Энола Холмс и убийства в Салеме

      — Будь я проклят! Мисс Холмс, вы ли это?       Энола обернулась, не успев осознать, что ни в коем случае не должна реагировать на свое настоящее имя. Она тут же пожалела о своей поспешности, но было уже слишком поздно.       Конечно же, она узнала говорившего. Это был Патрик О’Доннелл, приятель Уильяма Перри. Он выглядел почти так же, как и пять лет назад, разве что глаза его от регулярных возлияний стали еще более водянистыми, а лицо, напоминавшее морду хорька, стало еще более вздувшимся и рябым. Девушка понятия не имела, что Патрик делал в Бостоне, но предчувствовала, что встреча с ним может доставить ей неприятности.       — Вы обознались, — быстро ответила она и продолжила движение к выходу.       — Черта-с-два я обознался! Вы — мисс Энола Холмс! Вы же были невестой Билла Перри, что б ему. Он нас с вами и познакомил, помните? На ярмарке?       — Вы ошибаетесь, сэр, — снова повторила Энола.       — Мисс Холмс, я не могу ошибаться, у меня отличная память на лица, а уж хорошенькую леди я точно никогда не забуду. Что вы делаете здесь, в Бостоне?       Энола оставила вопрос без ответа, но О’Доннелл шел за ней.       — Вас и вашего братца в Лондоне уже обыскались, мисс Холмс. Только ленивый не писал о том, что с вами случилось какое-то несчастье, а вы вот тут, живехонькая и здоровехонькая.       Эноле было неприятно, что Дейвенпорт присутствовал при этом, но, по счастью, врожденное чувство такта спутника исключало ситуацию, при которой он бы остановился и начал задавать вопросы или хотя бы взглядом выдал свое замешательство. Они уже почти дошли до лестницы.       — Мисс Холмс, да что же вы мне не отвечаете?! Я же к вам обращаюсь! Эй, ребята! Вы видели, кто у нас тут? Сама мисс Энола Холмс, сестра Шерлока Холмса, детектива из Лондона!       Озорной оклик О’Доннелла произвел эффект разорвавшейся бомбы. Десятки репортеров повскакивали со своих мест и бросились к Эноле, блокируя ей путь к выходу. У некоторых даже были наготове фотокамеры. Каждый хотел поймать удачный кадр и заполучить хоть одну реплику, из которой можно было бы сделать пародию на эксклюзивное интервью. Девушку оглушил гам звучавших одновременно голосов.       — Мисс Холмс, посмотрите сюда!       — Мисс Холмс, что вы делаете в Америке?       — Энола, где ваш брат? Почему о нем ничего неизвестно?       — Мисс Холмс, это правда, что вы были помолвлены с бомбометателем Уильямом Перри?       — Мисс Холмс, вы с Уильямом Перри были любовниками? Вы бежали из Англии от позора?       — Вы знали от Уильяма Перри о готовящемся теракте в Скотленд-Ярде?       — Мисс Холмс, правда ли, что Шерлок Холмс убит?       — Шерлок Холмс искалечен?       — Шерлок Холмс потерял рассудок?       — Шерлок Холмс здесь, в Америке?!       — Холмс сейчас в Индии проходит посвящение у риш?       — Кто этот джентльмен рядом с вами?       — Это и есть Шерлок Холмс?!       — Это Эдвард Дейвенпорт, разорившийся магнат? Вы и мистер Дейвенпорт теперь вместе?       С трудом протискиваясь через обезумевшую толпу писак, опустив голову так, чтобы на фотографиях ее лица не было видно, Энола чувствовала, что задыхается. Ее душили слезы возмущения и обиды. Ее парализовало от страха. Если бы не Дейвенпорт, своевременно положивший ей ладонь на плечо, она, вероятнее всего, просто окаменела бы от избытка нахлынувших на нее чувств, но надежный спутник, помогая ей прокладывать путь к лестнице, не давал ей потеряться.       Они спустились бегом и, едва оказавшись на улице, без промедления смогли остановить фаэтон. Дейвенпорт помог Эноле расположиться внутри и крикнул кучеру: «Гони!». Раздалось хриплое: «Но! Пошли!». Колеса заскрипели. Фаэтон набирал скорость. Девушка тяжело откинулась на подушки.       Она хранила молчание на протяжении всего путешествия. Фаэтон между тем проехал по улицам южной части города и через Маттапан выехал за его черту. Через полчаса он остановился у дверей особняка Дейвенпорта. Мужчина расплатился с кучером и бережно помог Эноле выйти из коляски. Если она и заметила, что он привез ее к себе домой, в Крайтон-Холл, то не сообщила ему об этом. Ей было не до светских ритуалов и не до беспокойства о собственной репутации. Ее взгляд был пугающе отстраненным.       Дейвенпорт завел ее в холл, помог ей снять шляпку и верхнюю курточку и проводил в гостиную.       — Мисс Холмс, вы голодны?       Девушка покачала головой.       — Давайте выпьем по бокальчику рислинга, — предложил Дейвенпорт. — Я-то точно срочно нуждаюсь в таком подкреплении.       Энола пожала плечами. Она выпила вино залпом, не прочувствовав ни аромат, ни вкус элитного напитка.       — Мисс Холмс, поговорите со мной, — попросил ее Эдвард. — Что вас так огорчило? Неужели эти писаки и их бестактные вопросы потревожили вас настолько, что вы вот уже полтора часа не говорите ни слова?       — Похоже, слова О’Доннелла — того ирландца с лицом хорька —вас не очень удивили, — медленно произнесла Энола, поднимая взгляд на друга. — Вы давно знали, что Бейкер — на наша настоящая фамилия?       — Да уж порядочно, — усмехнулся Эдвард. — Я понимаю, что вы не самого лестного мнения о моих умственных способностях, мисс Холмс, но даже я могу сложить два и два в уме. Известный английский детектив и его младшая сестра, уехавшие из Великобритании примерно в то же время, когда все газеты трубили об исчезновении Шерлока и Энолы Холмс? Я не смог бы остаться в стороне от вашей истории, даже если бы того захотел, ведь, как я уже говорил вам, моя покойная супруга была горячей поклонницей вашего брата.       — Так почему же вы ничего не сказали ни Шерлоку, ни мне?       — А зачем? — пожал плечами Дейвенпорт и отхлебнул вина из своего бокала. — Я понимал, что у вас есть свои причины для того, чтобы поддерживать легенду, и не хотел лезть к мистеру Холмсу и вам со своими открытиями. Я полагал, что однажды, — когда вы сами будете готовы, — вы мне все расскажете.       — Мне очень стыдно, мистер Дейвенпорт, — сказала Энола, отставляя пустой бокал на журнальный столик и с силой потирая лоб. — Я должна попросить у вас прощения от своего лица и от лица Шерлока. Вам мы должны были довериться.       — Прошу вас, не извиняйтесь. Я все понимаю. К тому же, каждый имеет право на свои тайны.       — О да, но смотрите, куда нас привели наши, — горько усмехнулась девушка. — Довольно лжи, довольно недомолвок и легенд. Я расскажу вам все. И, мистер Дейвенпорт, я пойму, если после этого вы выставите меня за двери и попросите больше не беспокоить вас.       — Мисс Холмс, во-первых, это невозможно. Что бы ни скрывалось в вашем прошлом, это никак не повлияет на мое к вам отношение. Во-вторых, если вы по каким-то причинам не хотите раскрывать свои тайны…       — Я хочу, — твердо сказала Энола. — Вы должны знать.       — Еще вина? — спросил Эдвард.       — Не откаужсь.       На этот раз Энола лишь пригубила рислинг. Почувствовав, как внутри нее разливается приятное тепло, она наконец начала говорить:       — Я родилась в 1884 году в поместье Холмсов Фернделл-Холл. Мое детство было вполне счастливым, хотя и довольно одиноким. Когда я появилась на свет, мой самый старший брат Майкрофт уже жил в Лондоне и подвизался на правительственной службе, а Шерлок готовился к отъезду в университет. Вскоре после того, как он уехал, умер наш отец, и мы с матушкой остались вдвоем в огромном пустом доме. У меня не было гувернантки, учителей иностранных языков, танцев и рисования. Всему меня учила мама, имевшая достаточно специфические взгляды на женское образование, хотя я благодарна ей за все, что она дала мне. Когда же мне исполнилось шестнадцать, она … посчитала свою задачу в отношении меня выполненной и ушла из дома для того, чтобы посвятить остаток жизни тому, что считала своим главным делом — борьбе за права женщин.       — Она бросила вас?       — Она предоставила мне самой выбирать свой дальнейший путь. Обстоятельства сложились так, что я начала зарабатывать тем же ремеслом, в котором уже составил себе имя мой брат Шерлок. Я стала леди-пердиториан. Я искала людей, расследовала преступления — от мелких краж до убийства. В это время я почти не общалась с братьями. Майкрофт… не одобрял того, как я распоряжалась своей жизнью. Придерживаясь патриархальных взглядов, он мечтал дать мне подобающее леди образование и воспитание, а затем выдать замуж за какой-нибудь денежный мешок.       Девушка замолчала.       Дейвенпорт осторожно вставил:       — Но вы не хотели этого, хотя, готов биться об заклад, от желающих не было прохода?       — Я действительно отказала одному прекрасному кандидату, — посмотрев ему в глаза, сказала Энола. — Это был блистательный юноша, наследник одной из самых родовитых семей в Великобритании, с которым мы познакомились, когда я расследовала дело о покушении на его жизнь. Когда Майкрофт узнал, что я не приняла предложение маркиза Тьюксбери, он был вне себя, хотя, по счастью, и не смог никак повлиять на меня в этом вопрос. Вы тоже считаете, что я поступила как дура?       — Я полагаю, что вы поступили честно, ведь, судя по всему, вы не любили маркиза, — заметил Дейвенпорт.       — Да, верно. Я тогда верила в любовь и считала, что, если и соглашусь набросить на свою шею ярмо матримониальных уз, то только ради какого-то удивительного человека. И такой человек мне встретился. Его звали Уильям. Он был репортером одной из уважаемых английских газет… Во всяком случае, так он мне представился, хотя впоследствии я узнала, что на момент нашего с ним знакомства он уже давно не работал в редакции. Я до сих пор не знаю, как я не увидела, не поняла, что он обманывал меня. Не только в том, что касалось его работы, но и во всем остальном, — Энола попыталась улыбнуться сквозь слезы, которые так нежданно, против ее воли подступили к глазам. — Да сама наша встреча была подстроена им…       — Правильно ли я понимаю, что этот Уильям был причастен к печально известному взрыву в Скотленд-Ярде? — спросил Дейвенпорт.       Энола кивнула.       — Он был его организатором. Он же заложил изготовленную по его указанию бомбу. Увы, Уильям был совершенно безумен, и в основе его помешательства лежала навязчивая идея стать компаньоном Шерлока. Бред, правда? Уилл решил совершить леденящее преступление, чтобы затем помочь Шерлоку раскрыть это дело и таким образом втереться в доверие. По-видимому, жизни всех, кто погиб в тот день в полицейском управлении, он считал необходимой жертвой, как и жизни тех, кого он убил позднее, — Энола вспомнила Батскую Вдову и незнакомую девушку, убитую Уильямом из-за внешнего сходства с ней самой. — Только все пошло не совсем так, как он запланировал, и Уильяму пришлось импровизировать. В конце концов он решил, что правильнее всего будет убить и Шера, и меня, поскольку мы… как бы это сказать… не оправдали его ожиданий. Убили его мечту. Уильям взял меня в заложницы, а Шерлок, разумеется, явился меня спасать, причем в одиночку, и это едва не стоило ему жизни.       — Его травма, — догадался Эдвард.       — Уильям выстрелил в него и попал в поясницу. Он был отличным стрелком.       — Вы говорили мне, что убили своего жениха…       — Мы были в старом заброшенном особняке, — задумчиво произнесла Энола, глядя куда-то внутрь себя. — Пожар начался по глупому стечению обстоятельств. К тому моменту Уильям был тяжело ранен, к тому же на него упала горящая балка, и я… у меня просто не оставалось выбора. Я убила его не потому, что хотела убить, а потому что должна была освободить его от мучений. Я пыталась быть… милосердной.       Энола посмотрела на Эдварда испытующе, словно ожидая, что в этот самый момент он с отвращением попросит ее покинуть пределы его дома. Но Дейвенпорт ответил ей взглядом, полным сочувствия.       — Не нужно меня жалеть, мистер Дейвенпорт, — попросила Энола. — Я недостойна вашего сочувствия, потому что это я виновата во всех несчастьях, обрушившихся на голову моего бедного брата. Если бы не я, Шерлок бы скорее всего даже не встретился с Уильямом и не оказался в таком положении. Он просил меня присмотреться к Уильяму, просил меня быть внимательной и осторожной, но я видела только то, что хотела видеть, и закрывала глаза на все странности, находя сотни оправданий тому, кого любила.       — Он сделал вам больно, — не спросил, а утвердительно произнес Дейвенпорт.       — Кто — Шерлок?       — Да нет же, ваш жених, Уильям.       — О нет, мистер Дейвенпорт. Он не сделал мне больно, — Энола снова улыбнулась, но эта улыбка вышла еще более слабой и неискренней, чем прежняя. — Он меня убил. Я уже пять лет не живу, а только существую, главным образом для того, чтобы быть полезной Шерлоку. Но, как видите, в этом я тоже не преуспела.       Девушка закрыла лицо руками. Дейвенпорт, окончательно плюнув на декорум, присел рядом с ней и бережно приобнял ее за плечи.       — Знаете, мисс Холмс, — негромко сказал он. — Я был единственным ребенком в семье. У меня не было ни братьев, ни сестер, да и с родителями у меня не сложилось душевных отношений. Отец видел во мне только будущего делового компаньона, а впоследствии и наследника его бизнеса. Семья, которую я создал сам, также не была семьей в полном смысле этого слова. Я любил сына, но видел его редко. С женой мы… Она была славной женщиной, но она не любила меня, а я, видимо, не любил ее так, как должен был. Так уж вышло, что я всегда был одинок. И, когда я смотрю на вас с Шерлоком, на то, как вы любите друг друга, как поддерживаете, как беспокоитесь друг за друга, я не испытываю ничего кроме восхищения и невысказанной тоски от того, что мне такое счастье недоступно. Вы, мисс Холмс, делаете своего брата очень счастливым человеком, но ваше горе, ваше чувство вины, не дающее вам жить настоящим, причиняют Шерлоку невыносимую боль. Подумайте об этом. Когда мистер Холмс вернется к нам, попробуйте быть счастливой — хотя бы ради него. Простите себя за все и верните себе право на жизнь, которую отнял у вас тот человек.       — Когда мистер Холмс вернется к нам, — эхом повторила Энола. — А вы думаете, он вернется?       — Ну, разумеется! Неужели вы допускаете мысль о том, что у нас с вами не получится спасти вашего брата?!       — Я смотрю на вещи реалистично, мистер Дейвенпорт. Мой брат в руках Дайсона, и я не знаю, чем руководствуется этот безумец.       — Очень скоро мы это узнаем, — мрачно сказал Эдвард.       В этот самый момент в дверь позвонили. Дейвенпорт нахмурился. Время было позднее, и он никого не ждал. Знаком показав Эноле оставаться в гостиной, он аккуратно прошел к двери, на всякий случай прихватив со стола нож для писем — так себе оружие, но лучше, чем ничего.       Одним резким движением он отпер замок и дернул дверь на себя, но за ней оказался лишь мальчишка лет тринадцати, рыжий и нескладный.       — Вы мистер Эдвард Дейвенпорт? — с сомнением спросил мальчик.       — С кем имею? — нахмурился Эдвард.       — Меня попросили передать это мисс Эноле Холмс, которая находится по этому адресу, — пожал плечами мальчик, протягивая Эдварду конверт.       — Кто просил?       — Я его не знаю.       — Как он выглядел? Черный? Белый? Высокий или низкий? Старый или молодой?       — Сэр, я не знаю. Это письмо мне передал другой посыльный, а тому другой… Я не знаю, кто его написал. Дадите что-нибудь за доставку?       Эдвард с раздражением сунул парню пару монет. Тот удовлетворенно хмыкнул.       Когда Дейвенпорт вернулся в гостиную, Энола была как на иголках.       — Опять письмо? — спросила она отчего-то севшим голосом. — Откуда он знает, что я у вас?       — Он… следит за нами, — тихо ответил Дейвенпорт.       — Но как это возможно?       — Я не знаю, мисс Холмс. Нужно скорее открыть. Хотите, я?       Энола нерешительно кивнула.       Эдвард распечатал письмо, как и прошлое, помеченное одной лишь надписью «Для мисс Э.», и начал читать:       — «Дорогая мисс, благодарю вас за послание в «Бостон Глоуб». Я и не надеялся на то, что получу ваш ответ уже в вечернем выпуске. Предупреждая ваш невысказанный вопрос, сообщаю вам, что ваш брат прекрасно себя чувствует, и, возможно, в скором времени вы получите от него несколько строк, которые, надеюсь, успокоят вас. Я обещал объяснить вам, почему совершаю то, что вам, вероятно, кажется безумием. Поверьте, совсем скоро вы все узнаете. Пока же будет довольно, если я скажу вам, что вы и мистер Холмс участвуете в любопытном эксперименте или, если вам угодно, психологической игре. Выполняйте мои инструкции, и все закончится благополучно. Поскольку вы уже заявили о своей готовности сотрудничать на моих условиях, то вот первое задание: передайте мне самую ценную вещь, которой обладаете. Сделать это вы сможете через посыльного, который придет к вам завтра в три часа дня. Только прошу вас, не пытайтесь меня обмануть. Помните, что от вашего решения зависит жизнь и благополучие вашего брата. За сим остаюсь вашим преданным слугой».       Дочитав письмо, Эдвард протянул его Эноле. Девушка еще раз пробежала глазами текст. Снова тот же почерк — аккуратный, ровный, мелкий, но какой-то неестественный, словно человек, писавший это, с большим трудом выводил английские буквы, периодически забывая связывать их лигатурами.       — Он просит вас передать ему какую-то ценность? Думаете, он имеет в виду что-то конкретное? Какую-то фамильную реликвию? — спросил Эдвард.       — Я… я не знаю, мистер Дейвенпорт, — покачала головой Энола, машинально дотрагиваясь до подаренной Уильямом серебряной подвески. — Я не знаю.