You are my happiness.

Питер обиженно смотрит на Стефана, который не обращает на него никакого внимания и спокойно читает свою книгу. Напротив парня сидит Локи, недовольно постукивая пальцами по подлокотнику кресла, а после психует и резко поднимается на ноги. — Закинь нас в Асгард, — просит он, поднимая Паркера на руки, и благодарно кивает Стрэнджу, уходя через портал. Питер даже пискнуть не успевает, вцепляясь пальцами в плечи Лафейсона. Вот так всегда. В самые напряжённые моменты у него появляется ступор, из которого выйти получается только под конец. И каждый такой раз ведь именно с Локи. Из-за него мозги отказываются работать, чего не скажешь о других органах. Конечно же, сердце. — Отпусти меня, — бормочет Паркер, уместив голову у него на плече и крепко обхватив ногами пояс. — Чтобы ты снова убежал куда-то, а я бегал за тобой, как идиот? Нет уж, милый. Ты посидишь со мной, расскажешь всё, после чего мы уже подумаем: отпускать тебя или нет, — усмехается Лафейсон, заходя в гостиную дома и опускаясь с ним на диван. И оба ведь знают, что, пожелай парень сбежать, то сбежал бы, не оглядываясь. И оба остаются на своих местах, не глядя друг другу в глаза, но продолжая обнимать. — Не хочешь объяснить свои слова? — спрашивает Локи спустя какое-то время молчания. — А если не хочу? — фырчит Питер, теребя прядь его волос. — Тебе всё равно придётся мне всё рассказать, кроха. Разве не ты устанавливал между нами главное правило, где чёрным по белому было написано, что мы не будем лгать и скрывать что-то важное друг от друга? — Тогда ты и начни, — хмыкает Паркер и отстраняется от него немного, удобнее усаживаясь на коленях. — Давай. Покажи мне, как это нужно делать. — О чём ты? — хмурится Лафейсон и крепко держит его за пояс штанов на пояснице. — О том самом. Давай же. Расскажи мне, каково это гулять с другими, пока я думаю, что ты у Тора. Только вот незадача. Твой братец даже не видел тебя в тот день, ведь провёл его с Валькирией, — смеётся Питер, но в этом смехе не было ни капли веселья. — Отпусти меня. Я не хочу… Локи потерянно смотрит на него, машинально отпуская, и понять не может, о чём тот говорит. Однако, когда приходит понимание, то становится только хуже, потому что ему прекрасно известно, как парень любит делать неправильные выводы. Или не совсем правильные. — Скажи я тебе, что всё не так, ты ведь не поверишь мне сейчас? — спокойно спрашивает Лафейсон, наблюдая за парнем, что отходит к стене и опирается на неё спиной. — Конечно, поверю. И та девушка, которая была в тот день с тобой, абсолютно точно является иллюзией, а у меня случилось временное помутнение, — кивает Паркер и машет рукой, устало прикрывая глаза. — Локи, мне честно без разницы, кто она. Мне безразличны мотивы твоих встреч с ней. Я просто не понимаю одного. Почему ты мне соврал? Вроде никогда не замечал за собой того, что запрещал тебе с кем-то видеться. Да и приступы огромной ревности тоже. Или тебе так надоело, что ты решил уйти? Так сказал бы прямо, а не прикрывался братом. — Ты прав. Не помутнение, не иллюзия и не бред. Это действительно было. В тот день я встречался не с Тором, и он ни о чём не знает, — соглашается Локи и поднимается с дивана, медленно направляясь в его сторону. — У тебя разве вообще когда-то были приступы ревности? Я давал повод думать, что меня может ещё кто-то привлечь? Тем более из людей? Нет, Паркер. Это глупо. Не думаю, что мы сможем когда-то довести наши отношения до того, что начнём запрещать с кем-то видеться. Разве такое вообще есть? — Поверь, есть. И немало, — усмехается Питер, приоткрывая глаза и следя за его движениями, и незаметно напрягается, когда тот оказывается рядом. — Так в чём проблема тогда была? Не доверяешь мне? Я думал, что хоть каплю доверия заслужил. — Малыш, не зли меня лучше, — рычит Локи, ставя руки по обе стороны от его головы, и ловит взгляд. — Ты лучше других знаешь, что я доверяю тебе намного больше, чем кому-то ещё. И, если я чего-то не сказал, то это не значит, что не доверяю. Парень хмурится, облизывая