***
Эдвард Дейвенпорт шел по Дарби-Стрит, направляясь в сторону Бухты Кэт в Салеме. Всеми фибрами души бывший коммерсант ненавидел этот городок — мрачный, сырой, насквозь пропитанный неведомым злом, сумевший в одночасье сломать жизнь дорогим Дейвенпорту людям. Будь проклят тот час, когда покойный Гэбриэл Барнс решил обратиться за помощью к Шерлоку Холмсу, и будь проклята доброта Шерлока, который не смог отвернуться от человека в беде! Барнс — этот чертов конъюнктурщик и расист — получил по заслугам, отправившись вслед за своими друзьями по «Пилигриму» к праотцам. А вот Шерлок и Энола страдали совершенно напрасно. Дейвенпорт с болью подумал об Эноле Холмс, о ее грустном бледном личике, о нервных пальцах, перебиравших край шали, когда утром она провожала его в эту поездку. Бедная девочка не переживет, если с ее братом опять случится несчастье. На ее долю и так выпало слишком много бед… Может быть, не стоило оставлять ее одну? Но, с другой стороны, сидеть в бостонском особняке и ничего не делать в ожидании очередного письма от больного маньяка Дайсона, — та еще пытка. Дейвенпорт считал себя человеком действия, а потому собирался сделать все от него зависящее, чтобы отыскать Шерлока Холмса и отправить проклятого похитителя прямиком на электрический стул. План его был прост и эффективен. Еще накануне, перед возвращением в Крайтон-Холл он успел зайти в головное отделение компании «Фолл-Ривер Лайн» в Бостоне и получить справку на Дайсона. За очень скромное, с точки зрения Дейвенпорта, вознаграждение молодой сотрудник провел его обращение как официальный полицейский запрос и предоставил Эдварду все документы, хранившиеся в архиве. Как оказалось, Дайсон был родом из Салема, и именно здесь до сих пор проживали его старенькая матушка и незамужняя сестра. Дейвенпорт ухмыльнулся: пусть Дайсон прикидывается покойником, если ему так нравится, но станет ли он и дальше отсиживаться в своем укрытии, если Дейвенпорт схватит за горло кого-то из тех, кто ему дорог? Коттедж Дайсонов располагался неподалеку от станции водоочистки. Это было убогое одноэтажное строение, давным давно нуждавшееся в ремонте. Эдвард взбежал на скособоченное крыльцо и уверенно постучал в дверь. Ему открыла пожилая женщина ярко выраженной афроамериканской внешности, одетая в очень простое черное платье. «Должно быть, это его мать!» — догадался Эдвард. — Добрый день, миссис Дайсон, — он блеснул зубами. — Моя фамилия Филлипс, я представляю страховую компанию «Ллойд Иншуранс». Мы сотрудничаем с компанией «Фолл-Ривер Лайн». Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашем сыне, мистере Питере Дайсоне. — Но мы получили страховую выплату в полном объеме, — спокойно сказала женщина. — Все пятьдесят семь долларов и шестьдесят центов. «Недорого же страховщики оценивают жизнь человека», — подумал Эдвард, но вслух сказал: — Боюсь, имела место ошибка, и нам нужно обсудить с вами все детали. Можем поговорить здесь или, возможно, вы пригласите меня в дом? — Проходите, — женщина покорно склонила голову и отошла в сторону, пропуская Дейвенпорта. Внутри дом оказался еще более убогим, чем снаружи, хотя хозяйка, нужно отдать ей должное, и старалась содержать его в чистоте. Однако, увы, простой уборкой это здание было не спасти. Дейвенпорт бегло осмотрел покосившиеся голые стены и собранную из подручных вещей скудную мебель. — Желаете воды или..? — Нет, миссис Дайсон, благодарю вас. Решим наши вопросы и я уйду. Женщина кивнула. — Итак, вы сказали, что получили страховую выплату в размере пятидесяти семи долларов и шестидесяти центов. — Все верно, — подтвердила хозяйка. — Но эта сумма причитается