Энола Холмс и убийства в Салеме

      Вечер был долгим. Шерлок снабдил сестру и друга самыми подробными инструкциями касательно того, как им следовало повести дело по прибытии в Салем. Разошлись ближе к полуночи. Дейвенпорт пообещал первым делом с утра заняться покупкой билетов на поезд и исчез в ночи. Энола же наконец убрала со стола, наскоро помыла посуду и удалилась к себе. Поднявшись в свою спаленку на втором этаже, она по привычке заперла дверь изнутри и тяжелым взглядом уставилась в темный угол комнаты:       — Ну и что ты об этом думаешь?       — А ты? — невозмутимо спросил Уильям Перри, одаривая ее хитрой полуулыбкой.       — Я думаю, что мой братец и его американский друг только что спровоцировали меня на вспышку гнева. Ничего подобного я уже несколько лет не испытывала, и теперь меня трясет, — призналась Энола. — А еще, кажется, я согласилась заняться делом о салемском бессердечном убийце вместе с этим Дейвенпортом.       — И, по-твоему, это плохо?       — Это ужасно! Я готова терпеть его визиты, потому что Шер находит какое-то утешение в общении с этим напыщенным янки, но в качестве напарника по расследованию он будет скорее мешать, чем помогать, — в этом я уверена!       — Ты думаешь? Скажи, Нолли, он тебе не нравится, потому что он американец, потому что ему удалось избавить твоего братца от вредных привычек, хотя ты потерпела в этом сокрушительное поражение, или же по какой-то другой причине?       — Мне просто не нужен напарник, Уилл.       — С каких это пор? — Перри лукаво усмехнулся, глядя на нее своими умопомрачительными глазами цвета моря в пасмурный день. В темноте комнаты они казались единственным источником света.       — С тех пор, как мой прошлый напарник оказался безумным террористом и убийцей! — выплюнула Энола, запустив подушкой в угол комнаты. Подушка ударилась о стену и рухнула на пол. Девушке почудился смех. Затем все стихло.       Энола села на кровать и спрятала лицо в руках. Хорошо, что Шерлок ни о чем не догадывался. Все эти годы он считал, что события в особняке Батской вдовы привели Энолу в состояние перманентной депрессии, сделали мрачной и недоброжелательной. Если бы он знал, как дела обстояли на самом деле… Эноле даже было любопытно, определил бы ее брат в закрытую клинику или же постарался бы скрыть от всех тот факт, что его сестра — душевнобольная? Майкрофт определенно нашел бы способ объединить эти два решения, ведь сумасшедшая сестра стала бы последним ударом по его безупречной репутации...       Сама Энола не считала себя сумасшедшей, но признавала, что у нее были проблемы с психикой. Она не помнила, в какой момент стала разговаривать с Уильямом. Должно быть, впервые ей пришло в голову обратиться к нему так, словно он находился рядом, уже через несколько дней после его убийства. Когда первый шок прошел и осознание содеянного навалилось на нее, она попробовала рассказать воображаемому Уильяму о своих чувствах. О том, что он сделал ей немыслимо больно. О том, что она очень хотела бы возненавидеть его хотя бы за то, что он воспользовался ею, чтобы причинить вред ее брату. О том, что, несмотря на все попытки, она не могла заставить себя воспринимать Уильяма как претупника. Ей было его жаль. Она была в смятении. Она знала, что лицо ее жениха – в ту минуту, когда он рассказывал о своих злодеяниях, – было искажено безобразной гримасой ненависти и безумия, но она не могла вспомнить его таким. А помнились ей только его умоляющие глаза, когда она направила дуло пистолета ему в лоб. Глаза, которые благодарили ее за милосердие, только сама она себя считала не избавительницей, а убийцей.       Она говорила с ним и пыталась угадать, что бы он ответил на ее претензии и жалобы. Довольно скоро это вошло в привычку, и вот уже Энола не знала, являлся ли этот Уильям по-прежнему плодом ее больной фантазии или же она каким-то образом наделила созданный ею фантом подобием собственной воли. Она догадывалась, что должна поскорее избавиться от этого "призрака", призванного ею и ставшего частью ее жизни, но понимала, что это уже невозможно. Она физически зависела от этих бесед, к тому же они помогали ей если не отпустить прошлое, то хотя бы примириться с ним. Уильям был рядом, а значит, она не убила его или убила не до конца, значит, она была чуть меньше виновата, значит, имела право жить дальше...       Обдумав события вечера еще раз, Энола пришла к выводу, что первая задача для нее – спасти мистера Барнса и задержать бессердечного маньяка, но, с учетом всего, к ней добавлялась и вторая задача, а именно – не дать Дейвенпорту догадаться о том, чтó с ней не так. "Еще не хватало, чтобы он узнал о том, насколько я странная, и рассказал об этом Шеру!" – думала она. Ее совершенно не радовала перспектива провести несколько дней в чужом городе в компании этого человека, и она втайне надеялась, что ей все же удастся изыскать способ избавиться от его общества на месте, чтобы самостоятельно провести расследование. Тем более, что один напарник в лице воображаемого Уильяма у нее и так был.

