***
Как и ожидалось, утренняя газета сообщила о гибели Огненного Кулака и победе морского дозора. Он не читал всю статью, ему было неинтересно, но, по крайней мере, это должно было успокоить Сабо и избежать любого другого неинтересного разговора. Поэтому он положил газету прямо перед местом Сабо за столом, надеясь, что это позволит избежать вопроса и ускорить завтрак. У них было много работы. Как только Сабо вошел в комнату, его внимание переключилось с еды на газету. — Ты опоздал, — заметил он. — Я же говорил тебе вчера, что мы скоро будем в порту, — Сабо его даже не слушал, он сел и схватил газету одной рукой, а другой кусок хлеба. — О нет, Сабо, не читай за столом, это не прилично для джентльмена, — напрасно сказала мать. Стелли хихикнул. — А можно я пойду с тобой, отец? — Не сегодня, — покачал головой Аутлук. — Пока твой брат не женится на королевской семье, он должен заботиться о семейном бизнесе. — Да ладно! У него это очень плохо получается! — Я сказал — нет. Возражения Стелли были прерваны криком Сабо. Внимание всей семьи, вместе со слугами, было приковано к нему. Он вскочил, стул упал позади него, газета была зажата в руке, слезы текли по его лицу, а рот открылся в бесконечном крике, который пронзил комнату. Только когда звук затих сам собой, и Сабо рухнул на пол, остальные снова смогли двигаться. Аутлук поспешил к сыну и встряхнул его. Его кожа горела, и он был неподвижен. Его дыхание было таким тихим, что его трудно было заметить. — Вызовите врача! Сейчас же! — приказал он дворецкому, который кивнул и в мгновение ока покинул комнату. Стелли и его мать все еще были парализованы на своем месте, поэтому он остался сидеть на полу рядом с Сабо, проверяя, не изменилось ли его состояние каким-то образом. Но до приезда доктора ничего не происходило. Дворецкий помог перенести Сабо обратно в постель, и он ждал снаружи, пока доктор осматривал его. — Ну? — он чуть не зарычал, когда доктор вышел из комнаты. Хорошее здоровье его сына было одним из немногих его качеств, а теперь он тоже потерял его? Этого не может быть! Доктор покачал головой. — Он в коме, но я понятия не имею, чем это вызвано. Ни одна болезнь не вызывает такой внезапной лихорадки, особенно, при отсутствии других симптомов. Я не могу сказать больше, пока не проведу еще несколько анализов. — Что? — Аутлук не знал, что на это ответить. — Мой лучший совет — наблюдайте за ним, чтобы увидеть, не изменится ли его состояние каким-то образом, пока, я надеюсь, мой анализ не даст мне некоторые ответы. Я принесу капельницу, если состояние комы сохранится… — Вы некомпетентны! — крикнул он, понимая, что в конце концов доктор не сможет вылечить Сабо сейчас. — Я не плачу вам за то, чтобы вы не имели никаких ответов! Убирайтесь отсюда, вместе с вашим анализом! Но даже врач королевской семьи, которого прислала Нантуканетт, как только узнала о болезни Сабо, не смог выяснить, какой болезнью он заболел. Обследование показало, что он был в добром здравии, за исключением высокой температуры и того факта, что не приходил в сознание.***
Сабо потребовалось три дня, чтобы прийти в себя. Когда он открыл глаза, мир вокруг него был таким неестественным, таким необычным, что ему было трудно сосредоточиться. Он рассеянно заметил, как горничная, наблюдавшая за ним, судорожно сглотнула и бросилась на поиски хозяина. Так он и сделал, когда пришел отец, чтобы проверить, не спит ли он, и приказал позвать доктора. Ему нужно было время, чтобы понять, что это не сон. Осознать, что его настоящая жизнь и десять лет, о которых он забыл, слились воедино. Понять, что он так долго жил во лжи. Чтобы понять, что его брат теперь мертв. Пришел доктор, и Сабо даже не заметил, что это не тот, что приходит обычно. Он молча позволил ему проверить его состояние, пока доктор не спросил: — Вы хорошо себя чувствуете, господин Сабо? Нет. Нет, я плохо себя чувствую. Мой брат только что умер, и я вспомнил о его существовании всего несколько минут назад, и мой отец — ублюдок, который лгал мне всю жизнь, и я все еще здесь, в этом месте, которое ненавижу, с людьми, которых ненавижу, и я становлюсь одним из них, и это отвратительно. — Это вы должны сказать мне, доктор, — сказал он. Доктор кивнул и улыбнулся. — У меня нет причин думать, что вы все еще больны. Мы не знаем, что с вами произошло, поэтому я проведу еще несколько