OOMPH! — Der Strom
— Слабенько, Уокер… Можешь лучше. Я со стоном поднялась с травы у ног Фенцио. Поток ангелов, стоящих на земле, покатывался со смеху, после того, как я спикировала подбитым бомбардировщиком после очередного боя в воздухе с Астром. Мышцы болели безумно. Отметила, что преподаватель сжал руки в кулаки, сдерживаясь от того, чтобы помочь подняться. Пришлось скривиться, пряча польщённую улыбку. Кости, отбитые за время урока, хрустели до противного. Я раздражённо выпалила: — Буду стараться… — и пошла к кучкующимся отдельно непризнанным, чтобы не привлекать внимания. — Куда?.. — осведомился ангел, оборачиваясь к остальным, — Все обратно на исходную. Завершение урока — маневрирование. Раздался тоскливый вой со всех сторон. Он только усмехнулся, глядя, как ангелы, демоны и непризнанные поднимаются в воздух, выстраиваясь в кривоватую колонну. Взмах руки, и по маршруту необходимого полёта, огибая башни школы, протянулась светящаяся нить. Крутые изгибы, спирали, резкие взлёты, спуски. Смахивало на «американские горки», только вот расшибиться были все шансы. Особенно с учётом того, что все понесутся сразу, пихаясь и выбивая с маршрута, чтобы достичь финиша первыми. Фенцио взмыл следом, чтобы было удобнее наблюдать: — Думаю, все сообразили, что требуется… — он с усмешкой сложил руки на груди, — Старт одновременный. А дальше по ситуации. Руками и ногами работать запрещено. Только крылья… Я собралась, чувствуя, что начинается самоубийственная гонка. Последовала короткая отмашка преподавателя, и вся толпа сорвалась с места, быстрее ветра уносясь вслед за сияющей нитью путеводителя. Позади меня остались только непризнанные. Лишь Энди рванулся вперёд, обгоняя и ангелов, и демонов. Я невольно восхитилась — вот уж кому это никакой трудности не доставляло. Но… злило, что я, как самое слабое звено, желавшее примкнуть к демонической части школы, плетусь в хвосте рассекающей воздух колонны. Спина уже горела от взмахов крыльев, приходилось спешно наращивать скорость. Рывки вперёд участились, заставляя предельно разогнаться. Показались спины ангелов. Я с усмешкой поднажала ещё, вытягиваясь в струну, чтобы снизить сопротивление воздуха. Стиснутые зубы… Первый манёвр: обогнуть башню, резко взмыть, короткий спуск, нырок под мост, чуть задев краем крыла каменную колонну. Снова подъём: взлетаю по спирали, крылья гудят, заставляя сжать зубы, ускоряясь максимально. Взмах крыла кого-то из демонов заставил вскрикнуть от неожиданности. Уловив насмешливый взгляд, стиснула зубы, оскаливаясь, и махнула в ответ, вложив в удар крыла всю злость. Перевернулся, впечатавшись плечом в стену башни. Насмешка перешла в удивление. Снова резкий изгиб башни, отнюдь не плавный спуск, взлёт. Начинало мутить. В очередной раз готовясь пролететь под мостом школьного перехода, я боковым зрением уловила яркий росчерк белого крыла. Воздух, словно пуховая подушка, вынудил ударом отклониться от траектории и… Врезаться в поддерживающую колонну. По телу разлилась дичайшая боль, и я завопила, рухнув на камни внизу. Кажется, что сломались все кости и позвоночник в том числе. Шевелить было больно даже глазами. Послышались крики, и чьи-то руки бережно подняли вверх, заставляя скулить от потревоженных травм. Стараясь не выть и выровнять сбитое болью дыхание, я провалилась во мрак. Организм бессмертного начал судорожно пытаться восстановить травмы. Всё болело нестерпимо. Над головой текла ругань. Голоса от шума крови в ушах не различить. Я вскрикнула, когда несущий меня спланировал на тренировочную площадку. Послышались неодобрительные крики. Тело уложили на лавку, вызвав новый приступ боли. «Боже, лучше бы я сдохла…» — всхлипывая, подумала я, силясь не двигаться. — Уокер… Ужас какой… — по лицу скользнули пальцы Мими, убирая волосы, — Вот же сука белокрылая… Я застонала, чувствуя, как под блок скользнула малиновая кислинка энергии моей соседки по комнате. Чуть подлили сил на восстановление. Но всё равно нестерпимо больно. Ещё и дичайший ор на всё поле. И ведь голову не повернуть. Не посмотреть. «Астр пошутить решил?..» — вяло подумалось мне. — Что случилось?.. — разлепив пересохшие губы, спросила я. Мими обеспокоено погладила меня по голове: — Не двигайся, сейчас закончат убивать Лилу и тебя отправят в лазарет, — чертовка едко улыбнулась, глядя куда-то над моей головой. — Эта стерва пропустила всех вперёд и почти перед колонной снесла тебя в сторону взмахом крыла. Люци вернулся на твой крик… Дальнейшее я не слушала. Не вовремя подкралось очередное видение, заставляя вскрикнуть, изогнуться. Повреждённое тело начало болеть ещё больше. Я заскулила, хватаясь за голову непослушными пальцами. Под подушечками ощущалась липкая подсыхающая кровь. Разбила, кажется, когда врезалась в преграду. И снова: дерево, кубок… Подкатила тошнота, и перестало хватать воздуха. Я всхлипнула, силясь скрутиться в комок, но от боли только выпрямилась и снова заорала. Сознание вновь отрубилось на короткое время… Снова руки, поддерживающие бережно под колени и лопатки. В лицо упруго бьёт ветерок. Не такой, как от полёта. Просто несущий мою побитую тушку идёт очень быстро. Под блоки снова пробивается энергия. Мятный ветер сладкой щекоткой выдал импульс обезболивающих чар, заставляя дрогнуть от прохлады и зашипеть от этого. Тишина, шаги, энергия. Запоздало