***

      Салем был мрачным. И дело было даже не в наследии колониальной эпохи с ее маниакальной "охотой на ведьм" и не в напряженном ожидании нового выхода "бессердечного маньяка". Салем просто был одним из тех городов, в которых плохо дышится. Это Энола поняла, едва они с Дейвенпортом сошли с поезда. Воздух здесь был спертым. Небо заволокли свинцовые тучи – и это в июне! Вокзал "Салем Депо" напоминал замок с привидениями или же средневековый монастырь, в застенках которого ревнители истинной веры пытали грешников в надежде добиться покаяния. Дома по обе стороны центральной Вашингтон-Стрит были сплошь темные и унылые. Энола увидела много новых зданий бурого кирпича, а также несколько старых деревянных построек. Доски прогнили, и, казалось, что здания эти вот-вот рухнут. Серо-зеленое деревянное строение по левую руку от вокзала, на котором крупными красными буквами было написано "Бостониан" и которое, судя по всему, являлось недорогой гостиницей для тех, кто был в городе проездом, вызвало у девушки легкий приступ тошноты.       – Мило, – выдавил из себя Дейвенпорт.       Энола ничего не ответила, но про себя согласилась со спутником.       Метрах в пятидесяти-семидесяти от вокзала стояло несколько автомобилей такси. Ни одной обычной, то есть запряженной лошадьми коляски видно не было. Энола не знала, как Дейвенпорт отнесется к перспективе добраться до отеля в точно такой же машине, как та, в которой погибла его семья. Пока она думала, не проявить ли ей великодушие и не предложить ли пройтись пешком, Дейвенпорт решительно двинулся в сторону стоянки такси. Он о чем-то поговорил с рыжебородым водителем, затем помог Эноле устроиться на заднем сиденье и ловко запрыгнул на соседнее место.       – Не пугайтесь, барышня, – ни с того ни с сего сказал водитель. – По словам мистера Форда, это самый надежный автомобиль, так что домчу вас в целости и сохранности.       Энола пожала плечами. Она не боялась машины, да и спутник ее, похоже, относился к этому виду транспорта на удивление спокойно.       – Восемь лошадок, – продолжил водитель нахваливать свою "красавицу". – А еще двухступенчатая передача. Вот видите, как удобно...       Энола тупо уставилась на рычаг переключения. Она не понимала, какой реакции ждет от нее водитель и зачем донимает ее этими фактами.       – А вот колесная база.., – не унимался рыжебородый.       – Колесная база семьдесят два дюйма, вес без груза тысяча двести с лишним фунтов, максимальная скорость двадцать восемь миль в час, – бесцветно воспроизвел все данные Дейвенпорт.       У Энолы сжалось сердце. Ей вдруг впервые за эти месяцы стало действительно жаль Эдварда Дейвенпорта. Конечно, она знала, что он был тем самым промышленником, чьи жена и маленький сын погибли в автокатастрофе. Даже она, не следившая за американской светской хроникой, была в курсе этой истории. Когда Эдвард стал их с Шерлоком частым гостем, она исподволь посматривала на него, пытаясь понять, как именно ему удается быть таким спокойным и даже жизнерадостным после всего, что с ним случилось. По итогам своих наблюдений Энола пришла к выводу, что Эдвард Дейвенпорт, должно быть, совершенно бессердечный тип, но теперь ее вера в это пошатнулась...       Энола догадалась, при каких обстоятельствах Дейвенпорт выучил все эти показатели. Сколько же раз ему пришлось прочитать их в документах полиции, пока те расследовали дело о гибели его семьи?!       – О, да вы, сэр, отлично разбираетесь в этих вопросах, да? – восхитился рыжебородый. – Сами водите?       – Не я. Жена.       – Правда? – водитель с уважением уставился на Энолу. – Вот уж не подумал бы, миссис, что такая изящная барышня, как вы...       Энола уже собиралась расставить все точки над i, но Дейвенпорт опередил ее, изящно солгав:       – Юная леди – моя племянница.       – Ах, вот оно что...       Через несколько минут машина остановилась напротив отеля "Мерчант", и Дейвенпорт помог Эноле выбраться из авто, после чего расплатился с водителем. Он уже отошел от машины на несколько шагов, но тут вдруг остановился и повернулся к рыжебородому.       – У нее две проблемы, – вдруг сказал Эдвард. – У машины. Две проблемы. Мотор слишком быстро греется и тормоза ни к черту. Проверяйте их время от времени.       Таксист оторопел, а Дейвенпорт, порывисто развернувшись, зашел вслед за Энолой в холл отеля.

