"Sex Is Not Enough"

Oomph! — Sex hat keine Macht

      Я стояла у кабинета Фенцио после суда. Настроение было противоречиво отвратительным. Из помещения доносились обрывки разговора на повышенных тонах. Удалось распознать голос Дино. Меня едва не перекосило в усмешке: ангелок на что-то надеялся, как и Люцифер. Однако, что одному, что второму не светило ничего. Слишком приторно правильный один, слишком обжигающе неправильный второй. Хотелось найти золотую середину. Кого-то с пламенем внутри, но имеющим в голове острый холодный разум. В школе таких, к моему огорчению, не обреталось. Либо властолюбцы, стремящиеся пробиться любой ценой, либо импульсивные, словно факелы в подземелье — дунет ветер, и пламя дрогнет, склонившись в одну сторону, а то и потухнет вовсе.       Однако, целью визита было не это. Я не могла понять: какого чёрта Фенцио согласился с тем, чтобы не прикреплять к нам с Люци наблюдателя. От кого угодно ожидала, даже от Мисселины, которая наоборот встала на дыбы. А вот от старого ангела уж точно не улавливала никакого подвоха. Тот бы меня скорее вообще в башню упёк, только бы глаза не мозолила. Так что внезапное «наблюдатель не нужен» ввело меня в некий ступор.       Дверь распахнулась в сопровождении фразы, летящей в спину Дино:       — Впредь я не намерен с тобой это обсуждать!..       Хлопок за его спиной. Опущенная голова поднялась, гордо распрямились плечи. Дино скользнул ледяным взглядом по коридору, внезапно наткнувшись на меня, упирающуюся плечом в колонну. Лёд трескался стремительно. Он уверенно подошёл ближе:       — Поздравляю. Ты снова выкрутилась…       «Сама…» — едва не хмыкнула я.       — У них не было достаточных обвинений. Поцелуй случился против воли… Рада, что по итогам разбирательства всё же смотрели в глаза фактам, а не эмоциям.       Дино чуть улыбнулся:       — Меня ждёшь? Может прогуляемся?..       — Не могу, мне нужно кое-что уточнить у Фенцио. И по учёбе, и по прошедшему разбирательству… — проговорила я безучастно. На что он рассчитывал? Я не намерена кидаться из объятий одного к другому. Не тому.       Меня забавляло, как его эмоции менялись. Лёд, тепло, сейчас снова ледяная корка, покрывающая взгляд, скользящий по мне. Он отступил назад, качнув головой. Поджатые губы, вздох, развернулся на пятках, бросив через плечо:       — Не думаю, что сейчас подходящее время. Отец не в духе… Но, как пожелаешь…       Я хмыкнула, глядя в его удаляющуюся спину и шагнув к двери: «Это мне и нужно… Паршивое настроение всегда заставляет людей сначала говорить, а потом думать над сказанным… Вам, небесным, этого не понять никогда…». Стук в дверь уверенный. Лицо бесстрастное. Мне нужно получить ответы на вопросы. Ни больше, ни меньше.       — Кого там ещё?..       Сдерживая кривую улыбку, я толкнула дверь:       — Всего лишь самая бестолковая студентка из всех, встреченных вами…       Фенцио обернулся ко мне, рассматривая в смешанных чувствах. То ли гнев и отвращение, то ли любопытство. Встрёпан, зол, руки подрагивают. Сброшенная на спинку стула сутана, остался только в рубашке и брюках, глядя невидящим взором в распахнутое окно. Я словила себя на мысли, что в гневе он становится даже не особо страшным, скорее… Чувствуется, что живой и испытывает боль. Как же Дино не вовремя его вывел. Не сказать, что я боялась, но определённые опасения были. Впрочем… не попробую, так не узнаю.       — Виделись на разбирательстве, — наконец прервал ангел затянувшуюся паузу, отворачиваясь к столу. — Какими ветрами, Уокер?..       Я хмыкнула, закрывая дверь за своей спиной:       — Попутными, господин учитель.       — «Господин»… — он снова обернулся, скривив губы в усмешке, — Ну-ну… Выкладывай и иди. Без тебя проблем по горло…       Сложив руки под грудью, я прошла в середину помещения. Здесь уже была. Амулет стащить было сложно, но необходимо. С трудом удержавшись от воспоминаний о Дино и о том, что происходило во время поисков моего убийцы, я сделала вид, что осматриваюсь. Стопка писем матери всё так же лежала на полке. Взгляд остановился на Фенцио. Почему-то мне было не жаль его. Обстоятельства. А вот на мать я злилась безумно… Светлый образ из детства обрастал на небесах такими подробностями, что становилось тошно от этого родства. Или всё же жаль?.. Невразумительные колебания между сочувствием и нейтралитетом, которые, тем не менее, объясняли его ко мне отвращение и предвзятое отношение.       