доходит, что… — У меня голова разбита. Рубашку испачкала… — прошептала я. — Не только голова, — нервно ответил Фенцио. — Чёрт с ней, с рубашкой… Главное, что всё сравнительно обошлось. Сейчас подлатают и можно отдыхать, — я ощутила, как по плечу пробежали пальцы удерживающей руки, словно успокаивая. Пришлось облизать губы, чувствуя железистый привкус крови. — А собирались… У водоворота… — я всхлипнула. — Какой теперь водоворот?.. Была бы человеком — уже погибла бы. У бессмертия боли не меньше, но шансов выжить куда больше. Только вот цена… — проворчал он, но со вздохом добавил, — Вспомни сегодняшнюю абсорбцию чар. Если сможешь в достаточной мере впитать лекарскую магию и восстановиться, будет тебе водоворот… Я болезненно улыбнулась и вздохнула: — И все ответы на вопросы?.. — Обязательно. Глаза закрылись, снова накатывал покой. То ли от мечущейся внутри энергии, которую я теперь улавливала даже через блоки, то ли от того, что тело наконец положили на койку, укрыли покрывалом и позволили, не тревожа травм, полежать. Мягко вливаемый поток заживляющей магии. Зелье с островатым привкусом обожгло губы и внутренности. Противное… Но когда лекарства, вынуждающие поправиться, были вкусными?.. Снова кто-то скандалил на заднем плане. Хотелось открыть глаза, но голос был явно не Фенцио. Удалось различить только мягкие заискивающие интонации архангела Йора, сейчас испарившиеся и сотрясающие стены лазарета чуть ли не рыком. Спокойные интонации Люцифера. Ругань разгневанной Мими. Лепет Лилу… Хотелось попросить всех заткнуться и выйти в коридор. Но, кажется, дали ещё и паралитик, чтобы не беспокоить заживающие травмы. На ладони с одной стороны сошлись тонкие девичьи пальчики. Прохладные, ласковые. На другой тёплые, чуть шершавые, широкая мужская ладонь. Я со вздохом сжала обе, словно пытаясь выбраться из какой-то бездны. Почему-то Мими я различила без особых проблем. А вот мужчина… Не Фенцио, как бы мне не хотелось. Хоть и близко… Очень близко. Дино… Я сглотнула, выпустив его руку, и чуть сильнее сжала ладошку Мими: — Дино, уйди пожалуйста… Иначе твоя подружка довершит начатое… — хрипло простонала я, силясь отстраниться через действие успокоительных. — Вики, прости… — ангел попытался погладить меня по голове, — Я даже не знал. — Виктория, — поправила я, уворачиваясь и съёживаясь от его прикосновения. — Просто уйди, пожалуйста… Он терпеливо вздохнул, но поднялся после торопливого кивка, который я различила больше по движению воздуха, поскольку глаза открыть всё ещё не могла. Послышался звук шагов, и он удалился. Закрылась дверь в лазарет. Пропали и остальные голоса. Словно кто-то повернул рычаг громкости на старом телевизоре. Снова заботливое скольжение ладошек Мими по моим волосам. Убаюкивающее и погружающее в сон. Спустя время она тоже ушла, и я провалилась в забытьё окончательно. Спокойно, тихо. Редкий дребезг склянок. Очередной настой или зелье. Боль почти прошла. Кто-то стёр кровь с лица холодным полотенцем, и я едва не застонала от удовольствия. Тело медленно приходило в норму, а в голове отчаянно пульсировало, что мне теперь ещё и от Ости может влететь. Люцифер ведь мою тушку дотащил обратно до стадиона. Хотелось истерически хохотнуть… Похоже, я это и сделала, потому что внезапно проснулась, сев в постели и встревоженно озираясь по сторонам. Догорал закат за окном, а во мне, кажется, остатки адекватности. По телу отголосками прокатывалась боль. Но в сравнении с тем, что было — ерунда. Я свесила с постели ноги, нащупывая балетки, и поднялась. — Куда собралась?! — встревоженно подлетела ко мне лекарша. — Всё хорошо… Спасибо, что подлатали. Я дальше сама… — выдавив робкую улыбку, я посмотрела на её наручные часы, — Отпустите, пожалуйста… «Иначе я сбегу… Потому что осталось всего полчаса…» — панически проскочило в сознании. Лекарь тем временем тронула меня за запястье. Энергия с привкусом ромашки скользнула под блок, анализируя состояние. Женщина нахмурилась, но со вздохом подошла к тумбочке, расположенной рядом с кроватью, на которой я лежала. В мои руки перекочевал флакон с красным порошком. — Разводить водой. Чайная ложка на стакан. В понедельник придёшь покажешься, как остаточное зажило, — она вздохнула, всё ещё хмуро глядя на меня. — Виктория, не геройствуй. Пока не стоит. Ещё не все раны затянулись… Я благодарно кивнула и со скоростью света понеслась прочь из лазарета. Сначала думалось бежать сразу к водовороту, но удалось вовремя вспомнить, что сейчас я смахиваю на не самый свежий труп. Пришлось с шипением добраться до общежития. По счастью, Мими в комнате не оказалось, и я, чрезвычайно довольная покоем и отсутствием вопросов, скользнула в душ. — Н-да… — заключила я, рассматривая шишку на лбу и слипшиеся от засохшей крови волосы. Под одеждой было не многим лучше. Сплошные синяки и ссадины. Где-то, кажется, были открытые переломы, которые уже зажили стараниями работников лазарета. Но времени на самолюбование не оставалось. Однако, заставило задуматься — стоит ли вообще в таком виде показываться перед Фенцио?.. Хуже побитой собаки. И всё же — безопасность, ответы на вопросы, возможность спокойно выслушать и спросить важное… Я помотала головой, отбрасывая сомнения, и всё же залезла в душ. Вода обожгла ссадины и царапины. Подавив шипение, я остервенело полоскала волосы, понимая, что высушить их не