OOMPH! — Rette mich
— Безнадёжна… — очередной вздох бесил. Я вскинула голову, щурясь от слепящего солнца, таранящего так и не протрезвевшие мозги в голове. Не помог ледяной душ, не помогли чаи, настои, таблетки… Тошнота и привкус застоявшегося перегара. Самой от себя мерзко. Ещё и ни черта не выходит. А ведь я и одного блока не сняла с него. Даже со скидкой на свой статус: ниже дна. — Я пытаюсь. Если бы ещё пару часов удалось поспать… — Если бы ты вчера не напилась до таких чертей, сейчас была бы в форме, — насмешливо проговорил он. Я махнула рукой, пытаясь выдать всё раздражение. Спорить с ним бесполезно. Тем более мне. Тем более в полседьмого утра, после пьянки, с разрывающейся в клочья головой. Ударившаяся в горло тошнота скрутила спазмом. Я согнулась, подхватывая бутылку с водой и жадно гася внутри вспышку алкогольного угара. «Дьявол, ты и на земле пить не умела! А тут куда тебя занесло?!». Задница опустилась на траву под деревом. — Тайм-аут… — выдохнула я. Послышалась усмешка: — Уокер, когда тебя захотят убить… я даже не говорю «если», а именно «когда» — передышек не будет, — спокойный голос, тем не менее, вынудивший поднять слезящиеся от усталости и головной боли глаза. — Соберись с силами и докажи, что сможешь. Я хохотнула, схватившись за висок: — Кому?.. Кому доказывать-то?! Вам?.. Пока я старательно доказываю, что мои навыки не стоят выеденного яйца… — Себе для начала, — раздражаясь, проговорил Фенцио. — На худой конец — матери своей. Достаточная мотивация?!.. На ноги подбросило пружиной. Едва удержавшись, чтобы не оскалиться, шагнула вперёд. Ткань сутаны под пальцами, глаза зажмурились крепко. До искр. Удары сердца в ладонь. Мерно вздымающаяся грудь. Ничего… пусто. Но есть энергия. Вчера чувствовала! «Когда тебя захотят убить…» — проносится в опьянённых мозгах. Не он?.. Кто тогда? И почему не он? Мать не мотивация. Ни на йоту… А вот сдохнуть во второй раз — вполне себе. Знать бы ещё, кого опасаться… «И, если не различить энергии… Опять искать чёрную кошку в тёмной комнате… Или белую… В слепящем свете ангельского непогрешимого общества, отдающего под одеждой копотью и потом убийств…». Дыхание успокаивается. В голове носится детская считалочка про радугу. Энергия внутри… Только дотянуться… Хоть один блок снять, проникнуть под панцирь и укорениться. Засесть там. «Секс — это ещё не всё…». Нужно нечто больше, чем просто тело. Я не хочу быть подстилкой. Я хочу встать рядом или закрыть спину. Заслужил ли?.. Почему-то да. В моих глазах. Хотя бы потому, что не боится, что пойду и всё растреплю. Зачем-то взялся муштровать. Защитить от тех самых упомянутых убийц. Или научить защищаться самой, что ещё более ценно с учётом обстоятельств. Вдох. Выдох… Под смеженными веками вспыхивает образ… Посох, пояс, сутана, обувь, брюки, рубашка… Первые шесть блоков. Я знаю, что под ними. Я касалась этого и это касалось меня. Так же, как после касалась энергия мятного ветра… Как дыхание с мятной зубной пастой. Даже с ментоловой, от которой глаза щиплет и хочется втянуть голову в плечи. Не стоит… Энергия — просто след. Она не наносит вреда, но помогает опознать. По ней определяется здесь слишком многое. Сбивают удары под пальцами. Сбивает дыхание. Я слишком ищу контакт, когда он не нужен. Я слишком привязана к ощущениям, но не пытаюсь чувствовать то, что глубже, то, что спрятать можно не только одеждой. Полшага назад. Ладонь тела не касается… Зато слуха касается усмешка, смахивающая на привычное презрительное фырканье… Снова стискиваю зубы. Перед глазами мелькают кадры из кабинета… Но там было всего… Три блока?.. Улыбаюсь как больная. Образ полный, но ярче… Посох из пальцев испаряется… Перехватывающий сутану пояс… Следом уже и сам нелепый балахон, который он не снимает. Не снимал, как мне казалось, до вчерашнего дня… Прибоем по телу отголосок знакомой энергии. Мятный ветер прошёлся по оголённой шее и плечам, заставляя дёрнуться и выпасть из концентрации. Глаза распахнулись, едва не лопнув от снова ударившего в них солнечного света. Я сглотнула, шатнувшись, пытаясь осесть на колени. Подхватывающее под подмышку движение, усмешка в лоб. Снова, будто волоком, до мраморной скамейки. В классе школы было бы проще. Но настоял именно на таком формате. Более того, в шесть утра я ещё и рыскала по учебному этажу в поисках Фенцио. Пока сам не нашёл — думала, что свихнусь. Первая похвала: — Достойно, Виктория. «Ух ты… Уже не Уокер… Того и гляди до Вики дойдём…» — тянется в голове. Сокращение своего имени я ненавидела, но оно было более лёгким. Не таким тяжеловесным. Не таким… сильным. Сейчас же от меня требовалось быть стойкой, как никогда. Выжить бы… Я скривилась, вскидывая болезненный взгляд: — Постараюсь и впредь не разочаровывать. Фенцио усмехнулся: — В твоих интересах… — Предпочла бы знать, кого бояться. Поделитесь информацией?.. По его лицу, кажется, прокатилась судорога. Снова нервно поджатые губы. Обведший парк взгляд, недоверчивый, упрямый. Я невольно восхитилась тому, как прежде он скрывал лицо за маской безразличия и отстранённой холодности. Тут же: словно ожил. — Не здесь и не сейчас. Вторую часть практикума можно будет провести в кабинете… Я расхохоталась, покосившись на него виновато и чувствуя, что краска бросается в лицо, словно пятна жирафа — неравномерно. От шеи и до самого лба. Стало стыдно. И ещё стыднее от того, что я ждала повторения вчерашнего так, как, пожалуй, в этой жизни ничего не ждала больше. Да и в предыдущей, если подумать как следует. Ярость, ненависть, презрение и поверх всего этого такие волны страсти, что коленки дрожат даже сидя, от одних только воспоминаний. Я опустила голову, понимая, что этот раунд проигран. Я его хотела явно больше, чем наоборот. Голос спокойный, но поднимает волоски на загривке: — Тебе лучше принять душ и переодеться перед началом занятий. Развернулся и ушёл. Как ни в чём не бывало… Я гневно сплюнула под лавку остатки алкогольного выхлопа и отпила воды из запотевшей бутылки. Почему-то не выходило ненавидеть собственного убийцу. Как ни крути. В нём было то, что я искала. То, о чём думала вчера. Лёд отстранённости… Огонь, прижигающий каждый нерв, стоит замку в двери провернуться. И это только один раз. А будет ли второй?.. Будто почувствовав мой взгляд, махнул крыльями. Большими, белыми… Скрылся за поворотом, оставляя в нирване собственных размышлений и с чувством, что я и на миллионную долю не приблизилась к ответу на свои вопросы. Солнце припекало. Пришлось подняться с места и всё же пойти в школу. Фенцио уже и след простыл, разумеется. Пустая, ещё дремлющая школа. Шевеления минимум. Где-то по комнатам народ уже просыпался и переговаривался. Я действительно хотела только скинуть прилипшее к телу платье и выдохнуть наконец. И в душ… Обязательно в душ. Мими ещё спала. Толкаться в ванной не возникало нужды. Я простояла под холодными струями минут десять, чувствуя, что голова наконец проясняется. Сейчас бы ещё вывести всё до конца и выдохнуть. И больше не пить. Никогда. Вспоминались вечера в университетском кампусе — меня полоскало с бутылки пива или пары стаканов пунша. Организм совершенно не воспринимал алкоголь. Вероятно, после смерти ни черта не изменилось. И, судя по всему, это было вполне к месту. Трезвый разум повышает шансы выжить. Но всё ещё не дают покоя оговорки о вероятности… «Кому может быть нужна моя смерть?..» — шелестом в трезвеющих мозгах. Почистив зубы, я выбралась в комнату, приветствуя молчаливую и помятую Мими. Я даже не помнила, в котором часу она вчера пришла. Демонесса, покачиваясь, сменила меня в ванной. Послышался писк от ледяной воды в душевой лейке из-за закрытой двери. Я шагнула к зеркалу, рассматривая себя, скинув полотенце. Синяки на теле очертились. Следы впивающихся пальцев. На талии, ореолом вокруг груди. Едва заметные на шее. На волне эйфории боли не ощущалось, как и сейчас не было: просто следы от сильных рук. Без дискомфорта. На тумбочке вспыхнуло зеркальце, переданное странным парнем вчера в башне. Я с плохо сдерживаемым раздражением снова завернулась в полотенце и заглянула в стекло, треснувшее в золотой раме. Парень был бесстрастен. Блуждающая улыбка, ясный взгляд. Волосы… Не платина Фенцио. Серебро. Жидкое или рассыпчатое… Он приветливо махнул рукой: — Доброе утро. — Не такое уж доброе, — ворчу, — Я не говорила, что буду тебе помогать. Парень оглянулся через плечо и снова посмотрел на меня: — Пока это не является хоть сколько-то насущным. Так что… Я просто хотел узнать, чем вчера закончилось твоё посещение башни и… Познакомиться нормально, — он чуть робко улыбнулся. Я сглотнула — с учётом всех этих стращаний раскрываться перед странным незнакомцем, которого стражи гоняли по башне, будет нелепо. Врать и изворачиваться я не любила — больше из опасений, что запутаюсь в собственной выдумке. Прикинув пути к отступлению, вспомнила свой университетский никнейм, под котором регистрировалась на учебном форуме. Его использовали и сокурсники, так что проблем возникать не должно. — Представься первым. А то как-то не по-джентльменски… — попросила я, отворачивая зеркало к окну. — И, прости, но мне нужно переодеться. — О, прости, конечно… — в голосе собеседника послышалась улыбка, которую я не видела, — Меня зовут Бонт. А тебя?.. — Тори, — спокойно ответила я, распахивая шкаф и оглядывая содержимое. — Очень приятно. — Взаимно, Тори. Я усмехнулась. На постель полетели чёрные кожаные брюки, чёрный же топ с корсетом на тонких бретелях. Туфли на танкетке вполне подойдут. И плевать, что буду похожа на Ости. Цель сегодня другая… Цель вынудила подняться в половине пятого утра и вполне бодро дрессировала внезапно свалившуюся на голову туповатую непризнанную. Что ж… сама напросилась. И плевать на оговорки… Сегодня всё станет понятнее. Втиснувшись в одежду, я придирчиво оглядела себя в зеркале, поправляя волосы, и посмотрела на щебечущее в окно зеркало с Бонтом. Закрадывались смутные подозрения. Я поджала губы, перехватывая пальцами раму: — Пора бежать. У меня занятия. Позже поболтаем, идёт?.. — Конечно. Хорошего дня, Тори… Образ рассеялся, отражая моё бледное от недосыпа лицо с мешками под глазами. «В гроб кладут краше…» — вздохнул внутренний голос. От этой безмолвной реплики я вздрогнула, запихивая зеркальце в задний карман брюк. В конце концов Фенцио в этой ерунде явно получше меня разбирается. Стоило показать. Наверное… Взгляд переметнулся к вышедшей из душа демонице. Всё ещё основательно хмельной, но чуть более бодрой, чем двадцать минут назад. Я смиренно налила ей воды и смешала антипохмельный настой. Чертовка