Different ways

Калеб приближался к светящейся огнями Нар-Шаддаа. Пристанище контрабандистов и охотников, это место было последним, куда бы Дьюм хотел отправиться по своей воле. Но сейчас все немного иначе, и даже Калеб пока до конца не понимал, что конкретно он ищет здесь. После отправки сообщения о результатах своей миссии, джедаю было приказано лететь обратно в Храм, приготовить более подробный отчет и выступить перед советом со всеми деталями. Но Дьюм ослушался. Что-то влекло его в совершенно другую сторону. Учитель всегда говорила «доверься Силе», и сейчас Калеб был намерен следовать этому совету. Так долго, как только сможет. Оставив свой корабль подальше в порту и спрятав меч под плащ, джедай отправился в город. Нар-Шаддаа никогда не была приятным местом для добропорядочных и честных граждан. Это был один из тех миров, который давал шанс тем, кому уже удалось избежать заслуженного наказания – затеряться здесь было даже слишком легко. Теперь Дьюм совершенно не мог понять, что он тут забыл. Лишь чувствовал, что сейчас он нужен именно здесь. Но нужен кому? Джедай мысленно взывал к Силе, уводившей его куда-то вглубь города. Она будто искрилась, сияла огненными всполохами, и Калеб впервые ощущал такое в своем сознании и совершенно не понимал, что это могло значить. Но воле Силы больше не противился, неспешно проходил квартал за кварталом, отмечая, как сменяются яркие неоновые вывески кантин, баров и клубов на заколоченные, закрытые ставни и ворота, как толпы людей, обтекающих его с обоих сторон в каком-то своем броуновском движении превращались в пару случайных прохожих. Что ж, Дьюм прошел по диагонали почти весь город сквозь его сердце, впереди оставались только простиравшиеся на многие километры не слишком примечательные и дружелюбные окраины. И Калеб уже готов был с разочарованием повернуть назад и отправиться к кораблю, параллельно сочиняя оправдательную речь для Совета, как почувствовал на себе взгляд. За ним кто-то с интересом наблюдал. Не оборачиваясь, джедай пошел дальше в том же неспешном темпе, осматривая окрестности. Только сейчас Калеб ощутил, как воздух вокруг накалился, а спину снова лизнуло тем ярким жаром. Дьюм молча шел вперед, на выход из города. Вскоре вокруг оставались только невысокие, совершенно темные заброшенные здания с частично выбитыми окнами, пустыри и обломки, освещенные тусклым светом нескольких еще работающих фонарей. — Я знаю, что ты здесь. — Джедай обернулся, не торопясь хвататься за оружие. Однако напротив него было лишь пустое пространство. — Далеко ты забрался от своего храма. — Глубокий голос раздавался, казалось, сразу с нескольких сторон. Калеб снова попытался уловить хоть одно движение, но тщетно. — Не понимаю, о чем ты. — Понимаешь, джедай. — Черная тень в мгновение оказалась перед ним. Калеб инстинктивно отшатнулся, отступая на шаг, но сразу же вскинул взгляд на своего собеседника. — Кто ты? — Тебе не нужно знать мое имя. — «Тень» сняла капюшон черного плаща, и Дьюм с любопытством уставился на экзота, окидывая его взглядом. Рога, черные татуировки… Забрак. Да еще и с Датомира. Брат Ночи. Обратившись к Силе, джедай видел, как ярко пылала она в его сознании, при этом лишь согревая теплым светом, не давая повода для страха или тревоги. Это было отчаянно странным, но Калеб снова поверил своей связи с Силой и спокойно ответил: — Я – Калеб Дьюм, с Корусанта. — Не правильно джедаю прятать оружие. — Датомирец чуть склонил голову на бок, так же изучающе скользя взглядом по заклятому врагу. — Я не позволю тебе убить меня. — Он уже начинал догадываться, кто стоит перед ним, хоть и не мог поверить своим собственным мыслям, но несмотря ни на что, джедай не испытывал и тени страха. Но от забрака явно ощущался гнев, ярость, ненависть. И безумная, всепоглощающая боль. Все это переливалось оттенками красного, жгло и опаляло. Калеб видел и чувствовал его эмоции как свои собственные, и его сознание отказывалось давать адекватную оценку происходящему. — Синекожая тви’лечка со световым мечом говорила то же самое. Но я не ждал, что спустя несколько часов встречу еще одного джедая. — Забрак позволил себе еле заметную усмешку, увидев, как Дьюм сжимает руки в кулаки при упоминании Кейтис. — Ты тоже падаван, или мне будет хоть немного интереснее? — Хочешь узнать – проверь сам. — Джедай взялся за рукоять меча, и лезвие зажглось ярким синим цветом. Но Калеб не будет нападать первым. — Согласен. Дьюм ожидал всего, чего угодно, кроме этого. С невероятной быстротой, забрак выхватил оружие, его двухклинковый меч полыхнул яркими красными лезвиями, подсвечивая кожу своего хозяина еще более насыщенным цветом. «Его глаза…» — Догадка получает свое подтверждение. Ситх. «Но как…?» Решив оставить вопросы на потом, Калеб встает в стойку любимой формы три, приготовившись к обороне, и бой закипел. Очень скоро после начала поединка джедай понял, что как бы хороша ни была Эльдра Кейтис – у нее было и шанса. Противник двигался с какой-то невозможной, дикой грацией, его удары – резкие, точные и смертельные. И он явно не намерен сдаваться. Дьюм старался всматриваться в движения, но понимал, что понятия не имеет о той технике, которой