успею. Бытовой магии такого уровня мы ещё не проходили. А жаль… Очень жаль. Хлопок по рычагу душа, торопливая сушка полотенцем, почти не глядя выдернутое из шкафа платье и маленькая сумка, в которую я почему-то сунула ночную рубашку, зубную щётку и расчёску. Провозившись с застёжками, снова обула балетки, рассматривая себя без косметики. «Ну, не всё так страшно…» — подумала я, убирая флакон с красным порошком в сумку и торопливо выскакивая из комнаты. Внутри мелькали те самые «бабочки в животе». На очередном повороте я зацепила взглядом настенные часы в открытой аудитории. Опаздывала. Уже на пару минут. С учётом ангельской пунктуальности… Скорее всего я сейчас пойду сушить голову обратно в комнату, спать и принимать порошок. Пришлось ещё ускориться. Внезапно поняла, что обычно я куда более заторможена. Сейчас же… Меня несло по всем коридорам так, что ветер свистел в ушах. Дёрнув заветную дверь, я ввалилась внутрь. — Пусто… — я хлопнула глазами, глядя на сумеречный класс и клубящуюся воронку, — Поздравляю, Уокер, ты опоздала… Позади послышалась усмешка: — Не совсем… Я прикрыла глаза, стараясь не завопить от неожиданности и испуга. Однако, сердце грохотало не только поэтому. Подавив улыбку, обернулась к ангелу, рассматривая серый груботканый плащ на плечах. Капюшон, который смог бы скрыть лицо, и скроет, если будет необходимо. Посоха нет… Только небольшая сумка на плече и ещё один свёрток в руках. — Навещал пустую койку в лазарете. Надеялся, правда, что тебя там найду, но мисс Уокер, очевидно, сочла, что стены дома лечат лучше… Я нервно хихикнула: — Выходные в госпитале — сомнительное развлечение, — я вздохнула. — Рада, что успела… Мягко сжатое его ладонью плечо: — Может всё же не стоит рисковать?.. Останешься в школе, переведёшь дух, — насмешливо проследив, как я отрицательно помотала головой, он развернул свёрток и накинул похожий плащ на мои плечи. — Тогда следует поторопиться. Мягкий толчок энергии и какой-то магии. Я удивлённо воззрилась на свои крылья, ставшие белыми. — Это зачем?.. Фенцио вздохнул, мягко подтолкнув меня к водовороту: — Непризнанные в столице — диковинка. А нам не стоит привлекать к себе внимание. Чары временные. Часа на два и не больше… — В столицу?.. Зачем?.. — я испытывала смутный восторг и панику одновременно. Усмешка и уже знакомый толчок в лопатки, заставляющий сорваться в белёсый вихрь: — Иногда стоит возвращаться домой… Мне не доводилось ещё бывать где-то вне школы. Очередные парящие острова, портал водоворота вывел нас на безжизненную местность с какими-то укреплениями и руинами. Фенцио пояснил, что в столице порталов нет вовсе. Обычно из школы туда добираются на драконах либо своими силами, вылетая. Но это слишком сложно для новичка, и я пока не вытяну такой долгий путь. Однако, полетать всё равно пришлось. Я логически прикидывала причины того, почему нельзя было вывести водоворот куда-то в город. По всему выходило, что в случае опасности портал мог стать оружием и ловушкой врагов. Захват столицы был бы невероятно лёгким. — Надень… — в ладонь лёг амулет на короткой цепочке, — На случай проверки энергий на входе. Слегка исказит. Следуй чуть позади или впереди… Я покорно обернула цепочку в пару витков вокруг запястья и продолжила полёт. Как неудивительно, но после сегодняшнего инцидента лететь было не больно и не страшно. Мне только было немного неуютно от мысли, что я нарушаю, как обычно, полсотни правил и это только за один день. И продолжаю нарушать с таким азартом, словно наказания касаются всех, кроме меня. И всё же взгляд сместился на фигуру Фенцио. Предвкушение… Но другого плана. Не близость. Ответы… Вопрос лишь в том — хочу ли я всё знать?.. «Хочу. И это необходимо… Как говорила Лора в одном из первых видений — умирать во второй раз ничуть не легче. Не хотелось бы…» — я сглотнула, отметив впереди высокие стены со светящимися сферами, ворота. Смахивало на средневековый фантастический фильм. Только погода всё портила. Солнечная и тёплая в школе почти постоянно — здесь она была хмурой и прохладной. Я зябко стянула плащ на груди, придерживая капюшон рукой у шеи. Незаметное ободряющее прикосновение к плечу: — Ещё немного. Скоро будет тепло, — проговорил ангел. Я не жаловалась, но, видимо, по жестам всё было ясно. Чуть усталая улыбка, он шагнул вперёд. Стража у ворот едва мазнула по нам взглядом. Высокие створки, крепкие, засовы из железа, подвесная решётка в темноте сводчатого входа. Начарованный холодный свет по всему маршруту… «Н-да… Не так я себе столицу небес представляла…» — подумала я, оглядывая хмурые неприветливые постройки, лужи на брусчатке и снующих там и сям ангелов, разбавленных куда более редкими демонами. Ссутуленные уставшие фигуры словно перебежками от крова до крова преодолевали необходимое расстояние. Порыв ветра заставил поёжиться, и я судорожно рванулась за Фенцио, уже успевшего свернуть на одну из широких улиц. Над головой проносились драконы. Кто-то с наездниками… Кто-то просто с грузами… Снова ветер, швырнувший в лицо снежно-дождевую кашу. Я пискнула, поскользнувшись на мокрых камнях брусчатки. На предплечье оказалась поддерживающая ладонь. Из-под капюшона раздался терпеливый вздох со смехом. — Прости… — буркнула я, краснея. — Спишем на травмы после неудачного урока… — снова вздохнул, — Хотя я бы предпочёл, чтобы ты отлежалась… — Всё