хмыкнула, благодарно принимая стакан: — Демон по поведению, ангел по характеру и призванию. Трудно тебе тут придётся, Уокер, — она сделала глоток, скривившись. — Шепфа, какая же гадость… С кем ты говорила?.. Мне показалось, я слышала голоса… Сделав наивные глаза, я улыбнулась: — С отражением… Убеждала себя, что стоит пить чаще, чтобы привыкнуть и не подыхать с утра пораньше. И пыталась напомнить себе, что стоило бы вещи в прачечную отнести. На сей раз моя очередь… Мими вяло махнула рукой, открывая шкаф: — Не заморачивайся. Я отнесу, пока будут занятия. У моего факультета сегодня два «окна», так что всё успею. — Отлично! — я просияла, — Ладно… Пора на урок… Демоница взглянула на часы, потом на меня. Во взгляде явственно читалось удивление: — Не припоминаю, чтобы ты к Ангелу Фенцио без опозданий приходила на занятия. Опять накосячила, Уокер?.. Я пожала плечами: — Не хочу подставляться. После суда положение и так не слишком-то стабильное. Стоит придерживаться временного имиджа бесцветной тени. Просто чтобы пока не мутить и без того накрывающую с головой волну негативных мнений. — Иди уже… Вы, земные, слишком любите философствовать… Я с усмешкой выкатилась из комнаты, едва ли не бегом, невзирая на то, что до занятий было минут десять. Побежала всё же. Увидеть, почувствовать, поймать взгляд. Есть ли что-то?.. В аудиторию вошёл следом. Не взглянув. Не дрогнув. Даже зная, что на его занятия я прежде принципиально опаздывала минимум на двадцать минут. Чтобы позлить, вывести, выбесить. Посмотреть, как шелухой разлетается напускная сдержанность. Показались ангелы, с удивлением окинувшие взглядом первую парту, которую я заняла напротив преподавательского стола в обход привычного обитания на «галёрке». Ни слова. Просто каждый сел куда-то на своё место. Но снова не я. Я почти насмешливо отметила его безучастный взгляд, мазнувший по Лилу — теперь не требовалось показывать, кто его сыну пара, а кто просто прилип, как банный лист к заднице Дино. Ангел поджала губы, не услышав привычного ласкового приветствия в свой адрес. Класс заполнялся, как и список присутствующих. Фенцио умел это как никто — с безучастным лицом отмечать тех, кто посещал лекции. Мне нравилось, что в его исполнении никогда не возникало понукания. Либо ты добровольно учишь всё, закрываешь проверочные задания на земле, согласно поручению, и развиваешься… Либо готовься к унижению, которое ты не испытаешь больше никогда и нигде, только с ним и в этом классе. Собственно, это даже унижением сложно было назвать. Скорее, по твоим мозгам проезжал асфальтоукладчик, который не оставлял ни единого шанса на то, чтобы отбрехаться. Но оставлял острое понимание своей никчёмности и неспособности научиться «элементарному». Впрочем, до меня только сейчас начинала доходить простая истина — учил нехотя не только потому, что все вокруг не отличаются наличием мозгов. Просто… Просто не старался и сам, поскольку отвращение к принудительной стезе учителя внушало отвращение к знаниям. Сейчас же, кажется, что-то изменилось… Принятое вчера решение, казалось бы, срезало с его рук какие-то невидимые верёвки и позволило раскрыть глаза на истину: без его опыта не выживу как минимум я. Как максимум, судя по всему, остальная школа тоже… Фенцио окинул внимательным взглядом аудиторию. Цепко, не характерно уверенно в плане обучения. И всё же сморщился. Я невольно обернулась, глядя, как некоторые демоны откровенно валяют дурака. Захотелось скопировать его выражение лица, но вовремя себя одёрнула. Снова дрогнувшая внутри струнка: будешь такой же? Я со вздохом раскрыла тетрадь и перехватила перо, готовясь начать конспект, но… — С этого дня учебный план меняется. Полностью, — Ангел поднялся из-за стола, обходя его и складывая руки на груди, всё ещё всматриваясь в «галёрку», где прекратилось шевеление. — Кому не нужно, неинтересно, «не понадобится» — знаете, где выход. Времена меняются… Стоит быть внимательными к врагам и друзьям, чаще оглядываться и не воспринимать знания, как само собой разумеющееся. Это позволит вам… выжить, — последнее слово он произнёс с ощутимым нажимом. — Посему остаются только те, кто действительно заинтересован в обучении. Остальные могут быть свободны… В аудитории стояла такая тишина, что слышалось дыхание каждого. Где-то нервно плеснула энергия, пахнущая морем. Но с места никто не двинулся. Зато снова зашелестели тетради. Даже самые отчаянные раздолбаи, кажется, осознали, что раз уж это говорит он, то стоит напрячься. — Превосходно… — усмешка, взгляд стал знакомо колючим, — Итак, сегодня не будет обычной лекции. Впрочем, полагаю, мы будем чередовать стандартную подачу материала и практики. Тетради вам не понадобятся… Многим из вас знакома техника чтения событий по взгляду, кто-то использует её достаточно часто, просматривая необходимые воспоминания для развлечения, однако… Мисс Уокер довелось прочувствовать на себе опасность такого воздействия. Неприятно, когда твои воспоминания перекапывает едва знакомый человек… — Фенцио всмотрелся в моё вспыхнувшее лицо, — Верно, Виктория?.. Хотелось оскалиться — если он говорил о вчерашнем моменте в кабинете, то считать воспоминания он позволил мне сам. Впрочем, Адмирон… Тоже верно. Я опустила голову к столу, признавая поражение. — Верно… — Отлично… Самый