***
Вечером Ирма пришла на их башню. Зачем? Сама не понимала. Ноги по привычке принесли ее сюда. Она тут же ушла с балкона, когда почувствовала чужой взгляд, обратно в безопасный кокон собственной комнаты, тут же завалившись спать. Удивительно, но сон принес покой, ей стало по-настоящему легче. В груди все еще была тупая боль, но ее уже можно было игнорировать. Ирмариль даже слабо улыбнулась служанке, которая пришла забрать поднос с обедом. Посмотрев на еду, эльфийка поняла, что чувство голода к ней вернулось, а значит она уверенно идет на поправку. Завтра все будет хорошо. Она начала напевать грустную песенку, желая как-нибудь занять себя, но, услышав знакомые тяжелые шаги за спиной, тут же замолкла и обернулась. — Ирма, — выдохнул Каллен, преодолев расстояние между ними чуть ли не одним прыжком. Он хотел было обнять ее, но увидев полный печального спокойствия взгляд, опустил руки. — Прости меня. Я не смог вчера прийти, прости, что… — Не смог или не захотел? — эльфийка знала, что этот вопрос, заданный равнодушным голосом, ранит его. Мужчина выдохнул, пытаясь подобрать слова. — Я не… представляю, что мне делать. Теперь ты знаешь, что я далеко не рыцарь в сияющих доспехах, не бравый шевалье без страха и упрека. И я не знаю, сможешь ли ты… — Я ждала тебя вчера. Почти до утра, — с обидой в глазах и со слезами в голосе проговорила Ирма. — Я люблю тебя, Каллен, и как ты мог подумать… — красивое лицо ее сморщилось, словно эти слова причиняли ей боль. Она всхлипнула, отвернувшись. Каллен обнял ее, нежно поглаживая по волосам. Он не мог поверить, что даже после всего, что он рассказал ей, она ждала его. Он боялся поверить, что она любит его, что она отдает ему самое ценное, что есть во всем этом проклятом мире, — свое нежное и великодушное сердце. — Я… — он замялся, — я так боялся, что теперь ты не захочешь видеть меня. Ты знаешь все обо мне, даже самые темные стороны. Ты видела, насколько я беспомощен. Я боялся, что увижу в твоих глазах разочарование. Что ты будешь презирать меня за слабость, — он зарылся в ее волосы и тихо продолжил. — Я работал как проклятый, пытаясь взять себя в руки, пытаясь доказать себе, что я смогу быть достойным тебя. Я не знал, малышка. Прости меня. Пожалуйста, прости. — Каллен, — Ирма подняла на него заплаканные глаза. — Как ты вообще мог подумать, что я перестану тебя любить из-за этого?! Ты никогда не станешь для меня недостойным. И я никогда не стану презирать тебя за что-то. Ну, разве что если ты переметнешься к Корифею, — грустно улыбнулась она, а потом с нежностью посмотрела на него. — Я не осуждаю тебя, Каллен. Я люблю тебя, — повторила Ирма, пытаясь выразить взглядом слова, которым он не верит. Она почувствовала удивительную легкость, когда поняла, почему он не пришел. Он не отталкивал ее. Не отвергал. Всего лишь боялся ее разочаровать… Глупый. — Спасибо, — неверяще и благодарно пробормотал мужчина, глядя в бирюзовые глаза, которые смотрели на него с тревогой и любовью одновременно. — Спасибо, Ирмариль, — Каллен закрыл глаза, чувствуя, как тиски страха отпускают его сердце. Она любит его. Любит. Поняв, что это правда, что эта девушка, пережившая столько горя, видевшая его слабость, любит его, он неуверенно, но радостно улыбнулся. Облегчение, затопившее его, вырвалось наружу потрясенным вздохом. Постепенно его улыбка становилась все шире и счастливее. Ирма, мягко улыбаясь, следила за этим преображением. Каллен выглядел так, словно увидел чудо. — Ты только сейчас это понял? — по-доброму ехидничала она, гладя его по щеке. — Я дурак, — смиренно произнес мужчина, посмеиваясь. — Я люблю тебя, Ирмариль. Я никогда не думал, что смогу полюбить кого-то, но ты… Ты совершила невозможное, — эльфийка тихо, но счастливо рассмеялась, стирая слезы, которые, почему-то катились по щекам. — Что случилось? Я сказал что-то не то? — растерялся Каллен. Ирма покачала головой, не в силах справится с охватившим ее счастьем, которое казалось таким пронзительным и слишком большим, чтобы поместиться в ее душе. — Это просто… — она махнула рукой, показывая, что это мелочи, что оно само. Мужчина нежно поцеловал начала правую ее щеку, стирая слезы, а потом левую. — Я и мечтать не мог о таком. Я так люблю тебя, — прошептал Каллен перед тем, как поцеловать ее. Этой ночью они заснули рядом, счастливые и умиротворенные, и ничто не потревожило их сон.18.
