урод

      Намджун сочувствующим взглядом обводит фигуру Тэхена и громко вздыхает. Как друг, он совсем ничем не может помочь. Лишь потрепать по плечу, дать какую-то надежду и все потому, что большего не знает. — Ты выгнал его? — спрашивает Намджун после пристального взгляда. — Он сам ушел.       Тэхен не врет. Прошлой ночью он овладел эмоциями, сделал пару вдохов, выдохов, только бы прийти в себя, а после ушел на кухню, оставив парня в гостиной. Однако спустя пару минут услышал быстрые шаги и хлопок входной двери. — А после, знаешь, мне пришло смс о возврате суммы, — Тэхен горько усмехается, — Намджун, я чувствую себя дерьмом. За прошедшую ночь я возненавидел себя тысячу раз, и столько уже возненавидел его образ в своей голове. — Тэ… — Намджун хмурится, впервые он действительно не знает, как поддержать друга. — Ты не виноват, что у тебя есть подобные чувства. Было бы хуже, если бы ты совсем ничего не чувствовал. — Хен, — Тэхен поднимает голову и смотрит в глаза Кима, — в этом и проблема, что я ничерта не чувствую. — Чувствуешь. Просто все перекрыто твоими предрассудками, твоим образом, который ты ненавидишь. И эта «ненависть» и есть та самая стенка, не позволяющая тебе идти дальше.       Тэхен молчит. Упорно долго. Он ничего не отвечает, только размеренно дышит и пытается выстроить в своей голове хоть какую-нибудь нить с выходом, которого, казалось, нет. — Выход есть всегда, просто он не всегда будет тебе по душе, — изрекает Ким, словно читая мысли друга. — Я знаю, хен, знаю. — Тогда вперед, что ты здесь делаешь? Получи метку, избавься от этого дерьма на теле и живи, никто не узнает, кем был твой соулмейт.       Тэхен хочет кричать, орать, чтобы связки нахер порвались: все его мечты, все цели стали обломками одной большой картины. Как он все объяснит своей маме, как сможет признать тот факт, что у него клеймо такого грязного человека. Как? Тэхен не хочет принимать ту реальность, в которой он должен пожалеть парня, войти в его положение, сказать: «все будет хорошо, я принимаю тебя таким, какой ты есть».       Такого не будет.       Тэхен уверен, что было куча других выходов найти эти гребаные деньги, он уверен, что все это не стоило, чтобы унижаться настолько сильно. Тэхен уверен. Однако Намджун смотрит на него пронизывающе, встревоженно и думает, что эта «уверенность» пойдет к черту в скором времени. — Это оптимальный вариант, Тэхен.       И Ким это знает, понимает, но не принимает. Возможно, любого другого человека эта ситуация бы не задела так глубоко, но Тэхен — не любой другой, у него взрывной, почти несносный, принципиальный характер. Он хочет осуществить себе и другим хорошее будущее. — Хорошо. Я сделаю, как ты и сказал.       И Тэхен после этих слов словно исчезает, превращается в привидение, ищет что-то выгодное себе, но не находит. Звонит в то самое «бюро» и узнает, что парень уже уволился. И Ким не уверен, чувствует он облегчение от этого поступка или нет. Он не уверен, правильно ли тот поступает по отношению к своей семье или делает лишь во благо. Тэхен не знает. Он спешит узнать номер больницы, узнать, причину возникновения такой проблемы на пути Чона и уже потом решить, что делать.       Чонгука он видит сонным на кушетке собственной матери. Бледный, худой, словно кукла отбитая чужими ногами. — Тэ-хен? — голос хриплый, неестественный. Ким сдерживает тяжёлый вздох в груди. — Рассказывай все. Четко. Подробно.       Чонгук мнётся, прикусывает губу и просит выйти из палаты, потому что мама все услышит. И Тэхен хочет наплевать, пусть слышит, потому что каждый должен платить за свои ошибки, однако вовремя смотрит на маленькую девочку, лежащую на соседней кушетке. Крохотную, миниатюрную, выглядящую точь-в-точь, как ее старший брат. — Хорошо, идем.       Они садятся на стулья в коридоре, минуту молчат, а после Тэхен подает голос. — Как так получилось? — Я заканчивал последний класс старшей школы, готовился к экзаменам на поступление, старался изо всех сил и поэтому не обращал внимание на то, что происходило в моем доме долгое время. У меня был отчим, который, оказывается, издевался над моей сестрёнкой, мамой, — Чонгук прикусывает губу, сдерживая слезы, а Тэхен вдруг хмурится, — тогда, был обычный день, я был в школьной библиотеке, выключил телефон и занимался уроками. Однако, возвращаясь домой… я увидел толпу людей, медиков. А после увидел лежащих на земле маму с сестрёнкой в обнимку.       Чонгук вновь дрожит, теребит подол своей кофты и смотрит в белоснежный пол. — Я не знаю, что произошло тогда. Они скинулись или их… — Прекращай, я понял, — Тэхен закрывает глаза, откидывает голову назад и сжимает кулаки. Что может дать Тэхен, кроме ненависти? Помочь этому парню, потому что он его соулмейт или забить на него болт, потому что этот Чонгук — никто? Тэхен не знает, он запутался. Нормальный человек уже давно бы чувствовал вину за собственные мысли, но Тэхен чувствует опустошение. — Сколько стоит подключение к оборудованию? — Сорок пять тысяч вон на двоих в сутки. — Сколько ты получал за один заказ? — Пятьдесят тысяч вон. Тэхен раскрывает глаза, но чувствует помутнение. — И ты каждый день… — Вы сами все знаете.       