***
Солнце только-только достигло своего зенита, когда солдаты сообщили о своей готовности. Лошади тоже были «при параде». Стоя в окружении своего отряда, Йегер чувствует себя крайне неуверенно. А все потому что ни Армина, ни Марко рядом почему-то не было. Зато по привычке Жан оказался рядом. С рюкзаком за спиной, паренёк стоит молча, нервно стуча ногой по земле. Его губы плотно сжаты, а руки под грудью напряжены до предела. Йегер косо наблюдает за ним, но молчит, покусывая нижнюю губу. Наконец в поле зрения появляется Арлерт и Ботт. Их запыханные лица немного покраснели, парни явно торопились, что можно понять по тяжелому дыханию. — Еще медленнее могли? — недовольно пробурчал Кирштайн, хмуря брови еще сильнее. Йегер позволила себе улыбнуться. Все-таки, когда этот нахальный солдат хмурился, то казался просто до ужаса забавным. Даже разозленный Эрен так не веселит Юнону, как этот бесячий паренек. Жан выглядит как взрослый ребенок, и она даже готова на секунду забыть, что совсем не ладит с ним. — Извини, Жан, пришлось задержаться, — с веселинкой в голосе проговорил Марко, стукнув друга по плечу. К этому времени к ним вышел командир. Он красноречиво объявил о начале задания и дал право своим солдатам взять лошадей. Юнона поплелась со всем потокам к конюшням. Стойло, где стоял Гром всегда было вычищено, за этим Йегер тщательно следила и не допускала того, чтобы ее конь жил в грязи и мусоре, как некоторые скакуны необразованных товарищей. Гром, увидев хозяйку, приветливо фыркнул, подставляя свою мордочку к ее руке. Юнона улыбнулась, погладила его по голове возле уха. Вообще, к животным у Юноны была особенная любовь. Еще в самом детстве она не без помощи Эрена постоянно таскала в дом собачек, кошечек, а однажды даже сжалилась над крыской. Конечно, семья не могла оставить всех этих животных. Они были вынуждены сдавать их в приюты или раздавать соседям. Хотя, в шестой день рождения Гриша с Карлой все же обговорили желания дочери. С самого утра отец принес в руках маленького черного котенка. Но это не единственное животное, к которому малышка Нона имела постоянный доступ. Была у Йегеров еще одна радость. Старенькая лошадь Тайга служила главе семейства довольно долго. Закончив с нежностями, Юнона повела своего Грома к выходу. Сильный и жилистый конь шел прямо за своей хозяйкой, цокая копытами. Черный окрас внушал некий страх другим солдатам. Да-а, этот конь выглядел грозно, подстать имени. Более того, его характер тоже явно не сахар. Он пойдет не каждому в руки. Инструктор сказал, что Грому нужен стойкий и сильный хозяин, и заметно удивился, когда конь сдружился с мягкой блондинкой. Пока Юнона пристегивала снаряжение для коня, за спиной во всю шли разговоры товарищей. Они кричали, смеялись и шутили, погружая ее в будничную атмосферу армии. Закончив с седлом, она взяла Грома за поводья и посмотрела на свой отряд. Каждый из них был уже готов. По команде оседлав своих коней, солдаты по кучкам разбрелись в разные стороны леса.***
Лес, кажется, был нескончаем. Зеленые деревья изредка хлестали слабые девичьи плечи, но Юнона стойко выдерживала боль, полностью игнорируя ее. — Где остановимся? — задал по пути вопрос Франц, наверняка надеясь, что ему не придется думать и товарищи все решат и сами. Нахмурившись, Йегер задумалась. Нужно найти место, где было бы много свободного пространства для палаток, но и рядом с рекой, чтобы была возможность набрать воды. Неожиданно в голове потоком появились воспоминания. Это было буквально неделю назад, Юнона, Микаса и Энни прогуливались по лесу в поисках неплохого поля, чтобы их тренировкам никто не мешал. К счастью, долго искать не пришлось. На небольшом склоне деревьев было мало, а если спуститься вниз, то можно подобраться к самым берегам реки. — Энни, — Нона привлекла внимание Леонхарт. — Помнишь то место у реки? В ее лице проскользнула нотка понимания. Девушка решила сама сообщить об этом месте отряду, не желая даже слушать возражения. — Поворачиваем направо, мы с Юноной знаем отличное место, — строго заявила она. А перечить никто и не стал, лишь Жан немного пробурчал что-то о том, что можно заблудиться к чертям