простой способ — подмена событий и мыслей. Если «читающий» ведёт поиск в памяти спустя рукава, то ничего не стоит вытолкнуть к поверхности… Послышалось робкое возражение откуда-то из середины класса: — Но это мы должны только через полгода изучать… У Мисселины… Фенцио прикрыл глаза, осаживая гнев. Я едва удержала улыбку… — Кажется, я дал понять, что никого не держу. Дверь открывается на себя… Если вы удовлетворили своё любопытство, перебив, я продолжу… — Ангел насмешливо всмотрелся в скукожившуюся непризнанную, пытающуюся слиться с пейзажем, — Ничего не стоит вытолкнуть к поверхности моменты, которые отвечают за ваш эмоциональный фон. Они, как правило, перебивают яркие картинки последних событий. Но это должно быть что-то действительно более значительное. Впрочем, чтение знакомо и доступно большинству из прирождённых. Это занятие в большей мере поможет непризнанным удерживать мысли под контролем и, пожалуй, скрывать, если возникнет необходимость. Однако, сразу замечу, что в случаях на подобии уже упомянутого разбирательства Виктории необходимо быть предельно честным. Любая подмена может привести вас к Небесному суду или, что ещё вероятнее, к отправке в небытие без права вернуться. Что ж, перейдём к практике. Разбейтесь на пары… Непризнанный — прирождённый. Первые тренируются, вторые «читают»… — он проследил за тем, как я дёрнулась по привычке в сторону Мими, — Уокер со мной… Тебе полезно. Я сглотнула и встала из-за парты, подходя к преподавательскому столу. Дистанция вполне разумная. Не так, как с Адмироном. Не так близко. Но ему, Фенцио, хватало и этого. Опыт оставался и со свержением. Как и навыки, и ещё тысячи способностей, которые я не знала и могу не узнать никогда вовсе. «Способность убивать, например…» — обиженно буркнул внутренний голос… Последнюю мысль он легко «считал». Я отметила сжавшуюся челюсть и потупилась. Стало стыдно. И тем страннее было, что я стыдилась именно того, что не виню его в собственной смерти, зная, что это факт. В голове закопошились мысли, что сегодня я обязана выяснить хотя бы то, зачем вообще он сделал это. Мотнув головой, я всё же очистила разум и подняла взгляд. Снова цепко ухватившиеся за мои глаза чёрные зрачки. Внутри с шелестом полетели страницы событий сегодняшнего дня. Словно журнал… Не всматриваясь, не вчитываясь… Просто показатель: «Я тебя раскрою до того, как ты сообразишь, как меня выбить…». Внутри начала клокотать злость. Перед глазами вспыхнула ситуация после бала в коридоре школы. Вполне подходящее воспоминание. Картинка стала чётче, перекрывая поток чтения, заполняя собой весь кадр. Рывок, задранные руки, поцелуй Люцифера. Звон разбившегося бокала Кроули. «Вы исключены!» — громыхнуло в моей голове его же голосом. — Неплохо… — Фенцио усмехнулся, — Попробуешь сама?.. Я дёрнула плечами больше от второй похвалы за сутки. Непривычно. — Почему бы и нет. Всмотрелась пристальнее. Замелькали картинки событий сегодняшнего утра. Незначительное… Я невольно покраснела от мелькнувшего кадра его переодевания. Просто взгляд мужчины, вскользь брошенный в зеркало. Обнажённого полностью. Тело без возраста, в отличие от лица… Жаль, что только мельком удалось подцепить, но что есть, то есть… Сглотнула, но не разорвала контакт. Проверка остатков вчерашних заданий, которые вчера не успел из-за моего появления в кабинете… Снова незначительное… Завтрак, спор с Геральдом. Ничего необычного… Считывала без особого старания. Вспышка — кадр сменился подменой. Поцелуй… с моей матерью. Чуть ли не робкий. Прошлое из его памяти. Картинка яркая, контрастирующая с прежним потоком. Неестественно тёплое для него чувство. Слишком давно позабытое. Образ мигнул и переключился уже на наш вчерашний поцелуй. Не секс. Именно поцелуй, заменивший кадр. Не потому, что Фенцио его вытолкнул. Просто это было… сильнее?.. Жажда. Я даже невольно сглотнула. Неожиданная жажда и понимание, что ему этого не хватало куда больше, чем он сам этого от себя ожидал. Именно прикосновения губ. Добровольного, удивительного для него. От какой-то сопливой идиотки, которая, как ему казалось, увивается за Дино. И вдруг поцелуй. Действительно жгучий, добирающийся до какого-то давно позабытого угла внутри. Ангел дёрнулся, разрывая зрительный контакт, начав понимать, что мне каким-то чудом удалось забраться совсем не туда, куда он готов был бы запустить добровольно. Губы скривились, готовясь выплеснуть очередное ведро помоев на мою голову. Но всё неожиданно оборвалось не начавшись. Более внимательный взгляд. Без насмешки, без сарказма и издевательства. Скорее испытующий. Из серии: «Довольна?.. Стоило того, чтобы продолжать?..». — Похвально. В этом тебе необходимо только оттачивать технику. Чуть позже, полагаю, можно будет дойти до насильственного «чтения». Когда выбора не оставляют не из-за суда и проверки… Я сглотнула, кивнув. И всё же по спине бежал холодок — почему ему это было важнее, чем дальнейшее?.. Неужели именно этот момент дал первотолчок его желанию раскрыться перед своей «жертвой»?.. С молчаливого согласия я прошла к своему месту. Остаток занятия пролетел незаметно. Обсуждение техник, обсуждение возможных воздействий, теория о «подброшенных» воспоминаниях от кого-то из демонов, неожиданно получившая подтверждение от посуровевшего Фенцио. По