Антонин Долохов и вся его родня

      Вечером Антонин был твердо уверен, что не заснет, а если и вдруг, то из-за последних событий вскочит в боевую стойку от малейшего шороха. Однако часы показывали уже час тридцать, проснулся он пять минут назад, а организм требовал еще поваляться.       Ну и ладно.       На первом этаже орут? В этом доме всегда орут, было бы из-за чего вставать.       Что-то так загремело, как будто стена отвалилась, а за ней крыша? Тоже не редкость.       Кто-то на разные голоса одновременно взывает к Господу, Сатане, Ктулху и Шиве? Тю...       О, бухлищем запахло!       Антонин быстро скатился с кровати, не теряя времени на поиски халата завернулся в занавеску и пошлепал в направлении источника запаха.       Лучше бы не торопился!       Ни Кукрыбида с сестрой, ни Поебень Петрович понятия не имели, что установленное ими правило подчинения старшим может обернуться против них, но бабушка, парящая под потолком верхом на козьем скелете, могла донести эту истину до кого угодно.       Почтенная старушка в смирительной рубашке старого образца, со свободно болтающимися ремнями, отхлебнула из большой зеленой бутылки и продолжила вопить. Недовольство ее было велико и к нему имелось множество оснований.       - До чего вы довели семью! - гремела пани Катаржина, потрясая бутылкой и уже надкусанным помидором, - вы знаете, что теперь даже на том свете фамилия Долоховых произносится на те же манер и тему, что и Кащенко, причем отнюдь не за достижения в медицине! Мотя, Кукрыбида, мертвый Ктулху свидетель, что если я вот прям щас не рожу вас обратно, то вы будете жить вечно!       Козий скелет поддержал хозяйку тоненьким, но грозным "ме-е-е", раскатившимся по дому потусторонним эхом.       - Мотя! Какого хрена ты закопала в моей могиле этого самца коммунистической мумии, который не знает ни одного анекдота?!       - А куда мне было его девать, он хотел делить наш совместно нажитый диван! А ты тогда все равно давно сгнила, какая тебе разница?       - Подожди, пока я вспомню, где в этом доме лежит ремень, и узнаешь!       Антонин замер на лестнице, торопливо размышляя: выйти поздороваться, или быть умным и выпрыгнуть в окно, а потом бежать в объятия агентов ЦРУ. Не дожидаясь, пока бабуля поймет, кто пропил ремень.       - Кукрыбида, ты просрала свой притон, молодость и старость, положила жизнь на потустроннего хмыря, вбила в мою могилу кол, какое счастье, что он застрял в соседе, и хранишь сушеных мышей в моих любимых говнодавах!       Напоминаний о своих ошибках Кукрыбида Бафометовна не стерпела даже от любимой маменьки.       - Подивитеся, люди добрые, за такой разворот на трассе Москва-Питер! А кто, пока твои дочери, как порядочные девочки из приличной семьи, торговали одноклассниками и метом, мотал свое наследство быстрее, чем Антоша - сопли на кулак?!       - Я никогда не мотал сопли на кулак!       - А я говорю, шо мотал! Это запечатлено на детских фотографиях, которые я показывала твоим девушкам, шобы знать, чья психика достаточно крепкая для нашей фамилии, так шо не вертись как тот уж в маменькином говнодаве! И ту, где ты ешь каку таки тоже, или ты имеешь сказать, шо и ее на свете нет?       - В моем говнодаве?!       Антонин со стоном обрушился на ступеньку и пожалел, что не сдался агентам раньше, чем узнал нежеланную правду. Так вот почему у него в юности не сложилось ни с Алиной, ни с Мариной... Даже Беллатрикс Блэк, повидавшая всяко разного в собственной семье, не выдержала тетушкиной креативности!       - Обморок, - констатировала бабуля Долохова и заржала в один голос с дохлой козой. - Доча, ты и правда можешь достать человека до самых печенок! Я тобой горжусь. Так и быть, не буду никого рожать обратно и даже хрен с ними, говнодавами...       - Хороним или откачиваем?       - Гробы закончились, поэтому откачиваем, - напомнила Мотя.       - Тем более я даже не успела познакомиться с внучком. А это еще что за делегация, какая падла защиту поломала? Куда ж теперь все посланные ходить-то будут, епта?       Антонин осторожно приоткрыл один глаз, ощутил прилив бодрости и торопливо забился под диван, намертво застряв между ножек. Тут же с ужасом поняв, что коза со своей всадницей опустились как раз на диван, повидавший жизнь и некоторое дерьмо, бабуля, немотря на худощавость, довольно увесиста, и над головой уже зловеще трещит.       