***
— Ее королевское высочество принцесса Нантуканетт просит вашего присутствия в тронном зале, — в голосе лорда Ричи прозвучала победоносная нотка. Сабо обменялся взглядом с Пратчеттом, заметив те же сомнения, что и он. Нантуканетт не выходила из своей комнаты после инцидента и теперь воспользовалась услугами камергера, чтобы поговорить с мужем. Что-то происходит, и Сабо решил, что у него будут неприятности. — Отлично, — прокомментировал он. Он кивнул Пратчетту, чтобы тот сопровождал его, и они оба последовали за лордом Ричи. Они вошли в тронный зал через второстепенную дверь, предназначенную для королевских слуг, но не ту, которой пользовались король и королева. Как и предполагал Сабо, там собрались все отцы самых влиятельных королевских семей Гоа, а впереди всех стояли, гордо подняв головы — лорды Байрон и Ферсен. Нантуканетт сидела на троне, что не соответствовало этикету, поскольку она еще не была королевой. Тем не менее, лорд Ричи вел себя так, словно это не было чем-то необычным, и занял свое место рядом с троном, рядом с леди Шамбор и лордом Музески. Сабо пожал плечами, когда Нантуканетт изо всех сил старалась не смотреть на него, и он перевел взгляд на аудиторию. Он не двинулся к трону, просто скрестил руки на груди и улыбнулся. Это они вызвали его: он не будет первым, кто заговорит. И он был спокоен, в то время, как тишина становилась почти невыносимой. Сабо едва сдержался, чтобы не рассмеяться, увидев напряженное выражение лица лорда Байрона, когда он понял, что не может говорить без разрешения члена королевской семьи, а сейчас Нантуканетт дрожала. По крайней мере, она с трудом сглотнула. — Благороднейшие люди этой страны просили о личной встрече с королевскими высочествами по важному делу, которое я сочла необходимым обсудить. Прошу. Эти слова опустошили ее, и она вздохнула с облегчением, когда лорд Ферсен шагнул вперед. — Благодарю Вас, Ваше Королевское Высочество, — он не двинулся с места, чтобы посмотреть на Сабо, пока говорил, — Мы глубоко обеспокоены будущим нашего королевства. Действительно ли сын человека, убившего предыдущего короля, подходит для того, чтобы стать нашим следующим королем? Было ясно, что все аристократы ожидали, что Сабо начнет спорить, потому они начали смотреть друг на друга, когда Сабо остался неподвижен, только слегка наклонив голову. Даже лорд Ферсен облизнул губы, не в силах продолжать свою речь. — Другими словами, мы не хотим, чтобы сын убийцы стал королем. Мы должны обсудить возможность развода принцессы Нантуканетт и выбрать лучшего кандидата на трон, — вмешался лорд Байрон. Улыбка Сабо стала еще шире. По закону Гоа, члены королевской семьи могли разводиться только по двум причинам: измена или бесплодие. У них не было никаких доказательств причастности Сабо к убийству отца, потому что Лестрейд провел честное расследование, и даже если у Сабо еще не было сына, они не могли быть уверены, что Сабо бесплоден. Это была неудачная попытка заставить Сабо добровольно отойти в сторону. — Тебе нечего сказать? — рявкнула Нантуканетт, впервые взглянув на него. — Нет, — ответил Сабо. Она кусала губы, вцепившись ногтями в деревянный подлокотник трона. — Ты… ты… — ее лицо покраснело. — Твой отец убил моего, а ты ведешь себя так, будто все в порядке! Ты даже не сказал мне об этом! — Я этого не сделал, потому что ты отказалась говорить со мной, — сказал Сабо. Он не сдвинулся с места, и тон его был спокоен. Нантуканетт хотела ответить, но взгляд Сабо заставил ее сдаться: они оба знали, что он прав, поскольку она даже закрыла дверь, соединяющую их комнаты. — Но я никогда не скрывал того, что это сделал мой отец. Я арестовал