Вот только не вязались с его ненавистью сегодняшние поблажки с назначением соглядатаев и доносчиков…       — Почему вы сочли, что наблюдатель не нужен? — прямо спросила я.       Преподаватель выдавил улыбку:       — Не от большой любви уж точно.       — Догадываюсь. И всё же?..       Фенцио вздохнул:       — Уокер, почему ты даже в чём-то положительном ищешь подвох?       Я пожала плечами:       — Выбора нет. Этот мир учит, что за каждым благовидным поступком и предлогом скрывается чья-то цель. На земле это не столь явно. Я предпочитаю уточнить спорные вопросы на берегу.       Взгляд учителя стал заинтересованным, но он снова сморщился:       — Ты слишком тесно контактируешь с Дино, при этом более склонна к демонам… Мне не с руки подставлять сына. Есть опыт…       Хмыкнув, я повела плечами:       — Мама умеет создавать проблемы из воздуха. Видимо, это наследственное… — я отметила его взметнувшиеся в удивлении брови, — Слухами земля полнится, Ангел Фенцио. Меня тыкают тем, что я дочь серафима, но о причинах её «взлёта» я узнала не так давно. Впрочем, это не имеет отношения к вопросу. Да и к ответу…       Фенцио прочистил горло:       — Такая же пронырливая лисица…       Я усмехнулась:       — Предпочитаю оперировать фактами, а не быть голословной. Однако, спешу успокоить: с Дино у нас не более чем приятельские отношения. Что до моего предпочтения, отдаваемого демонам… Они хотя бы силятся найти червоточину и расширить её во мне. Свет же, кажется, ждёт, что я без всякого с его стороны любопытства и мотивации буду развивать свою энергию в его направлении. Так что вашему сыну ничего не грозит. Ни единого нарушения законов Равновесия или Неприкосновения. Это даже… не дружба.       Его взгляд прошёлся по мне от макушки до пяток. Я ждала уже чего угодно: обвинений во лжи, потока ругани за столь прямые ответы. Впрочем, я говорила правду. Однако, заинтересованность и любопытство стали накалять обстановку. Он усмехнулся, поднявшись со стула, и шагнул ко мне. Сдержав порыв отступить, я осталась на месте, наблюдая за приблизившимся учителем. Жёсткая даже на вид ладонь, не касаясь тела, прошлась от груди к моему животу. Он прикрыл глаза, считывая энергию.       Становилось любопытно, хотя казалось бы, куда уж больше. Дрогнувшие в уголках губы заставили меня судорожно подавить изумление. Фенцио распахнул глаза, глядя на меня сверху вниз:       — Жимолость и свет. Больше света. Демоны тебе… едва ли подойдут. Хотя по характеру — фору Сатане дашь…       Я выдавила кривую усмешку:       — С каких пор характер определяет предназначение?..       — Только он и определяет, — ответил ангел, отступив. — Что ж, я тебя услышал, выводы сделал, ответ на вопрос дал… Что-то ещё?..       Склонив голову набок, я задумчиво окинула взглядом кабинет:       — Рай не считает своим долгом убеждать непризнанных в том, чтобы они пополнили ряды небожителей?..       Фенцио фыркнул:       — Плавный переход от темы к теме. Да, полагаю, светлая сторона не отличается особой прозорливостью в отборе непризнанных в свои ряды. Свет в заведомо, — он скривился, — выигрышной позиции, если можно так выразиться. А ты бы предпочла, чтобы небожители стелились под вчерашних людей в надежде заманить на свою сторону?..       Я уловила насмешку в его взгляде, понимая, что любой ответ сейчас может вызвать волну гнева. Пожалуй, за всё время, что я в школе, он на меня не орал впервые, не считая того момента в беседке у статуи Равновесия, когда нашли тело Лоры. Спокойный разговор. Диалог без крайностей. И я даже не знала, что послужило его спокойствию сейчас: то, что я разъяснила свои «отношения» с Дино, или несвойственная прямота.       — Скорее, я бы предпочла, чтобы стороны показывали равную заинтересованность. Но это невозможно, верно?.. — он задумчиво кивнул, продолжая стоять напротив меня, — И всё же света во мне больше, как вы сказали. Сможете разглядеть в демоне ангела, учитель?..       Слова вырвались невольно, и я едва не втянула голову в плечи от того, до какой степени это прозвучало… дерзко. Кажется, он тоже опешил. Захотелось сбежать, но, видимо, я действительно дочь своей матери… Вляпалась. От Фенцио не смыться.       — Допустим, — спокойно ответил он.       Я дрогнула от чуть хрипловатого голоса, всматриваясь в основательно потемневшие глаза. Уверенность и бравада испарились. Ощущения как у кролика перед удавом. И всё же… «Говорите, характер круче Сатаны?..» — я шагнула вперёд, вытягивая руку, собираясь считать его энергию… В ответ тишина. Отклика не появлялось. Я вскинула брови:       — Вы пусты?..       — Зарываешься, Виктория… — Фенцио усмехнулся, — Я тебе не подопытный кролик для изучения энергии.       Склонив голову набок, я приложила ладонь к середине его груди больше назло:       — Истинный носитель света и оплот морали отказывает жалкой непризнанной в обучении? Где я найду энергию… чище?..       Рывок за запястье прижатой к его груди руки, почти впечатавший моё тело в его. Горячий шёпот с рычащими от гнева нотками колыхнул волосы и скользнул пламенем по натянутым нервам:       — Такая же, как мать… Я тебя вижу насквозь. Стоит ослабить бдительность — получишь нож в спину!.. А после — снова падение в…       Я извернулась, оказываясь с ним лицом к лицу, и впилась в губы, не позволяя закончить. Адреналин ударил в голову от всех этих всплесков. Нос щекотнул аромат акации. Не энергия. Скорее, мыло или одеколон… что-то неуловимое, но точно не энергия. Та всё ещё скрывалась под блоками. Нервы натянулись ещё сильнее в ожидании того, что меня сейчас отпихнут, а после, словно приблудную кошку, испортившую ковёр, потащат для исключения к Кроули.       Неожиданно скользнувшая за затылок свободная ладонь привлекла ближе. Поцелуй из безответного превратился в нечто безумное. Глубоко, яростно. Злость и страсть смешивались в непередаваемом коктейле эмоций. Укус за губу заставил дрогнуть, но не издать ни единого звука.       Ослабилась хватка. Я чуть отстранилась, глядя в пронзительно серые глаза с непередаваемо огромными от такого же адреналина зрачками.       — Не похоже на нож, верно?.. — тихо проговорила я, опустив взгляд на припухшие мужские губы, — Но вполне остро… Вы правы…       В тесно прижатом теле Фенцио громыхнуло сердце, отдавшись импульсом, кажется, до самого моего позвоночника. Кривая усмешка:       — Уокер, играешь с огнём…       Я чуть потянула его нижнюю губу своими, тихо проговорив:       — Всегда есть вариант прогнать, отвести к директору… — руки уже более смело прошлись по напряжённым мужским плечам, — Но есть и третий: сравнить «такая же» или всё-таки отличаюсь.       Поцелуй без напора, словно заставляя привыкнуть ко всему. Напряжение в финальной точке существа. Мужчины одинаковы. На земле. В аду. В раю… Одинаковы. Но в нём я улавливала всё и сразу в эту минуту. Язык осторожно скользнул между его губ, показывая, что можно обжигать, а можно и наслаждаться. Ранить и исцелять. Любопытство отступило, оставляя на поверхности только острое противоречивое желание — доказать. Кому и что — вторично. Мозг уже не задавался этим вопросом, особенно после того, как по спине, сжимая, скользнули руки, привлекая ближе. Снова рывок за затылок, не позволяющий отстраниться. Поцелуй ещё более напористый и властный. Стянутые в кулак на затылке волосы фиксируют голову, позволяя ему неторопливо изучать поцелуем мой рот.       Дыхание сбилось от резкой смены положения: поясница вжалась в рабочий стол, подсаживающее движение под ягодицы, разлетевшиеся в стороны колени.       — Дверь… — сглотнув, прохрипела я в очередной поцелуй.       Усмешка, зрачки выцепили мои глаза. Неуловимый жест рукой, в нескольких шагах позади Фенцио щёлкнул провернувшийся в замке ключ. Чары на высоте…       Я вскинула брови:       — На каком курсе такому учат?..       Ангел хмыкнул, скользя пальцами по моей шее, обхватывая её ладонью и наслаждаясь грохотом крови под кожей:       — Если доживёшь — узнаешь…       — Есть шанс…       — Помолчи, Виктория, — отрезал он, наклоняясь.       Я подчинилась. Снова глубокий удушающий поцелуй. По бедру под юбку платья скользнула жёсткая широкая ладонь. Пограничная требовательная ласка, притягивающая ближе, почти впечатывающая в мужское тело. Уже напряжённое по всем точкам соприкосновения. И сбивается дыхание, мысли, сердце от ощущения всего спектра этой тесноты. Яркий росчерк укуса в шею заставил зашипеть. Движение горячего языка, обводящего алое пятно, пальцы чуть сдавливают горло, вынуждая подчиняться.       