***

      Отдохнув с дороги в баре отеля, где Энола заказала чашку чая, а Дейвенпорт бокал красного сухого вина, бостонцы решили отправиться прямиком по адресу мистера Барнса. Гэбриэл Барнс жил недалеко от салемского порта. Дойти туда можно было и пешком, поэтому на этот раз такси было решено не брать.       Дорога заняла около получаса, и вот Эдвард и Энола оказались у старого коттеджа, половину фасада которого скрывала тень от могучего платана. Темно-серые доски здания почему-то напомнили девушке гнилые зубы во рту старого пирата, хотя что именно навело ее на такие мысли, она не знала. Дом выглядел крайне неуютно.       Эдвард постучал в дверь. Им открыла женщина лет пятидесяти – типичная новоангличанка – довольно высокая, тощая, с рыжеватыми с проседью волосами. Она была совсем непривлекательной, но было в ее англо-саксонском лице какое-то благородство. Одета женщина была скромно, но очень опрятно.       – Миссис Барнс? – обратился к ней Дейвенпорт. – Мы прибыли по просьбе вашего мужа от детектива мистера Шеридана Бейкера. Это его сестра, мисс Энн Бейкер. Мое имя – Эдвард Дейвенпорт.       Реакция миссис Барнс была неожиданной. Она издала сдавленный крик, прижала костяшки пальцев левой руки к губам и спросила:       – Так он все-таки согласился помочь? Господи, что же я наделала!       – Миссис Барнс? О чем вы говорите? – спросила Энола. – Где ваш муж? Нам нужно срочно переговорить с ним.       – Гейба нет дома. Гейб уехал. Теперь он уже не вернется, да?       Прошло некоторое время прежде, чем миссис Барнс все же пришла в себя, проводила гостей в обеденную и по порядку рассказала им о том, что произошло. Оказалось, что мистер Барнс вернулся из Бостона в самых расстроенных чувствах. Он принял обещание Шерлока найти способ помочь ему за завуалированный отказ. Масла в огонь подлила и его жена, рассудившая, что "именитому английскому детективу нет дела до бед простых людей" и "спасение утопающих – дело рук самих утопающих". Она посоветовала мистеру Барнсу просто-напросто уехать из Салема на некоторое время, да так, чтобы никто, включая и ее саму, не знал, где он укрывается.       – Вот же дура! – с чувством сказала Энола, обращаясь скорее к Уильяму Перри, который маячил за спиной у миссис Барнс и закатывал глаза при каждом слове.       – Простите? – миссис Барнс вздрогнула и вперила в гостью взгляд покрасневших от слез глаз.       – Мисс Энн, – укоризненно сказал Дейвенпорт.       – Говорю, что думаю, – отмахнулась Энола. – Какой же самонадеянной дурой нужно быть, чтобы дать такой бестолковый совет своему мужу! Вы хотя бы понимаете, что натворили? Вы осознаете, что, если мы не сумеем отыскать мистера Барнса до двадцать первого числа, он скорее всего погибнет, и его смерть будет целиком и полностью на вашей совести?       – Но его нет в городе, убийца просто не найдет его, – пролепетала миссис Барнс.       – Оставьте, салемский маньяк ведь не идиот. Он уже два года скрывается от правосудия, так что голова на плечах у него есть. Если он запланировал убить именно вашего мужа, то он уже давно следит за ним. Он знает, что мистер Барнс был у моего брата, как знает и то, что он покинул Салем. Ему наверняка известно, куда ваш муж направился, так что двадцать первого числа он убьет его, где бы тот ни находился.       Миссис Барнс снова зарыдала, теперь уже от ужаса.       Эдвард Дейвенпорт снова укоризненно посмотрел на Энолу, которая поднялась со своего места и начала ходить по комнате. Стенания миссис Барнс действовали ей на нервы, поэтому девушка решила как следует осмотреться. Как и в большинстве таких домов, которые Энола про себя называла "пуританскими", в коттедже Барнсов глазу не на за что было зацепиться. Мебель практичная и скромная, явно довольно старая, обои неброские, никаких тебе цветов в вазочках, декоративных фигурок, картинок и репродукций в рамочках, подушечек в пестрых чехлах, книжных шкафов... Нет, в этом доме, по всей видимости, читали лишь Библию и сборник проповедей преподобного Уэсли (*Прим.: Джон Уэсли (1703–1791) – английский и американский богослов и проповедник, основатель методизма, одна из ключевых фигур Первого Великого Пробуждения), – эти две книги лежали аккуратной стопкой на комоде рядом со старой фотографией. На снимке были изображены трое – молодая женщина, в которой Энола лишь с трудом узнала миссис Барнс, миловидный мужчина и хорошенький мальчик лет десяти. Лица у всех троих были напряженные, словно испуганные...       