следующей части нашего плана, — она хлопнула в ладоши, и атмосфера мгновенно поменялась. Женщина набрала номер на телефоне и начала с говорить с кем-то, а парни напряжённо ловили каждое её слово…***
В кабинете Киришимы сидели он сам, трое полицейских и представитель газеты, который под шумок всеобщей нервозности решил не пропустить такой материал для сенсации. — Вы точно сможете отследить, откуда идёт звонок? — Киришима-доно, за эти полчаса наш ответ не поменялся, — мягко, но с нажимом в третий раз повторил полицейский, сидя перед ноутбуком в наушниках. Через несколько минут напряжённого молчания раздалась ещё более оглушающая, чем час назад, трель телефона. Полицейский что-то быстро щёлкнул на клавиатуре и кивнул, а Киришима снял трубку. — Слушаю. — Киришима-доно, рада снова вас слышать, — голос женщины резанул по ушам. — Я обдумал ваше предложение, но у меня есть несколько условий, — ему по наставлениям полицейских нужно было как можно дольше тянуть время, чтобы они успели отследить место. — О, я не думаю, что в вашем положении вы можете выдвигать условия, бывший конргессмен, — конец фразы она буквально выплюнула. — Я согласен уйти со своего настоящего места, но в политике я останусь, — решил настоять мужчина. — Ваше право, только вот кто согласится оставить такого человека, как вы? — О чём вы? — нехорошее предчувствие заворочалось где-то внутри. Договаривать женщина не стала, но неожиданно все присутствующие отвлеклись на уведомления в телефоне. Журналист взглянул на экран и в шоке выронил гаджет на пол. Глаза полицейских, казалось, сейчас полезут на лоб. Все уставились на Киришиму со смесью ужаса и отвращения. — Почему вы на меня так смотрите? — вскричал мужчина. Одному из сотрудников полиции кто-то позвонил, он склонил голову в лёгком поклоне в качестве извинения и ответил на звонок. Журналист поднял телефон с пола и, достав из дипломата блокнот и ручку, начал что-то быстро там черкать. — Что вы там пишете? — истерически взвизгнул мужчина. — Простите, но, думаю, нам придётся отменить интервью, тут наметилась сенсация покрупнее. — Какой, к дьяволу, материал?! — казалось, что сейчас он кинется с кулаками на журналиста. Тем временем полицейский завершил звонок. — Киришима-доно, думаю, вам лучше пройти с нами, — старший полицейский встал со своего места и поправил фуражку. — Это ещё зачем?! — Мне только позвонил шеф и отдал распоряжение арестовать вас и привезти в отдел до выяснения обстоятельств. — По какому праву?! — Киришима отступил на шаг, но к нему подскочили двое других сотрудников и завели руки ему за спину, ловко защёлкнув на запястьях наручники. — Киришима-доно, вы арестованы по обвинению насилия над несовершеннолетним. Вы имеете право хранить молчание, потому что всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы можете нанять адвоката, — протараторил старший и махнул рукой, чтобы его вывели из кабинета. Им устроили настоящий живой коридор из других сотрудников. Все смотрели на него с нескрываемым презрением. Кто-то что-то кричал. Перед зданием Конгресса собралась толпа журналистов. Все они пытались что-то спросить о случившемся, лезли микрофонами прямо в лицо и чуть ли не давили друг друга в порыве урвать у друг друга возможность написать такой потрясающий материал. Его усадили в полицейскую машину и повезли в участок. Всю дорогу он был подавлен и не произнёс ни слова. В участке с ним особо не церемонились и усадили на стул. В помещение вошёл хмурый следователь с папкой в руках. Он плюхнулся на стул и закурил сигарету. — Не могли бы вы не курить? — спросил Киришима. Следователь просто глянул на него поверх очков, но сигарету не убрал. Он открыл папку и достал из неё несколько фотографий, раскладывая лицом к арестованному. На них был изображён Киришима во время одной из «игр» с сыном. — Что вы можете сказать по поводу этих снимков? — спросил полицейский и выпустил клуб дыма изо рта. — Я не имею никакого отношения к этим фотографиям. Это всё подделка и фотошоп! — Это кадры из видео, которые предоставил ваш сын. Он выдвинул обвинения против вас. С ним сейчас беседуют наши сотрудники и психолог. — Этот мальчишка всё лжёт! Он просто находится под действием лекарств и может начать видеть то, чего просто нет. — Об этом он нам тоже рассказал. Давать наркотики собственному ребёнку в качестве стимулятора мозга для учёбы — отдельная тема, — следователь был суров, — Все предоставленные нам видеозаписи прошли проверку на подлинность, и наши эксперты подтвердили, что это не монтаж. Так что бесполезно отпираться. — Но он просто не мог ниоткуда их взять! Они хранились только у меня! — завизжал Киришима и тут же замолк, осознав, что только что сам подписал себе приговор. Следователь хмыкнул и махнул кому-то за зеркалом-обманкой. Тут же в комнату вошли люди в форме и увели подозреваемого.***