аудитории пролетел ропот, но всё стихло. Урок закончился, и учащиеся стали расходиться. — Виктория, задержись, — я послушно вернулась, встав напротив его стола, позади закрылась дверь за последним студентом. — Не стоит пробираться к тому, что тебе может быть противным, если уверена, что не готова это видеть. Однако, потенциал внушительный… Хотя бы в этом, — он усмехнулся. — Сегодня в пять. В кабинете. Не опаздывай… И можешь быть свободна. Я кивнула. Молча. Казалось, что стоит открыть рот, и я засыплю его вопросами так, что он меня просто выкинет из аудитории, словно щенка за шкирку. Ноги понесли к выходу стремительно. Не стоило привлекать излишнего внимания, не стоило провоцировать сейчас. Хотя, стоит себе признаться, льстил интерес. Льстило, что отвращения от простого поцелуя не испытал. Особенно зная о том, кто его целовал. И всё же меня не пропустят под эту привычную шкуру, броню, очерствевшую от времени и ненависти. Не так легко и просто. Придётся попотеть… Остаток дня пролетел со скоростью звука. Я с какой-то злостью слушала очередные лекции, которые явно носили общеобразовательный характер. Религии, мифология, уход за существами, ещё какая-то дребедень. В голове всё ещё стояло неуловимое предупреждение о том, что времена меняются. И он точно знал, о чём говорил. Уверенность и понимание, что стоило бы не только упирать на теорию… Спуск на землю. Последнее задание. Туповатое, лёгкое. Впервые захотелось сразу вернуться в школу, а не пойти к своему прежнему дому и увидеть отца хотя бы в окно. Нет… Видимо, мне просто необходимо было знать, что меня… ждут? Да, пожалуй. И сейчас меня ждали в кабинете. И ещё не совсем понятно — зачем? Зачем ему сейчас вся эта дрессировка, если убивать не собирается повторно. Что значили слова: «Всё закончилось в эту минуту»?.. Вопросов уйма, а ответов так и нет. Я неловко переминалась с ноги на ногу перед дверью кабинета, почему-то не решаясь постучать. Противоречивое чувство — сознательно лезть в петлю. — Уокер, тебе нужно приглашение, или ты всё же вспомнишь как надо надавить на ручку, чтобы дверь открылась?.. — донеслось изнутри. Подавив нервный смешок, я покорно преодолела преграду и оказалась в кабинете. Пролетевший поток чар — щелчок провернувшегося в замке ключа. Я сглотнула, едва не отступив к стене. Почему-то стало немного… страшно?.. Пожалуй… Он хмыкнул от моего, кажется, затравленного взгляда: — Опасаться нечего. По крайней мере, не со мной и не здесь. Ничего сверх того, что тебе будет полезным, или захочется тебе самой, — последнее было снова произнесено с нажимом. Фенцио поднялся из-за стола. — Закрепим утреннюю тренировку. Судя по тому, что тебе удалось провернуть на занятии, опьянение завершилось успешно. Только теперь… усложним задачу. Полностью невербально. Никакого даже приблизительного контакта… Я склонила голову набок, подходя чуть ближе и с любопытством глядя на него: — Сколько в общей сложности заслонов вы ставите?.. — Не имеет значения. «Кому как…» — ехидно оскалилось внутри нечто: — И всё же? — В данный момент… четыре. Больше не требуется. Но опять же, уточню: в данный момент. Бывает и так, что следует повысить до десятка. Чуть позже я научу тебя изменять энергию. Не сильно, но сможет помочь запутать противника. Происхождение не изменится, но несколько характерных черт собьют со следа. Я кивнула, прикрывая глаза. Алкоголь действительно выветрился почти полностью. Сейчас было легче и держать концентрацию: ничего не отвлекало. К тому же… четыре блока. Я спокойно исключила из внутренней картинки посох. Зрение привычно отобразило силуэт, без крылатой палки терявший завершённость. Но после того, что я вчера ощутила — не имело значения. Мысли начали разбредаться, ища брешь, поддевая, кажется, словно скорлупу на орехе. На сей раз сложнее — сопротивлялся. Несильно, но для профилактики закрепления знаний. Неохотно растворился ремень. Следом сутана. «Снять всё?..» — невольно подумала я. Дальше я застопорилась: чувствовать чувствовала, но не видела. Предстояло научиться проворачивать это без визуализации. Представлять в уме, как я кого-то раздеваю… Было мягко говоря противно. Меня слегка передёрнуло от этой мысли. Слуха коснулся смех, выводя из сосредоточенности. Я распахнула глаза, хмуро рассматривая ангела. — Что?.. — Понял, как ты пробираешься под блоки. Стало… забавно, — неожиданно лукавый взгляд. — Что ж, два блока долой… У меня поползли вверх брови, когда он буднично и спокойно действительно расстегнул ремень и стянул балахон. Поправил волосы, насмешливо наблюдая, как я снова пятнами покрываюсь краской. Наряд, подобранный на сегодня, начинал напрягать. Когда потеешь, кожаная одежда, оказывается, мерзко липнет к телу. Я встрепенулась, вспомнив про зеркальце, и сунула руку в задний карман, извлекая его: — Прежде чем продолжим… Что это может быть?.. Глаза Фенцио расширились. Он торопливо приложил палец к губам, приказывая молчать. Открыл один из шкафов, какую-то коробку, убрал в неё зеркало и закрыл дверцы. Кажется, из помещения воздух откачали. — Откуда ты это взяла?.. — он хмуро свёл брови к переносице. Врать смысла не было. Я пожала плечами и спокойно ответила: — Вчера дал парень, живущий в башне. Сегодня он появился в этом зеркале и… — Дьявол… — ангел поджал губы, нервно потерев