хорошо… — я высунула нос из капюшона, снизу-вверх рассматривая чуть хмурое лицо, — Только по этой грязи в балетках идти холодно… Он спохватился и, не разнимая пальцев на моём предплечье, пошёл гораздо быстрее. Я удивлённо осматривала то, что представляла себе чем-то вроде пряничных домиков с обилием света. Контраст был ощутимым. Цитадель света оказалась скучной хмурой громадой, величие которой крылось, кажется, лишь в названии. На деле же — обычный городок с отвратительными погодными условиями… Небольшое, самое обычное крыльцо. Знакомая щекотка чар, дверная ручка провернулась, и меня подтолкнули в небольшую прихожую. Опять мир неоправданных ожиданий. Дом бывшего Престола мне виделся чем-то вроде дворца. Или… Или хотя бы больших светлых комнат. «Может, утрачен был вместе с властью?..» — промелькнуло в голове. Я застыла посреди помещения, сбросив капюшон, не решаясь шевелиться больше. Кажется, удивлённый взгляд уже плескал вопросами. Из сумрака послышался смех: — Ожидала дворец, понимаю… — Фенцио скинул плащ и помог снять мой, — Я не видел необходимости в излишних благах прежде. Сейчас мало что изменилось. Дом — место для отдыха, а большая часть моего времени проходила в цитадели. — Понятно… — пролепетала я. В голове очень не к месту мелькнуло, что меня очень мудро вытащили из школы. Свидетелей точно нет. Убить, вынести… Я зажмурилась, гоня непрошенные мысли: «Не станет!.. Надеюсь…». Тот случай, когда доверять приходится учиться. С воем, но приходится… Продолжая топтаться, я отметила, что стало светлее. Легкая дорожка тёплых магических светильников у самого потолка. — Идём. Я удивлённо вскинула брови от сошедшихся на запястье тёплых пальцев, но покорно поплелась следом. Кажется, он очень давно тут не бывал. Пыльно и холодно. Я с любопытством рассматривала большую комнату, сочетающую, кажется, в себе гостиную, столовую и небольшую нишу кабинета. Арка в кухню, закрытая дверь, лестница на второй этаж. Уютно… Как дом за городом, но это — столица небес… Дом того, в чьих руках была власть. Внутри поднималось уважение. Ещё большее, чем прежде, к его участи. Он был из тех, кажется, кого обилие прав и привилегий не растлило… Снова лёгкий жест, зачитанная формула, едва ли не шёпотом. Мятный ветер пролетел по комнатам, убирая пыль, вспыхнул очаг в комнате, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Лицо спешно заливал румянец. Я себя ощущала неандертальцем в музее современных технологий. Было неуютно и немного страшно. Я почему-то уткнулась лбом в плечо ангела, пытаясь унять дрожь. — В чём дело?.. — поддетое за подбородок лицо, — Здесь, пожалуй, единственное в небе место, где можно не опасаться лишних глаз и ушей. Разве что Дино появится. Но что-то мне подсказывает, что после инцидента на тренировке… — он хмуро вздохнул, — Словом, у него есть дела важнее, чем навещать нашу холостяцкую обитель. Я чуть прикрыла глаза, обхватив его ладонь своими пальцами: — Нервничаю. Незнакомое место… За пределами школы не доводилось бывать… — сглотнув, я привстала на цыпочки, чувствуя, что начинаю снова дрожать, — Прости, постараюсь расслабиться… Усмешка, но губы встретились, знакомым током чуть поддевая щиты и разливая энергии. Неторопливо и тепло, словно так это и было правильным и необходимым. Знакомое привлекающее движение за затылок и поцелуй стал глубже, напористее. Я подалась вперёд, чувствуя, что действительно успела подмёрзнуть, а он… Он почему-то был невероятно тёплым. — Не будем торопиться… — он отстранился, благодарно скользнув пальцами по моей щеке, — Впереди самое тяжёлое и трудное — исповедь… А после… После тебе быть и судьёй, и палачом, Виктория. Иди к очагу… Я скоро вернусь. Я со вздохом посмотрела, как он удалился на второй этаж, и послушно прошла к пылающему теплом камину. Пламя было уютным. Грело и разгоняло хмурые тени больше, чем освещение. Я огляделась внимательнее, словно всё ещё надеялась хоть краем глаза уловить какую-то роскошь. Нет. Всё просто. Скромная мебель. В алькове кабинета от пола до потолка стеллажи с книгами. Множество томов разных изданий. Учебники его авторства, которых в школе я не видела. Бумаги на столе… Выцветшие чернила. Дом был необитаем долгое время… «Почему мне оказана честь побывать здесь спустя столь малое время после начала… отношений?.. Если, конечно, это таковым являлось…» — подумала я. Ноги отогревались. Я со вздохом посмотрела на чуть грязные балетки и несколько раз попыталась воспроизвести чары очищения. Не выходило и это злило. Всё же травмы ещё? Или что-то помимо этого?.. Злилась. От злости на шестой попытке всё получилось, и я удивлённо вскинула брови — такой себе ангел, который может что-то сотворить только разозлившись. Может, он ошибся, и демоны всё же моя стезя?.. Позади раздался шелест, и я обернулась, рассматривая Фенцио с двумя высокими стаканами. Захотелось улыбнуться — в комнате запахло… глинтвейном. Он пожал плечами, отпивая из обоих стаканов под моим удивлённым взглядом, после чего передал один мне: — Чтобы не думала, что я ещё и отравитель… — серьёзно проговорил он. Я нервно рассмеялась: — Думаю, после сегодняшнего приключения во время полётов, это было бы актуальнее. И я… Доверяю. Учусь, — пригубив терпкий напиток, я озадаченно посмотрела на стакан. — Но бессмертные ведь не пьянеют… — Это для вкуса и чтобы заполнять неуютные