***
Неожиданно, мягкий низкий голос врывается в её сознание, прерывая комфортную тишину оранжереи. Парк вздрагивает, чуть проливая содержимое лейки на пол. — Жарковато тут у вас, — пронзительный взгляд светло-голубых глаз, совершенные черты этого поразительного лица привели Уиллоу в состояние растерянности. Боша стояла перед ней, она выглядела намного лучше, свежее, чем вчера. Персиковые губы растянулись в весёлой улыбке, заставив сердце Парк затрепетать. Она, спохватившись, достаёт из заднего кармана свой телефон и начинает быстро набирать на нём текст, затем показывает его девушке, мысли о которой не давали ей покоя всю ночь. Привет, я рада, что с тобой всё хорошо после вчерашнего — Для меня это детские шалости. Но что привело тебя сюда? — Ох, ну… Действительно, что? Боша не может даже с собой быть честной, признать, что волновалась. — Не помню, где оставила свою кожаную куртку. Я была в Совином Доме, но Носеда, выглядела она ещё хуже, не помогла мне с этим. Куртка — самая нейтральная тема. — Единственное, что она смогла выдавить из себя, так это то, что ты провожала меня. Уиллоу заправила выбившуюся чёрную прядь волос за ухо, залившись очаровательным розовым румянцем. Твоя куртка у меня. Если бы я знала, что ты приедешь, то захватила бы с собой. — В-ух, это намного лучше, чем потерять её, — Боша заметно расслабляется, предчувствуя, как легко пойдёт у них разговор. — Эта куртка мне очень дорога — подарок от дяди. Уиллоу кажется, что резкие черты лица девушки немного смягчились, взгляд её плавно гулял между зелёной листвой, и вообще она выглядела расслабленно, будто что-то приятное сейчас завладевало всеми её мыслями. Парк наслышана о скверном характере Боши и даже была свидетелем некоторых стычек в Академии с её участием. Однако, образ острой на язык и жестокой хулиганки совершенно не вязался с образом девушки, что сейчас стояла перед ней, сосредоточившей внимание на растениях и проводящей пальцами по зелёным и почти фиолетовым листьям. Грусть, которая всегда проскальзывает во взгляде О’Брайан, скрывается где-то далеко за невидимой стеной, выстроенной непростым воспитанием. Уиллоу видит это, потому что всегда была слишком проницательной. Опомнившись, Боша снова надевает свою наигранно озорную маску и поворачивается к цветочнице. — Надеюсь, я вчера хорошо себя вела, — нервный смешок срывается с губ перед тем, как она замечает, что бледные щёки её собеседницы заметно покраснели. Боша снова напряглась. А для Уиллоу всё отступило на задний план, кроме этих глубоких голубых глаз, столь же соблазнительных, как голос сирены, влекущий моряков к скалам. Парк смущённо опускает взгляд в пол, не в силах выбросить из головы тепло чужих рук на своей талии. Она поднимает свои изумрудно-зелёные глаза, борется с собой и вздрагивает, когда ощущает, как Боша смотрит на неё, слишком пристально, что, естественно, не смогло пройти мимо последней. Да, ты приставала ко мне, и меня пугает моя реакция на это. Однако Уиллоу, переступая смущение, печатает следующее: Да, всё прошло хорошо. Тебе стало жарко, и ты отдала мне куртку. Мы сели в такси и без проблем доехали до твоего дома. — Вот как, тогда я, наверное, должна поблагодарить тебя. Я рада была помочь! — радостная Уиллоу улыбается, в уголках её глаз лучатся яркие искорки, на миг ослепившие Бошу. Как она смеет быть такой… такой очаровательной?! О’Брайан наблюдает за милой улыбкой и чувствует себя правильно, будто находиться здесь и вести беседу с немой девушкой — чертовски правильно. Это похоже на маленькое чудо, когда её тело расслабленнее, чем обычно, тяжёлый камень, нависший над ней, немного уменьшился, и словно дышать стало легче. Это странное желание быть здесь ворошит всю её чёрствую душу, заставляя снова чувствовать. Однако, хотя ей не чужды странные порывы, она может достаточно хорошо противостоять им. — Ладно, думаю мне пора. Но я не собираюсь бегать по всему Хексайду в поисках своей куртки, так что, давай его сюда, — О’Брайан указывает на телефон, зажатый в руках Уиллоу. Та, даже не задумываясь, протягивает гаджет и с неприсущим ей нетерпением наблюдает за длинными пальцами, ловко бегающими по экрану. Боша возвращает телефон спустя минуту с хитрым прищуром и говорит: — Не у каждого есть мой номер. Не торчи тут долго, здесь, правда, очень жарко, — и, лукаво подмигнув, скрывается в зарослях лабораторных кустарников. О’Брайан считала этот день более чем выматывающим, она мечтала о своей большой и мягкой кровати, из-за бессонной ночи веки её становились всё тяжелее с каждой минутой, а усталость наваливалась на истощённое тело девушки с двойной силой. И тут Боша вспоминает, что сегодня толком-то и не ела. Из-за похмелья кусок в горло не лез, только чай, заботливо предложенный Носедой. Но, по пути к своему мотоциклу она сворачивает и направляется в сторону небольшого книжного магазинчика, находящегося на соседней улице, в надежде найти пособие по изучению языка жестов.***