лоб ладонью, — Уокер, тебя родители не учили, что брать что-либо у незнакомых людей как минимум глупо, а как максимум — опасно?.. Я виновато потупилась. Он был прав. Но что было делать? Мне просто впихнули зеркальце в руки, а потом этот сереброволосый обитатель башни понёсся дальше от охранников. Выбросить в окно?.. Оставить на лестнице?.. Что?.. — Простите. — Ладно. Об этом позже. Время ещё есть… Хоть и мало, как выясняется, — он снова шагнул в центр кабинета. — Продолжим… Я сглотнула, когда он потянулся к низу рубашки, а спустя секунду стянул её с себя. Сердце громыхнуло в ушах, и я неожиданно зажмурилась, молясь, словно девственница перед статуей в греческой секции. Он коротко усмехнулся: — Вчера ты была более… раскована… — Вчера вы были более одеты! — огрызнулась я почему-то. Глаза всё же открыла, с плохо скрываемым, очевидно, любопытством оглядывая открывшийся торс ангела. Никаких пресловутых культуристических кубиков пресса. Обычное тело. Просто подтянутое, жилистое, заметно, что тренировки по крылоборству не заброшены им. Грудь и плечи развиты весьма хорошо… Обычное мужское тело, чем-то манящее куда больше, чем то, что должно бы. Краска снова прилила к лицу. Ещё сильнее, ещё отчётливее обжигая щёки румянцем. Почему-то захотелось закрыться руками и отдышаться, заставить себя осадить растущее возбуждение. — Вы издеваетесь… — хрипло вырвалось из меня. — Возможно, — насмешливо отозвался он. — Однако, раздевать в голове кого-то, чтобы освоить снятие блоков — забавно. Я прямо вижу, как твой разум при необходимости… Я сглотнула, старательно давя рвущийся наружу нервный хохот: — Хватит! Пожалуйста… «Позорище, Уокер…» — я опустила голову. Впрочем, он издевался, а я возбуждалась. Подавив усмешку, я подняла глаза, уже без всякого стеснения рассматривая его. Делая вывод: что привлекает меня в нём?.. Полшколы сосунков с шикарными телами. А меня со вчерашнего вечера определённо зацепил взрослый мужчина, который ещё и в моей крови руки испачкал. Своего рода стокгольмский синдром, похоже… Я отметила шрам на его ключице. Словно чем-то прорубили кожу. Давно затянувшийся. Давно боли не приносящий и даже не выпуклый. Почему-то я дёрнулась вперёд, пробегая пальцами по травмированному участку кожи. Горячей, словно разлом ада. Фенцио вскинул бровь, ожидая пояснений моим действиям. Однако от прикосновения пробежали разряды тока. Напряглись руки. Он сглотнул, нервно отступив к столу и облокотившись о него бедрами, разорвал контакт. — Время, Виктория, — хрипло проговорил он. — Пока есть… — я шагнула вперёд, снова проводя пальцами по его коже. Поднял голову, прикрыв глаза, пальцы вцепились в крышку стола до побелевших костяшек. Вздох. То ли от поднимающегося возбуждения, теперь уже общего, то ли от сожаления, что я снова перехожу запретную черту. Несколько раз и «наркотик», возможно, сработает. Только вот для нас обоих. Ладони мягко прочертили мужские руки от предплечий к плечам, скользнули по груди, замерли на животе, чувствуя, что сбивается всё же дыхание. Не отстранился, не одёрнул. Снова дрогнули его крылья, когда губы сошлись прикосновением поверх шрама, поднимаясь выше и очерчивая больше дыханием, чем поцелуем, линию плотно стиснутой челюсти. Пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до губ, упираясь в его живот. Прикосновение снова первоначально безответное, безучастное. Но ненадолго. Поддался на провокацию… Снова зарывающаяся в волосы на затылке ладонь, сжимающая в пригоршню локоны. Фиксируя и заставляя подставиться под обвал поцелуев. Сегодня без укусов, но жгуче всё же. Проталкиваясь языком удушающе и глубоко, наслаждаясь, упиваясь, раскрываясь. Напрягшийся под ладонями пресс, ощутимое возбуждение, упирающееся через два слоя материи. Уже достаточно острое, достаточно красноречиво поясняющее, что тело имеет больше шансов на отклик, чем разум. Я со вздохом оторвалась от его губ, прочертив пальцами очередную линию до края брюк, спокойно справляясь с преградой, неотрывно глядя в глаза и думая о том, что хотела бы сделать в эту секунду. И сделаю… Губы неспешной волной прямой линии скользнули вдоль мужского тела. Ниже и ниже… Склонил голову, цепко следя за каждым действием. Недопонимание, кажется… Опустившись на разведённые колени, я с лёгкой усмешкой скользнула пальцами по напряжённому животу, чуть подрагивающему, и приблизилась к паху. Губы прошлись по кромке расстёгнутых брюк, ожидая, что всё же хотя бы попробует прервать, остановить… Так и случилось. Ладони накрыли плечи, силясь отстранить. Я с лёгкой усмешкой сняла их с себя, снова расположив на столе и накрывая своими. Взгляд Фенцио стал едва ли не больным. Тяжело сглотнул, ожидая… Снова сжавшиеся на крышке пальцы, напрягшиеся под моими ладонями. Отведённые в стороны края брюк. Уже налившаяся плоть, чуть поблёскивающая капля естественной смазки на пунцовом навершии. Напряжение тягуче разлилось по нервам, заставляя податься вперёд и завершить начатое… Я не любила оральный секс прежде. Брезгливость, отвращение, ханжество?.. Возможно. Сейчас почему-то это казалось правильным и нормальным. Я ловила себя на мысли, что мне нравится, что даже от дыхания на коже у взрослого мужчины по телу бегут мурашки не меньше, чем у юнца. Что от сошедшихся на плоти губ он блаженно прикрыл