Выдохнув, я дёрнула рукой, попытавшись скользнуть ладонью под его рубашку. Нетерпеливый рык и оба запястья заведены за спину, прижаты к столу и удерживаются не слабее, чем кандалы. Игра по чужим правилам, в которой не выиграть. Да и желаю ли я победы?.. Но почему-то в его глазах боль мешается с яростью. Страсть только на самом дне… Слишком глубоко под ворохом дурных воспоминаний. И это злит и пугает…       Пугает немного…       Немного…       Порывистое движение вперёд, выдох в губы, утягивающий в поцелуй на острой грани с осыпающейся адекватностью. Мысли о неправильности происходящего испаряются, когда горячие жёсткие пальцы смещаются с ягодицы между бёдер, сдвигая ластовицу белья в сторону, скользя по уже подходящей к границе возбуждения плоти. Остро, почти болезненно. Проходят по складкам, задевая какие-то неведомые точки, и кровь бросается в лицо, заставляя почти скулить в поцелуй. Потому что это невероятно обжигает… Каждый звук в его губы делает напряжённую улыбку шире, словно убеждая, что отклик был и будет.       Порывистый и глубокий толчок пальцев в тело заставляет приглушённо вскрикнуть, углубляя поцелуй, и невыносимо хочется двинуться им навстречу, но тело зафиксировано, и запястья, сжатые его рукой, не вывернуть. Положение сводит с ума, и толчки пальцев, ласкающих изнутри, чуть сгибающихся, бросают то в жар, то в холод. Внутри всё горит, кажется. Пальцы то замедляются, то ускоряются, то расходятся, лаская подрагивающие пульсирующие стенки, разгоняя волны возбуждения по телу.       Прервавшийся поцелуй, упирающиеся вспотевшие лбы. Усмешка от моих сведённых от напряжения бровей. Снова глубокий толчок до упора, чуть проворачивающиеся в теле пальцы, губы приоткрываются, готовясь разразиться то ли стоном, то ли криком.       Короткий приказ:       — Молчи.       Я сглатываю, кусая собственную губу, откидывая голову назад, чувствуя, что воздуха слишком мало. Внутри всё напряжено до предела. Голова кружится. Рывок ладони позволяет высвободиться, стоит ему потерять бдительность. Ангел хмыкнул, но дрогнул, когда ладонь скользнула по его груди и животу в сторону паха, задевая скрытый под брюками орган ногтями. Пока через ткань.       Пуговица щелкнула, зашелестела молния. Взгляд не мутнеет. Всё ещё пронзительно яростный. Пальцы в теле не останавливаются, словно поощряя на дальнейшее. Ветер в голове раздувает остатки страхов к дьяволу. Пальцы сходятся на напряжённом горячем органе, заставляя снова закусить губу от предвкушения. Скользят по мягкой коже, обволакивая прохладой вспотевшей от возбуждения ладони. Поначалу робкое движение подстраивается под толчки внизу моего живота, создавая очередную волну болезненного напряжения. Слуха касается шипение сквозь сжатые до скрипа зубы. Сдержав насмешку, улавливаю закатывающиеся от наслаждения глаза ангела. Злить не хочется. Ведь всё только начинается.       «Игра с огнём» уже плавит внутри всё. Рушит барьеры, рушит недопонимание, отторжение, отвращение и ещё сотню уже испытанных друг к другу прежде эмоций. Снова полубезумный поцелуй, больше смахивающий на укусы. Отпущенная вторая рука, свободной стянул верх платья, сжимая до приглушённого стона в губы грудь. Я охнула, опутывая рукой его затылок, запуская пальцы в волосы, чувствуя, что возбуждение доходит до крышки. И непонятно, гроба или бутылки глифта — убийственно и опьяняюще…       Движения ладони ускоряются, большой палец обводит крайнюю плоть, чуть сдавливая головку, чуть сжимается ладонь, ощущая каждую венку, каждый жгут напряжённого желания, стянутого перед кульминацией. Но не может быть так просто, верно?..       Пальцы выскользнули из моего тела. Фенцио, тяжело дыша, предлагал выбор. Молча, цепко следя за дальнейшими действиями. Сглотнула, ловя зрачки, показывая то, что показала сегодня Адмирону. Шатнулся, выискивая лазейку для ненависти… Не находя. Нетерпеливый то ли стон, то ли рык… снова притягивающее движение, задранная до живота юбка. По обонянию рванулась моя энергия. Жимолость. Свежо, сладко… привкус ягоды с горечью скользнул по губам в очередном удушливом поцелуе. Белые крылья за его плечами дрогнули, раскрываясь.       Направляющее движение и глубокий толчок сильных бёдер, почти вынудивший повалиться на спину. Мои крылья дёрнулись, но, прижатые задницей к столу, не раскрылись под насмешливым взглядом. И всё же поддержал, чтобы не рухнула. Позволил найти опору, подхватывая ноги под колени. До предела внутрь, наслаждаясь сокращающимся телом так, что раздулись хищно крылья носа, втягивая наэлектризованный воздух кабинета. Пропорционально с выдохами нарастающие толчки, сводящие с ума.       