его у всех на виду, и именно поэтому леди Шамбор смогла рассказать вам об этом, — стоило ему это сказать, как леди напряглась, отводя взгляд. — И причина, по которой все вы могли прийти сюда сегодня с этой информацией, — закончил он, глядя на группу аристократов. — Мой отец и мой брат были убиты из-за тебя, и ты ни капельки в этом не виноват! — Нантуканетт бросилась к нему и ударила Сабо кулаком в грудь. — Ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! — Ваше королевское Высочество… — пробормотал Пратчетт, но Сабо жестом остановил его. — Ты закончила? — спросил он Нантуканетт, увидев, что она склонила голову и заплакала, по-прежнему прижимаясь к его груди. Лорд Байрон воспользовался моментом молчания. — Я думаю, что мы все здесь должны уважать волю Ее Королевского Высочества, как она выразилась прямо сейчас. Она здесь единственный человек с королевской кровью, — остальные вокруг него согласились, кивая головами. Сабо ухмыльнулся ему. — Я решил, что между похоронами предыдущего короля и церемонией коронации пройдет месяц, так что эти семь дней мы сможем использовать только для траура, а следующие тридцать дней — для обсуждения будущего. Но вы даже не ждете: ваша жадность идет впереди вас. Лорд Байрон вздрогнул от такого обвинения. — Я просто беспокоюсь о будущем моего королевства… — смущенно пробормотал он. — Именно поэтому вы разорвали помолвку сразу после ареста моего отца, — ответил Сабо. — Он должен быть доступен принцессе, иначе сын лорда Ферсена получит преимущество. Лорд Ферсен посмотрел на лорда Байрона широко раскрытыми глазами. Он не знал о разрыве, по крайней мере, так казалось по выражению его лица, смешанному с удивлением и разочарованием. Сабо все еще хотел что-то сказать. Он собирался нанести ответный удар, и он точно знал, что Нантуканетт так и не научилась держать лицо, чтобы избежать сильной боли. Сабо не жалел ее. — Тебе повезло, Нантуканетт, — сказал Сабо. Он легонько похлопал ее по плечу. — Ты проведешь дни после похорон своего отца и брата с людьми, которые будут бороться за твою руку, обращаясь с тобой как с марионеткой. Она подняла голову и посмотрела на него большими заплаканными глазами. — Я не марионетка! Я — принцесса! — прокричала она, отступая от него. — Уверена? — спросил Сабо. — Интересно, они сказали тебе всю правду? Например, то, что твой брат сказал моему отцу на одной из их встреч, — он повернулся к группе аристократов. — Держи своего сына на поводке, или я позабочусь о нем раз и навсегда. Правильно ли я цитирую? — он наслаждался потрясенным выражением их лиц. — Что? Он… это правда? — пробормотала Нантуканетт. Ферсен не ответил, но отвел от нее взгляд. Сабо пожал плечами и заговорил: — Похороны состоятся через два дня. После этого я представлю анализ, который покажет, что я стерилен, так что Нантуканетт может развестись со мной. Проблеск победы появился в глазах всех дворян, даже если они просто кивнули, притворяясь смиренными. Нантуканетт всхлипнула. Лорд Байрон был единственным, кто все еще смотрел на Сабо с подозрением, но после того, как Сабо раскрыл ситуацию своего отца, он не мог настаивать на более быстром решении. — Мы благодарим вашу милость за то, что вы поняли наши сомнения и пожертвовали собой ради этого королевства, — сказал он с поклоном, в котором не было ничего, кроме уважения. — У нас есть еще одна просьба: никто из нас не рискнет убить ваше королевское Высочество до развода. Байрону было нелепо говорить это, и сама Нантуканетт заморгала, глядя на Сабо, потому что только в этот момент ей пришла в голову подобная мысль. — Не имею ничего против, — кивнул Сабо. — Пожалуйста, лорд