глаза, откинув голову. Под кожей на шее скользнул кадык, приоткрылись губы, дыша чаще, глубже. Чуть дрогнули ноги… Под губами плоть скользит медленно, неуверенно. Позволяя привыкнуть обоим. Осознать — правильно или нет. Голова почти не работает, заставляя дрогнуть от ощущения пальцев, выдёргивающихся из моей ладони, сплетающихся с моими. В поисках поддержки, кажется. Видимо, всё же правильно… Язык прижимает орган к нёбу, позволяя вбирать максимально глубоко, почти упираясь лбом в низ его живота. И нет отвращения… просто нет. Чуть быстрее, чуть менее плавно. От рваного ритма он стиснул зубы плотнее, выдохнув сквозь них застрявший в горле воздух. И снова напряжённые пальцы. Это не казалось пошлым или смешным. Хотя, по сути должно было. Но нет. Пульсирующие во рту вены, чуть скребущие язык от кончика до корня, ударяющаяся в глотку головка. Потому что хотелось. И наслаждение… Непонятно, у кого больше: у него от этой внезапной ласки, или у меня от ощущения, что по его телу волны дрожи бегут одна за другой, кружа голову и выбрасывая в кровь столько эндорфинов, что страшно. Чуть насмешливо отстранилась, обводя языком во рту крайнюю плоть, ловя стремительно опустившийся мутноватый взгляд. Снова плавное ускорение. Ответные ощутимые толчки бёдер, подстраивающиеся под необходимый ритм. Словно подсказка, как нравится больше. Я покорно расслабилась, позволяя ему самому выбрать темп и ощущая, что всё закончится буквально через несколько секунд. В собственном белье, кажется, уже было озеро. Снова противное ощущение холодной жёсткой кожи. Однако… возбуждающее от даже мимолётного трения ещё больше. И всё-таки… От возбуждённого взгляда сверху внутри вспыхивало куда больше, чем я даже сама себе могла признать. Ожидаемая разрядка накрылась медным тазом, стоило разомкнуть губы. Рывок за скрепленные, сплетённые пальцами ладони, резкая смена положения. Пах и бёдра ударились в крышку стола. Я дрогнула от ощущения губ на шее и торопливого рывка за шнуровку корсета. Снова без укусов. Дыхание обожгло плечо. Отводящее движение сжатых в кулак следом волос. Яркий росчерк боли от оттянутой головы и обрушивающийся на губы поцелуй. Неистовый, глубокий до той меры, что челюсть вот-вот готова была хрустнуть. Скользящая по оголившемуся животу ладонь. Широкая, тёплая. Не сдавливая, не сжимая, наслаждаясь гладкой кожей, доступом к сокровенному… И едва ли понимая, что это доступно ему и только ему. Мягкое движение, расслабившийся ремень кожаных брюк, крючок, молния… Пальцы неторопливо нырнули ниже, проникая под предельно влажное бельё. Удовлетворённая усмешка, но на этом отклик обрывается стоном от скольжения черной грубоватой кожи по его паху. Непроизвольный мужской стон словно гладит что-то внутри, заставляя трепетать. Я сглотнула, прижавшись плотнее, поведя бёдрами нетерпеливо. Брюки скользнули вниз вместе с бельём, увлекаемые его руками. Щелкнула пряжка ремня по столу. От вжавшейся в ягодицы эрекции перед глазами цветные пятна и обрывающийся вздох. Перехватывающая за горло ладонь. Не сжимаясь, придерживая, ловя грохот крови под кожей. Стремительное направляющее движение и грубоватый толчок внутрь, вынуждающий почти повалиться на стол, если бы не удерживающая рука. Если бы не накрывшая спину ладонь, помешавшая расправить от наслаждения крылья. Руки вжались в деревянную столешницу. — Тише… — впервые просьба, а не приказ. Я кивнула, закусывая губу. Говорить не вышло бы при желании. Снова глубокий толчок внутрь и ощущение предельной заполненности. В голове шумит кровь. Руки пропадают, позволяя опуститься грудью на стол, сжимают ягодицы, снова фиксируя перед тем, что уже рисует воображение… Медленные плавные толчки, словно в реверс вчерашнему напору, словно подсказывая, что сегодня новая грань понимания: разочарование перешло в фазу принятия, в ощущение доступного желания. Как помешательство для обоих. Нет смысла что-то доказывать — удовольствие от всего. Удивительное ощущение прикосновений и снова как для меня, так и для Фенцио. Шумом прибоя дыхание за спиной, вынуждает крепко стиснуть зубы и не дрожать. Возбуждает предельно. Хочется видеть лицо, ловить эмоции, но новое положение заставляет расслабиться… Толчки ускоряются, заставляя всхлипывать в закушенный кулак, чтобы не разразиться протяжными стонами. И могу поспорить, что он улыбается от этого. Плавное скольжение от поясницы к лопаткам тёплой широкой ладони увлекает волну жара, заставляя конвульсивно дёрнуться, подставляясь под удары в тело, принимая глубже. Сведённые вместе ноги делают его плен уже, срывая стон с шипением сквозь зубы. Почти ласка. Почти, потому что снова сжатые в кулак волосы заставляют прогнуться, цепляясь руками за крышку стола. Ещё ускорение и от хлопков тел закладывает уши. Мысль о том, что в коридоре может кто-то находиться возникает в сознании и испаряется, выбиваемая с каждым последующим толчком. Внутри плещется жар, и стягиваются, истончаются, лопаются тонкие ниточки возбуждения. Тело не противится, принимая всё глубже, становясь всё податливее, плавится от ощущений, растекается во властной неге ведущего в этом танце ангела. Рывок за волосы вверх вынуждает зашипеть, впечатываясь лопатками и крыльями в мужскую грудь. Почти с треском, с каким-то пошловатым шлепком. Тело обхвачено поперёк живота, вжато