— Подожди, это не так сложно, но мне нужно немного практики, — попросила Боша. Уиллоу улыбнулась, думая о том, на какую лучше тему им поговорить на этот раз. Если бы хоть кто-то сказал Парк, что сама О’Брайан будет проводить с ней и её друзьями время в Совином Доме, то она сочла бы этого человека умалишённым или просто незнакомым с Бошей. Спустя несколько дней после великого алкоспора, как окрестил тот день Хути, Боша всё чаще и чаще начала заходить в бар. Сначала она пила крепкий кофе в полном одиночестве, но потом, будь то уговоры Эмити или подколки Луз, она начала подсаживаться за их общий столик. Боша была немногословной, но беседу поддержать умела. Уиллоу поверить не могла, что о девушке говорили как о характерной стерве с ледяным сердцем и душой чернее угля. Она кажется совершенно другим человеком. Парк очень смущало то, что О’Брайан пристально следила за ней, стоило только начать показывать друзьям что-то на языке жестов. Все хорошо понимали, когда она говорила руками, но Уиллоу не знала, понимает её Боша или нет, поэтому старалась дублировать информацию в своём телефоне или в блокноте для неё. Всё же, от столь долгого зрительного контакта по спине мурашки пробегались, а на щёки наползал предательский румянец. Однажды она не выдержала и, повернувшись к девушке, начала ловко перебирать пальцами: Ты понимаешь язык жестов? — Только пару фраз. Я недавно приступила к его изучению, — Бошу застали врасплох. Она не надеялась быть замеченной за разглядыванием, потому смутилась и резко отвернулась от Уиллоу. — Ой, это так мило! — Заткнись, Носеда. Меня просто очень раздражает, что вы понимаете то, чего не могу понять я. Эта разношёрстная компания, действительно, действовала ей на нервы. Рационально мыслящая Эмити, что, казалось, была вместо её, Боши, собственного голоса разума; чертовка Луз, ходящая с вечно радостной улыбкой и влипающая в бесконечные приключения; тихий паренёк Август, постоянно смотрящий в свой ноутбук, но когда он отлипал от монитора, то словно менялся в лице — был душой компании и слишком большим болтуном, будто переговорить его мог только ещё более болтливый совиный бармен. И Уиллоу. Девушка была чересчур жизнерадостной и мягкой, её доброту можно почувствовать во всём, что бы она ни сделала: в плавных движениях, когда она поправляет очки, в тёплом взгляде изумрудных глаз и в солнечной очаровательной улыбке, которую она будто дарит всему миру. Именно с этими ребятами Боша может, хоть немного, но побыть собой. Такие чудаки ей ничего не скажут и даже, может быть… …поймут? О’Брайан чувствует, как её расколотый мир начинает постепенно собираться, а сердце — таять. Руки Уиллоу оказались перед ней прежде, чем она начала показывать О’Брайан, пытаясь делать это медленно, потому что было слишком непривычно кого-то учить. — Ладно, что это значит? Слива? Телефон? Ты хочешь съесть сливу и заснять это на телефон? — пребывала в недоумении Боша, понимая только несколько слов, которые Парк показывала одно за другим. Уиллоу беззвучно рассмеялась. Ей нравились их забавные уроки, и между тем она отметила про себя, что Боша схватывала на лету и быстро училась. Она не знает, что делать с этим приятным чувством, разлившимся у неё в груди, не знает, должна ли она радоваться или что-то ещё. Уиллоу просто знает, что все её тело чувствует себя более живым, более энергичным, чем в течение многих лет. Она снова начала крутить ладонями перед девушкой, но уже чуть медленнее, чтобы та увидела каждое слово. — Ты любишь сливы, поэтому они стоят на экране твоего телефона, — Боша победно ухмыляется, гордясь своим результатом. Под холодной наружностью О’Брайан кипит почти нестерпимый жар, что усугубляется, когда Боша искренне улыбается, как сейчас. Такое бывает нечасто, но это самое желанное событие за время их совместных встреч. — Думаю, вам, детишки, уже пора закругляться, — подошедшая Ида потрепала Луз по макушке, а потом с мучительной улыбкой сказала, — ты