"Sex Is Not Enough"

      

OOMPH! — Das letzte Streichholz

      После попадания на небеса мне снились только кошмары и видения. То, что невозможно отбросить, чтобы получить отдых. То, что заставляет судорожно искать лазейку, возможность выскользнуть из сна. Но не сегодня. Покой и глубокое спокойное дыхание. Разум отключился, оставшись, кажется, где-то в стенах школы. Здесь и сейчас была просто Виктория Уокер, которая получила передышку от того, что неукоснительно надвигалось с каждым днём. Возможность почувствовать себя снова человеком, а не студенткой-непризнанной.       В глаза бил неяркий утренний свет. Казалось, что сейчас с меня стянет одеяло Мими и, щебеча что-то о субботней попойке, начнёт копошиться в моём шкафу, подбирая наряд на вечер. Но ничего не происходило, и я лишь подтянула одеяло до самого носа, сворачиваясь в клубок утраченного на небесах покоя. Однако, дремота всё же начала отступать под воздействием пробуждения. Оставалось только заставить себя раскрыть глаза и уточнить — где своенравная демоница, раз меня до сих пор не разбудили.       Осознание пришло рывком, и я резко распахнула глаза, рассматривая пустую незнакомую комнату. Захотелось снова спрятаться под одеялом с головой. Но на сей раз от смущения. Постель была пуста, и я с какой-то ломкой попыткой уловить ускользающий покой уткнулась носом в его подушку. Акация… едва уловимо. Первый запах, ещё до энергии прочувствованный мной. Глаза обежали доступное пространство, рассматривая детали обстановки. Светлые стены, тёмная мебель, магические светильники. Только стола рабочего не было. Вчера я не ошиблась. Его стол был на первом этаже. Здесь — место отдыха, которое вчера возобновило свою функцию. Перекинутая через изножье, на постели висела моя ночная сорочка…       Захотелось закрыть глаза и остановить мгновение. Просто насладиться им до той меры, чтобы получить ещё одно перерождение. Снова накатывала дремота. И я даже не знала, который час. Свет с улицы был хмурым и рассеянным. С равным успехом и несусветная рань, и время полудня в плохую погоду. Дыхание начало выравниваться, и веки снова потяжелели. Перевернувшись на живот, я закопалась носом в подушку с ароматом акации и провалилась в сон.       Ненадолго…       Неторопливо бегущие от шеи до крестца пальцы, обратная дорожка из поцелуев. Тело реагирует волнами мурашек, заставляя закусить край наволочки, чтобы не издавать звуков и всё продолжилось. Отведённые в сторону волосы открыли моё довольное лицо и непроизвольно растягивающиеся в улыбке губы. Послышался смех, и пытка продолжилась. Крылья расстилаются по постели, подрагивая от удовольствия. Плавное увлекающее движение, заставляющее развести бёдра. Постель немного просела, позволяя расположиться знакомой теплоте, нависнуть, обжигая дыханием шею, мочку уха, подбородок. Требовательный поцелуй в уголок рта, срывающий довольное мычание.       Мир невероятно быстро насыщается красками и полутонами калейдоскопа ощущений. Прочерчивающие тело ладони опять увлекают за собой рой мурашек, заставляя жаться к ним как можно сильнее. Росчерк укуса в плечо и движение языка поверх повреждённого участка. Приподнимающее движение, протиснутая под живот подушка. Хочется рассмеяться от того, до какой степени это выглядит нормальным и ненормальным одновременно.       Обведённые языком ямочки на пояснице. Давление и лёгкий толчок внутрь. Воздух сорвался стоном с приоткрытых губ, заставляя извернуться, упираясь руками в постель, стискивая пальцами простынь. Не позволяя привыкнуть, подстроиться. Сразу скорость и нарастающее внутри напряжение. Кусаю губы, силясь удержать всё в себе. Тело всё ещё расслаблено после сна, и мир начинает рассыпаться невероятно быстро. Одна грань за другой. Замедление, позволяющее перевести дыхание… недолго, просто отсрочить финиш. Хочется большего… Сильнее, быстрее…       Чувствует, улавливает желание. Рывок под живот, ставящий на колени, сжатая руками талия… шквал ударов, заставляющий мир дрогнуть, развалиться и собраться заново. Снова по ощущениям на коже останутся синяки от впивающихся пальцев. Не пугает, даже нравится. Всхлипываю в подушку, силясь не взорваться сию секунду… Снова зыбкая почва наслаждения окутывает с ног до головы, вынуждая под нарастающие удары разливаться стонами на пределе возможностей, слыша вторящий голос и… радуясь ему.       