Когда измучившаяся после невыносимо долгого и полного волнений дня Энола удалилась в гостевую спальню, выделенную хозяином Крайтон-Холла, Эдвард Дейвенпорт налил себе щедрую порцию скотча и закурил сигару из стратегического запаса, который держал на тот самый случай, когда проверенные «Лаки Страйк» не спасали. Ему было о чем поразмыслить.
Его экскурсия в Салем дала один неожиданный результат: теперь он знал точно, что даже великий Шерлок Холмс может допускать ошибки. Во всяком случае, версия именитого детектива, базирующаяся на том допущении, что один из четверых членов экипажа «Пилигрима» сумел спастись, оказалась несостоятельной. Все четверо, судя по всему, были окончательно и бесповоротно мертвы. Это однако не отменяло того, что один из них
мог быть непосредственно связан с убийствами в Салеме, ведь таинственным мстителем вполне мог оказаться отец, брат или близкий друг одной из жертв. Если все обстояло именно так, то круг подозреваемых становился совершенно необозримым.
— Черт подери, — тихо выругался Дейвенпорт.
Желая отвлечься от мрачных мыслей, мужчина потянулся за газетой, лежавшей на журнальном столике. Фотография на первой странице мгновенно лишила его дара речи. Дейвенпорт внимательно прочитал злобную писанину О’Доннелла. Желание немедленно отправиться к треклятому ирландскому пьянице и для начала скормить ему выпуск «Бостон Ньюз», а затем переломать все кости в алфавитном порядке, было велико, но бывший промышленник сумел побороть этот порыв. Он долго занимался большим бизнесом и знал, как важно не давать волю эмоциям. Если он будет действовать сгоряча, то лишь усложнит жизнь и себе, и — что много хуже — Эноле, а ей и так приходилось тяжко. Нужно было сдержаться.
«Когда все это закончится, — пообещал себе Дейвенпорт, — лично займусь уничтожениям этого писаки О’Доннелла».
***
Эноле снился странный, но удивительно реалистичный сон. В этом сне
она была в Салемском порту. Стоял тёплый летний день, с моря дул освежающий бриз, воздух был душистым, солоноватым. Над головой протяжно кричала чайка. Стоя на пирсе, Энола напряжённо всматривалась в лица людей, только что сошедших с борта туристического парохода, причалившего каких-нибудь десять минут назад. Энола искала глазами конкретного человека и вся просияла, когда все же заметила его в толпе. Она помахала ему рукой. Он ответил ей тем же. Ещё мгновение, и вот он уже сжимал ее руку в своей.
— Нолли, как я по тебе соскучился!
— Я тоже скучала, Уилл, — призналась Энола. — Думала, что больше мы не увидимся.
— Ты от меня никуда не убежишь, — усмехнулся парень, и в уголках его умопомрачительных глаз, отливавших на солнце ярчайшей бирюзой, разбежались лучики морщинок. — Я последую за тобой хоть на край света.
— Не сомневаюсь, — Энола ласково коснулась лица друга, убирая с его лба непослушную светлую прядь. — Кстати, как тебе удалось добраться до Америки, ведь по документам ты мертв?
— Нолли, не будь наивной! Что может быть проще, чем по-джентельменски договориться с капитаном?
— Так ты что же, нелегальный иммигрант?! — заговорщически прошептала Энола.
— Вроде того. Но это не имеет никакого значения. Главное то, что теперь я здесь, и мы снова вместе.
Уилл наклонился, чтобы поцеловать Энолу, и в этот момент сон оборвался. Девушка резко села на кровати. Сердце билось как бешеное. Энола все поняла.
— Ох, Уилл Перри, — прошептала она. — Тебя нет уже шесть лет, я больше не могу беседовать с тобой как раньше, но ты все равно находишь способ помочь мне.
***
Ни свет ни заря Энола уже хлопотала на кухне, соображая из скудного продуктового запаса Крайтон-Холла незамысловатый завтрак для Эдварда и себя. Ночью она спала совсем мало, но чувствовала себя на удивление бодрой. Возможно, прилив энергии был связан с тем, что благодаря подсказке Уилла она немного приблизилась к пониманию того, кто был ее врагом в этом противостоянии.
Когда Дейвенпорт спустился в столовую, его ждало непривычное зрелище: молодая хорошенькая женщина хозяйничала на его кухне, превращая простенькие продукты в изысканные блюда. На столе уже аппетитно дымился омлет с беконом, который сопровождали салат в деревенском стиле из свежих овощей, гренки с паштетом и холодное мясо, в дополнение к которому шло чатни из садовых ягод.
— О, мистер Дейвенпорт, — улыбнулась девушка. — Вы уже проснулись. Я позволила себе порыться в вашей кладовой. Надеюсь, ни вы, ни миссис Беквенки не будете против того, что я слегка разорила ваши запасы...