собачьим, если петлять по лесу так активно хрен знает куда. Вообще, Кирштайн сам по себе тот ещё бунтарь. Он с пеной у рта будет отстаивать свое мнение, даже если оно окажется ошибочным. Со своими неудачами и промахами ему достаточно сложно смириться, не говоря уже об извинениях. Тем не менее Жан — отличный товарищ, так считает не один молодой солдат, хоть и договориться с этим оболтусом сложно, после совместного негодования и криков, им все же удается найти общий язык и компромисс. Естественно, слушать Жана в этот раз не стали. Отряд сошёлся в едином мнении. И вскоре лошади прискакали к месту назначения, немного замедлив бег. Подросткам открылся поистине восхитительный вид. Склон перед рекой чистый, трава сочно-зеленого оттенка на вид казалась шелковой. Чуть ниже, прямо до реки, все усыпано маленькими камнями, кое-где виднелся песок. Водоем наичистейший, солнечные лучи, проходящие прямо в воду освещают дно, усыпанное песком. Кажется, кое-где даже из далека Юнона увидела пару маленьких рыбок, плывущих по несильному течению. Окружающий вид невольно вызывал улыбку не только на губах Йегер. Даже хмурый Райнер выпучил глаза, удивляясь красоте этой природы. Это место будто бы успокаивало, веяло комфортом и чем-то родным, спокойным, даже несмотря на то, что лес позади все ещё остаётся лесом и может быть даже опасным. — А я говорила, — самодовольно проговорила Энни, заметив восторженные лица солдат. Долго трепать самолюбие Леонхарт тоже не решились. Остановившись на том, что это отличное место для привала, ребята спешились и привязали своих коней за вожжи к деревьям. Определились с занятиями: Райнер вместе с Жаном взялись за дрова для костра, их нужно будет очень много, чтобы хватило хотя бы до половины ночи, Марко с Францем вызвались поискать и притащить бревна для того, чтобы вечером посидеть у огня. Палатку оставили Энни, Кристе, Юноне и Армину. Четверо подростков вытащили огромных размеров тент. Палатка на самом деле большая, для их небольшого отряда вполне хватит, ведь было решено, что спать подростки будут рядом, отстраняясь друг от друга лишь спальными мешками. Никого ничего не смущало. Конечно, палатку не удалось поставить с первого раза. Ребята долго пыхтели над всеми деталями их временного «дома». Даже Энни не могла похвастаться знаниями правильного раскладывания палатки, и лишь Нона кое-что все же помнила. Когда Йегер и Аккерман было по восемь, они решили устроить небольшой пикник на поляне вместе с палаткой. Правильно пользоваться этой вещью никто из детей не умел, поэтому Грише пришлось несколько раз объяснить, что и куда нужно вставлять, чтобы их небольшое построение крепко держалось. Это было давно, воспоминание не выделялось в голове, поэтому вспомнить какие-то детали крайне сложно. «Был бы тут Эрен, — на секунду задумалась Юнона. — Он бы сразу понял, что к чему». Но Эрена тут не было. Не сказать, что Йегер это злило или напрягало, по крайней мере в этот момент, но такой расклад был очень неожиданным: брата и сестру разлучали очень редко, видя, как они привязаны друг к другу. Все же, в итоге и спустя час ходьбы Ноны «туда-сюда», обычно спокойный Армин громко выругался, вспоминая, что тут и к чему. Палатка была готова, бревна у еще не разожженного костра тоже. Лошади в стороне недовольно фырчат, будто бы напоминая о своем существовании. Жан с Кристой вызываются напоить их, хватая два ведра, что они взяли с собой на случай, если речка будет далековато. — Не проще было бы просто отвести их к реке? — вполне логичный риторический вопрос звучит от Райнера, который отвлекся от розжига костра. Кирштайн тяжело вздыхает, понимая, что очень сглупил. Бьет себя по лбу, смахивая пот, и вместе с Ленц подходит к скакунам. Лошади ребят поддаются, не возникая из-за того, что их вожжи берёт не хозяин, пока Жан не решился отвести Грома. Конь Йегер оказался недоволен персоной парня, он не позволяет ему взять упряжь, встает на дыбы и оглушительно ржет, грозясь ненароком ударить солдата копытами. — Йегер, твой конь больной! — испугавшись животного, Кирштайн отходит подальше. Конечно, поведение коня заметили все. Щеки Ноны окрашиваются в пунцовый цвет из-за