Ни единой секунды замешательства, робости. Предельно глубоко и резко, наблюдая за реакцией, ожидая крика, стонов. Звуков не роняю… Издеваться тоже умею. Но это ощущение предельной наполненности, срывающийся с губ воздух… Выдох без права вдохнуть. Глаза закатываются, чувствуя удары в собственное тело на пределе возможностей. Замедление. Не вижу, но чувствую, как серые глаза скользят по распростёртому на столе телу, подрагивающему от каждого глубокого толчка. Что видит — не знаю… Что чувствует? — хотела бы узнать, но недоступно. Причину для гордости, что, пав по воле матери, получил в качестве игрушки дочь?.. Любовницу, союзника, временную утеху?.. Что?..       «Плевать!» — с ударом в тело проносится в мыслях, выбивая их все к чёрту. Только грохот пульса на языке и внутри тела, собирая остатки самообладания, чтобы не вспыхнуть оргазмом уже сейчас. Не доставлю удовольствия так быстро. Уокер умеют терпеть. Точнее… я умею. Но глаза зажмуриваются, и в голове пошловатым калейдоскопом крутится, что на его месте может быть кто-то другой. Вот только никто так не сможет. Да и не захочет… Тело сотрясается и уже непонятно — от вбивающегося до предела органа или от подступающих разрядок, готовых снести пространство и время.       — Смотри на меня, — отрывисто, хрипло… снова приказ.       Подчиняюсь, опускаясь на локти, чувствуя, что от этого взгляда улетаю ещё быстрее, чем от его движений. Ненависти нет — испарилась. Отвращения нет — исчезло. Боль… ещё есть. Но на дне. «Вытравлю и это… Не будешь любить, но точно будешь хотеть больше, чем кого бы то ни было…» — почему-то зло думаю я. Считывает, кажется…       Склоняется, не останавливаясь, поцелуй с укусом:       — Секс — это ещё не всё…       Слизываю кровь из прокушенной им губы:       — С него, порой, всё начинается…       — Много болтаешь… — усмешка обжигает калёным железом, возводя на острую иглу обоюдного желания, — Но ты права. Иногда с него начинается всё.       Сжатая руками талия, фиксирующая в одном положении. Хлопки слияния разлетаются по кабинету, рикошетом отражаясь от стен, оглушая, мучительно сбивая остатки разума в неопрятную кучу собственных желаний, реализуемых там, где я этого не ждала, с тем, от кого не получила бы этого никогда, тогда, когда это казалось только… игрой. В которой я безбожно проиграла и не жалела.       Тишина разрывается моим криком от мешающихся ощущений обваливающегося в пропасть наслаждения и боли. Боли не моей, чужой, но которая в воздухе разливается дурманами. Слишком остро, действительно, нож в спину. Но не от меня. От него. «Как от тебя можно было отказаться?..» — думаю я, проваливаясь в удовольствие. Толчки нарастают, словно домино, увлекая одну разрядку за другой. Падающие «кости» осыпаются, погребая под собой остатки разума.       Поцелуй с тем же напором, забирающий крик и отдающий свой.       Фрикции на пределе сил… несколько ударов и всё замерло. Только подрагивающее мужское тело, рухнувшее сверху, придавливающее к столу, пытающееся собраться по кускам обратно в того, кто уже через несколько минут станет отчаянным моралистом и ханжой, но с тайной, которую видел кабинет… и что-то мне подсказывало, что этих тайн здесь будет впредь не одна сотня. Силясь отдышаться, я почему-то скользнула пальцами по его голове, зарываясь в волосы, поглаживая. Зачем?.. Хочется — самый простой ответ.       — Я удовлетворил твоё любопытство?.. — поинтересовался Фенцио тихо.       Я вскинула бровь, но удержала усмешку:       — И не только его…       Хриплый смех, жгучий поцелуй в ключицу, бегущие вверх губы, очерчивающие поцелуями шею, подбородок, жадно впивающиеся в мои. Без напора. Скорее, убеждаясь ещё раз: не приснилось, не оттолкнули. И никакого отторжения. Рывок под лопатки, помогающий сесть, всё ещё чувствуя его в себе. Тело отзывается уже бессознательно, заставляя снова дрогнуть и прикрыть глаза. Хочется повторить. Мне хочется… А ему?..       — Не сегодня, — ответом на считанный в зрачках вопрос. — Удивляешь…       Я хмыкнула:       — Взаимно…       Вздох ангела колыхнул волосы на моей макушке:       — Персональные занятия по энергиям, — он помолчал, поддевая мой подбородок пальцами и требовательно заглядывая в глаза. — Сможешь пробить мои блоки — узнаешь много нового…       Склонив голову набок, я усмехнулась:       — А нужно ли?..       Фенцио привычно натянуто улыбнулся, но, кажется, запал прежней скандальной натуры в моём присутствии уже не срабатывал. Взгляд стал болезненным. Молчание затянулось, вынуждая пристальнее всмотреться в серые глаза, улавливая отражение… Не своё…       Мне было не страшно видеть собственную смерть. В его глазах…       — Поздно бояться… — прошептала я.       — Можешь рассказать руководству, — он отступил, оправляя одежду и предлагая мне помочь слезть со стола.       