урод

      Шлюха.       Последняя фраза, брошенная парню. Возможно, все было бы проще, если бы не это. Тэхен готов поклясться: судьба явно над ним очень грубо шутит. Одни воспоминания об этом парне заставляли кровь в венах кипеть, а сердце бешено биться от нарастающей злости.       Тэхен никогда бы не смог так поступить со своей парой, он не смог бы приносить ему столько проблем, сколько принес ему его соулмейт. Однако сейчас это уже не имеет никакого смысла. За всю свою жизнь Тэхен только целовался, он никогда ни с кем не спал: знал, что мир был просто ужасным со своими правилами. Но сейчас об этом жалеет. Быть девственником в свои почти тридцать звучало ужасно, однако это было абсолютной правдой.       Казалось бы, а что дальше-то?       Тэхен не уверен. — Ты был груб, — выносит вердикт Намджун, услышав историю их встречи. — Я знаю, — закатывая глаза, соглашается Тэхен.       Да, возможно, он перегнул палку, но Тэхен ведь тоже не заслужил быть опозоренным. Всю жизнь теперь ему придется мириться с тем, что его соулмейт не такой. Последующие года Тэхен будет страдать так же, как прошедшие два. — Ты мог быть чуточку тактичней, — говорит Намджун, словно упрекая его за сказанные слова. — Он мог понимать, что у него есть, черт возьми, пара. Нет? Ты видел мое тело, на нем нет места, где не были бы эти отвратительные пятна. Я в бешенстве, — Тэхен переключает каналы на телевизоре, стискивая зубы. — Я не закончил с ним. Так что будь другом: добудь мне номер Sday, я должен с ним поговорить. — Я-то добуду, но не уверен, что ваш разговор закончится хорошо.       Тэхен отключает телевизор и поворачивает голову в сторону друга. — Ты только добудь, а дальше я разберусь сам.