паузы, а их будет предостаточно. Присаживайся… — я покорно забралась в кресло, задумчиво подобрав под себя стремительно теплеющие ноги, — Впрочем, ты у нас любительница глифта… Могу добавить. Я вспыхнула, отводя глаза: — И так стыдно за тот случай. Не стоит… Просто не думала, что ангелы любят и умеют готовить земные напитки… — я выжидательно грела ладони о чашку. Фенцио устроился в кресле чуть наискось. Не близко, не далеко. Но так, чтобы моё лицо было достаточно видным, чтобы улавливать изменения от последующего повествования, которое, судя по всему, будет достаточно долгим. Стараясь не шевелиться вовсе, я наблюдала, как он собирался с духом. Тот, от кого уверенностью веяло с первой встречи, сейчас был… растерян?.. Самое, пожалуй, точное определение. Наконец, фанфарами в тишине прозвучал вздох: — Вас уже водили в библиотеку ада, верно?.. Показывали книжонку Винчесто о Мальбонте. Разноцветные глаза, разные крылья, чуть ли не рога и копыта. Этот подставной образ использовался для создания статуй Равновесия. Иронично, не находишь?.. Тот, кого разделили, стал показателем единства света и тьмы в мире, где равновесие — первооснова существования… Однако, всё это — ложь. Он был… Обычным, но невероятно сильным. Дитя союза света и тьмы. Мать — ангел, отец — демон и промежуточное звено — дитя, соединившее в себе обе стороны. Его сила ввергала в ужас, и спустя несколько лет после рождения Шепфа решил разделить его сущность, которая пугала всех и не поддавалась контролю. Светлая часть — Бонт, который заперт в башне, и дал тебе зеркало, — он со вздохом посмотрел в пламя очага. — Тёмная же, Маль, был заточён в тюрьме ада, и, как ты знаешь, недавно сбежал… Точнее, был выпущен. Мной… Я нервно сглотнула, чувствуя, что руки чуть не разжались и стакан с глинтвейном мог покатиться на пол. Спохватилась, вцепившись в сосуд с такой силой, что ожидала почувствовать треск стекла в пальцах. Вторая попытка взять себя в руки — успешно. — У всего есть причины, верно?.. — почти шепотом спросила я. Кивок: — Ты права… До недавних пор я жил местью. И, как не отвратительно признаваться даже самому себе, но порой боль, причинённая в прошлом, может питать долгие годы ненависти. И никто не мог ждать, что появится очередная взбалмошная непризнанная, которая, словно в пику именитой родственнице, достигшей высот, начнёт всё переворачивать с ног на голову. Никто, опять же, кроме меня. Ты нужна была здесь, как одно из звеньев цепочки… Я скривилась: — Мстить моей матери, кажется, бесполезно. Потому я и склонилась к демонам — меньше шансов, что встретимся позже… Первое время, узнав, тянулась, ждала, что захочет повидаться. Потом, кажется, смирилась… А после возникло если не отвращение, то острое желание сделать всё совершенно иначе. Вообще всё. Чувства, цели, методы их достижения, стремления, поступки, решения… — я дёрнула плечами, — И я не взбалмошная… Просто в ситуации с непризнанными… Мы пустое место. Как показывать себя, когда ты подпрыгиваешь, словно кузнечик при неразвитых лапах, едва мелькая головой над остальными себе подобными?.. Быть лучшей, стремиться… Мало. Фенцио вздохнул, неожиданно насмешливо взглянув на меня: — Допустим. И всё же… Ребекка, как мне казалось, была женщиной незаурядной. Как и ты теперь. Прости, что приходится это рассказывать, но это не менее важно, чем остальное, что тебе предстоит узнать, — впервые зрачки сузились до размеров спичечной головки от волнения, но голос не дрожит: уверен, что следует раскрыться. — Я наблюдал за ней, восхищаясь стойкостью характера. Неукоснительное соблюдение правил и законов, стремление знать больше, стремиться выше. Не распыляясь на лишнее, упрямо, напролом, сметая преграды. Почти не выбирая методов… Шаг за шагом. Из заинтересованного наблюдателя я превратился в зависимого от внимания той, кто своим потенциалом могла перекрыть весь курс непризнанных. Я со вздохом откинула голову, стараясь не завыть: — Без подробностей, прошу… — Без, — он согласно кивнул. — Над нами вершился суд — нарушители всех запретов. Помешанный на земной женщине Престол и холодная вчерашняя непризнанная, получившая сторону ангелов. Было бесчестным не дать шанса остаться, было больно от мысли, что её уничтожат. Я взял вину на себя. Суд не стал разводить долгую полемику — лишить привилегий, понизить до учителя и с глаз долой, как говорится. Мы поддерживали ещё некоторое время контакт… Ты видела письма, когда приходила за амулетом, как я знаю. Повезло, что в комнате было сумеречно. Ещё и вечер опускался. Я до такой степени покраснела, что голова от притока крови готова была взорваться. — Прости… Надеюсь, Дино не сильно влетело… Он хмыкнул: — Сделал скидку на джентльменский поступок и попытку защитить его избранницу, как мне казалось, — я со вздохом отвела глаза, но он продолжил уже серьёзно. — Тогда, в переписках, мне казалось, что всё восстановимо. Но встречи оборвались. Вернулись и письма… Кто-то из прежнего окружения пытался помочь удержать пост Престола. Но и это осыпалось. Тогда появился он — Маль. Тёмная часть, сама живущая местью и знающая, куда давить, чтобы подтолкнуть к разрушению, раздуть и без того опаляющий изнутри огонь ненависти. Искушение было велико — унизительное падение и отказ во взаимности. И я согласился на месть в обмен на помощь ему. Порой я ловил себя на мысли, что хуже быть