***
– Эксклюзивное интервью? – красные глаза О'Доннелла смотрели на Дейвенпорта одновременно с жадным интересном и недоверием. О'Доннелл нагло развалился на стуле, словно делал Эдварду одолжение, снисходя до общения с ним. Выдавал ирландца только взгляд, явственно говоривший, что сама возможность получить такой материал его бесконечно привлекала, хотя самое предложение и настораживало. "А этот ирландский пройдоха не так уж и глуп", – подумал про себя Дейвенпорт, но вслух сказал: – После того, что вы сделали, после вашей мерзопакостной пачкотни, признаюсь, я был настроен самым решительным образом поквитаться с вами, но, как видите, я в сложном положении, и мне нужна помощь прессы. Я обратился к вам, потому что, так или иначе, вы знаете мисс Энолу Холмс, поэтому можете мне помочь лучше ваших коллег. Впрочем, если вы не хотите сотрудничать, я сейчас же отправлюсь в "Бостон Геральд", где работает мой... – Я не сказал, что отказываюсь помогать вам, – О'Доннелл премерзко осклабился и наклонился вперед, упершись костлявой грудью в стол, – просто хотел сперва понять ваши мотивы. – Мои мотивы чрезвычайно просты, – членораздельно произнес Эдвард. – Мистер Холмс и мисс Холмс похищены, но полиция отказывается начинать их поиски. Мой единственный шанс спасти друзей – привлечь внимание общественности, и сделать это я могу лишь с вашей помощью. – Мои услуги будут дорого стоить, ведь, чтобы помочь вам, мне придется взять назад свои слова о мисс Холмс, в противном случае кто же захочет помогать юной леди, чья репутация не выдерживает никакой критики? О'Доннелл хмыкнул, достал из пачки сигарету, но закуривать не стал. Он набивал себе цену, это было очевидно. Дейвенпорт поиграл желваками, но тут же взял себя в руки. – В той статье, – сказал он, усилием воли стараясь придать голосу ровное звучание, – вы написали, что получили информацию об образе жизни мисс Холмс в Англии из приближенного к ней источника. Можете принести извинения от имени редакции и написать, что источник оказался ненадежным, что-то в этом роде... – Это, знаете ли, станет слишком ощутимым ударом и по моей репутации, и по репутации "Бостон Глоуб", – ирландец показал желтоватые зубы в страшной пародии на улыбку, смял сигарету и выбросил ее в стоявшую на столе полную пепельницу. – Ах ты, сукин сын, то есть публиковать заведомую ложь – не удар по репутации, а единственный раз в жизни воспользоваться своим положением во благо – удар?! – выкрикнул Дейвенпорт, ударяя кулаком по столу журналиста. – Пеняйте на себя, мистер О'Доннелл. Возможности у меня уже не те, что прежде, но связи остались, и, поверьте, я уничтожу и вас, и всю вашу богадельню. – Остыньте, сэр, – резкие слова и повышенный тон Дейвенпорта, казалось, совсем не огорчили его собеседника. – Так вы не поможете своим друзьям, уж поверьте мне. Я согласен сделать то, о чем вы просите меня. О цене договоримся позже, а сейчас присядьте и позвольте мне сделать мою работу. Как вам такое название: "Любимец нации просит о помощи. Полиция Массачусетса безмолвствует". – Под "любимцем нации" вы подразумеваете меня? – Дейвенпорт поднял брови. – Думаете, слишком претенциозно? – ирландец поскреб ногтями трехдневную щетину. – Тогда, может быть, так: "Новая трагедия в жизни Эдварда Дейвенпорта. Полиция Массачусетса отказывается помочь бывшему магнату". Это привлечет внимание и поможет сразу вызвать сочувствие к вашей истории. – В качестве рабочего названия пойдет, – кивнул Эдвард, усаживаясь в драное кресло напротив О'Доннелла. Вид у бывшего свинцового короля был по-прежнему напряженный, но в душе он ликовал.***
Интервью отняло у Дейвенпорта не только два с лишним часа жизни, но и много сил. Каждый шаг по Тремонт-Стрит давался ему с трудом. Повинуясь минутному порыву, он заглянул в небольшое кафе на углу Тремонт и Рагглс-Стрит, где выпил чашку водянистого кофе и съел сэндвич. У пересечения с Малком-Бульвар он купил газеты, хотя и знал, что его интервью выйдет в самом лучшем случае только в вечернем выпуске, да и то только потому, что он сам приплатил ирландцу за скорость. Немного подумав на углу Тремонт и Сидар-Стрит, он резко свернул влево и через несколько минут оказался у северного входа в Хайленд-Парк. Здесь, словно бы вновь не вполне отдавая себе отчет и следуя случайному капризу, он бросил пару монеток худощавому мальчишке-чистильщику обуви и поставил правую ногу на стенд. – Как идут дела? – поинтересовался Дейвенпорт. – С клиентами не туго? – Вы первый за сегодня, мистер, – мальчик расплылся в милой улыбке. – Вам с гуталином или новой пастой? – На твое усмотрение. – Хорошо, – юный чистильщик захлопотал, готовя щетки и губку. – А как ваши дела? – очень тихо добавил он. – Ваш день проходит благополучно? – Более чем, – кивнул Эдвард. – Magnifique, – чистильщик обуви одарил Дейвенпорта еще одной очаровательной улыбкой и со всем рвением принялся за дело.***