— Боже, мисс Холмс, но когда вы все это успели приготовить? — изумился Эдвард. — Вы что же, совсем не спали?
— Напротив, спала и очень хорошо, — не моргнув глазом соврала Энола. — Настолько хорошо, что с утра на свежую голову даже сумела кое-что придумать.
— Правда? — оживился мужчина, присаживаясь за стол. — И что же вы придумали?
— Мне кажется, я знаю, в чем была наша ошибка, — сказала Энола. — Вслед за Шерлоком мы исходили из того, что бессердечный маньяк — один из четверых сотрудников "Фолл-Ривер Лайн", брошенных Барнсом на произвол судьбы. Теперь, когда мы знаем, что это не так, все наши логические построения рушатся, не правда ли? Но что, если мы попробуем вернуться в самое начало истории и поставить под сомнение то, что изначально приняли как аксиому?
— Что же это? — нахмурился Дейвенпорт.
— Шерлок говорил, что на борту "Пилигрима" в ту ночь было семьдесят девять человек, из которых шестьдесят три были пассажирами и шестнадцать членами экипажа. Но это лишь официальная цифра, предоставленная "Фолл Ривер Лайн", и учитывает она только тех, кто
имел право находиться на борту. Вы понимаете, о чем я?
— Вы хотите сказать, мисс Холмс, — медленно произнес Дейвенпорт, — что на борту могли быть и те, кого там не должно было быть? Но, позвольте, кого именно вы имеете в виду? Полагаете, на "Пилигриме" могли быть... беглые преступники? Нелегальные иммигранты? Кто-то, давший взятку Барнсу или кому-то из членов экипажа за то, чтобы попасть из Бостона в Нью-Йорк без лишнего шума?
— Я думаю, мистер Дейвенпорт, что дело было примерно так.
Кто-то находился на борту парома нелегально. Полагаю, вы правы в том, что провернуть такое можно было лишь с помощью кого-то из числа командного состава, предположим для простоты, что организовал все сам капитан Барнс, хотя вполне вероятно, ответственность лежит на Баки или докторе Хокинсе или даже фотографе Уотсоне. Тот, кто получил от нелегала деньги за переправу, был уверен в том, что его маленькая афера никогда не раскроется, и тайный пассажир благополучно прибудет в "Большое Яблоко" без лишнего шума. Однако той ночью произошло роковое столкновение с "Кайзером", и "Пилигрим" пошел ко дну. Мест в спасательных шлюпках и так катастрофически не хватало. Все было настолько плохо, что Барнсу пришлось пожертвовать своими людьми...
— И вы полагаете, что тот, кто получил взятку от нашего "мистера нелегала", также решил оставить этого человека на тонущем судне, чтобы избежать разоблачения? Но это же... попросту непорядочно! Он же получил деньги за то, чтобы доставить его, кем бы он ни был, в Нью-Йорк! В конце концов, я уверен, он мог бы посадить еще одного человека в одну из шлюпок, мог бы найти объяснение, даже если бы в порту Нью-Йорка пришлось иметь дело с полицией...
— Возможно, речь идет не об одном человеке, — задумчиво сказала Энола. — Кстати, если нелегалов было несколько, скажем, это была семья с детьми, то все сходится: случайно выживший отец семейства решил отомстить тому, кто так жестоко поступил с ним. А, может быть, человек был один, но что-то в его внешности не позволяло пристроить его в одну из шлюпок, не привлекая внимания других пассажиров.
— Беглый преступник, чья фотография ранее была напечатана в одной из федеральных газет? — предположил Дейвенпорт. — Или, быть может, человек этот был чернокожим? Или, чем черт не шутит, это какая-нибудь знаменитость?
— Не знаю, мистер Дейвенпорт, не знаю... Но это единственная ниточка, за которую мы можем попробовать потянуть. Вдруг она приведет нас куда-то?
— Получается, теперь нам нужно выяснить, кто из жертв салемскогом маньяка мог промышлять подобным — брать деньги за нелегальные переправы?
— Получается, что так, — кивнула Энола, отхлебывая душистый чай.
— У меня только один вопрос, мисс Холмс, — нахмурился Эдвард. — Зачем нашему нелегалу идти на такие сложности, если он мог просто договориться с кем-нибудь из частников? Если у него были деньги, кто-угодно мог бы доставить его хоть в Нью-Йорк, хоть в Тимбукту быстро и без лишнего шума. Зачем связываться с Барнсом и платить втридорога за проезд на "Пилигриме"?
— Думаю, на то была своя причина, — пожала плечами Энола. — Если удача будет на нашей стороне, то, возможно, мы сможем сами спросить у этого негодяя, чем он руководствовался.
После завтрака, который прошел на удивление приятно, Энола изъявила желание сходить домой, чтобы поменять одежду. Дейвенпорт вызвался проводить ее, но в дверях Крайтон-Холла они столкнулись с очередным посыльным.