максимально крепко. Ещё сильнее и на губы ложится горячая ладонь, прерывая готовые сорваться криком звуки. Всё же укус в шею. Где-то под волосами… не столь существенно. Калейдоскопом из отдела игрушек перед глазами мелькают цветные вспышки подступающего оргазма. Закатываются глаза, пытаясь, кажется, рассмотреть сквозь потолок остальные этажи школы и их обитателей. Удары сливаются в бесконечную волну, вынуждая подрагивать в сжимающих тело руках. Безвольная от напряжения кукла, у которой путаются от наслаждения и мысли, и чувства. Только ладони цепляются судорожно за широкие жилистые запястья, словно в поисках опоры, заставляя раз за разом вскрикивать в ладонь, ловить обжигающее дыхание плечом. Поворот лица за подбородок, обрушивающийся сверху поцелуй в совершенно неудобном положении, снова до хруста в челюсти. Пальцы ныряют в платиновые волосы, притягивая за затылок ближе, выдыхая в поцелуй всхлипы и стоны, крики и ощущения, которым слов не подобрать. Салют в голове увлекает в убойную разрядку, заставляя обмякнуть, попытаться осесть коленями на пол. Не позволяет. Удерживая, упираясь вспотевшим лбом в мой затылок, выравнивая дыхание. Я сглотнула, непослушными пальцами несмело проведя по его ладони, всё ещё удерживающей в стоящем положении. — Когда-нибудь это перейдёт точку невозврата… — донеслось из-за спины достаточно тихо, — Подумай, стоит ли продолжать самоубийственную пытку для себя самой. Это не должно быть насилием… Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя использованной. Я облизала пересохшие губы, боясь открыть глаза: — Точка была пройдена вчера. Я отдаю себе отчёт в том, что происходит. Рискну предположить, что, если бы это было хоть сколько-то противно, всё ограничилось бы лишь занятиями и дополнительными. Однако… Я сглотнула, поняв принцип снятия блокировок. Нет нужды «раздевать». Просто желать проникнуть не только в сердце, в тело… Желать оказаться в разуме и глубже. Узнать, что внутри — чувства. Сердце успокаивалось. И мне хотелось ощутить его энергию. Мяту в неудержимом порыве прохлады по горячей после всей страсти коже. Ощутив давление на блоки попытался подтянуть их сильнее. Один удар с привкусом жимолости и ответный поток хлынул по кабинету, тревожа обоняние, гладя кожу так, как не смогут ни руки, ни губы… ничто и никогда. Усмешка в плечо: — Думаю, это можно считать освоенным… Отступил, чувствуя, что ноги уже меня держат вполне надёжно. Я нервно ухватилась за край стола, чувствуя выскользнувший из своего тела орган. Снова разрядка, флешбеком. Лёгкая, сладкая… И с холодком энергии на губах, словно поцелуй авансом. Руки слушались плохо, пока я пыталась поправить одежду, с десятой попытки попадая шнуровкой в пазы. Брюки снова охватили ягодицы. С крючком тоже пришлось повозиться. Злило… Но выбор мой. И злиться кроме себя не на кого. Он наблюдал с насмешкой, тоже одеваясь. Это не выглядело странным, глупым или пошлым. — Кто мы друг для друга?.. — зачем-то спросила я. — Тебе решать… — лаконичный ответ, — Пока есть время всё обдумать… Я кивнула, повернувшись к шкафу: — Что делать с зеркалом?.. Фенцио вздохнул, поправляя сутану: — Пока побудет у меня. Завтра утром тренировка на лётном поле. Щадящая. Там можно обсудить большее… — Я думала, что получится уточнить всё сейчас, — плохо скрыв раздражение, я полоснула его лицо взглядом. Стало стыдно, и я зажмурилась, закрыв руками лицо. — Простите. Нервничаю. Что-то происходит, а что именно я не могу понять. Слишком мало информации, слишком много проблем, и, что ещё хуже, я не понимаю… За что?.. Он сжал зубы, понимая, какой вопрос я имела ввиду. Несколько шагов вперёд, сжатые широкими ладонями плечи, вынуждающие расслабиться. Не объятие. Просто прикосновение на стопроцентной надёжности и защите. Просто руки, которые после второго раза не оставили следов и были удивительно бережными. — Приказ. Приказ, который необходимо исполнить и нет шанса отказаться от его исполнения. Не моё желание… Больше пока сказать не могу. Я знаю не так много, но, когда что-то прояснится — обязательно расскажу всё до конца. Я болезненно сморщилась: — Так легко отобрать жизнь… — Нелегко, Виктория. Очень нелегко… Хотелось прижаться, как маленькой, раствориться. Сдержалась, отступив к двери. Пальцы несмело легли на дверную ручку. Опять откладывались вопросы и ответы. По спине поощрительно скользнул направленный толчок силы. Неожиданный смех позади: — Уокер, в брюках ты соблазнительна, но юбки и платья более женственны… Я вспыхнула, чувствуя, как уши загорелись в секунду. Гнев схлынул, оставив волну сарказма: — Меня раньше тоже не возбуждали мужчины в платьях… Всё меняется… — язвительно сорвалось с языка. Смех затих. Вкрадчивый вопрос: — Тебе не кажется, что ты перегибаешь?.. Я чуть обернулась, улыбнувшись немного ядовито: — Мне кажется, что пора идти к себе… — В семь утра на лётном поле… — после моего выпада хмуро проговорил Фенцио. Шутливо отвесив реверанс, я выскочила из кабинета, пока действительно не взгрели. Повезло, что коридор был пуст… Лицо краснело от стыда, ощущения удовлетворенности… И от того, что удалось прижечь словом, показав, что язвительность не всегда стоит показывать тем, кто её не заслужил. Я ещё не знала, что меня ждало завтра…2. "Я теряю себя"
3 декабря 2020 г. в 12:00