Рывок под грудь, сжатые в пригоршню волосы, давление на поясницу, впивающиеся в шею губы. Руки непроизвольно вцепляются в мужское тело, вбивающееся позади. Нырнувшие в низ живота пальцы, дразнящие перевозбуждённую плоть. Снова до крови закушенная губа безвольной марионетки в сильных руках. Безопасность, боль, удовольствие. Смешиваются в шейкере, выталкивая в новое понимание своего тела, своих желаний, требований получить прежде незнакомое.       Тело обмякает стремительно, заставляя вскрикнуть, чувствуя предельное ускорение. Почти бросок на постель, разворот… Мутный взгляд улавливает довольную улыбку, которая перестала пугать потому, что всё меньше похожа на судорогу. Словно испарилось напряжение. Сглатываю от взгляда, бегущего по телу. Восхищение?.. Ещё сонная, тёплая, податливая, кажется… Мозг затуманен, и дальнейшее оседает очередным витком напряжения.       Рывок под плечи и поясницу. Толчок внутрь, заставляющий безвольно повиснуть в руках, почти без понимания вообще где пол и потолок. Без видимых усилий, без напряжения. Просто удерживая на весу, задавая ритм. Снова вспышками перед глазами перетекающие дни от напористой страсти к открытости, следом к нежности. И сейчас желание получить полный спектр ощущений от совместного утра, когда нет нужды прятаться. Ведь мы тут одни.       Губы пересыхают в мгновение, вынуждая впиться в его плечо поцелуем, давя стоны. Раскрывающиеся за спинами крылья, словно попытка воспарить выше, чем уже возносит такой уровень близости. Толчки всё более неистовые, подводят ко второй разрядке, о которой я молюсь, чтобы она всё же стала общей. Сил нет совершенно… Напряжение в точке отсчёта до взрыва. Руки судорожно вцепляются в плечи Фенцио, удерживаясь, запоминая каждый рваный удар, выкрик. Сходящиеся на горле жёсткие пальцы утягивают в поцелуй, сливающийся в скорости со шквалом проникающих слияний…       Вспышка… крик… мир замер, словно разорвалась та самая бомба. Затапливающий знакомый жар в истоме и тяжёлое дыхание в висок. Бережно уложенное обратно на постель подрагивающее тело… Снова восхищение и благодарность… В затуманенном мозгу проплывает вчерашнее «Спасибо…». И хочется ответить тем же, но сил хватает лишь на то, чтобы попытаться сфокусировать плавающий взгляд на его лице, жмуриться от бегущих по щеке пальцев, отводящих волосы. Снова прижимающее, привлекающее движение и грохот сердца в лоб.       Сил мало, но я нахожу их для него. И найду после ещё больше:       — Спасибо…       Чуть хрипловатый от оседающего возбуждения смех:       — Ангел, пока спишь, демон, едва глаза цвета осеннего холодного неба откроются миру. В тебе хочется раствориться… без остатка. И прости за такое пробуждение. Я не смог удержаться…       С трудом разлепив глаза, я пробубнила в его грудь:       — Не помню, чтобы сопротивлялась…       Снова смех, пробегающий пером по дремлющему сознанию. Покой и безопасность в руках, которые мне уже не променять никогда и ни на кого… Где-то на дне расслабленного приятным пробуждением сознания мельтешила мысль, которая не давала покоя. Промелькнувшая аналогия с шахматами подтолкнула её, мысль, к поверхности, заставляя напряжённо замереть. Из комнаты улетучилась атмосфера покоя, и ангел со вздохом приподнял моё лицо за подбородок:       — Что на сей раз?..       Я усмехнулась:       — Так ощутимы изменения?       — Когда нервничаешь, это заметно не только внешне. Энергия начинает немного меняться. А теперь рассказывай.       Сглотнув, я провела пальцем по шраму на его ключице:       — Ты подставился… весьма заметно. Все эти занятия с боевыми элементами или с тем, что может пригодиться… Малю быстро донесут, если уже не донесли, что вчерашний союзник по мере сил готовит школу к обороне, не раскрывая всех карт… Да и не зная толком, чего ждать… — я с нервной усмешкой села на постели, подтянув к груди колени, — Выходит, импульсивность свойственна не только молодости?..       Ангел хмыкнул, садясь рядом и задумчиво рассматривая моё сосредоточенное лицо. Мысли носились в голове бодро, пытаясь выстроить цепочку событий, которые смогут обезопасить всех вместе и каждого по отдельности. Аналитик из меня был не слишком хороший. Но в одном Фенцио был прав изначально — я умела выпутываться каким-то чудом из историй. Подозреваю, что «чудом» был Маль, но пора, наконец, и свои мозги подключить. Нужно придумать, как оправдать в глазах этого существа такой отход от изначального плана.       «Приказ убить именно меня не случаен. Ритуал… пошатнуть равновесие, открыть дорогу вражде, навести на мысли о том, что месть за убийство Сэми повлекла смерть демона, который ещё не выбран. Но и не только… осколок напитывается кровью, получая доступ к чему-то, что жаждет свободы. Кому-то… Маль. И снова зеркала… Странный парень в башне — первая, светлая часть мозаики. Тело для бестелесного. Кубок и дерево…» — голова начинала болеть, и я сжала переносицу пальцами. Мало информации… Хоть и побольше, чем было. Значительно.       — Нельзя прекращать союзничество, — прочистив горло произнесла я, — просто чтобы знать дальнейшие планы. И мне нужно зеркало для общения с Бонтом…       Судя по выражению лица, Фенцио уже сомневался, что я до конца восстановилась после вчерашнего знакомства с твёрдой поверхностью на большой скорости. Пришлось качнуть головой отрицательно и плотнее обнять колени.       — Зеркало я отдам… Но в остальном…       — В остальном, если мы будем лишены источника информации, шансов жить дольше становится меньше, — я со вздохом поинтересовалась. — Кубок ты тоже выкрал?..       — Нет. Но я его видел. Артефакт достаточной мощи, чтобы суметь склонить равновесие в определённую сторону. В моих руках только осколок зеркала небытия. Это несколько усложнит процесс… — он нахмурился, — Но ты права, школа готовится к осаде и битве…       Губы растянулись в кривоватой усмешке:       — Не мне рассказывать, сколько в школе скрывается пар разных сторон происхождения. Думаю, им равновесие сродни кости в горле. Рискну предположить, в случае, если Мальбонте всё же возродится, они не преминут примкнуть к тому, кто даст им свободу выбора… Могу предположить, что армия полукровки также будет нуждаться в сильных союзниках. Более того, с учётом раздрая между сторонами, не факт, что оставшиеся, не перешедшие на его сторону, будут сражаться бок о бок…       Ангел долго молча рассматривал моё лицо, в конечном итоге снова откинулся на подушки, пытаясь проанализировать сказанное. Хотелось бы поверить, что можно просто исключить себя из условия этой задачи. Нас обоих. Но, судя по тому, что решились начать с меня, значит меньше всего ждали, что моя логика приведёт в кабинет Фенцио после разбирательства. И уж точно не ждали того, чем это кончилось… точнее, чем продолжается. «Что ж, Виктория, ты со своей задницей, словно магнит притягивающей проблемы, явно не стала для них предсказуемой…» — хмыкнул внутренний голос, — «Что ж, значит, будем вести партизанскую войну…». Взгляд невольно сместился с пустоты на мужчину.       Пауза затягивалась, но мне нужен был его ответ. Одна голова хорошо, а две лучше. Тем более в условиях, когда ты — изворотливый вчерашний человек, но за твоей спиной есть прирождённый ангел, который вкусил все прелести своего существования и долгое время пожинал плоды собственных решений. По напряженной спине скользнула тёплая ладонь. То ли успокаивая, то ли успокаиваясь. Я чуть ухмыльнулась, сдержав грустную улыбку.       — Мы должны справиться… Хотя бы попытаться, — я обернулась через плечо. — Но, не имея информации, ничего не выйдет. Это всё равно, что защищаться вслепую от армии в одиночку. И мы оба это понимаем…       Фенцио потёр ладонью лицо:       — Не мне тебе рассказывать о значении твоего же имени, но с таким настроем, пожалуй, я сомневаюсь в проигрыше уже сейчас. И тем удивительнее, что мотивирует меня земная женщина… снова. И при этом совершенно иначе… Что ж, будем действовать в режиме лазутчиков.       Я насмешливо вскинула брови:       — Игра в «войнушки» для мужчин не имеет возраста?..       Рывок за запястье, заставляющий повалиться на спину, снова ощущая подминающее движение, от которого и смешно, и прекрасно. Пальцы скользят по лицу, запоминая всё в деталях — расходящиеся морщинки, прикосновение горячих губ к рукам и очередной жгучий шквал поцелуев. «Пока нет места тревогам. Пока…» — метнулось в голове, позволяя снова поймать утраченную волну безопасности и желания.              Попытка приготовить что-то съедобное в воскресенье на основательно припозднившийся завтрак привела меня в неожиданный гнев. Школа разбаловала. Руки отвыкли от процессов готовки и прочих бытовых забот. Чары, магия, повара, прачечные… Только бы от учёбы не отвлекались. И что теперь?.. Я в раздрае суетилась вокруг элементарной глазуньи, чувствуя, что хозяйка из меня, мягко скажем, неважная. И всё же, с грехом пополам удалось ничего не спалить.       — Земные женщины все такие суетливые?.. — насмешливо поинтересовался из-за спины ангел.       Я пожала плечами:       — Не все. Просто отвыкла готовить. До попадания сюда долгое время пришлось питаться «подножным» кормом из разряда фастфуда. Потом школа со всеми поблажками… И сейчас я и сама себя чувствую действительно убого от того, что даже эта элементарщина вышла с трудом, — я вздохнула, раскладывая завтрак по тарелкам и вынимая из духовки подсушенные гренки; неожиданно стало любопытным даже в ущерб собственным нервам, — Позволишь задать неуютный вопрос?..       Фенцио хмыкнул, уловив моё замешательство, и спокойно ответил:       — Она не бывала здесь. Соответственно, и не готовила… Потому я несколько удивлён тому, что для тебя это явилось принципиальной задачей — накормить, — проницательный взгляд прошёлся по моему телу, укрытому одной сорочкой. — Противоречивые вызывает чувства…       — Почему?.. Здесь это ненормально?..       — Это мир магии, — ангел развёл руками. — Ни единого применения ручного труда. Только энтузиасты утруждают себя мирскими заботами вроде приготовления пищи и уборки. Все прочие — взмах пальцами, нужная формула и проблема решается. И, если состоится бойня… едва ли холёные белоручки выживут до её завершения…       Я склонила голову к плечу, расставив посуду под несколько удивлённым взглядом. Но ведь в его доме есть всё. Не без колдовства… Полагаю, без чар вчерашний вечер прошёл бы не за исповедью, а за уборкой. И всё же не совсем понятно…       — Но у тебя в наличии и кухня, при навыках, которые, полагаю, смогут обеспечить комфорт в лесном шалаше не хуже, чем в коттедже.       По кухне пролетел тихий смех:       — Мне было любопытно прежде в чём-то уподобляться земным. Потому здесь всё наиболее «по-спартански», в отличие от прочих представителей цитадели. Нет нужды в излишествах, как я и говорил. Когда твоя жизнь состоит из рутины и постоянного удержания имиджа в высших кругах, дом становится гаванью. А это… просто место, где можно перевести дух. Вода да скалы, по сути. Больше ничего не требуется.       Я немного озадаченно ковыряла вилкой в своей тарелке. Земная часть жизни всегда упиралась в то, чтобы раздобыть средства на пищу, жильё, одежду. Здесь мир был без финансов. Казалось бы — живи, радуйся, достигай высот и касайся звёзд на небосводе, получив доступ к очередной ступени. И всё же охота за властью, возвышением… Чтобы иметь в руках вожжи и решать, в какую сторону покатится телега, влекомая «лошадью» остального механизма. Стоит ли власть смертей?.. Стоит ли она того, чтобы, утратив «образ и подобие» Шепфа, те, кто призван сохранять баланс, падали ниже земных?       Недолгая знакомая тренировка после завтрака, плавно перешедшего в обед. Смех от невозможности поупражняться ещё и в полётах. Неуютное состояние от пребывания в чужом доме отошло на второй план. Я внимательно слушала и запоминала новые знания, которые в школе не смогла бы получить. Они не входили в программу, но могли пригодиться в дальнейшем. Сложновоспроизводимые формулы, руны, вербальные и невербальные чары. Голова основательно распухала от притока того, что требовалось знать. От нытья воздерживалась изо всех сил…       — И ещё, я бы рекомендовал взять в оборот кого-то из архангелов, работающих в школе, чтобы обучиться мечному бою, — неожиданно произнёс Фенцио, когда я набивала руку в начертании рун. — Есть ряд амулетов, гасящих магию. Есть путы, связывающие крылья… С их применением ты становишься человеком даже больше, чем была. Тогда всё решают руки и физическая сила. Ловкость и умение владения своим телом в условиях боя…       «Из меня делают терминатора» — нервно хохотнул внутренний голос. Я посмотрела на сидящего в кресле с книгой ангела более пристально. Уверен, что справлюсь?.. А я в себе уверена?.. Вспомнились охранники. Оружия холодного при каждом полно. Хорошо, допустим. Своё оружие мне явно не светило. Впрочем, кто может знать… Вдруг свершится чудо, и откуда-то с неба свалится женская вариация удобной стальной зубочистки… Что ж, полагаю, когда время придёт, тогда и оружие появится.       — Опасаюсь, что меня пошлют в дальние дали, если я внезапно подойду к кому-то из охраны с такой просьбой. К тому же, мы не можем быть уверены в том, что кто-то из них не из компании, способствующей возвращению Мальбонте, — я невольно отметила, как он отвёл глаза с благодарной улыбкой, что его в это число не включили. — Так что следует немного изменить задумку. И ведь что самое противное — доверять нельзя никому из школы, кроме друг друга.       Фенцио неожиданно усмехнулся с ощутимой горечью:       — Вот так просто ты решила доверять своему убийце?       Я открыла рот и закрыла. Догадывалась, что чувство вины удушает его не меньше, чем прежде месть. Что ответить на это я не знала. Убеждать в том, что больше верить некому — глупо и бесполезно, как минимум.       — Вспомни, что я тебе сказала в первый раз: захочешь убить — я не стану прятаться. От попытки скрыться и избежать участи ничего не изменяется. Случится рано или поздно… — я вздохнула, — Ты доверил мне свою жизнь, открыв свои тайны, я доверила свою жизнь тебе потому, что…       Ответ повис в воздухе. Я дёрнула плечами, склонив голову над пергаментом, пунцовея до предела и выводя в свитке руны. Горела только четверть, подтверждая правильность начертания. Становилось неловко… безумно неловко. Однако, опасения не подтвердились. Он сделал какие-то выводы для себя, вернувшись к прерванному чтению. Я же украдкой бросала несколько встревоженные взгляды. «Слишком рано раскрывать свои мысли и признания…». Несколько дней, которые люди проходят месяцами… Если у них есть время. Есть ли оно у нас?..       — Ты срисовываешь, не вникая в смысл рун. Потому не все срабатывают. Для того, чтобы комбинация получила подпитку энергией, необходимо, чтобы ты понимала значение, — по плечам скользнули ладони. — Книгу с собой возьми. Пригодится. Такого в библиотеке точно нет…       Я чуть дрогнула от неожиданности, поднимая глаза:       — У тебя рукописей полным-полно. Почему они не пущены в учебную программу?..       Фенцио усмехнулся:       — Не заслуживал внимания. Не сказать, что меня это сильно огорчало, — он со вздохом добавил по паре штрихов некоторым рунам, расставив только точки и ровные линии; символы засияли, и я разочарованно нахмурилась. — Ты многое освоила всего за несколько часов. Не бывает так, что всё и сразу падает в руки… Разве что, кроме проблем.       Я хохотнула, снова краснея. Кажется, «проблема» — моё второе имя. Что живой, что не совсем живой. В любой из реальностей, где ни существуй какая-то другая Уокер, появляется задача высокого уровня сложности. «И хорошо, если решать её придётся не в одиночку, как и разгребать последствия…» — я сглотнула, чувствуя увлекающее движение.       Встали у пылающего очага на коленях друг напротив друга. Стоя опасно, есть шанс упасть в обморок, как он говорил… А яркий свет помогает быстрее абстрагироваться от навязчивого процесса…       — Попробуем насильственное чтение? — я вздрогнула.       — Именно. Попробуй выбрать яркое воспоминание, которое со мной не связано… — Фенцио усмехнулся, — А то неровен час поставим школу на уши.       Я рассмеялась, пытаясь судорожно вспомнить о том, что было действительно яркого в прошлой жизни. Двадцать два года… потрясения?.. Смерть мамы от несчастного случая, проблемы отца с алкоголем, как следствие, благополучно завершившиеся, когда он вспомнил обо мне. Школа, университет… Обычная девчонка, позже девушка. Ничего такого, что могло бы помочь разорвать контакт.       «А здесь?..» — я нервно дрогнула, опустив голову. Бросок со скалы, полёт на драконе, первое задание, учёба, экзамены, полёты, адреналиновая гонка с прыжками и планированием с крыши школы… Статуя Немезиды, субантра, разлом ада… Не в пример больше того, что заставляло оглядываться по сторонам, впитывая в себя до капли происходящее в открывшемся мире. «Неужели земная жизнь до такой степени пресная, что за треть или четверть существования среднестатистического человека не накапливается и одного достаточного в своей мощности воспоминания?..» — подумалось мне. Дыхание перехватило, и я обняла себя руками.       — Виктория, в чём дело?.. — вывел из размышлений вопрос.       — Всё в порядке… — я выдавила нервную улыбку, — Начинай. Нужно ещё успеть вернуться в школу до темноты…       Он кивнул. Молниеносное движение руки, стиснувшее подбородок, взгляд снизу-вверх в серые глаза. Срывая два лишь недавно освоенных щита с таким треском, что кажется, будто ментальная блокировка разбилась у ног. Не последние события. Глубже. То, о чём вспоминалось недавно… Опознание, похороны, стойкий аромат виски дома… Рисование и ругань с учителем изобразительных искусств. Колледж, следом университет. Глупые подростковые романы без будущего. Попытки научиться выпивать в колледже…       Цепкий взгляд, контакт не разорвать, но необходимо. Таков урок, который мне пригодится рано или поздно. Но больно слишком. Особенно от кадров на кладбище. Шли годы, а я всё ходила туда к матери, надеясь успокоиться и уняться. «Слабачка…» — откликом по нервам. Почему-то голосом давно позабытым. Тогда она мне такого бы не сказала. Сейчас могла бы и была в своём праве…       Снова волна злости, скопленной, пожалуй. Злости в остром сочетании со страхами. Умирать чертовски больно. Даже во второй раз… Во второй раз особенно. На поверхность выскакивают воспоминания случившегося уже здесь, на небесах. Ярко, насыщенно… Краем глаза отмечаю улыбку с гордостью. Ещё удар в память. Страницы словно сминает, отшвыривая в сторону. Снова поток того, что я предпочла бы забыть. Вторая попытка… Полёт на драконе и очищающий дождь. Словно в кинотеатре на открытом воздухе. Разворачивается, закрепляясь. Судорожная попытка поднять и закрепить блоки и сопротивление, словно в ментальный зазор вставили ограничитель, не позволяющий захлопнуть дверь в собственную память, в свою собственную душу…       Зрачок не может разорвать контакт, но немного мечется. На волне страха вспоминается формула отражения. И только сегодня выведенная руна. Первая, что у меня получилась. От паники и страха сосредоточиться сложно, но замыкающая формулу руна вспыхивает, возвращая ангелу безмолвную команду чтения…       Четыре блока сорвались, затапливая вихрящимися потоками мятного ветра комнату, колыхнули языки пламени в камине…       Обрывистый короткий приказ в пространство, ещё не оформившееся: «Иди к себе!», и обращённая сила удара выворачивает перед моими глазами картинку летящих предметов и крик бессилия. Грохот ударяющейся в стены мебели. Разорванные книги в лопнувших от ударов в стены переплётах. На втором этаже до этого града послышался хлопок двери в комнату сына. Болезненное жжение внутри… в груди. Там, где у многих сердце, а у него истлевшие головешки костра, сжёгшего всё. Помешательство в той фазе, когда не хватает воздуха от мысли, что ничего не получилось, не вышло… В небесах нет любви. Всем правит власть, а чувства лишь приятное дополнение, если они есть. Казалось бы — земная, лёгкая, настоящая… Не вымотанная борьбой за власть, желающая только закрепиться. Но любовь… была ли она?.. Было ли право на неё у бессмертного к той, что стала бессмертной не так давно. Быть может, ангелы не заслуживают любви?.. Всё больше уверенности в этой мысли. Пропорционально с той пустотой, что образовалась внутри…       У стены, устало прислонившись спиной к осыпающейся штукатурке, сжав голову руками. Осколки, обломки, треск сгорающих в камине книг, которые радостно жрёт пламя. Как дожирает и нечто внутри него самого. Помешательство ценой всех достижений… И даже оседающие эмоции не в состоянии заставить отпустить эту историю до конца… Он всё же сильный. Начнёт сначала. Есть ради кого. Есть сын… Поднимается с усыпанного сором пола, пытаясь собрать в кучу то, что осталось от всесильного Престола. Непонимание — что делать, если все пути перекрыты. Сосредоточенная в руках власть упорхнула, став ценой болезненного увлечения вчерашней смертной…       Отрывистая команда и они с мальчишкой покинули обитель… Пара возвращений, чтобы привести всё в прежний вид. Привести зачем-то… просто он привык к порядку. Восстановить и покинуть. Желательно… навсегда.       Яркая картинка вчерашней ночи, другой спектр ощущений и желание, получившее отклик… «Спасибо…» — как точка, поставленная уверенной рукой.       Пальцы разжались, позволяя мне почти повалиться носом на пол.       «Хотела ли я это видеть?..» Я сглотнула, чуть подавшись вперёд, чувствуя, как грохочет внутри кровь. Сердце отдельное в каждой клетке тела. Руки оплели плечи и шею. То ли в стремлении утешить, то ли стереть то, что открылось. Но это не в моей власти. Акация щекочет нос, позволяя успокоиться. Сглатывая подступающие слёзы, чувствую объятие, крепкое до той степени, что утопающим не снилось. Хочется и не хочется услышать хоть слово об увиденном. Вот только надо ли?..       «Мне жаль…» — просто взгляд.       — Мне тоже… — спокойно ответил он, — Но это время прошло достаточно давно…       Ложь, которая призвана утешить больше его самого, чем меня, случайно подглядевшую тайну, которую, похоже, прежде не открывали никому. Пальцы скользнули по лицу, отводя тяжелую платину. Воспоминаний множество… у всех. Плохих, хороших. Нужно лишь научиться создавать для себя новые. Те, что будут не менее важными, если не сотрут, то уж точно вытеснят, заставят перекрывать опасное чтение тем, что боли не принесёт.       «Не хочу быть помешательством…» — в обход своим прежним мыслям проносится в голове. Секс — это ещё не всё, но с него действительно может начаться то, что выведет из непроглядного мрака. И пусть таким грязным приёмом… Чтобы сейчас чувствовать не только вожделение, но нечто большее. Гораздо большее.       Плавное перемещающее движение на мужские бёдра, усаживающее верхом. Поддержка под ягодицы. Близко и тесно прижатое тело кажется маленьким в волне подступающего желания. Притягивающая в поцелуй рука на шее. Жёсткое требование отдавать себя до капли и забирать не меньше. Под подолом ночной сорочки сжатое бедро, не позволяя отстраниться. Первый виток напряжения выдохом в губы, чувствуя уже катализирующую реакцию обоюдного желания…       Перед глазами кадры погрома, которые я хотела бы стереть и забыть, но уже не выйдет. Другое лицо… значительно моложе. Вспоминаются слова Мими, что школа живёт в земном течении времени… Улетающие годы, когда прочие здесь, у цитадели, держат в руках вечную молодость. «Молодость импульсивна…». Пальцы бегут по пуговицам рубашки, проталкивая их одну за другой в родные пазы, стремясь освободить от одежды тело, которое мне нравится куда больше, чем должно бы… Сорочка улетает куда-то в сумрак остальной комнаты. Рубашка, брюки…       Перекат… удобство положения позволяет вести и чувствовать бегущие по телу ладони, жар очага сбоку, видеть подёрнутый дымкой наслаждения взгляд. Снова непередаваемо огромный зрачок. «Наркотик» уже вступил в реакцию, позволяя ощущать на тысячи процентов больше, чем просто процесс. Снова слетающие щиты с энергии заставляют выгнуться верхом на мужских бёдрах, скользнув уже увлажняющейся промежностью по напрягающемуся органу. Выдох сквозь сжатые зубы и Фенцио вдавил затылок в укрытый ковром пол. Тело покорно и послушно… требует забыть… Всё, кроме того, что происходит сию секунду.       Скользящие по телу ладони, сжимающие кожу, ласкающие бёдра, живот, сжимающие в пригоршнях грудь, перекатывая в пальцах твердеющие соски. Рывок за руку, вынуждающий склониться. Жадный убийственный поцелуй, чуть приподнимающееся тело… вхождение до болезненного резкое, заставляющее вскрикнуть и расслабиться. Такова его манера этой игры. Доказывать, кажется, себе и партнёру — я знаю лучше. Возможно… Отстранившись, упираюсь руками в грудь, отмечая расстелившиеся по полу белые крылья, готовые раскрыться бы от первого же движения опускающихся бёдер, принимающих его до упора.       Скорость словно в замедленной съёмке. Мне позволено вести и чувствовать больше. Сегодня, сейчас… Плавные восьмёрки, спирали… Мужское тело выгибается, ловя ускользающее в наслаждение сознание, и от этого зрелища перехватывает дыхание. Временно покоряющаяся сила, позволяющая чувствовать себя до остатка. Прижатые к груди ладони, сплетающиеся пальцы, волна стонов от ускорения. Жар очага далёк от того огня, что снова горит где-то внутри, возвращая утраченный грохот, который я ощущаю под пальцами.       Чуть быстрее, в чуть более рваном темпе, не позволяя перевести дух. Веки смеживаются, позволяя полностью уйти в ритм, выбрать его, изучить. Напряжённое тело, отзывающееся на чертящие ногтями ровные долгие полосы к низу живота. Снова сбивающееся дыхание… склоняюсь, сплетая пальцы, заводя руки по бокам от головы ангела. Скорость нарастает почти предельно, заставляя кусать губы, распахнуть глаза и напряжённо всматриваться в лицо. С просьбой и благодарностью одновременно. «Будь со мной честен всегда». Большего не попрошу.       