Парня-азиата Энола узнала моментально, ведь именно он накануне так терпеливо ждал, пока она прочитает письмо бессердечного маньяка и поймет, какого ответа от нее ждал убийца. Дейвенпорт также узнал курьера:
— Этот тот самый китаец, за которым я тогда следовал через полгорода до самого вокзала, — негромко сказал он, понимая, что, вероятно, нужды понижать тон не было никакой, ведь парень, судя по всему, не понимал ни слова по-английски. — Я думаю, он точно знает, кем является бессердечный маньяк.
— В любом случае, — пожала плечами Энола, стараясь скрыть волнение, — спросить у него мы не можем, а следовать за ним опасно. Посмотрим, что он принес сегодня.
Посыльный действительно явился в Крайтон-Холл не с пустыми руками. Аккуратный почерк, которым на конверте было написано "М-ру Дейвенпорту, эск.", Энола не перепутала бы ни с одним другим.
— Это письмо от Шерлока, — выдохнула она. — Но почему... почему он пишет вам?
— Сейчас узнаем, — мрачно произнес Эдвард, вскрывая конверт и разворачивая письмо так, чтобы и Энола могла видеть текст.
"Мистер Дейвенпорт!
Дорогой Эдвард!
Нет, не то,
Милый Нэд!
Надеюсь, вы простите мне эту фамильярность. Я надеялся, что рано или поздно наши отношения достигнут той степени доверительной близости, когда мы сможем обращаться друг к другу вот так запросто, без обиняков, но против обстоятельств не пойдешь, так что позволю себе форсировать события и использовать это письмо как первый шанс назвать вас просто "Нэдом". Впрочем, пишу его я не только с тем, чтобы поупражняться в свойских обращениях. Мне нужно так много сказать вам, мой друг, но времени в обрез, да и бумага, боюсь, не стерпит всего, что у меня на душе, так что позвольте быть кратким.
В первую очередь, я хочу извиниться перед вами за наш с сестрой обман. Я надеюсь, что Энола уже сумела объяснить вам, при каких обстоятельствах мы покидали Англию и почему смена фамилии была для нас необходимым шагом. Нам стоило открыться вам раньше, и я надеюсь, что вы не держите на нас зла за то, что так долго мы держали вас в неведении относительно того, кто мы на самом деле. Хотя, признаться, мне всегда казалось, что вы с вашей проницательностью просто не можете не догадываться об истинной природе вещей, так что в нашу будущую встречу прошу вас подтвердить или опровергнуть мое предположение!
Во-вторых, примите мою искреннюю благодарность за все, что вы делали для нас, — за вашу дружбу, которая бесконечно украсила мое тоскливое существование, за помощь в расследовании, за ту поддержку, которую вы оказываете сестре в мое отсутствие. Мне никогда не расплатиться с вами, дружище, за все ваши благодеяния, но хуже всего то, что я вынужден вновь обращаться к вам с просьбой об услуге, в которой, я очень надеюсь, вы не откажете мне.
Я прошу вас срочно увезти Энолу из Америки. Покиньте Штаты на первом же пароходе, идущем в Европу. Здесь вы оба находитесь в смертельной опасности, и единственное спасение для вас — как можно скорее перебраться в Англию. Вы найдете кров у моего старого друга миссис Хадсон, чей адрес знает Энола (а вместе с ней, боюсь, и половина жителей земного шара). Финансовые вопросы вам поможет решить мой брат Майкрофт Холмс: покажите ему это письмо, и он сообщит вам все сведения о моем тайном банковском счете, на котором содержится достаточно средств, чтобы обеспечить вас и Энолу на годы вперед. Вы можете рассчитывать на помощь Майкрофта и в вопросе оформления британских документов.
Обо мне не беспокойтесь. Я в полном порядке, моей жизни и благополучию ничего не угрожает. Впрочем, если вы задумаете своевольничать и останетесь в Америке, я могу оказаться в опасности, так что будьте благоразумны: выполните мою просьбу, отправляйтесь в Англию, а я вскоре последую за вами.
До встречи на туманных берегах Темзы!
С уважением и дружескими чувствами к вам,
Шерлок Холмс"
Энола еще несколько раз пробежала письмо глазами в надежде, что при более внимательном прочтении ей откроется скрытый в нем тайный смысл — указание на местонахождение брата, ключ к его поискам, зашифрованная просьба о помощи. Но нет, это было просто письмо, призывавшее ее и Эдварда как можно быстрее убираться из Америки.
— Что вы думаете об этом, мисс Холмс? — тихо спросил Дейвенпорт.
— Вы хотите узнать, верю ли я в то, что Шерлок в безопасности? — подняла брови Энола. — Ни капли. Он хочет пожертвовать собой, чтобы дать нам возможность уехать.
