You are my happiness.

Пьетро помнит, как впервые увидел его. Холодного. Не только внутренне, но и внешне. Пройдя мимо него, можно почувствовать лёгкий холодок, из-за чего лёгкий озноб появляется внутри. Статного и держащегося лишь рядом с братом. Нет, не из-за того, что ожидает подлянки. Просто считает, наверное, что остальные Мстители недостойны его общества. Очень даже в духе того Бога коварства, о котором Максимофф неоднократно слышал. Саркастичного… О, Пьетро бы многое отдал, чтобы научиться такому уровню сарказма. Даже Старк не дотягивает до него. Но, что удивительно, Тора этот сарказм почти не касался, хотя рассказы о том, какие между божественными братьями отношения разительно расходятся с той реальностью, что теперь открывается ему. Максимофф помнит, как через несколько новых встреч всё-таки подходит к Одинсону, что сидит в гостиной, и спрашивает, не справившись с любопытством: — Тор, а кого любит твой брат? В плане, девушек или парней? Он помнит этот удивлённый взгляд, который через пару мгновений сменяется чуть насмешливым и понимающим. А потом и сочувствующим. — Локи любит себя, что знают все. Любит наш народ, — задумчиво произносит Тор, постучав пальцами по колену. — Любит тессеракт, правда, его уже нет. Ну и, конечно же, любит Питера Паркера. — Кого? — удивлённо спрашивает Пьетро, не ожидая, что Лафейсон может любить кого-то конкретного, помимо себя. — Ты не знаешь его? Удивительно. Но раз не знаешь, то и не забивай себе голову, — хмыкает Одинсон, пожимая плечами. — Это всё? — Да. Хотя… Раз про него узнал, то кого любишь ты? Максимофф помнит тот смех, помнит прозвучавшие в ответ слова, которые ещё сильнее вводят в ступор: — Здесь ещё проще. Свой народ, брата и Валькирию. Ты, кажется, её тоже видел после войны, — просто рассказывает Тор, добавляя затем: — Ну и Питера. Иногда жалею об этом. А к чему эти вопросы? — Да так. Захотелось узнать побольше о Богах, — не слыша звонка лифта, говорит первое, что приходит в голову, Пьетро, пока в голове бьётся лишь один вопрос. Кто такой Питер Паркер? Почему его любят эти Боги? По имени явно понятно, что это человек, но это ведь невозможно. О нелюбви к людям Локи знают все, да и он никогда этого не скрывал. Тогда не человек с человеческим именем? Звучит ещё хуже. Максимофф помнит, как его мысли прервал какой-то парнишка, зашедший в гостиную. Почему-то его внешность показалась знакомой. Наверное, могли пересечься на нижних этажах Башни пару раз, ведь доступ тому открыт сюда. Иначе бы не попал в лифт, не говоря уже о верхних этажах. Да вот только размышления о внешности отходят на второй план из-за действий парня, который сзади подбирается к Тору и обнимает его за шею. — Ты всё-таки признал, что любишь меня, да? Наконец-то. Даже фею потребовалось меньше времени, чтобы это признать, — тихо смеётся, кажется, Питер Паркер, утыкаясь носом ему в волосы. — О, Норны. Паркер, ты слышал, что я добавил? Иногда я жалею об этом. Теперь думаю, что не иногда, — наигранно возмущённо произносит Одинсон, однако улыбка выдаёт его с головой. — Я не Паркер, Тор, и тебе это известно. — И по какой фамилии тебя звать, Стрэндж-Лафейсон? — Стрэнджем. Не будем доставлять Локи ещё больше довольства, а то фей в последнее время слишком довольным ходит. Что-то замышляет наверняка, так что береги Асгард, — смеётся Паркер и выпрямляется, переводя взгляд обводя взглядом гостиную и замирает, когда видит что они не одни в комнате. — Ой, прости. Я не заметил, что здесь есть кто-то, помимо вредного Бога. — Пит, ты договоришься сейчас, — хмыкает Одинсон, качая головой. — Кстати, ты знаком с Пьетро Максимофф? — Пьетро? Нет. Я знаю Ванду, но её брата ещё нет, — задумчиво говорит Питер, пока разглядывает его и широко улыбается. — Я Питер Стрэндж-Лафейсон. Приятно познакомиться. — Мне тоже приятно познакомиться, — медленно произносит Максимофф, понимая, что ничего не понимает почти. Абсолютно. — Почему у тебя такая фамилия? — Хм. Здесь всё просто, в принципе. Стефан Стрэндж, если ты его знаешь, мой отец. Не родной, конечно, но это не так важно. А вторая фамилия из-за того, что я замужем за одним невыносимым Богом — Локи Лафейсоном, — рассказывает быстро Питер и поднимает голову, чуть хмуро спрашивая: — Пятница, детка, скажи, а где папа? Он разве не говорил, что будет здесь сегодня? — Босс просил вам передать, что у него появились неотложные дела