не может. Могло… Спустя годы после тех событий он вернулся, дав задание — убить земную девушку. Я согласился, не зная истины. До тех пор, пока твой автомобиль не улетел в кювет. Осознание пришло, когда было поздно. Надеялся, что смогу удержать жизнь, но за рулём была уже мёртвая девушка с потрясающими глазами, похожими на глаза Ребекки Уокер… Сглотнув, я опустила голову: — Дальше… Вздох, по комнате пролетевший, будто спусковой механизм: — Дальше он рассказал о некоем ритуале, для начала которого нужно принести три жертвы, как части рушащегося равновесия, которое Мальбонте не нужно: Лора, неудачно оказавшаяся у статуи, и Сэми, так же оказавшийся не в том месте и не в то время. Осколок зеркала небытия убивает даже бессмертного, напитываясь кровью и вбирая компоненты для ритуала… Остался демон… Но всё осыпалось прахом, — он смотрел в моё лицо выжидательно. Я же прикрыла глаза, силясь увязать картинку воедино. Выходило скверно. Не складывалось… — В чём моя роль?.. Ангел покачал головой: — Информация никогда не даётся полностью. Он страхуется, желая вернуть свою физическую оболочку — соединиться со светлой частью, обитающей в башне. Так что, могу лишь сказать, что ты нужна тут. Для ритуала, информация о котором должна была появиться ко сроку. Я доподлинно знаю, что последователей множество. Больше полусотни. Мы не знаем друг о друге ровным счётом ничего. Я… Не прихожу к нему и избегаю контактов… — Почему?.. — хрипло спросила я. — Потому что женщины Уокер умеют уничтожать… А, как выяснилось недавно, ещё и возрождать то, что ты в себе давно не находил. Методы разные, цели тоже, — Фенцио вздохнул. — Я убил глупышку Лору, Сэми и должен был выбрать «на закланье» демона. Но уже не могу. Не хочу подвергать тебя ещё большей опасности, чем та, на которую обрёк из-за собственной мести. Искупить всё едва ли выйдет… но я приложу к этому все силы, что доступны… Я помотала головой, пытаясь уложить всё по полочкам. Вырисовывалось понимание, что меня натаскивают на самооборону. Полусотня последователей. Отказался ангел — отправят другого. Вопрос времени. Вопрос — кого?.. Неизвестность пугала даже больше, чем всё открывшееся. Когда знаешь, откуда будет удар, подготовиться проще. Глаза выцепили напряжённо выжидающего Фенцио. Что ж, как он и говорил — судья и палач теперь я. Его признание закончилось. Та часть, что была известна. Сглотнув, я отставила опустевший стакан с остатками специй на столик, обнимая себя руками за плечи. Колотила дрожь. Перед глазами всплыла картинка, как он бесстрастно смотрел на тело собственноручно убитой Лоры. Ни один мускул не дрогнул. Но что было внутри?.. «Месть порой затмевает сознание куда сильнее, чем любые дурманы. Месть за утрату доверия, за отказ, за свержение… Одиночество, которое не позволяло впустить в жизнь ничего, что могло бы пролить хоть каплю света… Почему я жалею его?.. Почему мне хочется его простить?..» — носилось в голове. Ответов не было. Нестерпимо ломило виски и хотелось замкнуться, заставить себя возненавидеть. Не выходило, правда… «Выдать его?.. Что изменится?.. Последователей предостаточно. И я… Не смогу…». Кривая усмешка и разорвавший тишину голос: — Я приму любой твой выбор… И испытываю стыд за то, что пришлось своей глупостью погрузить тебя в этот хаос. Молодость, как я прежде говорил, невероятно импульсивна. Я не исключение. И как никто знаю о том, какие последствия она может повлечь, — он вздохнул, поднимаясь из кресла и забирая стаканы, — На втором этаже две спальни. Выбери любую… Тебе нужен отдых. Вода для лекарства есть в обеих. Утром я провожу тебя обратно в школу, если пожелаешь… Сглотнув, я выпала из оцепенения и кивнула, поднимаясь из кресла. Молча, больше по той причине, что казалось — открой я сейчас рот — зареву. Не от страха, не от обиды… От безысходности. Понимала самое главное — он лишь пешка в неведомой партии. Мальбонте же за сотни лет заточения мог набрать таких пешек целую доску и преспокойно двигать фигуры по клеткам, продумав тысячи доступных шагов. Он предугадывает каждое движение, каждый выбор, совершённый демонами и ангелами. Ритуал почти получил отправную точку. Школа и без того стоит на ушах, ожидая дальнейших смертей. Взяв сумку, я поднялась наверх и закрылась в первой же спальне. Небольшая чистая комната с полуторной постелью, очевидно принадлежавшая когда-то Дино… Зеркало, шкаф, тумбы, светильники, рабочий стол… Голова болела всё сильнее. Сказывалось всё: удар во время маневрирования, обилие откровений… страх?.. Немного, но и не без него. Но почему-то не от того, что он рядом и столько всего успел совершить… Страх потому, что пешку могут убрать. Пожертвовать, раз не приносит больше пользы. Страх, что появится другая пешка, которая продолжит начатое. Умирать уже не страшно, кажется… Предпочтительная была бы участь в сложившихся обстоятельствах. Я развела порошок в стакане воды, морщась, выпила противную бурую, смахивающую на кровь жижу и потянулась к сумке. Ночная рубашка… «Как задницей чувствовала…» — подумала я с нервным смехом. Свет погас, погружая комнату во мрак. Думала, усну после всего этого быстро. Наивная… Глупая непризнанная, которой расчистили путь на небеса с целью снова натворить какую-то дрянь. Переделы власти, переделы влияния… К чему?.. Послышались шаги за дверью. Замерли на несколько секунд. Послышалось