Перекат…       Утрата инициативы… Подхваченные под колени ноги. Проиграла. Улыбаюсь, поддаваясь на знакомую уже игру — он привык к контролю. Пускай… Мир сотрясается от упругих, заполняющих тело толчков. Белый потолок, белые крылья, жар и треск пламени. Мысли путаются окончательно, стягивая все узелки внизу живота, готовые лопнуть в любую секунду. Замедление, отсрочивающее финал. Заглядываю в усмехающиеся глаза почти с обидой. Опускается на локти, сжимая мои плечи руками…       Убийственный напор ударов заставляет дрогнуть, изогнуться, принимая в себя каждый до болезненной глубины. Дрожь и непроизвольно поджимающиеся пальцы. Губы скользят по покрытой испариной мужской шее, собирая глухие удары грохочущего под кожей пульса. Тяжёлое дыхание и разрывной напор приносит результат, заставляя с обоюдным протяжным стоном взмыть куда-то, где перестают действовать законы небес. Помещение тонет в тумане разрядки. Пальцы поглаживают подрагивающую от прерывистого дыхания мужскую спину.       Собираю поцелуем новую благодарную улыбку… чужую, незнакомую. И при этом его…       — Пора возвращаться…              Возвращение в школу началось с посещения лазарета. Проверка заживления полученных травм показала, что жить буду. Вспомнилось, как очередные последствия проведённого вместе времени пришлось судорожно выводить в кабинете, куда пришлось завернуть за зеркалом. Нужно было как-то достучаться до Бонта. Мне было даже как-то стыдно. Парень хотел общения, а в итоге пытался доораться из шкафа в кабинете хоть до кого-то.       И всё же… всё же недавний разговор из головы не шёл. Обычный. Просто ребёнок, чьи родители принадлежали разным сторонам. Пугающая мощь, которая вынудила охотиться на ребёнка. Которому только и нужно было, что дать безопасность, как я понимала, чтобы стабилизировать и принять свои силы. Просто немного времени в любви и бережном хранении семьи. Дать осознать себя… Я не знала всей истории, лишь этот малый отрывок. И всё же что-то внутри подсказывало, что я понимаю его… И в то же время пугала вековая скопленная за заточение сила.       «На что он может быть способен, если всё же доберётся до желаемого тела?..» — размышляла я, толкая дверь в нашу с Мими комнату.       — Виктория, мать твою, Уокер!.. — многообещающе донеслось с постели моей соседки.       Сглотнув, я вспомнила, что даже записку не оставила, удрав позавчера вечером с территории школы. Стало стыдно… Изобразив скорбный вид, я устало шлёпнулась на постель, слушая поток помоев, вполне заслуженных с учётом обстоятельств. Даже соглашалась и кивала. Удалось узнать, что они с Ади облазили всю школу, адскую библиотеку и готовились перекопать сад в поисках моего сильно убитого тела.       — Мы уже хотели идти пытать Лилу сегодня ночью! — завопила Мими. — Думали, она тебя прикончила…       Я хохотнула:       — Полагаю, теперь она побоится подойти ко мне на расстояние пушечного выстрела… Впрочем, кто знает, что может быть в голове ревнивой женщины, — подтянувшись на локтях, я скинула на пол сумку и поджала под себя босые ноги, глядя на Мими. — Ничего нового, не считая поисков, за время моего отсутствия не случилось?..       Демоница прищурилась, всматриваясь в мою одухотворённую физиономию. Почувствовалась щекотка энергии. Один блок поддела привычно. Во второй ударилась несколько раз и внезапно вытаращилась на меня, как на привидение. Я сдерживала улыбку из последних сил, но вот по комнате пролетел недовольный вопль:       — Какого дьявола?!.. Ты где была вообще?!.. Что за внезапный рост навыков, который тебе прежде нахрен не нужен был???..       «Выбора нет, мой чертёнок…» — хотелось ответить мне. Вместо этого пожала плечами, обронив уставшим голосом:       — Исследовала парящие острова. А то сижу в школе, не выбираясь толком никуда… Так хоть полетала, огляделась…       — Двое суток?.. Виктория, врать-то не хорошо.       Я хихикнула, пожав плечами:       — Демонам и будущим демонам можно и врать, и не врать.       — Так и скажи, что со своим хахалем была!.. — обиженно надула губки Мими.       Меня пробрал хохот. Назвать его «хахалем» было бы сродни самоубийству по жанру самой тупой из снятых комедий. И всё же, красноречивый румянец от шеи до лба вполне подтвердил слова Мими. Я пожала плечами, закусила губу и побрела в душ.       — Завтра на занятия рано вставать…       — То есть?!.. Мы же в вагончик собирались… — демоница смотрела на меня, словно на умалишённую, — А, прости, забыла, у тебя, демона по призванию, парень — ангел… простите-простите. Бдит, небось. Выпорет ещё дрянную непослушную девчонку…       На пороге душа меня сложило пополам. Сначала от «парня», после от обещания выпороть. И тем не менее, в зеркале отразилось вполне довольное лицо, которое говорило только одно:       — А, собственно, было бы любопытным, с учётом всего прочего…