с Мистером Стрэнджем, — насмешливо произносит ИИ. — Передать я смогла это только сейчас, так как тринадцать минут назад ты просил не выдавать твоё присутствие здесь. — Знаю я, какие у них дела. Вот же. Зря только из Асгарда сбегал сюда. Но за что ты мстишь Стефану, Ница? — Мистер Стрэндж был так добр, что пообещал магией стереть меня. Поэтому я не могу не ответить ему тем же, — с возмущёнными нотками в голосе говорит Пятница, из-за чего гостиная наполняется тихим смехом. — Ужас. Я помогу тебе ему отомстить, Ница. Мы это так не оставим, — кивает Паркер, продолжая посмеиваться. — Ладно. Я пойду. У меня ещё есть пара часов на патруль. — Будь только осторожен. Я не хочу потом выслушивать брата о твоей неосторожности, — уже серьёзно произносит Тор, глядя ему в спину. — Хорошо. До вечера. Пока, Пьетро. — Пока… Максимофф помнит, как впервые увидел его улыбку и услышал тихий смех. Помнит, как следил за каждым движением во время их разговора с Одинсоном. Помнит, как удивился, поняв, что этот парнишка сын мага, о котором Ванда рассказывала слишком много. Пьетро помнит, каким может быть заботливым Питер. Они тогда с задания вернулись все вместе. Удивительным было то, что Паркер с четырнадцати лет занимался геройством, но не шокирующим уже. Чего ещё ожидать от человека, жившего со Стрэнджем с десяти лет? Половина Мстителей на том задании получила раны, как и сам Питер, однако он, не обращая внимание на боль, помогал Клинту дойти до кушетки, а после и ему. Потом даже Хелен помогал бинтовать его торс, пока доктор Чо не выгнала Паркера в другую палату. Правда, Питер потом всё равно вернулся, говоря, что ему скучно, а Локи сможет освободиться только через пару часов. Тогда он многое о нём узнал и невольно рассказал столько же в ответ. Пьетро помнит, как однажды на кухне застал Паркера и Старка, который отчитывал его за неудачный патруль, а в ответ лишь получил: «Прости, пап». И вот тогда удивлению не было предела, потому что… Как в обществе таких людей Питер смог остаться таким светлым и искренним человеком? Как? Максимофф помнит, как задавался всегда вопросом, почему и за что все любят Питера Паркера. В какой-то момент это раздражало, потому что даже Ванда несколько раз упоминала его, когда узнала, что они познакомились. Только сейчас Пьетро хочет обо всём забыть, ведь понял, почему все любят его. Сам полюбил, но Питер уже слишком давно носит чужую фамилию.

***

Пьетро помнит, как впервые оказался в лаборатории с Питером. Его, кажется, Старк попросил отнести что-то Паркеру, поэтому Максимофф спустился на пару этажей ниже и нашёл нужную лабораторию, где он уже работал над каким-то проектом. Ему позволили остаться, но попросили не мешать, а у него и в мыслях не было это делать. Поэтому последующие пару часов Пьетро просто наблюдал за работающим и очень сосредоточенным Питером, из-за чего становилось одновременно хорошо и плохо. Тогда у него получилось понять пару вещей. Вроде незначительных, но в то же время забавных: Паркер любит прикусывать губу, когда сосредоточен, и что-то напевать, пока ждёт результат анализа, если он правильно понял это действие. Максимофф помнит, что именно с того дня ему позволили приходить чаще в рабочие дни. Лучше было бы держаться подальше от Питера, который точно не ответит взаимностью, но сердце не хотело слушать. Так что уже через пару дней он снова пошёл туда, чтобы просто понаблюдать за работой Паркера и даже поболтать. И на следующий день тоже. И через день. До сих пор ходит, хотя прошёл уже месяц. Пьетро понимает, что делает хуже лишь себе, но не может перестать. Наблюдать за работающими людьми всегда интересно, а за Питером… почему-то это кажется чем-то особенным. Правда, в последнее время с ним начинает что-то происходить. Почти неуловимо меняется поведение, да и походка тоже. Костюм Паука всё реже оказывается активированным, а в Асгард он уходит только с Локи через порталы. Это начинает напрягать, потому что асгардцы точно что-то знают, как и его отцы, но никто ничего не говорит. Некоторые Мстители спрашивали об этом, да вот ответов не получили. — Ты сегодня задумчивый, — Максимофф вздрагивает, слыша тихий голос рядом с собой, после чего звучит уже смех. — Если устал, то иди отдыхать. Я сегодня здесь без перерывов. — Почему? Отдыхать ведь нужно всем. Даже Старк, кажется, это понял, — чуть хмурится Пьетро, глядя на то, как Питер