только жертвам погибших при исполнении своих служебных обязанностей, ведь так? — Все так. Мой сын погиб в крушении парома «Пилигрим», на котором работал носильщиком. Дейвенпорт извлек из кармана блокнот и сделал вид, что оставил пометку для себя. — Да, верно. При крушении парома «Пилигрим» пропали без вести четыре члена экипажа — господа Айоли, Ричардсон, Эстевес и мистер Питер Дайсон, ваш сын. Обратите внимание, мадам: пропали без вести, а не погибли. — Что вы хотите этим сказать? — нахмурилась женщина. — У нас есть основания полагать, что один из этих четверых господ выжил в крушении и достиг берега с подобравшим его судном, следовавшим в Нью-Йорк, — Дейвенпорт решил сыграть ва-банк и неприятно улыбнулся. — Разумеется, будь я на месте того счастливчика, я бы тоже не стал торопиться объявлять всему миру о своем чудесном спасении, ведь в таком случае моя семья не увидела бы никаких страховых денежек. Пятьдесят долларов — может быть, и не такой большой капитал, но лишними они ни для кого не будут, вы не находите? — К чему вы ведете, мистер Филлипс? — лицо миссис Дайсон стало каменным. — К тому, мадам, что, если вы и ваш сын ввели страховую компанию в заблуждение, то вам придется не только возместить нам выплату, но также заплатить штраф, а это, поверьте мне, совсем другая сумма. Если ваш сын жив… — Мой сын мертв, молодой человек, — твердо сказала миссис Дайсон. — А вы плохо делаете свою работу. Не знаю, откуда взялась эта мысль о том, что кто-то сумел уцелеть после крушения «Пилигрима», ведь тела всех четвертых — Айоли, Эстевеса, Ричардсона и Питера, — были впоследствии найдены патрульным судном. — Найдены?! — Дейвенпорт так изумился, что на мгновение вышел из роли сквалыги-страховщика. — Но как.? Они что, всплыли?! — Вы действительно плохо подготовились, мистер Филлипс, — горько хмыкнула женщина. — Они и не тонули. Смерть наступила через много часов после крушения «Пилигрима» от переохлаждения. — Но ведь катастрофа случилась летом… — Океаническая вода холодная, — пожала плечами женщина. — Пробыть в ней три-четыре часа человек может без особых последствий для себя, но мой сын и его коллеги ждали помощи слишком долго. — Подождите, миссис Дайсон, я не понимаю… Получается, вы знаете о том, что Питер, а также трое других не погибли в момент столкновения парома с немецким лайнером, хотя именно эта версия продвигалась в СМИ как основная? Вы знаете о том, что капитан просто оставил их за бортом, потому что в спасательных шлюпках не хватило мест? — Разумеется, знаю. Капитан Барнс был здесь вскоре после крушения. Он рассказал мне, что произошло на «Пилигриме» в ту ночь, хотя я обо всем догадалась гораздо раньше, когда то патрульное судно доставило тела моего сына и его товарищей на берег, и врач провел вскрытие. — Вы все знаете, но ничего не предпринимаете?! — изумился Дейвенпорт. — Вы могли бы предать злодеяние капитана Барнса огласке… — И я бы ничего этим не добилась, мистер Филлипс. Общественность заняла бы сторону Барнса, ведь, так или иначе, пожертвовав четверыми, он спас всех остальных. Кому какое дело до какого-то чернокожего парня, правда? Миссис Дайсон Грустно улыбнулась.***
