Different ways

Корусант встречал Калеба сетью переливающихся огней и невообразимым потоком абсолютно всех видов транспорта, существующего в Галактике. Джедай прибыл уже ночью, в Храме его ждали только к утру, так что у него еще было немного времени подготовить отчет и крайне правдоподобную речь о поломке двигателя и задержке на Луне Дразкел. И, разумеется, никакой Нар-Шаддаа не было. В корабельном журнале в том числе. Подделав записи бортового компьютера, Калеб отправился в свою комнату. Наскоро принятый душ, холодный чай из какого-то трудновыговариваемого растения и джедай приступил к медитации. Дьюм не был уверен, сколько прошло времени, прежде чем он достиг нужного уровня погружения. Не то, чтобы медитация не шла вовсе, нет, скорее что-то постоянно отвлекало сознание Калеба и сбивало его концентрацию. Он снова начинал мысленно тянуться к этому странному клубку переливающегося света где-то внутри себя, но не рисковал «подходить» слишком близко. Лишь любовался со стороны. Джедая беспокоило, что он никак не мог понять, как связано это внутреннее сияние с тем Братом Ночи с Нар-Шаддаа. Как вообще все это связано. Калеб не мог разобраться в своих чувствах. Точнее, он понимал, что чувствует совсем не то, что должен. Он должен сожалеть о смерти Кейтис (и он действительно сожалеет), но он не испытывает никакой душевной боли из-за ее потери. Так же, как и не испытывает никакой ненависти или злости по отношению к этому забраку. Нет, он не понимает его, не понимает его мотивов, но отказывается осуждать. Он поступил так, как должен был поступить любой ситх. Ситхи, извечные враги джедаев. Калеб должен завтра же доложить об этом Совету, оповестить всех об угрозе. Но даже сейчас джедай понимает – он этого не сделает. Он не готов обречь такого же, как и он, молодого воина, на смерть. Он никогда не простит себе, если загубит такую жизнь. При одной мысли об этом Сила в нем начинала метаться, окрашиваясь ярким, но настолько холодным светом, что сводило скулы, пульсировало в висках, и некуда было деться от этого уничтожающего ледяного свечения. Дьюму не нравилось это сочувствие. Сочувствие убийце, монстру, не может быть оправдано. Ничем и никогда. Но Калеб уже понимал, что скоро все изменится. И он не станет мешать. И тем более не станет противиться воле Силы. Это было решено. Джедай сжал виски руками, снова пытаясь сосредоточиться на медитации. На этот раз он легко вошел в привычное состояние. Калеб отметил, что Сила в его сознании мягко переливалась насыщенным красным, оттенками золотого, уютным бархатным черным. Не пугала, не волновала, но окутывала, успокаивая. *** Учитель не узнал о его небольшом приключении на Нар-Шаддаа. Лишь похвалил за убийство джедая и оставил его некоторое неповиновение без наказания. Молу не нравился Корусант. Слишком ярко, громко и много народа. Слишком много, как подсказывало его подсознание, потенциальных свидетелей. Ему было не место здесь, но раз учитель велел оставаться в столице – значит, так тому и быть. Он лишь надеялся, что это не надолго. Забрак сидел в позе для медитации, но его сознание слишком живо воспроизводило тот короткий диалог с джедаем, их бой, поднесенное к шее лезвие меча и его невозможно яркие сине-зеленые глаза. Мол никогда прежде не видел столь глубокого и необычного цвета. Его взгляд будто остужал все самые тяжелые эмоции, заставлял гнев и ярость затухать, а боль, которая не покидала датомирца с храма на Малакоре, под влиянием этого взгляда будто разжимала свои тиски, оставляя его сознание хоть ненадолго свободным. Но теперь все вернулось с новой силой. Его ярость, гнев, жажда крови, все это снова усилилось до прежнего уровня. Кроме желания убивать этого странного джедая. Мол пытался представить себе, как полоснет красным по светлой мантии, как последний раз увидит в удивлении распахнутые сине-зеленые глаза… В этот момент его виски будто сдавило раскаленным обручем – Мол зарычал, мотнув головой и силясь сбросить наваждение, но становилось только хуже. Забрак упал на колени, сжимая голову руками, и обратился к Темной Стороне, призывая всю свою связь с ней на помощь. Боль медленно отступала. Мол потянулся чуть дальше и увидел то искристое свечение, что так и не позволило ему убить этого джедая на задворках Нар-Шаддаа. Теперь оно не было столь ярким, но искрилось теплыми оттенками зеленого и глубоким лазурным. И почему-то Мол даже не удивился, что Сила показывала именно такие цвета, хотя обращался