Ричи, организуйте для Лестрейда наблюдение за принцессой. Я останусь в своей комнате до похорон. Начиная с этого момента, — добавил он, и на его лице появилась ухмылка. — Нантуканетт позаботится о моем долге. Если она сможет, в чем я сомневаюсь. А теперь прошу меня извинить. Он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, не дожидаясь новых обвинений — например, возмущенный вид Нантуканетт. Что ж, она это заслужила. В конце концов, она одна из них. Одна из его врагов. Пратчетт последовал за ним, но только когда они достигли королевского крыла дворца, он заговорил: — Ты не можешь позволить им победить! — поскольку Сабо ничего не сказал, он продолжил: — Что будет с нормальными людьми без тебя? Что будет с Серым Терминалом? Что будет со мной? Пратчетт остановился: на его лице отразился стыд, но Сабо знал, что это не эгоистичный вопрос. В конце концов, никто из других дворян никогда не дал бы шанса не дворянину подняться на более высокое положение. Только Сабо использовал концепцию меритократии. — Я не должен был становиться королем. Я даже не хотел этого, — объяснил Сабо. — Я был здесь только для того, чтобы попытаться сделать мир лучше, в то время, как другие люди занимают высокие должности. Вот почему я не потрудился польстить знати, и теперь у меня нет союзников среди них. — У вас есть я и Лестрейд, вы сами так говорили. — И я благодарен за это, — подтвердил Сабо. — Но тебя будет недостаточно, чтобы победить их, — он улыбнулся. — Ты знаешь, что создает короля? Пратчетт моргнул. — Кровь? — Люди, — поправил его Сабо. — Ты не можешь быть королем, если у тебя нет людей, которыми ты управляешь, — Пратчетт понимающе кивнул. — Я принимаю опасное пари, но, возможно, я сделал что-то хорошее для этого королевства. — Конечно, это так! Вы сделали… Сабо снова улыбнулся. — Будем надеяться. Пратчетт ничего не добавил, поэтому Сабо открыл дверь своей комнаты и заперся внутри. Он бросил взгляд на окно, надеясь увидеть знакомую фигуру ворона, но там ничего не было. Вздохнув, он рухнул на кровать.***
Нантуканетт стоило немалых усилий ни разу не взглянуть на Сабо во время траурной церемонии. В каком-то смысле Сабо даже восхищался ею, ведь они вместе покинули королевский дворец, ехали в одной карете и вместе сидели в церкви во время похорон. Когда все закончилось, Нантуканетт вздохнула. Слезы потекли из ее глаз, но теперь она выглядела более умиротворенной. Она обернулась, когда Сабо предложил ей свои объятия, но потом вспомнила, что сердится на него и избегает его. Сабо пожал плечами: в данный момент у него было более важное дело. Он заметил, что на похоронах отсутствовали три важных человека: семьи других жертв кораблекрушения. Однако их головы присутствовали, когда Байрон и Ферсен попросили Сабо уйти в отставку. Не быть там — значит просто протестовать против присутствия Сабо. Так что, несмотря на все усилия Сабо исправить положение жертв, он понимал, что не может рассчитывать на благородство. Он вздохнул и бросил взгляд на стоявшую перед ним карету. Он перевозил пустые гробы предыдущего короля и принца Луиджи: он не мог вынести их, но сожалел об их смерти. Он никогда не просил нанести ответный удар так сильно, чтобы защитить себя. Но опять же, это был не его выбор: удар был нанесен тем же человеком, который причинил ему боль в прошлом. За его экипажем следовали другие дворяне. Сабо знал, что они внимательно следят за ним, опасаясь, что он воспользуется этим случаем, чтобы убить Нантуканетт. Поэтому их паника была понятна, когда горожане, которые отдавали дань уважения усопшим, так как их не допускали на похороны, стали слишком близко подходить к экипажам, пока