Все охотники одинаковые + бонус

      — Ясно.       Я неловко передернула плечами, ожидая приговора. Даже Света, молчала всю мою исповедь, тактично сливаясь с завалами. Дин молчал, пока я говорила, смотря куда угодно, но не на меня. Только прищурившись, сложил руки на груди, полностью закрываясь от меня. Не показывая ни единой эмоции. Тишина была долгой, мучительной, выворачивающей внутренности наизнанку. Хотелось едко пошутить, свести все в фарс, но слова больше не формировались в предложения.       Наконец он вздохнул, осматриваясь.       — Уверена, что именно в этом и есть смысл? — Дин потер переносицу, видимо решив пока не поднимать тяжелую тему, — мы все еще здесь, а твоя подруга продолжает подмигивать.       — Может у неё тик?       Я повернулась к Свете, что сидя в позе лотоса, театрально закатила глаза. Все это вообще было странно. С каких пор сознание само помогает выйти из ловушки? Она ведь, как живая подсказка, ниточка, что и должна вывести на свободу. Только вот как..? Идей не было, но я чувствовала, что разгадка где-то близко.       Со стоном, села на пол, смотря в расписной потолок. До этого самого момента, я так старательно отгоняла воспоминания, что теперь они наполняли каждую клеточку, возвращая к той ночи. Я словно вновь слышала собственный крик, отскакивающий от стен, безумный предсмертный смех ведьмы. Её остекленевшие глаза, смотрящие прямо на меня. Боль, пронзавшая тело, кровь, хлынувшая из бока, пронзённого арматурой…       Взгляд зацепился за железо, торчащее посреди пентаграммы. Ногу свело, но уже не обратила внимания на привычную боль. Почему это место? Почему сейчас? В моей жизни было много всего, и пусть эта охота оставила большой след в моей жизни, но она не была особенной… Просто в конце, я очнулась в больнице, спустя два месяца.       Дин сел рядом, и я чувствовала кожей его взгляд, невысказанные мысли. От желания прикоснуться к нему, чесались руки. Словно это могло бы хоть как-то помочь. Возникла идея просто пооткрывать разные двери, но рациональная часть меня, сразу отмела глупую идею. Не в этом было дело. В таких делах нужно было искать символизм.       — Ты что-то притихла, — Дин позвал Свету, что увлеченно разглядывала стены, — то болтаешь, не затыкаясь, то вдруг решила притвориться мебелью?       Девушка опустила на него взгляд, моргнула, и, показав средний палец, рухнула на спину, развалившись звездочкой. О, да. Мы определенно здесь застряли.       — Я всего лишь иллюзия, и вы это знаете, — наконец заговорила она, болтая ногой в воздухе, — настоящая бы я, уже наверно планировала взорвать каждую дверь. Выбраться силой, так сказать. Вот только я не настоящая, что очень странно. Ведь осознавать это, уже не нормально… Была причина, по которой я здесь?       Они вместе посмотрели на меня, а мозг начал медленно прокручивать информацию. Вспышка озарения, едва не ослепила, грозясь завалить своё тяжестью. Сжав волосы в кулаках, со стоном уткнулась в колени. Какая же дура…       Однако, Дин, видимо по-своему истолковал мои метания, тяжело вздохнув, и с силой развернул к себе. Взглянул прямо в глаза, встряхнув за плечи. Я безвольной куклой повисла в крепких руках. Отводя взгляд куда угодно, но не на охотника, которому довелось увидеть мой самый позорный опус.       — И что теперь? — он настойчиво вторгся в моё личное пространство, заставляя смотреть на себя, — у кого нет специфических тайн, ткни пальцем. Я, буквально, у тебя в голове. И пока отсутствие акцента — самый большой твой обман.       Хмыкнув, встретила его взгляд, расправляя спину. Он не знал всего, не мог знать, ведь я ему не сказала, но где-то в желудке стало теплее.       — Ты так не думаешь, на самом деле.       — Нет, но., — он закатил глаза, — я никогда и не спрашивал, откуда ты, так что формально, никакой лжи. Ты все такая же неумеха принцесска.       — Эй! — дернувшись, надула губы, вызвав усмешку, — нормально у меня все со способностями. Просто не везет мне, вот и все.       — Ага, рассказывай, — Дин замолчал, улыбка сошла с его лица, и заговорил он уже настолько серьезно, что сердце успело остановиться, — один вопрос. Если однажды, кто-то заглянет в твою голову, но уже целенаправленно… Все будет так же? И не окажется внезапно, что все это время, ты просто шпионила?       В горле пересохло. Я не знала, собирался ли он это провернуть, но прекрасно помнила устройство хранителей знаний для допроса. Всего один раз, мне пришлось принять участие в этом, поистине жестоком процессе дознания. Когда Антон, уже тогда бывший парень, обвинил меня в нападении. Конечно, я прострелила ему ногу, все такое, но он умудрился все так переврать, что в итоге, не осталось выбора. Репутация была важнее всего.       Это были адские десять минут, за который всё моё сознание вывернули наизнанку, изучили каждый обрывок, заглянув в самые потаенные уголки. Меня передернуло, от страха, что может быть, просто может быть, Дин говорил серьезно, и меня привяжут к стулу, и вновь провернут это и в этот раз не будет соглашения о неразглашении и все мои секреты и мысли окажутся народным достоянием.       — Нет, но после этого, можешь считать, что получил нового любителя использовать вас как мишени, — сдавленно рассмеялась, понимая, что теперь, он имеет право это сделать, не имею права осуждать. Просто это будет концом.       — Именно это и хотел услышать, зайка, — он улыбнулся, а я еще сильнее насупилась, свирепея от очередного прозвища, только вот ответить колкостью не получилось, слишком хрупким был момент.       Я все четко ощущала напряжение между нами, которое не исчезло после «отпущения грехов». Напротив, казалось, что мы оказались на вулкане, что может вот-вот рвануть. Плечи сами собой опустились, и мне оставалось только надеяться, что однажды все будет как раньше… Или же мы просто забудем друг о друге, и больше не станем пересекаться.       Дин не убирал рук, продолжая удерживать на одном месте, а меня все так же не покидало ощущение нереальности. Тоненький противный голосок подсказывал, что вот сейчас он не вываливает тонну недовольства, только от того, что хочет вытащить меня. Это, вообще-то и не было плохо, ведь, кто откажется от шикарного спасителя? Но все же колкое, гадкое чувство не давало покоя.       Кто захочет знать, что его простили не по-настоящему?       И еще хуже. Знать, что вы все здесь, только потому, что перед тем, как провалиться в темноту, я так страстно хотела в ней оказаться? Подальше от всех проблем, рядом с всё понимающей подругой. Где-то в прошлом, где все было просто и легко, где не нужно было лгать и притворяться кем-то другим.       В итоге, я здесь, в воспоминания, рядом с подругой, которая, видимо и есть единственный здравый участок моего разума. С Дином, который и не должен был узнать обо всей этой истории. Стыд жег легкие, хотелось провалиться сквозь землю. Интересно, а это возможно, если все здесь не настоящее? Это было бы, как нельзя кстати.       Мне нужно было взять себя в руки, сделать шаг из фантазий. Вернуться в реальный мир, где моё бренное тело медленно умирало. Но… Неказистая правда была в том, что я не хотела. Как не хотела приходить в себя много лет назад, когда рухнула с балкона. Конец должен был случиться еще тогда.        Осторожно подняла глаза на охотника, боясь, что в моем загнанном и виноватом взгляде он увидит всё. И Дин увидел, раздраженно сжав зубы. Нельзя морально подготовиться к буре, вот и не стала даже и пытаться.       За мгновение до того, как он успел что-то сказать, мне на плечо легла еще одна рука. Тонкая и влажная от крови. Света наклонилась прямо к уху.       — Ты можешь остаться, никто не сможет заставить тебя уйти, — она зорко оглядела моё лицо, подмечая, как сжались губы и забегал взгляд, и сказала еще тише, так, что услышала только я, — можно просто отпустить его.       