ситх только к Темной Стороне. Вернувшись в изначальную позу, забрак снова продолжил медитировать, стараясь отложить мысли о рыцаре-джедае с каштановыми волосами немного подальше. *** Калеб представил результаты своей миссии на рассвете в зале Совета. Доклад не отнял много времени, джедай отметил на голокарте все посещенные им места, отметил, где было найдено тело Кейтис, как много времени он там провел и что случилось с кораблем. Дав на все подробные объяснения и сознательно солгав недрогнувшим голосом, Дьюм поклонился в знак уважения и вышел из зала. Он не знал, чего ему хотелось больше – сейчас же бежать к учителю и поведать всю правду (ну или хотя бы ее часть) или погрузиться в медитацию снова, подойти поближе к переливающемуся странными цветами свечению – оно давало давно желанное состояние внутреннего покоя. Однако, джедай выбрал третий вариант – отправился на открытую площадку Храма, тренироваться. Сбросив мантию на пол, Калеб снова взял форму три, на этот раз отрабатывая атаки. — В тебе что-то изменилось, ученик. — Депа Биллаба стояла у тенистого входа в Храм, прислонившись плечом. Ее светло-карие глаза смотрели одновременно и встревоженно, и лукаво. Калеб считал, что смог провести всех. Но, как всегда, его учитель была исключением. Либо же просто слишком хорошо его знала. Когда-то самому необычному мастеру-джедаю достался самый необычный падаван. Логично предположить, что за столько лет мастер отлично изучила своего ученика. — Не думаю, учитель. — Дьюм прекратил тренировку, в знак приветствия склонив голову и убрав меч на пояс. — Я лишь под впечатлением от первой миссии, не более. Мне нужно лучше контролировать свои эмоции. — Нет, Калеб. Знаешь, я ведь тоже не во всем согласна с Кодексом. Эмоции – это всего лишь то, что делает нас живыми. И я не стану требовать, чтобы ты блокировал их все. Лишь некоторые. — Биллаба подошла ближе и взялась за свой меч, зажигая зеленое лезвие. — А сейчас окажи мне услугу, возьми форму два, и мы продолжим. — Да, учитель. — Дьюм отошел на шаг и снова снял с пояса меч, меняя стойку. *** Дьюм снова чувствовал на себе прожигающий взгляд, а воздух вокруг стал горячее, как в близости вулкана. — Ты? — Калеб не замедлил шага, проходя по улице одного из нижних уровней Корусанта, накинув на голову капюшон своей мантии. Не то, чтобы джедаев не любили в самом центре столицы, но лишний раз светить оружием Калеб не любил. Да и он всего лишь вышел за свежими йоганами. По крайней мере, в этот предлог поверили. — Как ты узнал? — «Тень» всего на мгновение мелькнула рядом, снова затерявшись в потоке прохожих. Но джедай чувствовал – он рядом. — Воздух становится жарче в твоем присутствии. — Странно. — Забрак, появившись вновь из ниоткуда, теперь шел с Калебом шаг в шаг. — Обычно от меня чувствуют лишь холод. Но это не единственная странность, что ты заметил, верно? — Да. — Калеб свернул с центральной улицы в незаметный переулок, уводящий их вглубь района. — Но и ты чувствуешь это. Это был не вопрос. Дьюм, даже не прислушиваясь к Силе специально, ощущал, что в его недавнем противнике что-то изменилось. От него по-прежнему волнами исходила ярость и жажда крови, но было что-то новое. И джедай знал – забрак не убьет его, теперь не сможет. Калеб остановился, снимая капюшон и поворачиваясь лицом к датомирцу. Взгляд его красно-золотых глаз прожигал, но джедай ощутил волну мурашек, проходящую по спине и плечам. — Чувствую. — Забрак так же снял капюшон, скользя взглядом по джедаю. — Мне жаль, что мы не сможем завершить наш бой. — Взаимно. Я должен сообщить о тебе Совету. Датомирец фыркнул. Мол усмехнулся, открывая в ухмылке клыки, и слегка склонил голову набок. — Но ты уже этого не сделал. — Забрак подошел ближе, не отрывая взгляда от глаз джедая. — И мы оба знаем, что не сделаешь. Между нами намного больше общего, чем ты думаешь. — Ты ошибаешься, ситх. — Калеб сделал два шага навстречу и остановился. Мол, сначала продемонстрировав отсутствие в руках оружия, стянул черную перчатку и положил ладонь джедаю на грудь, рядом с сердцем, ощущая его ровный ритм. — Взгляни. — Забрак сквозь касание ощущал связь джедая с Силой, отмечая в нем новые яркие всполохи. Калеб замер. Прикосновение было почти обжигающим, даже сквозь ткань мантии. Закрыв глаза, Дьюм потянулся своим сознанием к чужому, и свечение в нем заискрилось, переливаясь из красного в зеленый, сливаясь с черным и золотым. Наблюдать за этим можно было вечность, но датомирец