не стало невозможно продолжать движение. — Лестрейд! — раздался требовательный крик Нантуканетт. Предполагалось, что он будет осматривать местность и держать людей подальше, но Сабо заметил, что королевские стражники стоят на углах улиц, проверяя ситуацию, но никак не останавливая людей. — Держи его, — приказал Сабо кучеру, который приказал лошади остановиться. — Что ты делаешь? Сабо проигнорировал Нантуканетт и выскочил из экипажа, оказавшись в центре толпы горожан. В этот момент все гудение прекратилось. Сабо по-прежнему стоял перед двумя женщинами: сестрой и женой двух матросов, погибших при взрыве. Он узнал их, так как видел их обоих дома и на похоронах двух моряков. Он слегка поклонился им. — Вы пришли на похороны, — сказал, наконец, один из них. — Да. — Твой отец был причиной смерти моего брата, — сказал другой. — Да, — Сабо почувствовал укол в сердце: он тоже потерял брата, причем самым жестоким образом, и был зол на весь мир за это. — Я не могу просить у тебя прощения, потому что понимаю твои чувства и то, что ты хочешь справедливости. Со своей стороны, я могу заверить, что мой отец заплатит за это, по всей строгости. В душе он проклинал своего отца. Он не удивился бы, если бы большинство людей подумало, что его отец подчинился его приказу, чтобы он мог стать королем. Большинство людей подумали бы, что он был настоящим виновником всего и что он позволил наказать своего отца вместо себя. И снова он был отмечен и разрушен действиями своего отца. Поскольку обе женщины ничего не сказали, он повернулся и вернулся к экипажу. Толпа все еще была там, преграждая путь. Раздражение Нантуканетт усилилось, и Сабо уже собрался позвать Лестрейда, когда на улице раздались аплодисменты. — Долгих лет жизни королю. Долгих лет жизни королю Сабо! — толпа была очарована. Облегчение сжало желудок Сабо, и он сглотнул, чтобы удержать в себе тревогу последних дней. Его глаза горели, но он все же сумел встать и поклонился короне, которая наконец отступила в сторону, чтобы дать возможность экипажам двигаться. Они следовали за процессией до самого кладбища, где хранили молчание в знак уважения к умершим, а затем снова пустились в путь со своими хорами, пока не достигли королевского дворца, так что Сабо все еще махал им рукой и кланялся. Перед мысленным взором Сабо возник четкий образ: он вышел из своего укрытия и встал. Никто не собирался бить его, потому что за его спиной было все королевство. Их превосходят числом, и они убегают. С Революционной Армией он чувствовал то же самое, но сейчас все было по-другому. Это не он сопротивлялся, это он больше не нуждался в этом. Гнев Нантуканетт был отчетливо виден на ее искаженном лице, но она ждала, когда они доберутся до бального зала королевского дворца, чтобы взорваться. — Ты знал это! Ты сделал это нарочно, чтобы унизить меня! — Определенно не по этой причине, — мягко произнес Сабо. Она посмотрела на него с яростью в глазах. Она пошла к одному из столов, которые служанки накрывали для фуршета, и схватила одну из тарелок. Она швырнула его в Сабо, который легко увернулся, что еще больше разозлило Нантуканетт. Она успела бросить еще пару тарелок, прежде чем Сабо подошел и схватил ее за запястья. — Отпусти меня! — она сопротивлялась. — Даже если ты злишься на меня, нехорошо портить работу людей, которые потратили свое время на организацию банкета, — заметил он. Служанки, спешившие вымыть пол, остановились, чтобы взглянуть на королевскую чету. — Извинись. — В этом нет необходимости, — вмешалась леди Шамбор, но Сабо перебил ее: — Не лезь в это дело! Она вздрогнула, но у нее не хватило смелости продолжать. — Я