13 ноября 2020 г. в 13:46
Утром Ирма проснулась разбитой. То ли дело было в усталости после Долов, то ли во вчерашних переживаниях, то ли в почти бессонной ночи, половину которой она провела на северной башне, ожидая его, а другую — мучаясь от очередных кошмаров.
Она села в кровати, чувствуя себя потерянной и гулкой от пустоты внутри. Сегодня не хотелось никого видеть, не хотелось заниматься никакими делами. Даже если бы Корифей объявился перед ней, она бы посмотрела на него потухшим, полным смертельной усталости взглядом, и прошла бы мимо.
С трудом Ирма привела себя в порядок и села на кровать, лицом к окну, за которым солнце щедро посыпало блестками заснеженные верхушки гор. Умиротворяющий пейзаж давал отдых глазам и успокаивал нервы.
Он не пришел.
Ирмариль понимала, что ему нужно время, нужно обдумать и принять решение, но даже правильные мысли не помогали пережить боль.
Девушка перевела взгляд на рабочий стол, заваленный бумагами. Он всегда бросался в работу с головой, словно это было единственное лекарство от всего. Но сейчас вид писем и отчетов приводил только к большему унынию и заставлял Ирму сильнее замыкаться в себе.
Она посмотрела на лютню, которая стояла у стола. Красивый инструмент полукруглым бочком ярко сверкал на зимнем солнце. Эльфийка вспомнила о песне, которую спела в таверне перед походом на Адамант — и на душе стало еще тяжелее.
Нужна ли ему ее любовь?
Эта простая мысль резанула по сердцу. Ирма закрыла глаза, пытаясь справится со слезами, подступившим к горлу.
— Миледи Инквизитор? Ирмариль? — эльфийка открыла глаза и посмотрела на лестницу, по которой поднималась Жозефина. — Наконец-то я вас нашла! — все радостное настроение антиванки тут же улетучилось, когда она поймала абсолютно равнодушный взгляд Ирмы.
— Сегодня меня нет, Жозефина, — тихо проговорила Лавеллан. — Просто забудьте на день, что я существую.
— Миледи, но так нельзя, — пробормотала леди-посол растерянно.
Она впервые видела главу Инквизиции в таком состоянии: Ирмариль всегда приветствовала всех улыбкой, она заслужила любовь и уважение людей своей искренностью и добротой, находя для всякого доброе слово, утешение и сострадание. Сейчас же казалось, что от девушки осталась лишь оболочка.
Жозефина нахмурилась: Каллен тоже не явился на заседание военного совета, но небольшой опрос его адъютантов показал, что командор лег только под утро, разбираясь с делами и просил передать целую кипу документов для них с Лелианой. Неужели они поссорились?
Конечно, их роман не был секретом в замке, и, чему леди-посол была отдельно рада, поддерживался всеми. Люди понимали, что и командор, и Инквизитор каждый день рискуют своими жизнями для общего дела, и их любовь стала одним из символов возрождающегося мира.
— Ирмариль, я могу вам помочь? — голос антиванки был вкрадчивым.
— Нет, Жозефина. Спасибо. Это пройдет, — чуть сощурилась Ирма, снова повернувшись к окну. Эльфийка чувствовала, как балансирует на тонкой грани между истерикой и истерикой, словно ходит по тонкому канату над пропастью.