повышенного внимания к ней, но девушка пытается закрыть на это глаза и мигом бросается к Грому, успокаивая его поглаживанием и тихим шепотом ласковых слов. — Он просто чувствует твою задирскую ауру, — подмечает Йегер совсем неожиданно, но потом прикусывает язык от сказанного. — Ты ему явно не понравился. Это было сказано так обыденно, так спокойно и мягко, что стало даже смешно. На удивление, Жан даже не обиделся. Лишь бросил хмурый взгляд на ржущих товарищей и Нону, что все же отвела своего коня к воде. В конечном итоге проблемы с животными они решили. Время до вечера осталось только на то, чтобы сварить что-нибудь на ужин в котелке и попробовать найти тот самый загадочный ящик. Честно говоря, Ноне не показалось хорошей идеей бродить по лесу, учитывая то, что скоро начнет темнеть, поэтому весь отряд решил, что оставить ее в лагере будет верным решением. К тому же, готовкой Йегер занималась не впервые, ведь раньше она неоднократно готовила с Карлой ужин. Сейчас богатством продуктов они не отличались, поэтому нужно приготовить что-то сытное, но простое, без всяких выкрутасов. Юнона подхватила котелок внушительных размеров и зашагала к реке, чтобы набрать воды. Предварительно закатала рукава рубашки, чтобы не намочить, и присела на корточки прополоснуть руки. Шум с другого берега, где-то справа, привлек внимание занятой Йегер. Она подняла взгляд, сталкиваясь с бирюзовыми глазами брата и тепло улыбнулась. Мягко помахала рукой Эрену, который набирал воды в железную флягу. Мысленно Юнона дала себе оплеуху, когда поняла, что они с отрядом не набрали воды. Бросив на шатена прощальный взгляд, она улыбнулась нему как в последний раз и понеслась к лагерю с водой в большой кастрюле. Поставила воду закипать на костер, подвесив на самодельное сооружение, и полезла к сумкам в поисках фляги. Несколько штук все же нашла и пошла обратно к реке. Через десять минут уже все было готово, вода начала закипать. Йегер раскрыла пакет с обычными рожками, и начала помешивать изделие деревянной ложкой. Добавила много, не жалея, вспоминая, как много парни кушают в этом возрасте. Эти знания ей тоже дала семья. Гриша пояснил Юноне, что подростки должны питаться много и сытно, потому что их организм только начинает перестраиваться под взрослого человека и требует к себе много внимания. Данный ответ на вопрос был задан, когда Йегер оказались в гостях подруги Карлы. Там был мальчик, который являлся на пару лет старше Микасы, Эрена и Юноны. Последнюю ярко удивило то, как сытно ужинал тот мальчуган. Добавила соли и ждала, временами помешивая, чтобы не слиплись. Еще через минут десять, еда начала закипать. Пришло время добавить консервы. В рюкзаке Юнона нашла банку, схватила нож и начала открывать, пока хруст веток за спиной не испугал ее. Резко вздрогнула, отчего лезвие прибора соскочило с железки, проходясь по нежной коже пальцев. Юнона болезненно ойкнула, оборачиваясь на причину своего ранения. Жан Кирштайн выглядит взбудораженным, весь в лесных колючках он стоит перед ней с полуоткрытым ртом. — И ты собираешься в разведку? С твоими руками тебе даже на кухне не место, — Жан резко хмурится, бросается к ней и резкими движениями отбирает консервы и колющий предмет. Юнона вздрагивает во второй раз, но уже не от испуга, а от жгучей обиды. И ведь сказать даже ничего не может, лишь губы поджимает, следя за Кирштайном глазами, которые, в свое время, уже наполнились слезами. Жан похлопал по карманам брюк, будто бы ища что-то, и достал оттуда пластырь и серый платочек. Все с таким же недовольным лицом, он подошел ближе, вытер подступающую кровь на пальце Юноны и закрепил пластырь, все это время держа ее руки в своих. Однако Юнона считает, что лучше не получать вообще никакой помощи, нежели такую, но ноги будто приросли к земле, не позволяя двинуться в сторону. Неприятный ком в горле начал покалывать, когда она произнесла тихое «спасибо», а потом вернулась к открыванию этих злополучных консервов. Обстановка угнетала, неловкое молчание давило на хрупкую Юнону, пока та погрузилась в тяжелые раздумья. А может и правда? Зачем идти в разведку, если она испугалась даже хруста веток? Страшно