In vino veritas

«Я понял, что меня не устраивает в твоей квартире». Они сидели на кухне: Трубецкой работал, Кондратий пил кофе с коньяком и стремительно уничтожал имеющиеся запасы шоколада. От шоколада (точно не от коньяка) у него попадали последние крупицы стеснения и активизировалась очаровательная врожденная наглость. Так происходило не всегда, но сегодня ему, видать, особенно повезло — Кондратий сладко потянулся, зевнул и деловито заметил: — Я понял, что меня не устраивает в твоей квартире. Трубецкой внимательно (строго даже) посмотрел на него из-за ноутбука, но Кондратия не проняло. Он как ни в чем не бывало пожал плечами и повторил: — Понял, говорю, что меня в твоей квартире не устраивает. Все-таки не послышалось. Что ж, это было… вполне в духе Кондратия. Настолько, что на него и злиться-то никогда толком не получалось, какие бы выкрутасы он ни выделывал. Трубецкой потер лоб и многозначительно хмыкнул: — Ты проводишь здесь большую часть времени. Перевез ко мне сорок свитеров, ноутбук и фикус. Мы завели тебе кофемашину. У тебя личный водитель. — На Лексусе, — тут же встрял Кондратий, зубасто улыбнувшись. Этот факт приносил ему неописуемое удовольствие. В последний год он чисто из принципа перестал ездить на такси, полностью переложив эту почетную обязанность на Трубецкого. — На Лексусе, — признал очевидное Трубецкой. — Золото мое, не сочти за грубость, но мне кажется, ты не в том положении, чтобы жаловаться. Кондратий закинул в рот последнюю дольку шоколада, облизнулся (разве что не заурчал от блаженства) и сказал: — А я и не жалуюсь. Я хочу предложить план модернизации. Было бы лукавством утверждать, что роковую ошибку (или — лучшее в своей жизни маленькое безумство) Трубецкой совершил в тот момент, когда закрыл ноутбук и покорно согласился: «Выкладывай». Нет — лучшей роковой ошибкой его жизни, уникальным безумством, придающим ей остроты, был Кондратий как таковой, и случилось это на пару лет раньше. Но тем не менее: — Выкладывай, — покорно согласился Трубецкой и встал за вторым бокалом. Кондратий расцвел. Глаза его засияли, и Трубецкой понял, что уже согласился. Так в их жизни появился он. Ремонт.