принцесса! — закричала Нантуканетт. Она не могла вырваться из хватки Сабо. — Тогда веди себя соответственно, — ответил Сабо. Он не сердился, но его глаза были полны решимости, когда он пристально смотрел на нее. Постепенно она перестала сопротивляться. С ее губ сорвалось «прости». Она склонила голову и, как только Сабо отпустил ее, убежала из бального зала. Сабо проводил ее взглядом, пока она не скрылась в коридоре, а затем повернулся к группе аристократов, сопровождавших их после похорон. Он мог видеть нервозность в их взглядах, потому что даже если они не обращали особого внимания на людей, случившееся произвело эффект. — Я прошу прощения за поведение моей жены, — извинился Сабо. — Я должен остаться с ней, но вы можете продолжить наслаждаться банкетом, так что мы не будем тратить силы впустую. — Мы договорились, — пробормотал Байрон. — О, да, — прокомментировал Сабо. — Вчера доктор прислал мой анализ: я способен иметь детей. Разве это не хорошая новость? — Превосходная, Ваше Величество, — Пратчетта не было на похоронах, но он ждал подходящего момента, чтобы появиться в бальном зале. Он не должен был называть Сабо таким почетным именем перед коронацией, но Сабо позволил это, так как наслаждался выражением лиц знати. — Ты… ты убил короля. Ты этого не заслуживаешь… — Но ведь этому нет никаких доказательств, верно ведь, Лестрейд? — Сабо повернул к нему голову. — Совершенно верно, Ваше Величество, — ответил он, указывая на королевских гвардейцев, стоявших по всему бальному залу с ружьями в руках в весьма угрожающей манере. — Лорд Аутлук III был до сих пор единственным виновником взрыва. — Как я уже сказал, наслаждайтесь банкетом, — Сабо одарил дворян ослепительной улыбкой. — Сегодня день траура. С завтрашнего дня у вас будет тридцать дней, чтобы смириться с мыслью, что я стану королем. Или убейте меня, если сможете. На этот раз он не стал ждать, чтобы увидеть выражение их лиц. Нужно было решить более важное дело, поэтому он покинул бальный зал и направился к королевским комнатам. Дверь Нантуканетт заперла дверь, поэтому Сабо просто пинал ее, пока она не открыла, даже не постучав. Она приветствовала его, бросив подушку. — Я ненавижу тебя. Я так тебя ненавижу! — она опустила голову на кровать, отказываясь видеть его. — Я знаю, — ответил Сабо. Он остался стоять у двери, не делая никаких действий в ее сторону. Она сверкнула глазами. — Ты даже не сожалеешь о том, что твой отец сделал с моим? И моим братом! — Да, — ответил Сабо. — Я этого не хотел. Я даже не хочу быть королем. Но для тебя это имеет какое-то значение? Или ты уже убедилась, что я так же виновен, как и мой отец? Она облизнула губы, но ничего не ответила. — Если я выйду из нашего брака, мое место займет кто-то другой. Возможно, он будет относиться к тебе лучше, но ты всегда будешь лишь способом достичь трона, не более. Потому что это то, кем ты являешься. — Я думала, ты другой, — призналась она. — Может быть, в каком-то смысле и так, — кивнул Сабо. — Именно поэтому я и предлагаю тебе сделку. — Сделку? — Когда я стану королем, я изменю закон, запрещающий женщинам править в одиночку, — объяснял Сабо. — Ни Байрон, ни Ферсен не хотели бы ничего подобного. Мне все равно. Я не останусь здесь навсегда, — он помолчал. — В следующий раз они больше не будут обращаться с тобой как с марионеткой. Она моргнула, и две слезинки скатились по ее щекам. Она продолжала молчать. — Подумай об этом, — закончил Сабо. Поскольку коридор между их двумя комнатами все еще был заперт, а Сабо не хотелось ломать еще одну дверь, он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, насколько это было возможно. Он нашел там