Долохов взвыл как проклятый пылесос в истерическом припадке, титаническим усилием вскочил вместе с диваном, и врезался прямо в стоящего у двери Темного Лорда.       Лорд был крепок, диван тоже. Поэтому так и не сумевший освободиться Антонин, причинив Лорду существенный ущерб, не удержался и хряпнулся, подставив Аваде диванную обтяжку.       - Внучек, будешь умирать - не забудь шапку, в Аду холодно.       - Хотя бы шоб тебе там было, шо пропить, - согласилась тетушка.       Волдеморт развернулся к семейству и понял: Долоховы просекли, что времени на надевание шапки он Антонину не даст. А еще: что нет врага страшнее, чем бабушка, понявшая, что внук готов принять повинность в виде ношения шапки и шерстяного шарфа, хоть бы даже и в июле, и мешает ему только вот этот вот красноглазый тип.       Однажды Волдморту довелось встретить искру от дыхания Алого Дракона, и, хотя он так не узнал, чем это было и какие цели преследовало, благоразумно решил избежать контакта. Волдеморт видел и замечал несколько больше, чем его окружение, и понял, что на свете есть нечто настолько чудовищное, что его внимания стоит избегать даже Тёмному Лорду. Однако сейчас монстр казался не таким уж устрашающим.       - На абордаж! - гаркнула бабуля Долохова, немедленно последовав собственной команде.       - Авада Кедавра!       Пани Катаржина подняла козу на дыбы, скрывшись от страшного заклятия за ее черепушкой, и немедленно ответила:       - Чтобтыжилнаоднупенсию!       Миновали ее и Круциатус, и Режущее, и даже древнее инквизиторское заклятие Живого Горения. Бешеная бабка галопом носилась по гостиной, громя все, что попадало под копыта козьего скелета, демонически гогоча и отстреливаясь жуткими проклятиями, от которых все болело, а перед глазами вставали жуткие видения будущего, от которых даже отсутствующие волосы умудрялись встать дыбом. Чтобы Темный Лорд жил на одну пенсию?! Ава...       - Чтоб вечно сидел в очереди в поликлинике! - перебила бабка. - Чтоб жил по соседству с детским садом и всю жизнь трезвым! Шоб твои соседи сверху уехали в отпуск и не закрыли кран!       - Шо деется, шо деется, - радостно приговаривала Кукрыбида Бафометовна, выглядывая из-под укрепленного заклятием стола. - Мотя, как твой язык повернулся за то, шо маменька стали сдавать?       - Это было пятьдесят лет назад, и не мой, а твой! - по-гадючьи прошипели из серванта.       - Таки пятьдесят два. Несмотря за все старания этой жизни, склероз в список моих достоинств ей вписать не удалось, так шо твой, твой!       Антонин завернулся в сползший с дивана плед и продолжил дело, от которого его сегодня так резко и бесцеремонно оторвали, то бишь задрых. А Лорд... Бабуля разберется.       А потом можно будет сказать, что когда ее внучка арестовали иностранные агенты, они не разрешили надеть в камеру тёплые носки. А если добавить, что поэтому он словил насморк, бабуля размотает ЦРУ, ФБР, и Аврорат как рулон туалетной бумаги.       У Кукуева имелось собственное проклятие, не боящееся ни жары, ни морозов, ни аномальных катаклизмов, ни нашествия живых мертвецов. Представители проклятия топтались у входа в магазин, сканируя взглядами каждого посетителя и прохожего, заставляя его невольно ускорить шаг.       Представительница проклятия, в шубе из давно облезлого волка и криво сидящей шапке, видавшей еще зарождение СССР, с интересом всмотрелась в горизонт.       - Слышь, Никитишна! Гляди, чего над селом летит, НЛО штоль?       - Сама ты НЛО, - вредно хихикнула другая часть местного проклятия, опираясь на палку. Знаменитую во всем Кукуеве, осиновую и совершенно неволшебную, но отправившую в больницу немало гопников, наивно покусившихся на скромную пенсию Валерии Никитишны. - Старая Долохова это из могилы вылезла. Видать, прочухалась со своих похорон, теперь за опохмелом летит. Людк, дуй за прилавок: если Катаржина за водкой, то месячную прибыль сделает.       - Так она где-то разжилась уже, вон, целый мешок тащит. - Вышедший из магазина дедок, с заветно позвякивающей авоськой, подслеповато прищурился.       - От я тебе еще в сороковом году говорила: Михалыч, поешь заячьего помета, или хоть к маггловскому окулисту сходи! Это не мешок с водкой, а мужик какой-то.       - Закусь, видать, - авторитетно предположила Никитишна.