анализов. Нам не нужно, чтобы подобное повторилось. Сабо знал, что этого не произойдет, но позволил доктору взять несколько образцов крови и был благодарен, когда его оставили в комнате одного. Он снова лег в постель, чувствуя, что слезы возвращаются к нему, но он слишком долго отдыхал. Он вскочил, гнев разгорелся в нем. Он открыл коробку со скрипкой, и разбил ее о землю, топтал, пока не уничтожил ее полностью. Затем он выбросил книги из библиотеки и все, что было на столе. Он уже собирался уничтожить картину на стене, когда в комнату вошел отец. — Какого дьявола ты делаешь, Сабо? — он фыркнул. — Черт бы побрал этого доктора, он сказал, что с тобой все в порядке. — Нет, я не в порядке, и ты ублюдок, и я ненавижу тебя, и я ненавижу это место, и я хочу увидеть весь этот город в огне! Он увидел страх в глазах Аутлука, но прежде, чем он смог ударить его по лицу, как он того заслуживал, Аутлук сбежал, зовя на помощь. Потребовалась вся охрана дома, чтобы остановить Сабо и дать ему успокоительное. Когда Сабо снова проснулся, его гнев иссяк, сменившись печалью. Месть отцу сменилась чувством вины за то, что он на десять лет забыл о братьях, не говоря уже о том, что не был рядом с Эйсом, когда тот больше всего в нем нуждался. Дверь его комнаты была заперта, а на окне снова висели решетки. Сабо обнаружил, что ему все равно. Все было потеряно. Все эти годы он просто выживал, прячась, и терпел, когда больше не мог прятаться, заставлял его выживать, но какой ценой? Он защищал лицо, но на руках у него были шрамы. Доктор приходил к нему несколько раз, и в конце концов пришел к выводу, что три дня комы и кошмар, вызванный лихорадкой, были причиной его странной вспышки. Он все еще смотрел на Сабо с подозрением, но у него не было оснований утверждать, что за этим заявлением стояла другая причина. И Сабо решил, что он ничего ему не скажет. Его память, — его братья — были только для него. Поэтому он сделал то, к чему привык: принял удар на себя, надеясь защитить все остальное. — Мне очень жаль, отец. Я не знаю, что на меня нашло. — Все в порядке, главное, чтобы ты выздоровел. Как думаешь, ты сможешь идти? — Да. — Хорошо. Иди в душ, от тебя воняет. Пообедай, а потом отправляйся в королевский дворец. Принцесса Нантуканетт прислала своего личного врача только для тебя, и это определенно что-то. Не упусти эту возможность. — Да, отец. Сабо принял душ и пообедал, как и было приказано, но, выйдя из дома, не пошел к королевскому дворцу. Вместо этого он направился в Лоу-таун, а затем миновал ворота, отделявшие город от Серого Терминала. Стражники удивленно посмотрели на него, но поскольку они не могли разговаривать с дворянином без разрешения, они не остановили его. Серый Терминал был точно таким, каким он его помнил, даже если огонь должен был сжечь его дотла. Вероятно, он был восстановлен после визита Небесного Дракона. Шрам Сабо горел, и резкий запах этого места навевал воспоминания, мешая ему идти уверенно. Но он не останавливался, пока не добрался до леса, а затем двинулся в его глубь, направляясь к домику на дереве, который построили он, Эйс и Луффи. Он все еще был там, даже если на недостающих досках виднелся знак времени. Сабо стоял под ним, руки его лежали по бокам, а взгляд был прикован к маленькому домику.***
— Сабо? Сабо, это ты? — Э-э-э?! Сабо? Где он? О, это Сабо, это действительно он! Са-а-або-о-о! Сабо, удивленный, что его окликнули по имени, повернул голову только для того, чтобы быть зажатым двумя мальчиками. Это движение напугало его, но стражники были достаточно быстры, чтобы отвести его назад. Освободившись, Сабо схватил отца за штаны, прячась за его ногами. — Отпустите нас! — Опять вы, — фыркнул отец. — Я же сказал вам держаться подальше, — обратился он к стражникам. — Как долго вы позволите этим негодяям войти в Хай-таун? — Мы приносим свои извинения, милорд. Это больше не повторится. — Очень на это надеюсь. Сабо смотрел на двух мальчиков, которые пытались вырваться из рук стражников. Они были грязными, покрыты бинтами, и их одежда была порвана в нескольких местах. Откуда им известно его имя? Кто они? Были ли они из того страшного места, где находился Серый Терминал? — Сабо! — тот, что в соломенной шляпе, кричит. — Помоги нам! — Сабо! Мы думали, что ты умер! Я плакал по тебе! — добавил тот, что с веснушками. — Ты это сделал? — Луффи, сейчас