Эйджиро сидел в отведённой ему комнате вместе с Бакуго, поджав под себя ноги. Он совсем недавно вернулся из полиции и жутко нервничал. — Всё в порядке, тебе не стоит так себя изводить, — сказал ему Катсуки. — В школе все узнают, надо мной будут смеяться. — Журналисты обещали, что сохранят твоё имя в тайне, а Ханта то сообщение, которое мы всем разослали, смонтировал так, что комар носа не подточит. Поговорят и забудут. — Думаешь? — Уверен. Но если тебе так не нравится там учиться, может, сменишь школу? — Бакуго подсел ближе к нему и приобнял. — Счета отца заморозили, все операции приостановили. Не думаю, что мне позволят распоряжаться его деньгами, так что денег на смену школы у меня нет, — Киришима был расстроен, и Катсуки никогда не видел его таким подавленным. — Ну, так есть мы, — осторожно начал блондин. Дерьмоволосый удивлённо на него взглянул. — Мать предложила оформить над тобой опеку. Мы добьёмся лишения родительских прав того человека. Ты станешь частью нашей семьи и больше не будешь связан с ним. Лицо парня покрылось красными пятнами. В глазах плескалось недоверие и восторг. Он смущённо опустил голову. — Вы так много сделали для меня. Твоя мать чудесная женщина, а ты очень хороший. Я не хочу обременять вас. — Не глупи, дермоволосый. Если ты откажешься, мне придётся выслушивать трёп Каминари о его девке в одного. Ты же не хочешь подвергнуть меня таким пыткам? — Дурак! — с Киришимы мигом слетела нервозность, и ребята начали шутливо возиться, кататься по кровати и тискать друг друга. Бакуго начал его щекотать, после чего обнял со спины и прижал к себе. "Мой. Не отпущу и не отдам" подумалось ему. Киришима ткнулся затылком ему в плечо, открывая вид на крепкую шею с подрагивающим кадыком. Катсуки прикрыл глаза глубоко выдохнул. Надо держаться… — Катсуки, ты же якудза, да? — Вау, как ты подметил? Мне казалось, что ты не догадаешься, — состроил парень нарочито удивлённый тон. — Да я не об этом! Раз ты полноправный якудза, то у тебя татуировки должны быть, верно? — Верно. — Можешь показать? — Эйджиро отстранился и пытливо на него взглянул. До Бакуго только сейчас дошло, что за эти несколько недель он так привык ходить в водолазках или кофтах с длинным рукавом, что всё это время носил только их. Блондин хмыкнул и стянул через голову толстовку, став обнажённым по пояс. Красноволосый заворожённо рассматривал узоры на руках и плечах и касался их кончиками пальцев. Бакуго готов был расплавиться от этих прикосновений. Хоть Киришима постоянно занимался спортом, руки у него были нежными, из-за чего каждое касание вызывало толпу мурашек на спине блондина. Он обещал себе сдерживаться. Он. Обещал. Себе. Сдерживаться! — У тебя такое красивое тело, — пробормотал Киришима и покраснел. — У тебя тоже, — честно ответил Бакуго. — Если я стану якудза, мне тоже нужно будет набить что-то подобное? Твои что-то значат? А у Дэнки они есть? — Полегче, давай по порядку! — Катсуки лёг на спину и закинул руки за голову, — Каждый якудза набивает такое тату, которое символизирует либо его роль в делах семьи, либо отражает его личность. Мои пионы говорят о том, что я мужественный и сильный. Матери по статусу положено было набить дракона или тигра, но она отказалась и предпочла сделать змею во всю спину. Змея означает мудрость, долголетие и хитрость. А у Каминари на плече отрубленные головы — безмерная преданность и готовность служить. — Интересно. Они помолчали. — А у тебя, ну, были девушки? — спросил Эйджиро и покраснел. — Были, и не только девушки, — честно ответил блондин. — У меня была девушка, но у нас ничего не вышло, — плечи парня поникли, — ты её знаешь. Это Мина из моего класса. — Кто? — Ну, у неё волосы ещё розовые, а глаза все чёрные. Мы учились в одной средней школе. — А, понял. Она всегда была такой… выделяющейся? — Да. Её мать дизайнер какой-то необычной одежды, поэтому никогда не ограничивала её в самовыражении. — Чего ты там сидишь, как бедный родственник, лучше иди ко мне, — решил свернуть эту тему блондин и похлопал рядом с собой. Эйджиро привалился рядом, положив голову к блондину на плечо. Они уже валялись так вместе, и это было просто охуеть как круто. Катсуки ещё ни с кем не было так хорошо, как с Эйджиро. — Спасибо вам, — неожиданно пробормотал парень. — За что? — Вы освободили меня от него, помогли с врачами, уладили дела с полицией. Без вас я бы точно покончил с собой. Катсуки нахмурился и прижал парня к себе, целуя в макушку. — Не думай о нём больше, он для тебя умер. — Постараюсь. Поворчав головой немного, Эйджиро ткнулся лицом в ложбинку на шее парня и засопел. Катсуки успел подметить, что он так делает, когда собирается спать. Он накрыл их обоих одеялом, чувствуя, что тоже сейчас уснёт. День выдался слишком напряжённым. Надо отдохнуть…