И Тэхен знает. Он, черт возьми, знает каждый день, когда Чонгук продавал собственное тело. Ким обречённо смотрит на парня и действительно без понятия, что делать дальше. Он не может импульсивно все бросить, вновь наорать на него, потому что обидно до ужаса, не может уйти и сделать вид, что его нихрена это не касается. — Почему ушел с работы? — вдруг вспоминает Тэхен. Он знает ответ, но хочет убедиться в нем полностью. Это гложет его чувства. — Из-за вас. Я не хочу ваших страданий. У Тэхена легкая истерика, он насмешливо смотрит на парня. — Почему ты додумался только сейчас? Раньше я был никем?       Чонгук быстро машет головой в знак отрицания и поднимает взгляд. — Нет… — Чонгук прикусывает губу и сжимает свои тоненькие пальцы. — Я не знал куда деться. У меня не было должного образования, на подработках выплачивали по неделям и сумму в два раза меньше. Я не смог бы ничего оплатить. Тогда я… я подумал об этом. Я совершенно не задумывался о Вас, о своем соулмейте. А когда я увидел на том вечере, как только почувствовал, я… не мог успокоиться реветь, мне было так больно, я не хотел причинять Вам столько страданий.       Тэхен устало хмыкает. — Не хотел, но причинил. — Вы меня ненавидите, я знаю.       Тэхен молчит. Он не должен говорить, что это не так, не должен даже попытаться успокоить своего соулмейта. Ким хочет быть мудаком до конца и ни за что на свете не хочет меняться ради кого-то. — Отлично, что ты это понимаешь.       Чонгук шмыгает носом. Тэхен осматривает его вновь и снова примечает ужасную худобу, потрескавшие губы и темные глаза. Чонгук кажется таким беззащитным, что его хочется спасти, однако Тэхен — не его защитник. И эта мысль заседает глубоко внутри. — Поставь мне метку, — произносит Ким, смотря на парня. — Поставь ее мне, и разойдемся, как в море корабли. Занимайся чем тебе угодно, метка не позволит появиться пятнам. — Вы… — Чон смотрит удивленно и кивает. — Конечно. — Но мне придется поставить тебе ее тоже, иначе ничего не сработает.       Чонгук вновь кивает, словно проглотив язык. Да и может ли он быть против? — Сейчас?       Тэхен кивает. Разве есть смысл оттягивать? — Сейчас, но не здесь. Идем.       Тэхен разрывается изнутри. Еще несколько минут, и он вновь вернется в свое чистое прошлое. Еще несколько гребанных минут, Тэхен оставит свою печать на шлюхе, а та оставит ее на шее Кима. Еще несколько… — Мне страшно, — вдруг шепчет брюнет.       Тэхен всматривается в лицо парня и тихо выдыхает: — Мне плевать.       Они стоят в туалете в одной из кабинок, смотрят друг на друга и чувствуют, как что-то сжимает обоих — что-то до омерзения липкое, горючее. Тэхен притягивает парня за шиворот к себе и всматривается ему в глаза. Вновь. — Приступай.       Чонгук медленно приближается носом к шее, проводит кончиком и слышит нотки собственной пары. Своей пары. Чонгук хочет разреветься вновь, он не хочет сдерживаться, но все еще продолжает делать это. Чон губами касается упругой кожи, а после прикусывает до крови, оставляя свой собственный след. Тэхен дышит через нос. Его сердце болит, и Ким хочет все это моментально закончить. Он чувствует тёплое дыхание, острые зубы и пульсирующую боль позже. Он чувствует, как нутром весь сгорает, как запах волос парня проникает в него все глубже и глубже, как хочется забыть о том, что было.       Что это? Что это за блядское чувство?       Чонгук слизывает выступающую кровь и словно… мурчит, наслаждается. Тэхен свирепеет, отталкивает парня от себя так сильно, что тот больно ударяется головой о кабинку. Чон смотрит удивленно, нет. Он смотрит так шокированно, словно это было чем-то неожиданным. — Ты заигрался, — шепчет Ким, слушая свое быстро бьющееся сердце. — Простите.       Тэхен старается успокоиться. Впервые он старается усмирить не гнев. Ким подходит к парню быстро, также приближается к его шее и застывает на мгновение. Сердце парня. Его слышно так отчётливо, что, если закрыть уши, все равно будет слышен этот быстрый стук. Тэхен касается губами кожи, делает все абсолютно то же самое, что делал ранее Чонгук.       Мир всего лишь на мгновение кажется прекрасным. Всего лишь на одно чертово мгновение Чонгук чувствует себя живым, а после ощущает боль, запах собственной крови и аромат, исходящий от его соулмейта. Чонгук прикусывает губу и больше не сдерживает слезы.       Он стал слишком часто плакать. Но это ведь не признак слабости, верно? — Нет, — шепчет Ким, — нет, я не хочу быть связан с тобой, но, черт побери, — Тэхен стирает кровь с губ и смотрит в глаза полные слез. — ты… такое дерьмо, Чонгук. Ты действительно сделал все это сам, ты во всем виноват. Слышишь? Ты… — Тэхен отходит от него, сглатывает и выходит из кабинки.       Впервые Тэхен позволяет себе все-таки расплакаться.