Антонин Долохов и вся его родня

      В ожидании подмоги Долоховы разбились на два патруля: волшебник и неспособный к магии, чтобы сбалансировать недостатки друг друга, и заняли этажи. Антонин и Поебень Петрович на первом, Мотя и Саша на втором, особое внимание уделив комнате с трупом. Встанет еще! Черт знает что творится, почему бы и нет? Саша тихо радовалась, что наставник научил ее стрелять, а также тому, что огнестрелу, особенно старому, творящееся рядом колдовство не помеха. Как и кочерге.       Мотя тихо пыхтела от злости - туалет находился во дворе, и чтобы не попасть в лапы нечисти, пришлось заколдовать на самоочищение ведро. В собственном доме!       Разговаривать с тихо закипающей Мотей мелкая не рисковала, и от нечего делать листала старый фотоальбом. Книжкой можно увлечься и не заметить... Нехорошего.       Мотя и Кукрыбида, вот они же в молодости, вот папаша с царственным видом восседает на горшке, Рептилида Тамплиеровна с пририсованными фломастером рогами... Нетрудно угадать, кто приложил руку. Прабабушка, парящая над крышей верхом на черной козе и прижимающая к груди огромную пузатую бутыль... Видимо, на той самой козе, которую Кукрыбида припомнила, когда Александра наступила на горло инстинкту самосохранения и предложила купить вместо елки метлу. Припоминание свелось к безнравственности и алчности современной молодёжи, в погоне за иностранной модой шатающей скрепы.       "Елка ей не нравится, поглядите только за это юдо - оно, к сожалению, без чуда! Твоя прабабушка вообще летала на новогодние шабаши на кривой козе, через половину страны, и таки вся ни разу не переломилась!"       Александра ухмыльнулась и перевернула страницу.       Кукрыбида и ее коллеги на каком-то добровольно-принудительном корпоративе. Поебень Петрович и она сама, мелкая еще, рядом со своим первым трупом - вредной маминой коллегой.       "Розмахнися краще, топор - не карандаш".       А вот и второй, прохожий-ровесник. Так и не понявший, кто и за что...       "Стриляй".       А это кто?       Темноволосый и светлоглазый тип в потрепанной джинсе обнимал за плечи молодую Кукрыбиду, а та улыбалась так, словно только что достала луну с неба и оформила ее в собственность.       Палец скользнул по чему-то тёплому и мокрому. Александра рассеянно взглянула и выдала пару предложений, подтверждающих родство с Антонином лучше генетической экспертизы.       Бумажная рамка размокла от крови. Пара капель скатилась к обложке, упала на ковер.       - Ну ни...       - Чего там? - неприязненно спросила Мотя, заглядывая через плечо. - Кукрыбидин хахаль, морда наглая. Ишь ты, до сих пор по нему - уж было бы по кому, убивается. А ведь у нее и получше были. Закрой это паскудство, само потом исчезнет.       - Он умер? - альбом мелкая закрыла, сунула в ящик и на всякий случай повернула ключ.       - Бросил и смылся, чему сестрица, не будь она дурой набитой, еще бы и порадовалась. Странный он был: вроде мужик как мужик, и рожей вышел, и обаянием, а как глянешь нечаянно, в повороте там, искоса... Так мурашки по жопе. У меня! А я, уж поверь, всяких видала.       Александра верила.       Жаль, не увидела, отвернувшись, как из уголка глаза мертвой тетки стекла алая капля.       Видала она, как же! Сама дура набитая!       Фото разбередило память и душу, и старое, забытое, наверное, уже самой Мартиной обещание - данное в завуалированной (но теперь-то понятной) форме и с пьяных глаз, показалось если не тем самым светом в конце тоннеля, то чем-то к нему близким.       Кукрыбида провалилась сквозь пол и рванулась прочь, к сверкающему жутковатой белизной снегу, скрипящей оскаленными зубами березе и стоящей рядом с ним женщине в зеленом.       