Энолу разбудил звук отпираемой двери и она поспешно поднялась с дивана, чтобы поприветствовать вернувшегося из Салема Эдварда. Однако в холле был не он. Женщина средних лет, одетая в опрятный летний костюм, смотрела на Энолу со смесью удивления и неодобрения. — Мисс Холмс?! — женщина склонила голову набок. — Миссис… Миссис Беквенки, здравствуйте! — Энола наконец вспомнила фамилию домработницы Дейвенпорта. — Что вы здесь делаете, мисс? — Жду мистера Дейвенпорта, — коротко ответила Энола. — Он уехал по делам, но скоро должен вернуться. — И вы ждете его у него дома в его отсутствие?! — миссис Беквенки казалась искренне удивленной таким аранжементом. — Мистер Дейвенпорт сам предложил мне остаться у него по ряду причин, которые касаются только нас с ним, — довольно жестко сказала Энола, которую начал раздражать этот допрос. — Вы удовлетворены, миссис Беквенки. — Как же, вся страна в курсе этих причин, — фыркнула женщина. — О чем вы говорите? — Энола почувствовала, как кровь отличает у нее от лица. — А вы, что же, и газет не читаете? — миссис Беквенки подняла бровь, но, не встретив никакого понимания, быстро подошла к комоду, на котором громоздилась гора неотсмотренной Дейвенпортом свежей корреспонденции, и выудила из пачки газету за прошлый день. — Извольте, мисс Холмс. Энола буквально вырвала газету из руки домработницы и, взглянув на передовицу, лишилась дара речи. Крупная фотография, сделанная кем-то из редакции «Бостон Глоуб», была красноречивее тысячи слов: на ней Энола, безуспешно закрывая лицо от вспышек камер, льнула к Дейвенпорту, который обнимал ее за плечи, при этом злобно глядя прямо в кадр. Они выглядели как пара, и девушка не сомневалась, что проклятые борзописцы приложили все усилия к тому, чтобы представить дело в самом скандальном свете. Дрожащими пальцами она открыла нужную страницу и с головой ушла в чтение статьи, написанной не кем иным, как ее старым другом Патриком О’Доннеллом. «Кажется, нет такого человека — по эту или противоположную сторону Атлантики, — которому не было бы известно имя консультирующего детектива с Бейкер-Стрит мистера Шерлока Холмса. Гораздо меньше славы перепало его младшей сестре — единственной в Англии леди-пердиториан Эноле Холмс. Впрочем, несколько лет назад ее имя не сходило с передовиц английских газет в связи с одной скандальной историей, непосредственной участницей которой она оказалась. Любовник мисс Холмс — печально известный террорист Уильям Перри, заложивший бомбу в здании Скотленд-Ярда осенью 1900 года, погиб при задержании, когда полиции курортного города Бата удалось выйти на него. В ходе операции тяжелое ранение получил и сам Шерлок Холмс, способствовавший властям в раскрытии этого вопиющего преступления. Нам удалось побеседовать с источником, близким к мисс Холмс и покойному Уильяму Перри и имеющим достоверные сведения о тех событиях. «Знала ли Энола Холмс о том, что ее возлюбленный — тот самый бомбометатель, за которым охотилась вся полиция Британии? Безусловно. Не сомневаюсь в том, что, используя свои связи и профессиональные навыки, мисс Холмс укрывала Уильяма Перри от правосудия», — сообщает наш информатор. Напомним нашим читателям некоторые подробности жизни прославленной сыщицы: оставшаяся сиротой в раннем возрасте, мисс Холмс, по заверениям всех, кто близок к этой семье, росла настоящей беспризорницей, не получив в должное время ни полноценного образования, ни воспитания, которое могло бы оградить ее от печальных ошибок юности. С шестнадцати лет мисс Холмс проживала одна в лондонском пансионе, пользующемся самой сомнительной репутацией. Источники ее доходов в этот период нам неизвестны, но мы призываем уважаемых читателей сделать самостоятельные выводы о том, каким путем могла пойти эта юная леди без должного надзора и руководства. Неудивительно, что скандальный роман с террористом стал только первым шагом на пути к ее нравственному падению. В 1901 году мисс Энола Холмс исчезла с лондонской сцены и вот недавно была замечена в Бостоне, шт. Массачусетс, но не одна, а в компании бывшего свинцового магната мистера Эдварда Дейвенпорта. Трагическая