In vino veritas

...Сложно было сказать, кто виноват в том, что так получилось, и гораздо проще свалить на алкоголь. Первый бокал был распит спонтанно, чуть ли не в шутку: просто он опять начал рассказывать, на ходу внося правки, и Трубецкой сказал: — Вы, кажется, придаете этому слишком много значения. Может, вам выпить? А он чуть не подавился: — Шутите. — Ни разу, — очень спокойно ответил Трубецкой, подзывая официанта: — Будьте добры, два бокала белого итальянского. И они действительно выпили. Первый бокал опустел подозрительно быстро, но не принес желаемой пустоты в голове, Трубецкой предложил по второму, второй перетек в бутылку, где-то на середине третьего Сергей Петрович превратился в Сергея — он так характерно нарисовал в воздухе круг, прерывая его на не проговоренном до конца отчестве, что Рылеев, во-первых, глупо засмеялся, во-вторых — засмотрелся на неприлично длинные пальцы, а потом хмыкнул, неловко дернув плечом: — Как хотите, Сергей… Может, тогда расскажете? Про работу. — Кондратий, моя работа — вы, по крайней мере, последний год, — вздохнул Трубецкой, и Рылеев почувствовал, что краснеет, но ведь и это — это с легкостью можно было списать на вино, и на вкусную еду, и в полутемном помещении, в конце концов… — Я имел в виду, — вопреки внутреннему смущению, он почти перегнулся через стол, хитро щурясь и заглядывая прямо в глаза, словно кто-то вселился и теперь управлял его телом, кто-то очень смелый, очень красивый, очень уверенный в своей правоте и неотразимости, — про работу вне университета, хотя… На это Трубецкой расхохотался, откидываясь на спинку кресла, и театрально закатил глаза: — Поверьте, вы прекрасно справляетесь с тем, чтобы занимать все мое время. Но если вам так интересно… (Из не написанных эпизодов)