скольжение пальцев по дереву. Я сглотнула, почему-то внутренне ловя себя на мысли, что жалею о том, что он не стал входить. Одеяло согреть не могло, и тело начинало снова ныть. Зажмурившись, я попыталась отложить все мысли до утра. И снова непрошенный поток кадров. Ведь он не просто так решил привести меня именно сюда. Цитадель… Покинь дом, пойди к высшим, расскажи всё… Начнётся охота на ведьм, бесконечные проверки. Ожесточится и без того напряжённая обстановка между сторонами равновесия, которая в конечном итоге, словно вращающиеся жернова перемелет кучу жизней. Я села в постели, обнимая свои колени, глядя на узкую полоску света под дверью. Хотелось сдаться и разреветься — мне невероятно хотелось жить. Тут… Получив доступ к бессмертию, к будущему, которое сейчас стало таким туманным, что руку вытянуть страшно. И всё же… Всё же я знала, где и когда мне было безопасно. С кем было безопасно… — Ведь ты тоже учишься доверять… Сознаться… Дважды сознаться, зная, что я действительно могу всё рассказать, отправив тебя под ангельский трибунал. И там милости уже не будет… — я вздохнула, — И почему нет сомнения, что снова ты возьмёшь вину на себя?.. Просто позволив мне существовать чуть дольше. До тех пор, пока не определится следующий последователь, способный завершить начатое тобой. И всё вернётся на круги своя… Но без тебя. Не твоими руками… Свет под дверью погас, заставив меня вздрогнуть. Кажется, исчезла какая-то путеводная нить… Внутри стало тихо и пусто. Упрямо бежали мысли, что он так или иначе, даже если я буду молчать, продолжит муштровать, делать из жалкой непризнанной ту, кто хоть немного сможет побарахтаться прежде, чем её участь — слететь с доски — будет приведена в исполнение. Такая же пешка… И будет такая же пустая жизнь одиночки, который в конечном итоге предпочтёт сознаться и всё же сгинуть. Самостоятельно… Свесив ноги с постели, я судорожно вцепилась пальцами в край покрывала, пытаясь понять, чего хочу именно сейчас, раз уж каждый последующий день для меня начинается теперь с вопроса о том, сколько мне ещё жить: — Я хочу любить… Хотя бы недолго… Сколько получится… «Любить…» — встревоженная стая мыслей металась в голове, но эта была самой явной и сильной, вытесняя прочие. Заставляя подняться и пойти. Пойти, чтобы любить… Какой бы в конечном итоге не была такая любовь — запретная, опасная, страшная и способная сгубить всё… Лицо горело почему-то, и сердце колотилось гулко. Стоило надавить на дверную ручку, как всё существо, кажется, замерло… Только открыть дверь, только сделать несколько шагов. Во мрак или к свету… Но почему же всё-таки так безумно страшно?.. Потому, что выбор окончательный… Я не стану ничего менять. Пан или пропал… А вместе… Всё же больше шансов выдержать всё это. И даже больше, если мы доживём до большего… Не думая, я толкнула дверь, выскакивая босиком в коридор. Только ночная сорочка, липнущая к телу, только гулкий грохот внутри. Вторая дверь была приоткрыта. Силуэт во мраке скидывал одежду, собираясь отправиться на встречу с Морфеем. Стало несколько неловко, но я всё же пошла вперёд. Время замерло, а после потекло тягуче и густо, словно приходилось пробираться сквозь вязкое желе. Но всё вернулось на круги своя, стоило приложить ладонь к широкой спине меж крыльев. Я сглотнула, сделав последний нерешительный шаг вперёд, прижавшись щекой к тёплой коже, одновременно обвивая его руками за пояс. Под щекой ускорялось сердце, гулко ловящее такты моих внутренних ударов. Широкие ладони накрыли мои, чуть поглаживая пальцы. Тишина, не считая двух дыханий, двух сердец, кажется, стремящихся выпасть на пол спальни. Такой же… Один в один такой же, как та, в которую я забежала полчаса или час тому назад в глупой попытке осознать всё откровение. Я уже знала, что делать тогда. Оставалось только… Только себе в этом признаться. Он чуть отстранился, чтобы не задеть меня крыльями, и обернулся. Что ждал увидеть? Слёзы, отчаянье, страх?.. Всё рассеялось. Только темнота комнаты, живо сверкающие в ней глаза, шелест дыхания. Ответ на самый важный вопрос, который будет получен именно так. Под покровом ночи, в доме, который даже для него самого перестал быть убежищем. Молча, но при этом, словно самым громким криком, который в любом уголке мира услышат. В небе, на земле и под ней… Я сделала шаг вперёд, обхватывая ладонями лицо Фенцио, смешно поднявшись на цыпочки и прикрыв глаза. Снова наэлектризованное до предела прикосновение тёплых губ. Неуверенное, но доверчивое до той меры, что оттолкнуть может только один из двоих. И это точно была бы не я… Кутающие руки накрепко притянули ближе, скользя от основания крыльев вниз, сокращая расстояние до предела, продиктованного остатками одежды. Поцелуй становился всё более жгучим, вынуждая снова и снова погружаться, с трепетом ловя движения сплетающихся в танце языков. Бретели сорочки спускаются с плеч, увлекаемые ладонями. Открывая всё больше доступного. Пальцы знакомо управляются с застёжкой брюк, помогая ткани осесть на пол. Позволяя сблизиться до той тесноты, что дыхание сбивается от касания каждого дюйма тела к другому телу. Словно всё заново. Словно ничего прежде не было. Поддерживающее под бёдра движение, вынуждающее сжать коленями мужскую талию, но держит надёжно, опускаясь на край постели. Неторопливо изучающие шею губы жгут дыханием