Она выпрямилась, встав так гордо, и уверено, словно знала, что согласие уже у неё в кармане. Внутри все заныло, запульсировало от нетерпения. Так хотелось поддаться ей, именно так, как я и делала все годы, поддерживая каждое сумасшедшее решение. Я встала, но сильная мужская хватка вернула обратно, фиксируя в одном месте. Зеленые глаза яростно прожигали.       — Не смей, — резкая встряска, до вскрика, до боли в шее, — слышишь меня? Что бы она тебе не сказала — нет. Отсюда я уйду только с тобой, ясно?       Света вырвала меня из его рук, как куклу, вставая спереди. Дин сразу же поднялся, опасно сжав кулаки. Мне нужно было что-то сказать, прекратить это, но не выходило. Исходящую от них агрессию можно было ощутить на кончиках пальцев, прощупать и попробовать на вкус.       — Не тебе решать, — голос подруги был полон холодного яда, именно таким тоном, она выгораживала меня перед всем миром, моей матерью, — она лучше знает, что делать, правда, Полина?       В это и была проблема. Я понятия не имела и напряжение нарастало, Дин, казалось, был готов голыми руками свернуть шею Свете, но знал, что это не поможет. Дело не в ней. Всё упирается только в моё решение. Мне следовало рассмеяться, сказать, что, конечно же, иду с Винчестером. Это было бы правильно, трезво и по-взрослому, но…       Но я продолжала стоять, как истукан, а потом и вовсе к своему ужасу поняла, что в какой-то момент ухватилась за подругу. Дин это видел, сжимая зубы. Мышцы на его лице дергались, делая его уже не просто угрожающим, а по-настоящему опасным. И не понятно, на кого именно он сейчас сорвется. Конечно же, фантомная блондинка стояла между нами, нашептывая заманчивые предложения. Только вот, если бы не моя медлительность и неспособность принять верное решение, то мы давно были бы уже в другом месте.       Я вздохнула, отдергивая руку, отходя чуть дальше, борясь сама с собой. Прямо сейчас, взять и послать ненастоящую подругу. Сказать, что-то едкое, вздернуть подбородок и уйти, туда, где не будет иллюзий, обмана. Но, если на чистоту, что ждет меня там? Здесь я умру, это понятно, но и там жизнь не стоит того, чтоб за неё боролись. Сколько погибло по моей вине, сколько людей пострадало? Скольких не спасла, а скольких обманула? Я не была хорошим человеком, много грешила, и редко, когда раскаивалась над своими деяниями.       Даже вот Винчестерам лгала, хотя следовало просто взять и уехать. Прямо после больницы бросить их, а не соглашаться на охоту, подвергая всех опасности. Разве они сделали, хоть что-нибудь, чем бы заслужили это?       Губы задрожали, и обняв себя за плечи, отвернулась, смотря по сторонам. Как маленький ребенок, который боится наказания, за проступок. Интересно, а что думал Дин на самом деле? Что бы он сказал, не будь мы здесь, а от его радушия не завись моё желание вернуться?       Ничего хорошего, ясно же. Наверняка, он бы высказал за все. За неосторожность. Сказал бы, что я только мешала всё это время, вдобавок еще и нагло лгав им. Мужчина был эмоциональным, и в том, что он вот так просто отпустил все, не верилось. И вернувшись в мир, я бы столкнулась с последствиями своих ошибок. С гневом и разочарованием.       Сначала, полагаю, отхвачу от Винчестеров, а после и Нина сравняет с землей. И я, как побитая дворняжка, останусь одна, выпрашивая внимание у Светы. Настоящей. Как всегда и случалось, стоило мне везде облажаться. Или того хуже, вернусь к семье, признаю, что без них я ничего не значу.       Как же хотелось поверить, что все будет хорошо, что все решаемо. И было так страшно, увидеть презрение в глазах Дина. Заслуженное. Интересно, винит ли он меня уже? Или еще отгоняет это жужжащее чувство?       Фантомная подруга ничего не говорила, даже не поворачивалась, но я чувствовала её каждой клеткой своего тела. Она была тут, подкидывая всё новые и новые мрачные варианты будущего в реальности. Тянула за собой, а мне и этого было достаточно, чтобы проваливаться с удвоенной силой. Её цепкие холодные руки можно было ощутить физически, они нежно убаюкивали, показывая, что выход только один. И мне нужно просто ничего не делать…       «Боже, возьми себя в руки!»       