не время! Он бросил взгляд на стражников, и те поспешили утащить мальчишек прочь. Сабо отвернулся от взгляда веснушчатого мальчика, прячась за спину отца. Когда они отошли далеко и их крики больше не были слышны, он опустился на колени и схватил Сабо за плечо одной рукой, а другой погладил его по голове. — Ты знаешь, кто они такие? Он покачал головой. — Я ничего не помню. — Так-то лучше, — сказал он. — Именно из-за них тебя и похитили пираты. — Неужели, отец? — Да. Они клялись быть твоими друзьями, но единственное, что их интересовало — это деньги. Никогда не доверяй бедным людям. — Они не были моими друзьями? — Нет, Сабо, они убедили тебя сбежать из дома, чтобы пираты могли поймать тебя и получить часть выкупа. Они позволили пирату причинить тебе боль, потому что им было все равно. Ты почти умир из-за них. Если бы не они, тебе не было бы так больно. — Значит… они злые? — Да. Никогда больше не приближайся к ним. — Не приближусь, отец.***
Это был последний раз, когда Сабо видел своих братьев, и он отвернулся от них. Он поверил своему отцу. Он терпел его грубые слова, даже если они пугали его, потому что он верил, что он — его семья. Но это было неправдой. Этот чертов ублюдок… Сабо упал на колени, закричал, заплакал и зарыдал, уткнувшись лбом в землю и прижав руку к животу, чтобы сдержать рвотный позыв. Он остановился только тогда, когда усталость истощила его и горло сильно обожгло. Он лежал в той же позе, тяжело дыша, чтобы восстановить контроль над своим телом. Только когда его дыхание вернулось в норму, он почувствовал, что больше не один. Он подпрыгнул и обернулся. — Дадан… Она была в самом конце поляны. Сабо вытер слезы с лица тыльной стороной ладони, когда она подошла ближе. — Мне сказали, что ты все еще жив, но поскольку Эйс и Луффи вели себя так, будто ничего не случилось, я решила, что это не правда… Из горла Сабо вырвался еще один всхлип. — Я не должен быть здесь… Дадан сунула ему газету, которую держала в руках. Сабо, озадаченный, открыл ее: там были статьи о Луффи, которые, в основном, подтверждали, что тот жив и относительно здоров. Облегчение охватило Сабо; он обнял газету, и слезы снова потекли по его щекам. — Пошли, — позвала Дадан. После некоторого колебания Сабо последовал за ней. Они вернулись в дом бандитов, который ничуть не изменился с тех пор, как он был ребенком. Он заметил удивленные взгляды других мужчин, но жестов Дадана было достаточно, чтобы они отошли подальше. Она привела Сабо в главную комнату и предложила ему выпить спиртного. — Ну… как у тебя дела? — спросила она, одним глотком осушив стакан. Сабо рассказал ей все: о потере памяти после того, как Небесный Дракон сбил его корабль, и о том, как его отец воспользовался ситуацией, придумав историю, якобы его схватили и пытали пираты из-за действий Эйса и Луффи, сумев удержать Сабо подальше от них и в то же время избежать любой другой попытки побега; и о том, как он восстановил свою память после того, как прочитал о смерти Эйса в газете. Он почувствовал себя лучше, рассказав всю историю другому человеку. Дадан больше ничего не сказала. Она молча вышла из комнаты, а когда вернулась, у нее было несколько альбомов. Это были подборки статей об Эйсе и Луффи, классифицированных по датам. Сабо улыбнулся, вспомнив, как она отказывалась признать, что они нравились ей. Сабо листал страницы, перечитывая статьи снова и снова. Эйс улыбался в своем плакате о розыске. Сабо надеялся, что последние десять лет он был счастлив. Луффи совершил несколько безумных поступков, что неудивительно. — Что ты собираешься делать? — спросила Дадан, когда Сабо наконец отложил альбом. Был уже вечер. — Не знаю, — признался Сабо. Его первой мыслью было ударить отца, а потом уйти из этого дома навсегда, но теперь это казалось не очень хорошей идеей. Слишком много времени прошло с тех пор, как он был ребенком, который хотел стать пиратом и написать об этом книгу. Отец разрешал ему брать уроки фехтования и рукопашного боя, но Сабо был недостаточно силен. Потерянные десять лет угнетали его, как и шрамы от всех ударов, которые он перенес. В то же время он не мог оставаться в этом доме. Он просто не мог больше терпеть удары. Он действительно хотел выйти из своего укрытия и начать сопротивляться. — Я подумаю об этом, — заверил он ее. — Но сначала я заставлю своего отца заплатить, это уж точно.