и поцелуями кожу. Мысли мешаются и путаются от незнакомой прежде ласки, которую ещё предстоит освоить обоим. Увлекающее уверенное движение, отклоняющее почти параллельно с полом, открывая доступ к плечам, к груди. Снова неспешное скольжение губ, прочерчивающих лёгкие дорожки поцелуев. Почти невесомо, пока не охватывают поочерёдно уже твёрдые предельно соски, перекатывая их во рту, поглаживая языком до сладкого спазма внизу живота, вынуждая со стоном двинуться ближе к схождению бёдер. Кожей ловлю улыбку в очередном поцелуе и плавное движение языка, ласкающего ложбинку ключиц. Уверенное движение ребра ладони по уже увлажнившимся складкам плоти. Задевая снова все точки разом и рассыпая мир на осколки наслаждения. Порывистый и глубокий толчок пальцев заставляет изогнуться и вскрикнуть. Ловлю себя на мысли, что стараюсь заглушить, как прежде, все звуки, что могу издать из опасений быть пойманными. Но сдержанность осыпается с каждым толчком, с каждым проникающим движением. Лаская изнутри, снова задевая точку наслаждения, массируя и приближая финал, который, словно играя, я пытаюсь оттянуть всеми силами. Каждое вхождение, то быстрее, то медленнее. Тело извивается, подаваясь вперёд, прося пощады, снисхождения… Не получить. Ночь только началась и нет смысла держать в узде желания. Ответная ласка сошедшейся на органе ладони срывает с мужских губ несдержанный стон. Движения такие же обрывистые, словно подсказывающие дальнейший путь. Поглаживая, распаляя твердеющую всё больше с каждой секундой горячую плоть с реками вен под тёплой мягкой кожей. Ускорение до предела вынуждает выгнуться дугой в объятиях, удерживающих надёжнее, чем все известные… Снова мягкая усмешка над реакцией и губы укрыты поцелуем, заставляя открыться предельно, чувствуя сметающий разум жар. Пальцы исчезают из тела, заставляя немного разочарованно дрогнуть и свести брови к переносице. Усмешка. Тиски ладоней, притягивающих так близко, что опускающиеся теперь навстречу органу бёдра мелко подрагивают. Возбуждение, разлитое в воздухе искрами, пропитывает кожу. Толчок до упора в тело и знакомое чувство наполненности, соединения, заставляет вскрикнуть в обжигающий поцелуй. Глаза закрываются непроизвольно, и тело подбирает ритм. Опутывающие мужские плечи руки поглаживают в ответной ласке, на пике наслаждения бессознательно запуская в кожу ногти до неглубоких ровных лунок. Сжатые ладонями ягодицы и движения теряют плавность, получая единый ритм желания, вынуждая подстроиться, опускаясь и поднимаясь быстрее, упираясь в плечи, отмечая, что раскрываются крылья, словно ища баланс за его спиной. Мир расплывается, укутываясь дымкой удовольствия такого острого, что невольно можно и порезаться. В темноте глаз не видно, но я упорно и слепо ищу их, пытаясь понять чужие чувства. Испытывает ли он то, что сейчас творится со мной?.. Перекат, аккуратно придержанные крылья, позволяют опуститься на спину, чувствуя тепло нависающего ангела. Толчки в тело становятся агрессивнее, глубже. Бёдра расходятся широко, позволяя наполнить до предела, срывая с пересохших губ стоны со всхлипами. Грохочет в ушах кровь, заглушая все звуки, кроме одного — хлопки разгорячённых соединяющихся на невероятной скорости тел. Бессознательно поджимающиеся пальцы на ногах и ладони бегут от мужских лопаток вниз, поглаживая и увлекая ближе. Замедление, оттягивающее неизбежное. Молчаливый диалог, говорящий больше, чем могли бы сказать любые слова. Нависающее тело и пальцы отводят с лица тяжёлую россыпь платины. Прикосновение горячих губ в благодарности к запястью заставляет от чего-то плакать. Избыточная неправильная нежность от того, кто снова учится её дарить той, кто этого не заслуживает по законам небес. — Чш-ш-ш… — Фенцио опустился на локти, осторожно собирая слёзы губами. Солёный поцелуй, снова возвращающий желание на острие. Ускорение и разлетающаяся в неге плавность. Подхваченное бедро, заведённое почти до груди, меняет угол. Тело выгибается навстречу толчкам и уже невозможно понять с чьих губ слетают такие оглушительные стоны. Только обвитое руками и ногами тело, только обжигающий шёпот в висок, слов которого не различить. То ли молитва, то ли проклятие… Но сейчас важно только то, что он рядом… Раскрывающиеся в такт толчкам белые крылья скрывают потолок и мир, кажется. Финальными аккордами разрывает тишину двойной созвучный стон. Губы пересохли и тяжесть уже знакомого тела вдавливает в постель. Неуверенное поглаживание. Сложно восстановить сбитое дыхание. И мне хочется смеяться — начали ныть заработанные сегодня травмы. Но хорошо невероятно. И хочется… Невероятно хочется молить Шепфа за эту ночь. Вот только важны ли создателю жизни его детей?.. Ангел откатился в сторону, рассматривая белый потолок, освещённый лишь уличными фонарями с голубоватым оттенком. Сердце продолжало грохотать, отсчитывая такты до одного откровения… Ещё одного откровения этой ночи… Привлекающее движение руки, вынуждающее снова сплестись, словно змеям, пропитываясь теплом друг друга. Мягкое поглаживание по волосам, снова безопасность на самой высокой границе шкалы… Накатывающий волнами сон, наконец-то спокойный и крепкий. Чувствую касающиеся лба тёплые губы. Где-то на краю уплывающего в негу сознания прозвучало всего одно слово: — Спасибо…4. "Прежде, чем ты сломаешь меня"
7 декабря 2020 г. в 12:00