история разорившегося промышленника неоднократно освещалась нами и нашими коллегами из наиболее уважаемых изданий США в деталях, однако мы позволим себе напомнить уважаемой публике…» Глаза Энолы застилали слезы. Умело переплетая факты и вопиющую ложь, О’Доннелл представлял ее жизнь как второсортный бульварный роман, по сюжету которого главная героиня — молодая женщина самых сомнительных моральных принципов — в конце концов становилась содержанкой бывшего бизнесмена, влачащего жалкое существование после потери семьи и бизнеса. В финальной части наглый ирландец выдавал нечто вроде заключительной морали о том, как важно семье следить за нравственным обликом молодой леди и не допускать совершения ею ошибок, которые она уже никогда не сможет исправить. — Это ложь, от начала и до конца, — твердо произнесла Энола, поднимая покрасневшие глаза на миссис Беквенки. — Я не сирота. У меня живы мать и два старших брата, один из которых служит в британском правительстве. Я никогда не была любовницей Уильяма Перри, как не являюсь содержанкой мистера Дейвенпорта. Он просто близкий друг моего брата. А человек, написавший эту статью, обижен на Шерлока и сейчас пользуется своим положением, чтобы отомстить. Это низко и подло, но его ложь будет дорого ему стоить. — Вам нужно потребовать опровержения, — спокойно сказала миссис Беквенки, вглядываясь в побледневшее лицо Энолы и находя в нем что-то, убедившее ее в правдивости слов собеседницы. — Если этот журналист просто сводит счеты с вами из-за его старых дел с вашим братом, вы просто обязаны заставить его заплатить. Думаю, мистер Дейвенпорт должен лично заняться этим вопросом. — Я покажу ему эту статью, когда он вернется, — тихо произнесла Энола, усилием воли отгоняя непрошеную мысль: «Если он вернется».***
Эдвард вернулся ближе к ночи. Услышав его шаги в прихожей Крайтон-Холла, Энола выбежала из гостиной и, наплевав на приличия, бросилась ему на шею, не в силах справиться с чувством облегчения. — Вы вернулись, вернулись, — повторяла она снова и снова. Только теперь она понимала, как сильно боялась за него. — Мисс Холмс, что с вами? — мистер Дейвенпорт бережно отстранил ее и заглянул ей в глаза. — Вы думали, что я не вернусь? Что брошу вас одну с этой бедой? — Я думала… вернее, я боялась, что Дайсон осуществит свою угрозу. Она пересказала ему содержание полученного утром письма. — Что ж, — произнес Дейвенпорт, доставая из кармана пиджака сигарету и задумчиво сминая ее в пальцах. — Теперь мы кое-что знаем. Первое, он знает, кто вы. В прошлых письмах он называл вас просто «дорогая мисс», но теперь стал обращаться к вам по фамилии. С учетом того, что ваше настоящее имя здесь почти никому неизвестно, этот факт сам по себе говорит о многом… — Он мог узнать об этом из газеты, — вдруг поняла Энола. — Вчера в «Бостон Глоуб» вышла статья о нас. Ваша домработница миссис Беквенки сегодня любезно дала мне ее прочитать… — Что за статья? — напрягся Дейвенпорт. — Я потом ее вам покажу, — быстро сказала Энола, вдруг осознав, что не хочет раньше времени огорчать друга чтением бредней О’Доннелла. — Главное то, что теперь вся Америка в курсе того, кто я и как выгляжу, так что и Дайсон, вероятно, именно таким образом узнал, с кем имеет дело. — Возможно, он все знал и раньше, — нахмурился Эдвард. — Он за нами следит. Следит постоянно, знает о каждом нашем шаге… Это второе, что мы должны учитывать. — Будет и третье? — спросила Энола. — Будет, — кивнул Эдвард. — Хоть наш неизвестный друг и был против моей поездки в Салем, кое-что мне все-таки удалось сегодня выяснить. — И что же? — Кем бы он ни был, это не Питер Дайсон.