***

      Тэхен смотрит на протянутый листок с номером и расплывается в ухмылке. — Благодарю, Намджун. — Ты… будь аккуратнее с ним, — тихо добавляет Ким прежде, чем покинуть дом друга.       Тэхен не уверен. Это смазливое лицо с огромными глазами до сих пор отпечаталось в его памяти. И вызывало оно в нем отнюдь не самые лучшие чувства. Тэхен набирает номер медленно, когда уверенность в теле уже достигла пика. И происходящее было не то, к чему готовила его жизнь: ему приходится вызвать его к себе домой в качестве шлюхи.       Жизнь Тэхена можно было бы разделить на два этапа: первый, когда он жил без пятен и второй, когда эти пятна появились. Ким все еще отчётливо помнил, где и когда появилось первое пятно, и какие чувства он тогда испытал. Это было что-то вперемешку с болью и разочарованием — Тэхен не был уверен, что именно. Тогда Намджун впервые ему сказал успокоиться, мол, с кем не бывает. И Тэхен последовал его совету, но уже через два дня появляется еще одно.       Факт, что эти пятна были уродливы, неоспорим. Однако все могло быть хуже, если бы они приносили боль. Если бы при каждом появлении, они разъедали кожу, словно чертова кислота. Подобное происходило в далёкие старые времена, и, скорее всего, Тэхен бы умер, уже на десятом пятне. Да, возможно, сейчас это не имеет значение. Тэхен просто благодарен, что живет не в прошлом, когда он не чувствует хотя бы физической боли от этих пятен. Но кто сказал, что ему будет легче от боли внутри него?       Тэхен вздыхает. Ждать вечера оказалось утомительней, нежели он себе представлял. Время словно и не шло вовсе, а терпение с каждой минутой сокращалось. Тэхен уверен, эта ночь будет запоминающейся. И уверенность эта была стабильной до звонка в дверь: Ким словно застывает, когда понимает, что он пришел.       О чем они будут говорить? Что Тэхен сможет сказать? То, насколько сильно он его ненавидит? Это опрометчиво, глупо во всем понимании. И Намджун ведь прав: Тэхен грубый и нетерпеливый, так что даст эта встреча?       Ким не уверен, но плетется к двери. Открывает ее и видит удивлённые глаза, что немного подведены черным карандашом. — Проходи.       Парень сжимается весь, и Тэхен действительно слышит, как сильно забилось чужое сердце.       Отвратительно. Тэхен жмурится. — Как тебя зовут? — спрашивает Ким, закрыв дверь на замок. — Чонгук. Чон Чонгук. Тэхен выдыхает. — Возраст? — Девятнадцать.       Тэхену хочется разреветься и послать вселенную нахер. Этот парень все еще ребенок, совсем юный, и от этой мысли откровенно становилось плохо. — И какого хера, позволь спросить? Что ты забыл на этой работе? — Прости. — Хватит извиняться. Отвечай на вопрос.       Чонгук поднимает взгляд, сжимает кулаки и смотрит в глаза Киму. — Мне нужны деньги. — Очевидно ты не ради удовольствия, но какого хера проституция? Посмотри на меня.       Парень вновь поднимает свои огромные оленьи глаза, и Тэхен совершенно, абсолютно ничерта не может сделать. Его соулмейт находится напротив него, дрожит, как осиновый лист и не может сказать и слова. И, в какой-то момент этого минутного молчания, уже Тэхен начинает чувствовать себя полнейшим мудаком. — Окей. Прости. Но видишь, что происходит с моим телом?       Тэхен смотрит до боли испытывающим взглядом, отчего парень чуть сжимается. Он кивает и опасливо оценивает весь тот «ущерб», который нанес своей паре. Ким ненавидит это изучающее смирение, он раскрывает пуговицы своей рубашки и открывает вид на полностью забитую пятнами кожу. Пусть взвешивает свои ошибки. — Тебе нравится? — его пугающий оскал вызывал мурашки по всему телу, — а теперь… Теперь, блять, посмотри на себя.       Тэхен видит, как Чонгука трясёт, как его пальцы сжимают край чёрной бесформенной толстовки, как губы, искусанные вплоть до крови, дрожат, как слезы стекаются по алым щекам. Тэхен видит абсолютно все, и это его раздражает. — Я… — голос тонкий, слабый, как и в первый раз, — Моя мама… сестра, они в больнице. Мне нужны деньги для их лечения.       Тэхен ненавидит эту жизнь. Всепоглощающее дерьмо, выданное нам, людям, для страданий. Он ненавидит эту драму, которая разворачивается в его чертовой судьбе, ненавидит то, как сильно, блять, сжимается его собственное сердце после слов соулмейта. — Они обе в коме, мне нужны деньги, чтобы их аппаратуру не отключили. Поэтому прости меня, пожалуйста, я не хотел портить тебе жизнь. Я ничего не хотел, — Чонгук растирает слезы, шмыгает носом и вновь смачивает свою толстовку слезами.        Тэхен перестает дышать, его сердце колотится так быстро, словно еще немного и вовсе остановится. Он не может. Он ни черта не может. В его груди была лишь одна ненависть, он так хотел увидеть человека, что испортил ему жизнь, и вот судьба наконец представила шанс, но что теперь делать с этим знакомством? Что, ему блять, делать. Он смотрит на разреванного донельзя парня и понимает, что не испытывает что-то помимо жалости, помимо обиды и некой злости. Он не испытывает какой-то симпатии, про которую пишут во всех книгах мира. Тэхен действительно нихрена не испытывает. — Что теперь делать? — тихо спрашивает Тэхен то ли у себя, то ли бедного парня. — Метка? — тихо, сквозь слезы бормочет Чон.       Тэхен смотрит на него пристально, пытливо, а после поднимает голову к верху. — От шлюхи?       И что-то в этот момент ломается. Вдребезги разлетается на мельчайшие крупицы. Чонгук задерживает дыхание, не дышит, а Тэхен хочет впервые в своей гребаной жизни просто расплакаться. Потому что обычно происходит совсем не то, чего ожидаешь от этого мира.