Рядом с ней не больно.       Там, где она, все свиристит, звенит и поет, и пусть это иногда ранит, все же оно заглушает основную боль.       - Если твое предложение еще в силе, я вся его принимаю, несмотря на то, шо ты попросишь взамен! И стоит управиться поскорее, пока не притащилась Рептилида и не погнала нас обеих поганой лопатой.       - Не бойся, дитя. Защитные заклинания не оградят от меня того, кого ты мне отдашь, как старшая в своей семье. Сам Дракон не встанет между пионом и косой, которой суждено его срезать, если косу желающему вручил хозяин сада.       - Пр-р, это кто тут дитя, - оттопырила губу Кукрыбида Бафометовна, пытаясь угадать, кого же из родственников у нее попросят. За ту короткую встречу она готова была отдать хоть всех оптом, ещё и бантик сверху повязать, но интересно же! - и ленты таки тоже?       - Сила ховайтобама строится на неприкосновенности. Когда он трепещет, он говорит: "уважай чужой дом и обитающих в нем, не нарушай их границ" и я не могу ослушаться. Если живущий в доме будет посвящен моему Пути, то я смогу войти, но лишь за посвященным.       - Пути, не тебе?       - Я его часть, как взлетевшая в ночную темноту искра - часть костра, пусть и не похожа на него. Мы не боги, чтобы посвящать нам жрецов, и не Драконы, чтобы желать принести вам просветление. Мы... - Мартина улыбнулась и прищурилась, как довольная кошка, - когда нам становится скучно, мы ищем тех, кто скрасил бы наше вечное путешествие.       Ведьма фыркнула. Ну да, ну да, с такими способностями для заведения знакомств и обаяшкой быть не надо. Подошла спросить сколько времени - и зачарованная колдовским голосом дура пойдет за тобой на край света... Если только у нее на руке не болтается белая лента-амулет.       А если старшие родственники продадут, то и лента не поможет.       Мартина шагнула вперед. На ее руках тихо звякнуло множество тонких золотых браслетов, таких же жутковато-необычных, как лицо духа. Не восточное, бледное и острое, с раскосыми глазами. Человеческое, но в том же время и нет.       - Ты сказала, что согласна, тогда повторяй за мной.       - Я ни на шо не намекаю и вся целиком с уважением, но, зная, как ты любишь шутить с бедными людьми, где гарантии того, шо ты не хочешь сделать себе весело за мой счет?       Дух не обиделся. Звякнули браслеты, голова лукаво склонилась к плечу, уронив на зеленый шифон черную прядь, казалось, шевеляющуюся саму по себе. Как дьявольские силки в темной воде, ждущие неосторожного купальщика.       А может, и не казалось.       - Клянусь почтением к моей госпоже, что выполню свою часть сделки. Я найду для тебя того, кого ты жаждешь увидеть и ты увидишь его - настоящего, не иллюзию.       Еще на слове "клянусь" что-то неуловимо изменилось. Дрогнуло и завибрировало, как будто заиграло мелодию, которую призраку ведьмы не услышать.       "Может, оно и к лучшему, шо не слышу", - подумала Кукрыбида, которую впечатлила и вибрация окружающего мира.       - Такими вещами я выражаю уважение к госпоже и не сделаю ничего, что могло бы оскорбить его. Тем более это совсем нетрудно.       Госпожа. Не иначе, сама Хозяйка Семи Тысяч Зеркал, разбившая их, чтобы вырваться из мира отражений в человеческий. И привести с собой вот этих вот, Акане и ее сородичей, шоб было кому помогать морочить людям головы.       А, какая разница, бог не выдаст, свинья не съест. А и выдаст - призраки не устают, можно удирать вечно, притом еще и распевая: "Москва-Воронеж - щучий хрен догонишь!", а и съест - так сама сдохнет, скотина!       - Так шо там надо повторить?       И Кукрыбида повторила. С удовольствием и без малейших угрызений совести.