Усмешка всё же проскочила. Кривая. Горькая… Чаще держащаяся на его лице. На моём, кажется, вовсе не бывавшая ни разу:       — Это вернёт мою жизнь?..       — Нет.       — Это облегчит вашу боль?       — Едва ли…       — Тогда зачем?       Вздох:       — Уокер, ты невыносима.       Я сползла со стола, опустившись на всё ещё подрагивающие ноги. Мир качнулся. Попытка завалиться набок прервана руками, подхватившими под подмышки.       — Зато я не предаю… — сглотнула, поправляя юбку платья и возвращая на исходную лиф, — А вы?..       Тишина…       Я качнула опущенной головой, обходя его и собираясь покинуть кабинет. Внутри была дыра. На всё стало плевать. Что ж… Женщины Уокер действительно умели навлекать беды на собственные головы. Хорошо, что на земле я не успела родить. Иначе эта цепочка была бы нескончаемой, кажется…       Когда рука уже почти провернула замок кабинета, меня развернули за плечо, впечатав в стену лопатками. Движение пальцев по коже, щекотка чар, снимающих засосы на шее. Мятный ветер, прочувствованный в отеле, убирающий яркие следы. Я забыла про них. Скандал мог бы случиться, грянув громом среди ясного неба… Глаза впились в лицо Фенцио. Нечитаемое… пустое. Либо под привычной маской. Хотелось съязвить, наорать, разреветься, дуть губы, разнести кабинет, злиться, сломать что-то… Да толку-то?..       — Что мне делать?       — На твоё усмотрение…       Я вздохнула:       — Когда у меня дополнительные по энергиям?       — Не боишься?.. — он всё же изумлённо вскинул бровь.       — Если решитесь убить меня снова — я даже прятаться не стану.       — Идиотка… — он усмехнулся, поддевая моё лицо пальцами за подбородок, без всякой заботы, просто вынуждая смотреть в глаза, — Впрочем… нет нужды. Всё закончилось. В эту минуту.       Я хлопнула глазами:       — О чём вы?       — Не имеет значения. Иди…       Сжав мужское запястье, всё же запустила ногти в кожу. Прошипела в лицо, всё же не удержав ярость:       — Я. Имею. Право. Знать…       Ангел криво усмехнулся:       — Обсудим на дополнительных. Завтра.       — Если доживу?.. — ехидно уточнила я.       Скривился, проворачивая замок и в лопатки выталкивая меня в общий коридор. Привычно грубо, жёстко и безапелляционно. Сразу видно, что секс не повод быть помягче. Впрочем, это на публику, слоняющуюся по этажу, которая тут же вытаращилась на вывалившуюся из кабинета тирана проблему школы.       — Ещё раз заявишься с таким дерьмом — пеняй на себя! — рыкнули в спину.       Громыхнула дверь, снова едва уловимо щёлкнул замок.       Я вздрогнула, обернувшись через плечо и прикрывая рот рукой. Изнутри поднимался истерический смех. Здесь были свои актёры и Оскара им за это точно не вручат, однако… любопытно. Всё же с места я сдвинулась, направляясь в сторону спален. В голове было отвратительно пусто. Слишком много всего за несколько часов. День пестрел событиями и вымотал до предела. И страшнее было то, что я действительно не знала — что стоило бы сделать, предпринять…       «А что предпринять?..» — хмыкнуло подсознание, — «Ты переспала с преподавателем, который всеми силами пытался тебя выдворить из школы… А ещё раньше, как выяснилось, вообще убил…». К горлу подкатывал комок тошноты. Отвращение к себе было моим спутником с момента попадания сюда. Прежде потому, что каждый считал своим долгом ткнуть носом в происхождение, которое было ниже, чем у насекомого, потом из-за матери… Теперь же… Переспать с собственным убийцей — так могла влететь только я. При этом тело ещё помнило прикосновения и… не только. Мелкая дрожь в коленях вынуждала поторопиться оказаться в комнате, принять душ, уснуть… или просто привести мысли в порядок. Хотя бы попытаться.       Мими удивлённо вскинула бровь, когда я ввалилась в комнату:       — Призрака увидела? — насмешливо проговорила она.       «Угу, себя, улетающую в кювет, после того, как Фенцио протаранил мою машину…» — вздохнула я внутренне.       — После суда немного неуютно. Но… я остаюсь. Надо только передохнуть.       Соседка подлетела на постели, радостно стискивая меня в объятиях:       — Это же отлично! — она развернула меня за плечи в сторону ванной и подтолкнула в спину, словно считывая желания, — Иди в душ, потом отдыхать и вечером пойдём праздновать. И никаких возражений! Кстати… от тебя чем-то странным пахнет… акация?..       