потягивается, из-за чего свободная водолазка приподнимается у него на торсе, оголяя его немного. Становится видно округлый живот, который раньше он не замечал почему-то. Хотя почему «почему-то»? В последнее время Паркер постоянно носит только свободные вещи, даже костюм Паучка ему переделывали. Неужели из-за комплексов по поводу живота? Да глупости. Или нет, если вспомнить, кто его муж. — Мне нужно закончить проект сегодня и поскорее, потому что через несколько часов придёт Локи, чтобы забрать меня, а ждать он не любит, — пожимает плечами Питер, поправляя водолазку, мимолётно проведя ладонью по животу. — И, конечно, Тони не может не понять этого, потому что папа постоянно ему говорил об отдыхе. — Он не сможет подождать даже тебя? Вы ведь мужья, в конце концов, — Максимофф внимательно следит за действиями Паркера, который надевает защитный фартук и перчатки, приступая к следующей части своего проекта. — Локи нетерпеливый, хотя может показаться иначе. А сейчас всё ещё немного усложнилось, поэтому нет. Даже меня не подождёт, да и мне с ним ссорится не хочется, — объясняет Питер, осторожно переставляя колбы на столе. — Меня это не напрягает, если ты переживаешь. — Как вообще так получилось, что вы начали встречаться? Он же ненавидит людей и безумно холодный. Причём я сейчас не только о поведении говорю, — спрашивает Пьетро то, что давно уже крутится в голове. А тут и возможность задать вопрос появилась. Максимофф видит, как смысл его слов не сразу доходит до Паркера, но, когда доходит, он поднимает на него взгляд, выгибая бровь. И есть в этом что-то старковское с примесью стрэнджевского, однако взгляд остаётся задумчивым. — Холодный, говоришь? Хм. Ты имеешь в виду, что холод в буквальном смысле идёт от него, да? — Да. Озноб пробирает каждый раз, — кивает Пьетро и непонимающе смотрит на него, когда раздаётся весёлый смех. Что в этом смешного? — Ро, это нормально. Ты никогда не спрашивал, кто Локи вообще такой? Нет? Спроси как-нибудь. Если фей оставит тебя в живых, то поймёшь, что да как, — улыбается Питер, ставя руки на стол и опираясь на них, мимолётно поморщившись. — От Локи идёт физический холод лишь тогда, когда он злится и ещё в некоторых ситуациях. Ты с ним виделся только на собраниях Мстителей, поэтому неудивительно. — То есть в обычной жизни всё не так? Тебя никто не замораживал? — спрашивает Максимофф, получая в ответ отрицательное качание головой, и снова задаёт вопрос: — Ты сказал, что вероятность выжить мала, если спросить у Лафейсона про то, кто он? Как тогда ты узнал это? — Мы не будем об этом говорить, — резко произносит Паркер, вскидывая на него далёкий от веселья взгляд. — Прости, но это не то, что хочется обсуждать. Представим, что я просто случайно узнал? Вот и отлично. И Локи ненавидит людей, ты прав, но всегда есть исключения. Так что я исключение. — Даже не сомневаюсь, что ты можешь быть исключением, — шутливо говорит Пьетро, мысленно хмурясь с такой реакции на вопрос. Что же тогда произошло, раз Питер так реагирует? Неужели пострадал тогда от Локи? Но стал бы он тогда встречаться с ним и выходить замуж? А если у него не было выбора? Не просто так ведь резко реагирует на некоторые вопросы о Лафейсоне. Максимофф видит, что Паркер снова возвращается к проекту, осторожно смешивая вещества из пробирок. Как он их там называл? Реагентами? Кажется, иногда стоит больше прислушиваться к нему, а не только наблюдать. — Сколько лет ты уже замужем? — Четыре года. Скоро будет пять лет, — даже не задумываясь, отвечает Питер и поднимает голову к потолку. — Ница, ты записываешь, что здесь происходит? — Конечно, мини-босс. Я не могу нарушить протокол, поэтому запись твоего проекта отправляется в архив сразу, — отзывается Пятница. — Я в тебе не сомневался, — кивает Паркер, для себя делая лишь пометки. — А сколько ты уже знаком с Тором? — спрашивает Пьетро, чтобы убедиться в своих выводах. — Около тринадцати лет. Или уже тринадцать. Не помню точно. — А сколько знаком с Локи? — Почти семнадцать лет. — Почти? — Да. Мы познакомились летом, а сейчас лишь начало весны. — Сколько тебе лет, Пит? — Двадцать шесть, хотя папы считают иначе. Максимофф тихо хмыкает, понимая, что Питер отвечает, не думая. Видимо, полностью погрузился в проект, говоря то, что первое приходит в голову. Возможно, ему потом это припомнят и даже похлеще, но он не может не узнать. — Ты по