губы, и вглядывается ему в глаза, пытаясь хоть что-то понять, но всё безрезультатно. Однако это не меняет того, что внутри до сих пор роятся сомнения по поводу этого всего, потому что всё ещё ничего неизвестно. Кто та девушка? Зачем Лафейсон с ней виделся? Почему ничего не сказал ему? Неужели всё? — И вот из всего этого у меня к тебе лишь один вопрос, кроха, — шепчет Локи, наклонившись к его уху, и целует за ним. — Какого чёрта ты посмел подумать, что мне могло всё это надоесть? Кто дал тебе право? — Ты. Ты дал мне это право, когда решил, что я не должен ничего знать, — сглатывает Паркер, чувствуя, как тело прошивает приятной дрожью. Вот же. Из-за ещё более сильной чувствительности тело отзывается на каждое прикосновение Лафейсона. — Какой же ты упёртый, Питер, — выдыхает он, прижимая его к себе за талию одной рукой, пока пальцы другой запускает в вихрастый затылок. — Ты добиваешься того, чтобы я тебе всё рассказал? Или ты так хочешь, чтобы всё, и правда, закончилось? — Я просто хочу знать, чего мне ещё ожидать от тебя. Тяжело жить в неведении того, что ждёт тебя завтра. Я уже который день просыпаюсь и думаю, а не бросишь ли ты меня сегодня. Вдруг вместо встречи со Стефаном ты идёшь к ней? Я многого прошу? Так скажи мне это, и я больше не задам ни одного вопроса. Только потом не жди каких-то откровений, — усмехается Питер, тыкая пальцем ему в грудь, и переводит взгляд на дверь, которая раскрывается, впуская в комнату Тора. — Выйди, брат, — просит Локи, даже не оборачиваясь, но парню становится не по себе от этого тона. — У вас что-то случилось? Пит, ты в порядке? Хелен писала Валькирии, — хмурится Одинсон, видя бледное лицо Паркера. — Всё нормально. Спасибо, — качает головой он, глядя ему вслед, и опускает голову на плечо Лафейсона. — Давай уже закончим это. Я безумно устал сегодня переживать. Не рассказывай, если это что-то важное или такое, что даже мне нельзя узнать. Мне просто хочется сейчас лечь спать. Локи молчит какое-то время, глядя в одну точку на стене, и мягко оттягивает кудрявые пряди парня, поворачивая голову и целуя его в висок. Как же глупо думать, что ему может оказаться кто-то ещё нужен. Разве можно добровольно отказаться от этого комка радости, счастья и тепла, который всегда поможет и поймёт? Да даже сейчас не устраивает истерик, а спокойно спрашивает и пытается узнать. Это нужно очень не дружить с головой, чтобы дать такому случиться. А он дружит и даже очень. — Я виделся с сестрой. Да, той самой, про которую мы тебе рассказывали, — тихо произносит Лафейсон, чувствуя, как ладони парня медленно поднимаются по его спине. — Хела умерла вместе с Асгардом, но она ведь Богиня смерти не просто так. И, когда в третий раз щёлкнули перчаткой, её закинуло на Землю. Честно говоря, это всё было слишком странно. Мне пришлось встретиться с ней после того, как мы со Стрэнджем узнали об этом. Я сам не знаю, почему не сказал тебе обо всём. Может, думал, что ты тогда пойдёшь со мной или просто не отпустишь. Не знаю. Питер вздыхает и поднимает голову, заглядывая ему в глаза. Локи мог умалчивать о чём-то, мог просто отказаться говорить, но никогда не врал ему, поэтому не было смысла не верить в это. Тем более он сам прошёл через всё это, поняв каково же это, умирать, а потом воскресать. — Она не будет пытаться захватывать Землю? — Нет. Здесь нас не трое, да и Асгарда с подпиткой больше нет. Поэтому нет. — Тогда хорошо, — кивает Питер, покусав немного губу. — Я хочу мороженое с апельсином, ты станешь папой, и горчицей. Пожалуйста. — С тобой всё хорошо? Разве это соче… Что?! — шокированно спрашивает Лафейсон, понимая, кажется, что в сообщениях была не шутка. — Ну… Мы с тобой станем папами. Супер, да? — Да! — доносится до них крик с той стороны двери, и Паркер не может сдержать неуверенного смеха. Взглянув на Локи, он прикрывает глаза затем и широко улыбается в поцелуй, чувствуя подрагивающие пальцы на своём животе. — Они такие придурки. — И не говори. — Я люблю тебя. Знаешь? — Знаю. А я люблю тебя. — Тоже знаю.