— Я пришлю слуг с обедом, — сказала на прощание Жозефина, грустно улыбнувшись. Нужно будет отменить пару сегодняшних встреч и как-то развлечь гостей.
Ирмариль тяжело вздохнула. Он не пришел. Неужели стыдится произошедшего? Или просто не хочет видеть ее. Он никогда не подпускал ее очень близко, даже не поделился тем, что хочет подать в отставку.
Почему? Он не доверяет ей? Для него это просто развлечение?
Девушка понимала, что ответы на все вопросы она найдет только у него, но у нее не было сил, чтобы заставить себя пойти к нему.
Она чувствовала себя отвергнутой.
Одиночество окружающей тишиной начало давить на нее. Ирма встала, прошлась по комнате, поправляя бумаги на столе, перекладывая пару книг с полки на полку. Вот если бы она могла как Коул: наблюдать за всеми, а ее при этом не было видно! Но, к сожалению, она эльфийка, а не дух, и если она сейчас спустится вниз, то люди вокруг будут обращать на нее внимание, с ними придется говорить.
Мысль пришла внезапно: балкон, выходящий на внутренний двор. Пробраться на него несложно, спускаться в зал не надо. Можно будет спокойно наблюдать за происходящим и при этом не попадаться людям на глаза. Обычно никто не смотрит наверх.
Захватив плащ, чтобы не замерзнуть, Ирма пошла выполнять план. Все прошло как по нотам — и вот она уже смотрит на Скайхолд, где люди, эльфы, гномы и даже несколько кунари занимаются каждый своим делом.
На ристалище тренировались наемники, мощную фигуру Железного Быка узнать было несложно. Деннет ухаживал за галлой, одобрительно поглаживая ее по морде. У входа в замок шла активная торговля. В том кусочке сада, который можно было видеть с балкона, чинно прогуливались аристократы всех мастей.
Напротив находилась сторожевая башня, где был кабинет Каллена. Удивительно, но несмотря на позднее утро, к нему не стремились солдаты с отчетами и рапортами, как обычно. Пожав плечами, Ирма отвернулась, сосредоточившись на веселом поединке двух шевалье.
Девушку удивляло, как общая цель объединила столько разных людей и не только их.
«Возможно, — подумала она, — у Тедаса есть шанс стать когда-то местом, где мир будет обыденностью, а не редкостью.»
Сэра выглядывала из своей комнаты в «Приюте Вестницы», словно примериваясь к сражающимся орлесианцам, чтобы как-нибудь зло над ними подшутить. Или, может, она тоже наблюдала за происходящим из чистого любопытства, хотя в этом Лавеллан сомневалась.
Обычный мирный Скайхолд действовал на Ирму успокаивающе. Жизнь не стоит на месте, все меняется, и боль ее уляжется. Завтра уже ей станет легче, она снова сможет заставить себя улыбаться и заниматься делами. Что бы она ни чувствовала, ее долг слишком велик, но сейчас… Сейчас, погружаясь в пучину тоски, боли и одиночества, она давала себе позволение забыть об этом.
Ирма села на пол балкона и прислонилась к балюстраде, слушая звон мечей внизу, разговоры, иногда смех. Закрыв лицо руками, она давилась рыданиями, чувствуя, что боль, сомнения, тревоги, страхи, вина, накопившиеся за последние два месяца, прорываются наружу всхлипами, слезами, стонами боли, которые она старательно глушит, чтобы не выдать себя.
Через некоторое время слезы иссякли, и Ирма прерывисто выдохнула, чувствуя, как вздох тупой болью отдается в голове. Удивительно, но стало легче: тяжелые переживания, которые она несла в своей душе, растворились, оставив лишь зияющую пустоту.
Завтра будет легче. Завтра она снова сможет заставить себя улыбаться.
Ирмариль встала с пола и, обняв себя за плечи, подставила лицо навстречу беснующемуся ветру, словно в попытке растворится в них. Она чувствовала, как волосы хлестали ее по лицу, как хлопали полы плаща, а порывы ветра высушивали дорожки слез.
Завтра будет легче. Она со всем справится. Завтра.