You are my happiness.

— Как думаешь, уже пора вставать? Питер сонно морщится, понимая, что его давно вычислили. Хочется и дальше лежать, наслаждаясь поглаживаниями по обнажённой спине, а не думать о чём-либо, но у Локи иные планы, кажется. — Я думаю, что нам нужно и дальше лежать. Сегодня Рождество, поэтому не порти утро, фей. Лучше продолжай гладить, — хриплым ото сна голосом бормочет Паркер, подкатываясь к нему под бок и прижимаясь спиной к груди, из-за чего Лафейсону приходится переместить руку на его живот. — Не понимаю, за что мне такое… — начинает говорить Локи, коснувшись губами плеча Питера, но закончить у него не получается, так как Паркер перебивает: — Наказание? Проклятье? Кара? — Идиот, — безобидно фырчит Лафейсон, чувствуя рукой мурашки на его животе. — За что мне досталось такое счастье? Питер замирает на мгновение, после чего переворачивается на другой бок, чтобы встретиться взглядом с Локи, который довольно улыбается. Может, шутка? Или жар? Паркер касается ладонью лба Лафейсона, на что тот просто начинает смеяться, ловя его руку и прикладывая к своей щеке. — Ты шутишь, да? — осторожно спрашивает Питер, машинально водя большим пальцем по его скуле. — С чего такие выводы, кроха? — Паркер ненавидит, когда Локи говорит так лукаво, потому что начинает сомневаться во всех своих словах и мыслях. — Ты сам говорил, что я твое проклятье, — пожимает плечами Питер, перекладывая руку ему на пояс и утыкаясь носом в шею. — Ещё парочку раз упоминал, что я — твоё наказание. Что-то ещё было, но я не помню. — Паркер, ты такое недоразумение, — качает головой Лафейсон и сам обнимает за талию, понимая, что Питер, если и недоразумение, то только его. Давно уже. С самого начала этих невозможных отношений, которые вскружили голову им обоим, что вызвало шквал шуточек от некоторых «особо одарённых». — Знаю. Поэтому и удивляюсь, что ты сказал такое, — посмеивается Паркер, наслаждаясь приятным контрастом температур их тел и нежностью кожи Локи. — Я сказал лишь правду, что удивительно, — фырчит Лафейсон, закатывая глаза, когда чувствует укус на ключице. — И чем я заслужил это сегодня? — Рождество ведь, кроха, подарки и всё такое, — улыбается Локи, встречаясь со скептическим взглядом Питера. — Что? Мне тоже не чужд этот праздник, раз мы теперь все живём в Мидгарде. Паркер ещё пару мгновений смотрит на него не очень уверенно, а после толкает Лафейсона на спину и садится на его бёдра, довольно выдыхая. — Значит, я — твоё счастье? — спрашивает Питер, пока устраивается на нём удобнее и ложится на него сверху. — Я уже почти жалею, что сказал тебе это, — как-то обречённо произносит Локи, замечая решительность в глазах Паркера. — Я тоже тебя люблю, — бормочет Питер и не даёт ему ничего сказать, просто целуя. И всё бы было хорошо в это приятное утро, наполненное предвкушением празднества, если бы ни одно «но». Ужасное и родительское «но». — Собирайтесь. Нам придётся провести пару дней у Тони, — быстро говорит Стрэндж, залетая в их комнату. — Упс… — Вот тебе и упс, папа, — вздыхает Паркер, поднимаясь сначала с Локи, а после и с кровати, поправив пижамные штаны. — Что за проблема? — Санктум превратился в ледяной замок. Скоро и до сюда дойдёт, — поясняет Стефан, пока с постели встаёт и Лафейсон. — Эксперимент дал сбой, поэтому… — Поэтому ты решил выгнать всех к Старку, пока здесь процветает мир льда и снега, — кивает Локи и вопросительно вскидывает бровь, когда рядом начинает смеяться Питер. — Разве это не похоже на описание твоего царства? Лёд, мороз, снег, ты… — Нет, Паркер. Всё-таки проклятье. Забудь обо всём, что я говорил ранее. — Эй?!