Я сглотнула, удрав в ванную и спешно захлопнув дверь. Вжалась лбом в косяк, чувствуя, что вот сейчас, в безопасности, «кролика» начинает отпускать. И всё осознание начинает раскручиваться в голове бесконечной спиралью. Болят искусанные губы, тянет низ живота… и не факт, что от боли. Накатывающая череда воспоминаний от каждого шага к зеркалу до поднимающихся волн уже знакомого возбуждения. На чёрном платье контрастом выделяется платиновый волос. Дыхание снова сбивается от слёз…       — Почему так дьявольски больно?!.. — шепчу, включая воду.       Стоит закрыть глаза: кадры аварии, а следом взгляд сверху. Смесь сожаления и презрения. «Но я обещала себе, что сотру из него всё и создам заново нужное себе…» — вспоминается. Оттолкнуть, зная, что убил он же — признать поражение. Я сильная?.. Более чем. Кожа пахнет им. Акация… мыло?.. Энергия — мятный ветер. Жимолость и свет. «Демоны мне не подойдут…» — вспоминаю его слова. Тело… пахнет… им… По подрагивающим ногам снова готов побежать секрет от одних воспоминаний о том, что произошло. Сглатывая, стягиваю с себя платье, швыряя в кучу остальной грязной одежды. Везде, где тело скрыто тканью, его метки. Не заметила изначально. Явное вывел… Остальное — напоминание. Принадлежать… убийце.       — Или оставил, чтобы могла пожаловаться, выдать… добить.       Забралась в душ, включив кипяток, остервенело размазывая мочалкой слёзы, пот, воспоминания о руках, запах тела… всё к дьяволу. Один раз. Больше не повторится. Никаких дополнительных!.. Горячие капли скользят по лицу, падают на губы ударами. Странно, что Мими не заметила укусов. Толпа мурашек вдоль позвоночника — тайна для двоих?.. Не знаю даже, что было горячее — вода или слёзы. И всё же что-то не вязалось. Не давало провалиться в истерику окончательно. Что-то не вязалось.       «Убить в месть матери?.. Смысл? Столько лет прошло… Мотив должен быть другим. Не та месть. Не тот уровень. Даже если сделать скидку на то, что не поднималась рука уничтожить ребёнка. Что-то другое…» — размышляла я, выбравшись из кабинки и растирая влажные волосы полотенцем. Мысли о том, чтобы сдать Фенцио администрации, не всплывало вовсе. Я, конечно, по его мнению, тварь, но не до той меры, чтобы после первого же откровения нестись сломя голову к Кроули только ради того, чтобы его уничтожить свыше, чем это сделала моя мать.       — Не стоит. Наоборот… сблизиться. Заставить себя как минимум хотеть. Подсадить, если получится, как на наркотик… — я стёрла конденсат с зеркала полотенцем, — Уокер, твоя персона не столь значительна, чтобы у него рвало крышу от тела и желаний… Не льсти себе, детка…       Криво усмехнувшись, я выбралась из душевой, старательно стягивая на груди полотенце. На моё везение, Мими в комнате не было. Унеслась к Ади? Возможно… Но и не важно. Проковырявшись в гардеробе, я вытащила то, что собиралась надеть вечером, когда пойдём в вагончик. Расслабиться действительно стоило. После такого… главное не напиться до той меры, когда язык развяжется и я смогу рискнуть остатками самоуважения и поделиться открытиями хотя бы с той же Мими.       В постель увалилась с такой прытью, словно за мной гнались подкроватные монстры. Одеяло укрыло с головой. В темноте снова мельтешили образы произошедшего в преподавательском кабинете. Показанная картинка, энергия… оговорки. «Если выживешь…». А не должна?.. Да я глотки грызть буду, чтобы… «Чтобы что?.. Уподобиться Ребекке? Пробиться вверх или вниз, чтобы стать очередным советником за царственной табуреткой?» — губы скривились, снова копируя манеру Фенцио… Нет. Я буду грызть глотки, чтобы разобраться с творящимся здесь дерьмом. Чтобы понять причины того, какого дьявола меня убили. Чтобы узнать всё, стать сильнее и…       Меня накрыл истерический хохот:       — Я хочу подвинуть мать… Нет. Я хочу её свергнуть. Пусть вкусит прелести предательства.       «Я хочу убрать часть боли Фенцио…» — уже про себя призналась я.       Сон накатил прибоем, словно кто-то провернул выключатель, позволяя мне отключиться от мира. Во сне всё повторялось. Вплоть до ощущения чуть шершавых жёстких рук на теле, чётко следующих по знакомому маршруту. Привкусы поцелуя. Жимолость. Позже — мята, которую я на губах так и не ощутила. Было… было бы любопытно. В ушах звуки, на губах вкусы, пальцы чувствуют тепло кожи. Силу… не ту, что здесь заложена у каждого внутри: скрывается и оберегается. Сила мужчины, который даже на своё положение невзирая, всё равно стоит словно вкопанный столб с перекладиной.       