же не хочешь, чтобы Камилла снова разозлилась? С лица Носеды мгновенно сошла вся краска, она сглотнула застрявший в горле ком и, нервно смеясь, согласилась с женщиной. Потихоньку друзья начали расходиться. Луз решила пройтись с Эмити до центрального парка, а там и до поместья Блайт рукой подать. Гас жил в общежитии Хексайда, и поэтому направился сразу же на автобусную остановку. Выйдя из кафе, Боша посмотрела на часы. 21:07 Действительно уже поздно. Она пришла сюда на своих двоих, оставив свой мотоцикл на техосмотр, и теперь ей придётся выбрать — идти пешком или вызвать такси. Выбор был сделан практически сразу. О’Брайан ненавидит такси или общественный транспорт. Лучше уж прогуляться, чем терпеть, находясь в трезвом виде, чужое общество незнакомых и порой слишком болтливых людей. Она смиренно вздыхает, понимая, что путь предстоит неблизкий. Вот уже собирается идти, как кто-то дёргает её за кожаный рукав. Обернувшись, Боша видит яркий экран телефона перед своим носом. Немного привыкнув к свету, она наконец-то разбирает напечатанный текст. Мне тоже в ту сторону. Не против, если я составлю тебе компанию? О’Брайан неожиданно чувствует волну теплоты, разлившуюся внутри. — Ну, раз уж по пути, то ничего не поделаешь, — Боша заговорщически подмигивает Парк, отчего у брюнетки едва не подкашиваются колени, но ей всё же удаётся устоять на ногах. Небесно-голубой цвет этих глаз уже отпечатался в её памяти. О’Брайан протянула руку и, когда девушка неуверенно вложила свою ладонь, со смехом привлекла Уиллоу к себе: «В конце концов, я должна отдать тебе должок за великий алко-спор». Она ухмыляется, издеваясь, прекрасно понимая, как действует её очарование на всех девушек, и надеется, что на Парк оно подействует так же. Под воздействием впечатляющей силы Боши, потянувшей её, Уиллоу снова оказалась рядом с ней, и она считает до десяти, пытаясь успокоить своё бешеное сердце. Её рука кажется меньше по сравнению с ладонью О’Брайан. Тонкие пальцы крепко обхватывают её, стараясь передать тепло в эту прохладную весеннюю ночь. Жгучий румянец начал распространяться по лицу Уиллоу, ей стало не то чтобы тепло, ей стало жарко, но руку она не отняла. Так девушки направились вверх по узкой улочке, освещённой городскими фонарями. — Я не хочу показаться грубой, но ты родилась уже с этим, или… — Боша замолкла, ожидая, когда Парк ответит. Вопрос во внезапно ставших неуверенными глазах подтолкнул Уиллоу к немедленному действию, она сжала руку, по-прежнему остававшуюся в её ладони, и потянула за собой, заворачивая за угол в нужном направлении. Потом, неспешно, свободной рукой стала печатать ответ. Её часто спрашивают про это, и неудивительно, что Боша заинтересовалась. Это психологическая травма. Я попала в ДТП со своими родителями, когда мне было восемь. Они погибли. Это посттравматика на происшествие. О’Брайан шла какое-то время, ничего не говоря. В это время, она слегка сжала её ладонь. — Мне жаль, — прошептала она. — Я понимаю, как это, лишиться заботы родителей. Уиллоу ободряюще улыбнулась ей, сжав в ответ её пальцы. Это было давно. Я была слишком мала и напугана, чтобы даже запомнить, что тогда произошло. Но сейчас всё хорошо. Я была удочерена, и у меня появилось двое прекрасных пап. Боша хотела ещё что-то сказать, как заметила несколько человек, вышедших из злачного закоулка. Они шли прямо на них. О’Брайан напряглась, она обернулась в надежде отступить назад. Но прямо за их спинами, словно по волшебству, появилось ещё двое. Все пути к отступлению перекрыты, она инстинктивно закрыла собой девушку, когда сборище хулиганов окружило их. Боша посмотрела в перепуганные изумрудно-зелёные глаза, успокаивая, и одним взглядом говоря: Я не дам тебя в обиду. Из толпы вперёд вышел один парень, в руках он держал старую биту, в которую повсюду были вбиты ржавые и острые гвозди. Он был самым низким и, видимо, главным среди отморозков. Боша сразу же его узнала. — Ну привет, О’Брайан. Я наконец-то тебя нашёл, — парень указал битой прямо на неё, уродливая усмешка исказила его лицо. — Как погляжу, радуешься жизни. Боша чувствует, как каждый атом её тела напрягается, в виски ударяет кровь вперемешку с адреналином, она сжимает кулаки, до боли вонзаясь ногтями в кожу. Забытое чувство. Она обещала дяде не драться, но сейчас ведь крайний случай, хоть и не совсем честный, вряд ли получится разрешить словами. Боша скалится и рычит, выплёвывая: — Давно не виделись, Мэтт.