Сын госпожи Оябун

Мать полулежала на софе, выпуская колечки дыма в воздух. Она уже давно перестала одеваться откровенно, а ножи и пистолеты пылились в ящике стола. Она всё больше времени проводила с ребетятами, которых Катсуки брал под своё крыло из детских домов. Они звали её бабулей, и требовали сказок. Мать рассказывала им, как убивала людей и приказывала расчленять их трупы публично. Детишки слушали «страшилки» запоем. Волосы, обычно всегда коротко подстриженные, Мицуки отрастила и собирала в пучок. Дети обожали вплетать в них цветы летом, которые рвали из сада. Мать последние годы увлеклась садоводством, и разбила целый великолепный розарий рядом с домом. Она с большим удовольствием в нём копалась сутками напролёт, подпрягая время от времени Эйджиро и Катсуки. — Дети, мне нужно серьёзно с вами поговорить. Мальчики (а точнее уже взрослые юноши) отвлеклись от вечерней партии в шогги*, которая успела стать их традицией. Малышка из последнего поколения, которое пригрел Катсуки, Кавай, тревожно заёрзала у него на коленях. — Да, мам? — Эйджиро поправил свои длинные волосы, которые перестал стричь очень давно и взглянул на Мицуки. — Кто из вас хочет стать оябуном Канто? На секунду в зале повисла абсолютная тишина. Парни в недоумении переглянулись. Кавай переводила настороженный взгляд с «бабули» на братишек. — Ты чего это вдруг? — Катсуки нахмурился. — Вы и сами видите, что последние годы мне всё тяжелее работать… — Нет! — перебил Катсуки. — Тебе ещё работать и работать! Старик Тошинори вон скоро в песок рассыплется, а уходить даже не думает! Мать тяжело вздохнула. — Дети, я прекрасно всё понимаю, но это не обсуждается. Я хочу уйти с поста босса. А значит, это место займёт кто-то из вас. Только вот кто?

***

— Это просто неслыханно! — верещал Всемогущий и потрясал своими старческими кулаками. — Я тоже не доволен, — вклинился в разговор Незу. Двери зала распахнулись. В зал собраний боссов Токио вошли Катсуки и Эйджиро. — Вы не имеете права так попирать вековые законы! — тут же взвизгнул Тошинори. Ублюдок Деку тут же напрягся при виде блондина. Эйджиро хищно оскалился и закинул на плечо свою трость, которой мог в одиночку раскидать целую толпу врагов. — Ваша власть гаснет, как старая свечка, — Тошинори-доно. — Сначала баба становится оябуном, а теперь это! Просто катастрофа! — Акихабара и так платит нам непомерную дань за ваши неосторожные высказывания, не усугубляйте своё положение, — Эйджиро прицокнул языком. Катсуки упёр руки в боки и оглядел всех присутствующих надменным взглядом, который мгновенно потеплел на молодого двумордого оябуна Синдзюку. — Я и мой супруг Эйджиро стали новыми боссамии Канто вдвоём. Это не обсуждается, почтенные оябуны. — Но так никто не делал! — покачал головой Мик. Парни встали поближе друг к другу. — Нам позволено всё. Мы — сыновья госпожи оябун.