И это подкупало уже меня. Мне хотелось верить, что мы из одного теста. Свою смерть я не оправдывала, однако… однако мне было проще считать, что целью были не его мысли. Едва ли он стремился лишить меня жизни, чтобы сейчас иметь игрушку для битья. Да и… Едва ли, не устрой я сегодняшний концерт, что-то бы понеслось в пропасть с такой скоростью. Ведь мог бы… послать просто.       Голова раскалывалась. Отдыха я не получила, кажется, вовсе… Однако мысли будто бы выстроились в нужный порядок, позволяя выработать дальнейшую стратегию. Обрядившись в боди с прозрачной накидкой и отдав волосы на попечение Мими, я наблюдала, как довольная демоница устроила игру в «салон красоты». Укладка, косметика, скрывающая признаки стресса и усталости. Да уж, было что прятать… Я лишь запоздало поняла, что тело могло показаться из откровенного наряда и выставить на обозрение синяки…       В вагончике уже стоял дым столбом. Музыка на переделе… земная, знакомая. Алкоголь, довольные посетители. Я едва не скривилась, когда Люцифер отсалютовал из своего угла бокалом с глифтом. Как всегда: на коленях задница Ости, выпивка в руке, тяжёлый запах ада, перемежающийся с пряностями тяжёлой демонической энергии.       — Куколка, ты слишком хмурая для такого прекрасного вечера! — пропел мне в ухо Ади.       — Устала… — лаконичный ответ, — Нужно отвлечься…       Алкоголь, игры, споры… Обычные подростки. Такие же, как на земле. Обычные посиделки с выпивкой и… студенческая тусовка. Которая необходима, чтобы не выделяться. Неинтересная, буйная. Взгляд мутнеет, но недостаточно. Пьяные танцы, губы снова горят, стоит прикрыть глаза. С удивлением понимаю, что хочу ещё. Вот такая — пьяная, «весёлая», дышащая перегаром, в наряде от которого его перекоробит, с тупым взглядом, который плывёт, и плещущей через края энергией. Демоны морщатся — «светленькая» — при этом похабно усмехаются, понимая, что я из их компании. Ангелам… плевать. Чистые, незапятнанные моралисты, святоши без страха и упрёка. Кроме одного. В школе… От которого на теле синяков штук десять после того, как стискивал кожу, силясь наверстать утраченное, доказать, что… Что?..       Заряд батарейки отключается, заставляя нервным изваянием застыть в танцующей толпе. В голове грохот, шум. Привкус глифта на языке становится тошнотворным. Потные тела… Чьи-то ладони на бёдрах…       Стряхиваю чужое прикосновение, коматозное состояние, ступор. Выскакиваю на улицу, жадно хватая горькими от выпивки губами воздух. Дурнота отступает… Ноги несут к школе. «Золушка» исчерпала всю магию на сегодня. Сейчас только добраться до постели, всё же дать волю крику и вою в подушку до возвращения соседки. Выпустить то, что в трезвом состоянии не получилось. Тот самый дичайший страх, который испытываешь от понимания — убийца рядом. Закончит начатое, если придётся…       Ворота школы перед глазами плывут, словно пламенем объятые. Опять тошнота… Я опустилась на корточки, силясь осадить головокружение, дать себе передышку перед преодолением этажей и переходов к общежитию. Но стоит потянуть свежий ночной воздух — отпускает. Воздух пахнет… акацией.       — Уокер?..       — К сожалению… — тихо ответила я, криво усмехнувшись.       Фенцио задумчиво окинул брезгливым взглядом сжавшееся тело.       — Кажется, ты основательно перебрала…       — Вам не кажется.       — Поднимайся… Не стоит в таком виде…       Я подняла тупой болезненный взгляд, соскальзывающий от выпитого не только с его лица, но и с фигуры в целом:       — Идите куда шли. Дополнительные только завтра…       Рывок за предплечье, вздёрнувший на ноги так, что я невольно вскрикнула. Оскал в лицо, вынуждающий мгновенно протрезветь на львиную долю состояния:       — Немедленно… иди… в комнату… Выглядишь как… как…       — Как непризнанная?.. — подсказала я.       Вздох:       — Понятно. Идём.       Почти волоком по коридорам, этажам, лестницам. К концу маршрута я уже даже не вырывалась. Из этой хватки не вывернуться. Только если отвлечь. Но не с перегаром. И не в этом неадеквате. Не так!       В комнату втолкнул, захлопывая дверь за своей спиной:       — Ангела в тебе разглядеть?! — прошипел Фенцио, — В таком виде?!       — Какое вам дело?..       Скривился, стиснув челюсть плотно. Руки сжались в кулаки:       — Завтра в шесть утра. Дополнительные. Проспишь — пеняй на себя.       Я вскинула глаза на часы над дверью:       — Осталось пять часов всего… Я даже протрезветь не успею!       — Это не мои проблемы, — отрезал он, выходя из комнаты.       Громыхнула дверь, и тяжёлая от гнева поступь удалилась по коридору…