даже представить, что будет, когда она столкнется с титанами снова. С другой стороны, а как же месть? Месть за маму, за собственный родной город? А нужна ли ей вообще эта месть, или желание отомстить вселил в нее энергичный Эрен? Юнона не отличалась воодушевленностью. Она боится, до безумия боится идти дальше, закончить обучение и пойти на встречу с этими чудовищами, но если уйти — это значит расстаться со своей оставшейся семьей, то стоит ли делать шаги назад? Или, может нужно остаться здесь и стараться, показать себя хоть в чем-то? На душе стало по-настоящему горько, а все из-за слов выскочки Жана. Йегер неоднократно говорила брату не обращать внимание на слова задир и следовать за своей целью, а сама… Сама задумалась о колких замечаниях солдата на несколько часов. Ужин уже готов, остальная часть отряда тоже вернулась из леса, пока ни с чем. Подростки сразу заметили напряженную атмосферу, но тактично промолчали, мол, мало ли что могло произойти личного между этими двумя. А может, им просто не хотелось разъяснять какие-то проблемы. Лишь Марко мягко поинтересовался у Ноны, в чем причина ее поведения, но та отмахнулась, говоря, что задумалась. И это была чистая правда, ведь врать Юнона не только не любит, так еще и не умеет. Ее глаза в случае лжи начинают метаться туда-сюда, а руки хаотично пытаются найти себе место. Марко познакомился с этим ее явлением, когда Йегер обманывала Эрена, уверяя того, что точно-точно съела свой обед сама, а не отдала порцию Саше. Не заметив «симптомов» вранья, Ботт оставил ее, принимаясь за пищу. Громкие похвалы в сторону ужина настроение Юноне не подняли."— С твоими руками тебе даже на кухне не место"
Хотя, даже Жан сейчас с радостью кушал сваренные рожки с неизменным лицо. Значит ли это, что ему нравится? Или он просто утоляет голод чем попало? В общем-то, мысли эти остались в голове Ноны даже тогда, когда стало совсем темно. Отряд остался сидеть у костра, рассказывая друг другу истории. — Знаете о существовании Подземного города? — слышится вопрос от Франца всем товарищам. Кивает, отвечая на него. — Говорят, там процент преступности очень большой. А еще, меня старший брат пугал, что наемники оттуда заберут меня к себе, — Кефка мягко улыбнулся от теплых воспоминаний. — К нам в деревню приехала как-то женщина жить. Сказала, что оттуда. Мне интересно было узнать, как там живется, а она не прочь и рассказать была. Так вот, была там одна девушка. Она, вроде как бандитка, но при этом украденные деньги раздавала нищим жителям. Той женщине тоже однажды повезло, — кадет ненадолго задумался. — Имя у нее еще такое… Такое необычное. Эсми… Стелла… О! Эстель ее звали.* Ребятам данная история оказалась по душе. Они начали травить байки о том подземелье, делясь своими догадками об этом всем, пока глаза совсем не стали слипаться. В итоге кадеты разошлись по спальным мешкам, засыпая. Утро встретило отряд холодом. Промерзшие подростки повылазили из своих «нор». Марко громко заявил, что намеревается найти этот сраный ящик, не желая больше оставаться здесь. Никто в стороне не остался и согласился. Перед тем, как отправиться в лес, Юнона подошла к реке, чтобы холодной водой смыть следы усталости. Набирает в ладони воду и подносит к лицу. Пластырь на пальце размокает и отваливается, так и не дав Ноне завершить задуманное. Глаза удивленно расширяются, когда она понимает, что от раны там ничего нет, хотя вчера она бы поклялась, что по количеству крови, царапина была не маленькая. Осматривает кожу, пытаясь понять то, что видит, но не находит логичного объяснения. Тяжело вздыхает, но отвлекается на крик Кристы, которая призывает отправиться в путь. Юнона, не обратив нужного внимания на феномен, идет за подругой. Лес встречает кадетов полным спокойствием. Разделяясь по два человека, подростки начинают прочесывать лес в поисках ящика. Длинная дорога Юноне не по душе, а болтающий Франц только давит на состояние Ноны. Стараясь отвлечься, она начинает выискивать на ветках деревьев птиц. Задирает голову к мощной сосне, но вместо птички находит деревянный ящик. Улыбка сама собой растягивается на губах. — Подай сигнал, Франц, мы нашли его.