в совершенстве владеет забрак. Джедай отбивает очередной удар в опасной близости от своего лица и видит подсвеченное голубым светом лицо противника, сведенные к переносице брови, напряженный взгляд, пляшущие в глазах искры. Калеб не может понять, жар ли это от их мечей или Сила снова взывает к нему. В какой-то момент Дьюму начало казаться, что это не смертельная схватка, а не более, чем дружеский спарринг, что они знакомы с этим забраком уже много лет. Будто чья-то чужая жизнь на мгновение соприкоснулась с его собственной именно в этот момент. Перехватив рукоять, Калеб отбивает град ударов и снова внутренне тянется Силой к Датомирцу, но почему-то сейчас его эмоции будто утихли – вся клокочущая в нем ненависть, застилающая глаза ярость, все это померкло. Джедай выставляет вперед руку, стараясь отбросить противника Силой, однако встречает равную своей «волну», что сбивает их с ног и откидывает в разные стороны. Мол обескуражен. С этим джедаем что-то не так, он не чувствует страха, хотя сразу все осознал, стоило загореться двум ярким клинкам. Ситх ощущает в его сознании...Интерес? И это странное тепло. Нет, это чушь, джедай не мог чувствовать к нему хоть что-то, кроме злости и желания отомстить за убитого падавана. «Он должен был проиграть, даже не начав этого боя» — Мол, сжав зубы, снова бросается на противника, стараясь дотянуться лезвием меча. «Он должен бояться, он должен ненавидеть меня за то, что я сделал. Где твоя ненависть, джедай?» — Забрак кидается в атаку, полоснув по длинному рукаву светлой мантии. Еще немного, казалось ему, еще немного и он сможет его победить. Убить. Убить очередного джедая, лишь одного из многих, из сотен, из тысяч, как предрекал ему учитель. «Я отомщу вам всем» — Один рывок и Мол выбрасывает лезвие вперед. Джедай, не рассчитав, падает на землю, выронив свой меч. Вот он, новый шанс. Мол подносит горящее лезвие к шее Калеба, последний раз всматриваясь в его черты. Дьюм мог бы протянуть руку и схватить свое оружие, но он не хочет продолжать этот бой. Он вообще не хочет драться с забраком. Он не хочет оказаться на его месте с зажженным мечом в руке. Калеб тянется к нему Силой и снова ощущает то яркое, но мягкое свечение, не сжигающее, но дающее странное внутреннее тепло. Он был уверен – ситх тоже чувствует его. Открыв глаза, джедай видит растерянное лицо забрака, все еще сжимающего рукоять своего двулезвенника одной рукой. Джедай смотрит в его глаза всем своим распахнутым сознанием и видит там раскаленное, расплавленное солнце, искрящееся золото, подернутое дымкой густых красных туманов Датомира. — Кто ты? Что ты такое? — Чуть хриплый голос вернул Калеба в настоящее. Забрак убрал меч на пояс, спрятав за полами плаща, и отошел в сторону, но не спускал с Дьюма изучающего, настороженного взгляда. Джедай поднялся на ноги, отряхнув мантию, но не рискуя даже пытаться подобрать оригинальный ответ. Лишь снова коснулся чужого сознания своим, поймав взгляд этих необычных, но притягательных глаз. Мол не мог, и в какой-то момент понял, что не хочет сопротивляться его взгляду. В глазах джедая он видел холодный, но бушующий глубокий океан, и будто ловил лицом его прохладный бриз. — Кто ты? В тебе нет страха, хотя ты понял, кто я такой. — Мол не отходит, но следит за каждым движением Калеба. — Я уже представлялся, в отличие от тебя. Меня зовут Калеб Дьюм, я рыцарь – джедай. — Дьюм притянул Силой свой меч и так же повесил его на пояс. — Почему ты не боишься? — Ты меня не пугаешь. — Теперь усмешку себе позволил Калеб, приблизившись к забраку на несколько шагов. — Я хотел спросить… — Как ситхи выжили? Это не важно. — Мол смотрит с явным интересом, все еще пытаясь найти объяснение произошедшему. — Ты не обычный джедай. Мне говорили, они другие. Датомирец не мог объяснить самому себе, что сейчас вообще произошло. Почему он не убил джедая? Почему не смог завершить начатое? И почему джедай не захотел продолжить бой, хотя мог? Но куда больше Мола интересовало, что было в этом Калебе с Корусанта такого, что заставляло его самые сильные эмоции так затухать. Почему он не испытывал той ненависти, которую так лелеял, которую так воспитывал в себе? Где его ярость, жажда мести? Он все еще ненавидел джедаев, но не мог сопротивляться воле Силы в его сознании – слишком красивым и мягким было то свечение, что он видел сквозь Силу. И боль, эта невозможная, невыносимая боль отступила. — Да, я слышал это о себе. Но никто не отвечал, в чем моя необычность. — И я не отвечу. — Мол развернулся и зашагал прочь в сторону неспящего города. Слишком многое требовало ответов. — Уже уходишь? — Джедай нагнал забрака и пошел с ним рядом. — Хочешь завершить бой? — Нет. — Тогда зачем ты идешь за мной? Калеб шумно выдохнул, слегка опустив голову. — Я не знаю. Почему ты не убил меня? — Я не знаю. В молчании они дошли до города, но стоило выйти на наводненные людьми улицы, как забрак будто испарился. — Эй, — Калеб выговорил в воздух, больше не ощущая на себе пристального взгляда. — ты ведь так и не назвал мне своего имени… Черт, как же похолодало. Мол уходил проулками и обходными путями, избегая толпы. Все произошедшее требовало часов и часов медитаций.