Дейвенпорт тем временем мягко увещевал хозяйку:       – Не плачьте, миссис Барнс. У нас в запасе несколько дней. Вашего мужа еще можно спасти, только для этого вы должны сделать главное – догадаться, куда он мог уехать?       – Я не знаю, – простонала женщина. – Я же вам говорю, мы условились, что он и мне ничего не скажет...       – И все же. Вы знаете мистера Барнса лучше, чем кто бы то ни было. Подумайте, мадам, есть ли у него надежная гавань, в которой он мог бы укрыться? Родные в другом городе? Верные друзья? Коллеги, которым он мог бы довериться в этой ситуации?       – Есть брат в Провиденсе, – сказала миссис Барнс. – Они не общались много лет, но, может быть, Гейб решил отправиться именно к нему? А еще есть бывший сослуживец. Они вместе служили на флоте, а потом пришли в Фолл-Ривер... Мистер Бриггс. Он живет, кажется, в Олбани.       – Фолл-Ривер – это что? – спросила Энола.       – "Фолл-Ривер Лайн" – пароходная компания. Они занимаются перевозками по маршруту Нью-Йорк – Бостон и обратно, – пояснила миссис Барнс. – Муж был там капитаном, но несколько лет назад вышел на пенсию и...       – Понятно, – прервала ее Энола. – Скажите, миссис Барнс, есть ли у вас возможность быстро связаться с братом вашего мужа и с этим мистером Бриггсом из Олбани? Нам важно узнать – и как можно скорее, – там ли сейчас мистер Барнс?       – У меня где-то был адрес Чарльза. Это мой деверь. А контакты мистера Бриггса должны быть где-нибудь записаны у мужа. Я могу посмотреть его книжки и личные бумаги.       – Это было бы замечательно, – ободрил ее Эдвард. – Вот, миссис Барнс, возьмите, пожалуйста, визитку гостиницы, в которой мы остановились. Как только у вас появится хоть что-то, пожалуйста, дайте нам знать, а мы пока попробуем пообщаться с полицией по поводу маньяка...       – Да, хорошо, хорошо, так и сделаю, – закивала головой миссис Барнс и поднялась, чтобы проводить гостей.       У самой двери Энола спросила у нее:       – Вы знаете, почему ваш муж считает, что может стать следующей жертвой бессердечного маньяка?       – Нет, – покачала головой бедная женщина. – Он не говорил мне. Сказал лишь, что это непременно случится. Знаете, мисс Бейкер... Мой муж – человек отважный. Он никогда и ничего не боялся. А сейчас он напуган, и это повергает меня в ужас.       Попрощавшись с миссис Барнс, Энола и Эдвард вышли на улицу. Едва дверь за ними закрылась, как Дейвенпорт набросился на спутницу:       – Как вы можете, мисс Бейкер?       – Как я могу что?       – Быть такой черствой... Бедная женщина напугана, огорчена, винит себя в том, что поставила мужа в опасное положение. Если с этим Барнсом что-нибудь случится, она и так никогда себя не простит, а вы вздумали оскорблять ее.       – Я ее не оскорбила, а описала, – пожала плечами Энола. – Страшная глупость с ее стороны предлагать мужу уехать из города.       – Она действовала из лучших побуждений!       – Да какая разница, если теперь его найдут задушенным и с вырезанным сердцем!       – Мисс Бейкер!!!       – Оставьте, мистер Дейвенпорт. Сантименты и сюсюканье не решают проблем. Да, я говорила с ней жестко, но благодаря этому она осознала, надеюсь, всю опасность ситуации и приложит максимум усилий к тому, чтобы отыскать мистера Барнса. А нам это и нужно.       – Вы удивительное существо, мисс Бейкер, – выдохнул Дейвенпорт.       – Почту за комплимент, – сухо произнесла Энола. – Ладно, не будем терять времени. Нам нужно заглянуть в полицию.