Но этот голос утонул в пучине вины и стыда. Зажмурившись, не сразу поняла, что оказалась прижата к чужому крепкому телу. По спине прошелся табун мурашек, когда подняв глаза, встретилась взглядом с мужчиной. Он тяжело вздохнул, когда его ладони скользнули по моей спине к лицу, сжав подбородок. Заставляя смотреть прямо. Я была не в силах сопротивляться, или хотя бы унять дрожь в пальцах, которыми сжала его руки. Ожидая, и боясь.       Он был так близко, и так далеко, что сводило живот, от глубокой внутренней боли. Для себя я давно все решила, не отрицая того хауса в голове, что Дин Винчестер создавал, одним лишь своим присутствием. Не отрицала тех чувств, что заставляли сейчас сердце сжиматься, а губы пересыхать. И от этого было только хуже.       — Хватит, — он говорил тихо, так чтоб слышала только я, чтоб дошла сама суть, а не имеющие значения слова, — чтобы не происходило в твоей голове, не поддавайся этому. Не сдавайся так просто.       Сглотнув, почувствовала, как что-то внутри надламывается, раскрывается этому мужчине. Моргнула, сразу же вернувшись взглядом к его. И заговорила, быстро-быстро, боясь, что не успею всё сказать, до того как мозг отберет у сердца контроль. До того, как вновь нагрянут мысли.       — Я не знаю почему, но не могу. Это слабость, обычная слабость, но я не могу с ней бороться. Она сильнее, и, куда страшнее то, что мне не хочется. Это, как последний шанс сбежать от всего. Просто быть, недолго, но спокойно, — голос сорвался, но продолжила говорить, — я пытаюсь найти хоть одну причину вернуться, но ничего не выходит. Ничего не цепляет, и всегда находиться причина, чтобы остаться… Господи, я просто устала от всего, и не могу…       — Можешь, — он наклонился, так близко, что сердце спустилось куда-то вниз, — всё ты можешь. Нужна причина? Будет.       Секунду мы смотрели друг на друга в молчании. И тогда всё оборвалось. С хриплым вздохом, он поцеловал меня. Ничего нежного, осторожного. Это было чистое отчаяние, нужда и боль. Цепляясь за него, старалась запомнить каждое мгновение, раствориться в нем. Мои руки скользили по его плечам, зарываясь в короткие волосы, притягивая еще ближе, пока он держал моё лицо, словно боялся, что я вот-вот исчезну. А этого он допустить не мог, и потому контролировал всё, от положения моего тела, до резких движений губ.       Он отстранился, на пару сантиметров, наклонив мою голову еще ближе. В глазах чистая ярость, от которой пульсировали наши тела.       — Мне плевать, чего ты хочешь. Ты не останешься здесь, не сдохнешь из-за какого-то дурацкого монстра. Не после всего. Я тебе не позволю уйти, и если понадобиться силой заставлю очнуться, — он уже не говорил, а рычал, собираясь не то разорвать меня на части, не то поцеловать до потери рассудка, — будешь мучить себя самокопанием хоть до конца жизни, но долгой жизни. Поняла меня?       Ответить не получилось, его слова доходили медленно, и Дина это не устраивало. Он сильнее сжал мой подбородок, уже вновь касаясь своими губами моих. Я сдавленно кивнула, но этого было мало. Его глаза сверкнули напротив.       — Отвечай.       Не дожидаясь ответа, он снова поцеловал меня. Жестко, раскусывая до крови губу. Мужские ладони прекратили сжимать моё лицо. Скользнув по шее и вверх, он вцепился в волосы, наматывая их на кулак. Я зашипела от боли, но сейчас ему было плевать, он только с большим напором принялся целовать меня. Свободной рукой прижав крепче к себе, заставляя просто повиснуть на нем, полностью доверившись.       Я сходила с ума, ничего не соображая. Мне просто хотелось еще. Больше, чаще и везде. Дин Винчестер выкинул из моей головы всё, кроме удовольствия и легкой, невесомой, надежды. Смутной, но нужной.       — Поняла, — прошептала я, в короткое мгновение, что удалось вырвать между поцелуями, — прекрасно поняла.       А дальше была только темнота, поглотившая всё на своём пути.