своей воле вышел замуж? — Конечно, — фырчит Паркер, осторожно наклоняясь около стола, чтобы взять из нижнего ящика нужные инструменты. — Меня не так легко принудить делать то, что не хочется. Только Локи и может, но не делает такого. — А у тебя были отношения до него? — задаёт вопрос Пьетро и мысленно чертыхается, когда Питер поднимает на него осознанный и удивлённый взгляд. — Нет, не было. Но к чему такие расспросы? Я не понимаю, — хмурится Паркер, но возвращается к проекту, понимая, что последствия могут быть ужасными, если оставить его без надзора. — Мне просто интересно узнать, — шутливо отмахивается Максимофф и подходит к его столу, чтобы посмотреть на то, что он делает, а через некоторое время задаёт новый вопрос: — Почему ты вышел замуж? Тем более за него. — Потому что люблю его. Кажется, всегда любил, поэтому и не смотрел на других, — пожимает плечами Питер, пинцетом отмеряя нужное количество какого-то пахучего вещества, из-за чего Пьетро морщится. — Да и выбора мне не предоставили. Попробуй отказать, когда против тебя используют твои слабости. — А если бы ты встретил кого-то лучше? Я уверен, что такие есть, — осторожно произносит Максимофф, обходя стол и вставая чуть сбоку от него. Это может плохо кончиться, он понимает, но и по-другому невозможно уже просто. — Есть ведь те, кто относится к тебе намного лучше. И любят тебя. — Что… что ты имеешь в виду? Я не понимаю тебя, — хмурится Паркер и убавляет газ под горелкой, чтобы обернуться к нему и заглянуть в глаза. — К чему ты клонишь? — Что было бы, если бы я сказал тебе о своих чувствах? — напрямую спрашивает Пьетро, получая в ответ совсем не ту реакцию, которую ожидал. — Я скажу, что это глупая шутка. Знаю ваши с Клинтом приколы. — Но это не шутка. Совсем. — Слабо верится, — Питер складывает руки на груди, глядя на него серьёзным взглядом. — Прекращай эти шутки, Пьетро. Я знаю, что ты бы… Максимофф помнит, как в удивлении распахнулись глаза Паркера, стоило ему только коснуться его губ своими. Помнит еле ощутимый привкус цитруса на тех же губах. Помнит из мягкость и местами шероховатость. Видимо, от кусания. Помнит этот краткий поцелуй в мельчайших подробностях. Но вместе с этим помнит обжигающую боль от удара в челюсть, который последовал следом. — Никогда. Слышишь, Максимофф, никогда не смей это больше делать, — тяжело дыша и разминая руку, резко произносит Питер. — Ты… Господи, что на тебя вообще нашло?! К чему все эти расспросы, слова? Признание? К чему?! — Ты ведь сам уже понял всё, — усмехается Пьетро, прикасаясь пальцами к разбитой губе. — Ты должен был понимать, что ничего не будет. Я тебе в первую же встречу сказал, что замужем. Так что я не понимаю, к чему всё это сейчас! — И ты счастлив с ним? По твоим словам спокойно можно понять, что он не делает тебя счастливым. Да даже то, что он не сможет подождать, пока доделывается твой проект. Это разве счастье семейной жизни? Это любящий муж, которого ты достоин? Да он вообще для такого не… — Замолчи, — тихо произносит Паркер, и на удивление Максимофф сразу замолкает. — Лучше тебе не заканчивать это предложение, потому что оскорблений в сторону Локи я не потерплю никогда и ни от кого. И ты представить не можешь, каким счастливым меня он делает каждый день. Что ты там ещё говорил? А. Да, Локи не сможет подождать, потому что ему и так позже придётся вести меня к Хелен из-за моих дел. — К Хелен? Зачем? Что?.. — А это та причина, по которой я не надеваю костюм в последние дни. Ты, кажется, ещё спрашивал, что да как, — усмехается Питер, опуская ладонь на свой живот, однако взгляд остаётся ледяным. — Ребёнок. У нас с Локи будет ребёнок. Теперь понимаешь? — Но как это возможно? — шокированно спрашивает Пьетро, глядя то ему в глаза, то на живот, и вправду понимая теперь всё. — О Боги… — Магия, чёрт возьми. А теперь лучше уйди. Для твоего же блага. — Пит… — Уйди, Максимофф! Просто уйди! — чуть повышает голос Паркер, когда вся отвратность ситуации доходит до него, и становится паршиво внутри. Пьетро смотрит на него пару мгновений, а после выходит за дверь, за которой почти сразу слышится грохот. Однако обратно его уже никто не пускает, из-за чего приходится идти к лифту, не оборачиваясь. Пьетро помнит этот день в мельчайших подробностях. День, когда его сердце окончательно разбилось на тысячи осколков. День, когда не ему одному было невыносимо плохо.