День подходил к концу. Небо над Бостоном уже окрасилось в цвет ежевичного вина, хотя на западе все еще догорали последние всполохи прекрасного летнего заката. Не в силах усидеть в доме, Дейвенпорт налил себе щедрую порцию скотча и вышел на крыльцо. Промочив горло, он закурил, с наслаждением втягивая в себя едкий дым. Этот день был долгим и странным, но почему-то Эдвард не чувствовал ни малейшей усталости. Напротив, кипучая энергия носилась по его венам подобно электрическому току. В своем нынешнем состоянии он мог бы свернуть горы, но план требовал от него придерживаться своей роли огорченного и глубоко обеспокоенного друга пропавших Холмсов. Когда несколько дней назад – сразу после получения письма от Шерлока Холмса – Энола вполголоса поделилась с ним своими подозрениями относительно того, что случилось на "Пилигриме" несколько лет назад и кто был их противником в этой извращенной игре, Дейвенпорт сразу уверовал в ее правоту. Придуманный ею план казался чересчур смелым, почти безумным, но именно поэтому он и должен был сработать. – Он возомнил себя великим гроссмейстером, – зловеще улыбнулась Энола. – Что ж, ему уже удалось убрать с доски ферзя и поставить мне шах, но теперь мой ход, и я пойду конем. Сделаю то, что он не сможет предугадать. – И что же? – наклонился к ней Эдвард. – Я исчезну, – Энола ликовала. – Растворюсь без следа. Вам же останется лишь одно – обвинить в моем похищении салемского маньяка. Насколько я могу судить, он считает самого себя борцом за правое дело, так что столь вопиющая несправедливость, допущенная по отношению к нему, – обвинение в том, чего он не совершал, – должна будет его парализовать. Он начнет нервничать и непременно допустит ошибку. – Какого рода ошибку? – поднял брови Эдвард, начиная догадываться, в какую игру решила сыграть его напарница. – Я думаю, нет, я почти уверена, что он попытается выйти с вами на контакт. Он будет искать способ убедить вас в том, что он не имеет к моему похищению никакого отношения. И это станет началом конца его глупой игры, потому что так он раскроет себя и приведет нас туда, где он прячет Шерлока. – Получается, мне в этом расследовании отведена главная роль? – Дейвенпорт едва заметно улыбнулся. – Разумеется. В прошлый раз я взяла все на себя и только запорола все дело. В этот раз я благоразумно самоустранюсь. – Но где вы будете? Как я смогу поддерживать с вами связь? – О, не беспокойтесь, мистер Дейвенпорт, я буду рядом с вами. Всегда рядом. Теперь, думал Дейвенпорт, меланхолично стряхивая пепел прямо на крыльцо, когда пресловутый ход конем сделан, оставалось лишь надеяться на то, что все логические построения мисс Холмс окажутся верны, и салемский маньяк проявит ту слабость, на которую они и сделали ставку. Дейвенпорт осушил остатки виски, но, едва обжигающая жидкость омыла его гортань и пищевод, он почувствовал, как что-то твердое и холодное уперлось ему в спину под левой лопаткой. – Если вам дорога жизнь, мистер Дейвенпорт, не поворачивайтесь, а лучше не шевелитесь, – почти дружелюбно произнес незнакомый бывшему промышленнику голос. Дейвенпорт обратил внимание на странное произношение: немного слишком верное, чтобы звучать естественно, да к тому же начисто лишенное тех диалектальных черт, которые позволяют отличить виргинца от бостонца, нью-йоркца от техасца и тому подобное. Человек этот не был ни американцем, ни тем более англичанином. "Мисс Холмс была права", – торжествующе подумал Эдвард, но вслух сказал: – Не буду. – Я прочитал ваше интервью, – продолжил голос, очевидно, удовлетворившись ответом. – Вы обвинили меня в похищении мисс Энолы Холмс. Вы действительно полагаете, что за ее исчезновением стою я? – А кто еще? – Дейвенпорт постарался придать своему голосу интонацию, в которой четко слышалась бы гремучая смесь гнева и отчаяния. – У мисс Холмс в Америке нет врагов кроме вас. Никто не желает ей зла. Никто не стал бы так мучить, а затем и похищать ее. Зачем она вам? Зачем вам она и мистер Шерлок Холмс?! Вы хотите убить их? Зачем? Что вами движет? Неужели жажда мести?! Но что они могли вам сделать?! – Успокойтесь, мистер Дейвенпорт, – обладатель голоса, хотя и старался сохранять спокойствие, заметно нервничал, от чего в его произношении появились намеки на акцент, превратившись "успокойтесь" в "успакотесь", а "мистер" и "мистеу". – Я не имею к этому ни малейшего отношения. Вам будет трудно поверить в это, но я не враг ни Холмсам, ни вам. – Вы правы, я вам не верю. Я надеялся, что несмотря на ваши странные методы, вы остаетесь в глубине души человеком достаточно порядочным для того, чтобы не впутывать в вашу вендетту невинных людей, однако вижу, что ошибся. Вы похитили Шерлока Холмса, воспользовавшись его телесной слабостью. Вы поставили в невыносимое положение его сестру, зная или догадываясь о том, через что ей пришлось пройти в прошлом. Теперь же вы похитили ее. Это тоже часть вашей игры? И кто же теперь главный игрок? Неужели я?! – Мистер Дейвенпорт, я повторяю, что непричастен к исчезновению мисс Холмс. – Это только ваши слова. Слова холодного убийцы, – Дейвенпорт понимал, что, возможно, перегнул палку. Не самое мудрое решение – оскорблять человека, приставшего к вашей спине дуло пистолета, – но действовать нужно было решительно. – Я могу доказать вам свою правоту. – И как же?! – Я позволю вам увидеться с Шерлоком Холмсом.