Пратчетта, который ждал его. — Прошу прощения, Ваше Величество, — сказал он. — Я не подслушивал. Сабо поднял бровь. — Я не возражаю, если это ты, — ответил он. — У меня нет секретов, — почти, подумал он, возвращаясь мыслями к Революционной Армии, которая все еще не вступила с ним в контакт. — Спасибо, — Пратчетт улыбнулся. — Дворяне ушли, даже не притронувшись к банкету. — Разочаровывает, но не удивляет, — прокомментировал Сабо. — Пошлите всю еду в центр города и в Серый Терминал, они оценят это. И… — его губы слегка задрожали. — Спасибо за то, что ты сделал. Я знаю, что ты имел какое-то отношение к этому маленькому шоу после похорон, — добавил он, увидев смущенное выражение лица Пратчетта. — О. Это, — Пратчетт закусил губу и покраснел. — Лестрейд сказал мне, что люди сплетничают о вас, так что… я должен был что-то предпринять. Объяснить, что значит иметь вас в роли короля. И, по-видимому, это произвело впечатление, что вы хотели бы отойти от позиции короля. Особенно люди из серого терминала. — Ты принадлежишь мне по-крупному. — Нет. Мы квиты, — ответил Пратчетт. — Вы наняли меня, потому что я хорош. И я хочу, чтобы вы стали королем по той же причине, — он кусал губы. — Что вы имеете в виду, говоря, что не можете быть королем всегда7 — И тут ты сказал, что не подслушиваешь, — пошутил Сабо. — Об этом пока не беспокойся. Давайте сосредоточимся на том, чтобы остаться в живых до церемонии коронации. — Ты действительно думаешь, что они попытаются что-то сделать? — Пратчетт казался встревоженным. — Да. — Я поговорю с Лестрейдом, мы усилим охрану. Мы можем нанять для вас несколько телохранителей и… — он замолчал. — А не стоит ли побеспокоиться о леди Шамбор и остальных тоже? — Обязательно. Но я пока не буду их увольнять. Это только ухудшит ситуацию. — Они не будут благодарны за это. — Наверное, нет, — со вздохом согласился Сабо. Он чувствовал себя усталым, и Пратчетт это понимал. — Я могу еще что-нибудь сделать для вас, Ваше Величество? — Нет, спасибо. С поклоном он повернулся, и Сабо, не дожидаясь его, направился в свою комнату. Когда он закрыл дверь, до него донесся слух, и через секунду он увидел фигуру в плаще, сидящую на его кровати. Неужели дворяне уже послали за ним убийцу? Он хотел схватиться за что-нибудь, чтобы защититься, когда фигура сдвинула капюшон. Сабо выпучил глаза. В тот момент, когда он увидел Драгона в своей комнате, он почувствовал себя свободным от всех тревог и напряжения последних дней. Слезы потекли из его глаз, когда он бросился к нему и зарыдал у него на груди. Драгон не стал жаловаться и обнял его. — Прости, что не смог прийти раньше, — сказал Драгон, когда рыдания Сабо стихли. — Нет. Нет. Я понимаю… у тебя много дел… — он потер нос, чтобы смахнуть сопли. — Я все-таки предпочел бы приехать пораньше. Расскажи мне, что случилось. И Сабо так и сделал. Он говорил и говорил, объясняя причины своего выбора и беспокойства о будущем. Он почувствовал себя лучше: он мог рассчитывать на Пратчетта и Лестрейда, и даже, если он мог считать их своими друзьями, они все равно оставались его подданными. Драгон был вроде как его боссом. — Ты проделал замечательную работу, — прокомментировал Драгон. — Я не хочу быть королем, — заявил Сабо. Драгон кивнул. — Но пока это может оказаться полезным. Я обещаю, что это не будет длиться вечно. — Что же мне делать? — Сабо знал, что его голос звучит устало. — А пока мы позаботимся о твоей безопасности, — объяснил Драгон. — Я пошлю подкрепление, чтобы проверить тебя, потому что боюсь, что дворяне не будут бездействовать, — он потянулся к плащу и вытащил маленькую коробочку. — А пока у меня для тебя кое-что есть.