убрал руку, возвращая перчатку на место. — Что это было? — Джедай все еще смотрел на Мола своими невозможными, широко открытыми глазами, пытаясь прийти в себя. — Я не слышал прежде ни о чем подобном. — Он ощущал в себе отголоски этого звенящего слияния их энергий, и ничего не мог понять. И уж тем более объяснить. — Как и я. Прилетай завтра в систему Джапрел, на Ондерон. — Зачем? — Джедай слегка нахмурился. Вырваться из Храма будет не просто. — Я не могу оставаться здесь долго. — Забрак взглядом показал на шумную улицу позади них. — А там легко затеряться. Пока Калеб отвернулся, лишь на несколько мгновений, ситх исчез. А Дьюм даже не успел уточнить, почему бы не выяснить все здесь и сейчас. — А твое имя… Крифф, опять. *** Калеб вернулся в Храм в задумчивости. Он так и не смог придумать правдоподобного предлога, зачем ему лететь на Ондерон. Сам выбор планеты казался джедаю странным. Разве ситх не должен прятаться по всяким там самым отдаленным мирам Внешнего Кольца? Ондерон, конечно, прекрасный выбор – там леса и джунгли с озерами, но что, если их увидят? Хотя, может, у этого датомирца больше опыта и знаний о разных мирах, и стоило ему довериться. Довериться ситху. Джедай усмехнулся. Вот такое точно мало у кого было в практике. А если и было, то заканчивалось в большинстве случаев плачевно. Но каждый раз, обращаясь к Силе, Калеб видел переливающееся, искристое свечение этого странного сочетания цветов, так нехарактерных для Светлой Стороны, которой всю жизнь служил Дьюм. И он мог бы воспринять это как угрозу, если бы не полное осознание правильности происходящего. Пусть будет по воле Силы. Все же придумав нечто мало похожее на правду и отпросившись на целых три дня, джедай взял корабль и сразу задал координаты. На рассвете Калеб покинул Храм. *** Оставив корабль в наводненном людьми порту, Дьюм, опять же прислушиваясь к будто мурлыкающей в его сознании Силе, двинулся в сторону городских ворот, а оттуда в густые джунгли. Он испытывал то же самое, что и в тот раз на Нар-Шаддаа – его снова вели. Сила была словно отдельным существом в его сознании, подсказывала, направляла, дарила спокойствие. Через несколько километров, джедай вышел на широкую поляну. Солнце лишь слегка пробивалось сквозь кроны причудливых деревьев, а где-то рядом Калеб слышал шум бурной, сходящей с гор реки. Но его взгляд сейчас был прикован к сидящему в позе медитации забраку. Он сидел совершенно неподвижно, с прямой спиной и закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он расслаблен и пребывает где-то в нирване, но Дьюм по себе знал, каких сил и какой концентрации требует медитация. Но сейчас Калеб скользил взглядом по открытой груди – черная мантия лежала рядом, на забраке были только штаны и высокие сапоги. Дьюм понимал, что смотрит уже непозволительно долго, но ничего не мог (не хотел) поделать. Подсвеченная солнцем красная кожа, витиеватый узор традиционных датомирских татуировок, ярко очерченные мышцы – все это привлекало внимание. Мол приоткрыл один глаз: — Твой взгляд тоже ощущается. Особенно такой долгий. — Одним слитным движением Брат Ночи поднялся со своего места, оглядывая мгновенно смутившегося джедая и коротко усмехаясь. — Не говоря о том, что ты ломился через лес, словно банта. Дьюм забыл, что хотел сказать, поэтому выпалил то, что успел выудить из всего водоворота мыслей в своей голове. — Что это была за техника. Тогда, на Нар-Шаддаа? — Он отчаянно старался не краснеть лицом еще сильнее, но уже чувствовал, как пылают его щеки. — Джуйо. Могу научить. Она сложная, но, возможно, даже джедай при должном усердии ее освоит. — Это вызов? — Дьюм выгнул острую бровь. — Вызов – прерогатива ситхов. Считай, ответ «да». Калеб скинул свою мантию в сторону, снимая с пояса меч. — Тогда не будем откладывать. Следующие несколько часов прошли в совместной тренировке, забрак оказался хоть и не терпеливым, но неплохим учителем. Впрочем, Калеб изо всех сил старался не ударить в грязь лицом (иногда в прямом смысле), но спустя эти несколько часов он был совершенно без сил. Мол же, казалось, не испытывал усталости вовсе. Последний удар, и лезвие клинка снова близ его лица, джедай чувствует его жар. Последнее движение, и забрак кладет свою ладонь поверх его на рукоять меча и отводит в сторону. Последний взгляд, и горячие губы касаются его собственных, а ладонь скользит по пояснице. Сила в его сознании свивается теплым искристым клубком. Калеб отбрасывает меч на траву.