— Вы так полагаете?
— Я в этом не сомневаюсь, — отрезала Энола. — Судя по всему, это письмо — тоже часть той больной игры, которую ведет с нами салемский маньяк, в противном случае, Шерлок скорее написал бы мне, своей сестре...
— Часть игры? — не понял Дейвенпорт. — Что вы хотите этим сказать?
— В прошлый раз маньяк потребовал, чтобы я отдала ему самое дорогое, что у меня есть. Он поставил меня в ситуацию выбора — благополучие брата или вещица, которой я дорожила больше жизни. Разумеется, я выбрала первое, но это, как вы выразились тогда, был лишь первый раунд, и задание было простеньким. Теперь мне предлагается выбрать — жизнь брата или наши с вами жизни? Нам дают возможность немедленно покинуть Америку, оставив Шерлока позади, но таким образом обеспечив наше собственное выживание. Конечно, мы не воспользуемся ею, и поэтому...
— Мисс Холмс, подождите. Мне кажется, вы ходите по краю, ведь если мы с вами неверно истолкуем происходящее, то можем только навредить вашему брату. Что если то, что он написал, — чистая правда? Что, если только выполнив требование немедленно покинуть страну, мы сможем спасти жизнь Шерлока? Вдруг маньяк действительно отпустит его, но только после нашего с вами отъезда?
— Вам так не терпится сбежать отсюда? — лицо Энолы моментально приняло презрительное выражение. — Хотите ухватиться за эти слова Шерлока и бросить моего брата, чтобы спасти себя?
— Мисс Холмс, — Дейвенпорт слегка повысил голос, — из всех людей уж вы-то должны знать, насколько мне безразлично, жив я или мертв. Моя единственная цель — спасти и вас, и Шерлока, но пока я не знаю, как это сделать, и я очень боюсь ошибиться.
— Так что вы предлагаете, мистер Дейвенпорт? — спросила Энола.
— Я предлагаю, мисс Холмс, следовать уже однажды выбранной нами линии. Салемский маньяк заверил нас в том, что если мы будем играть по его правилам и выполнять его требования, никто не пострадает. Конечно, у нас нет ни малейших оснований доверять убийце, но, справедливости ради, пока он ни разу не обманул нас. Я не понимаю, в какую игру он играет с нами, но следующий ход понятен. Мы должны подчиниться, если не хотим навредить Шерлоку. Вы согласны со мной?
Эноле казалось, что она снова в особняке Батской Вдовы, а в руках у нее пистолет, только вот застрелить ей предстояло не Уильяма Перри, а родного брата. "Уилл, как мне быть? Я не могу снова сделать это", — подумала она с болью. В словах Эдварда Дейвенпорта была железная логика. Если она хотела бросить вызов салемскому маньяку, ей стоило сразу же отказаться выполнять его абсурдные требования, подключить к расследованию Майкрофта и бросить все силы на то, чтобы отыскать Шерлока, — смирившись, правда, с тем, что в случае стратегической ошибки, брат будет убит. Сейчас же ей действительно следовало проявить благоразумие. Шерлок настоятельно просил их с Эдвардом покинуть Америку. Быть может, он не обманывал ее, когда писал, что его жизни ничто не угрожает, и сам он сможет вскоре последовать за ними в Англию?
Внезапно Энола перехватила взгляд молодого курьера-азиата. Черные глазки-буравчики следили за ней и Эдвардом с нескрываемым интересом, но было в этом взгляде что-то еще, что-то, что позволяло предположить...
Неужели?!
— Ох, мистер Дейвенпорт, мое бедное сердце сейчас разорвется, — прорыдала Энола с аффектацией, неловко утыкаясь другу лицом в грудь. — Этот невыносимый выбор сведет меня с ума, но ведь в сущности никакого выбора не существует, и мы должны подчиниться, не так ли? Бедный мой брат, бедный Шерлок... Что же я скажу Майкрофту, когда увижу его? Как буду объяснять все маменьке?
Энола надеялась, что Эдвард, бывший в курсе ее семейных обстоятельств, обратит внимание на это упоминание миссис Холмс и догадается подыграть ей. Сработал ее план или нет, но Дейвенпорт ласково погладил ее по спине и произнес:
— Не рвите себе душу, мисс Холмс. Все образуется. Я не могу обещать вам того, что все будет хорошо, но я уверен, что вы приняли верное решение. Я сегодня же поеду в Бостон за билетами, а вам стоит заняться сборами. Мы покидаем Америку, как и написал Шерлок, первым же рейсом.
Энола могла поклясться, что на этих словах Эдварда молодой азиат едва слышно хмыкнул. Зажмурившись, она вознесла молитву, обращенную к любому божеству, способному услышать ее, о том, чтобы в этот раз все получилось так, как задумала она.
