***
«Надо срочно отправиться в банк и снять со счета как можно больше денег», — меланхолично размышлял Тэхен, шагая по дороге, ведущей к поместью. Дома, плантации и фабрики с собой не заберешь, а парочку миллионов вполне. Он купит лачугу где-нибудь в отдаленной деревушке, разобьет садик, займется домашним хозяйством. На первое время хватит, а дальше придется искать работу. Ох, он никогда не работал руками. Будет очень нелегко. Так Тэхен видел свое будущее. Оставаться в поместье и ждать, пока дядюшка паскудно распорядится его судьбой, не было никакого желания. Бежать, прятаться и прозябать в вечном одиночестве — вот его план, реалистичный дальше некуда. Вряд ли Тэхену будет позволено общаться с Чимином, который станет частью семьи Мин, и уж точно ему никогда не удастся завести собственную семью. Чонгук — единственный альфа, которого Тэхен готов подпустить к своему телу и сердцу, и вскоре Гукки будет далеко. Там, где у него есть будущее. А у Тэхена будущего в этом городе, в этой стране нет, ведь в глазах благопристойного общества он навсегда останется… Грязной потаскухой?.. Тэхен споткнулся на ровном месте и застыл с открытым ртом прямо у ворот поместья, не в силах отвести взгляд. Подул ветер, зашелестели и взметнулись под ногами сухие листья, а на высоких деревянных воротах алыми буквами так и значилось: «грязная потаскуха». Краска яркая, сочная, словно кровь. Надпись все еще плыла тонкими потеками и подсыхала, въедаясь намертво, а рядом в траве покоились банка и кисть, оставленные дерзким художником. Живописно. Тэхен не мог вспомнить, как снял с плеч плащ и с остервенением принялся тереть им деревянный забор. Краска липла и пачкалась, а проклятое послание продолжало вульгарно светиться, делясь с любопытными соседями приятной новостью. Ким Тэхен — подстилка дикого альфы, поглядите-ка! В небе громыхнуло, начал накрапывать дождь, а Тэхен все бился над воротами, стирая плащ в клочья, марая руки, цепляя пальцами болючие занозы. Грязная потаскуха, значит. Подставляется альфе Чон Чонгуку, безродному, несносному, неблагодарному, самому лучшему. Чонгук решил умереть, чтобы не мешать ему жить, а Тэхен решил отдать свою честь, чтобы тот жил. Омега засмеялся, отрывисто и жалко. Они оба — глупцы. Разве любовь того стоит? — Господин Ким, пойдемте домой, — позвала экономка, застывшая у калитки. — Я все уберу. Позвольте только… — ее участливый голос заглушил ветер. — Нет, — Тэхен откинул испорченный плащ прочь и сделал глубокий вдох. Легкие заполнил воздух, насыщенный запахом дождя, прелой листвы и… свободы. — Оставим все так, — решил он, отступая от ворот и любуясь красной мазней. Интересно, что бы на это выдал Чонгук? Состроил бы грозную мордашку и пошел искать подлого художника, чтобы намять тому бока? Было бы забавно, если бы нашел. — Но как же?.. — озабоченно обронила женщина, кутаясь в теплую шаль. — Пусть все знают, что я занят, — хмыкнул омега, указывая рукой на красноречивую надпись. — Только дяде не сообщай пока. Он любит сюрпризы, — добавил Тэхен насмешливо и взяв удивленную экономку под руку, повел ее к дому. Все это и правда было неважно, ведь совсем скоро он покинет это место навсегда.***
А что, если течка не начнется в срок? Хосок назначил бой Чонгука ровно через неделю, на семнадцатое число, и это было единственное слабое место в безукоризненном плане Тэхена. Он снял крупную сумму денег, чтобы выкупить Чонгука на аукционе и оставить часть себе на жизнь, собрал пожитки в чемодан, нанял экипаж, который доставит их к Северной границе, и даже подготовил для Чимина прощальное письмо, но вот совладать с собственным телом никак не мог. Обычно его цикл отличался непостоянством, но из-за появления истинного обещал восстановиться. Правда, гарантий не было. Доктор Свонн разводил руками и предлагал лишь одно решение — связь с альфой. Если накануне боя течка не начнется, то Тэхену придется искусственно ускорить этот процесс, и, естественно, не с помощью Чонгука, которого просто не было рядом. Перспектива, вызывающая тошноту. Узнай Чонгук об этом, предпочел бы умереть. Но Тэхен был куда более хладнокровен и решителен, а потому понимал, что для того, чтобы что-то получить, надо чем-то пожертвовать. Если не будет иного выхода, он наступит себе на горло и переспит с другим альфой, а после забудет измену навсегда для общего блага. По крайней мере постарается. Только вот где найти одноразового любовника, который будет держать язык за зубами? Эта задачка была ничуть не легче, чем ее последствия. Снова пойти к Хосоку? Нет, это слишком унизительно. Что, если Тэмин найдет подходящую кандидатуру? Фу, грязно. А может, Тэхен просто не такой бесчувственный, каким хочет казаться? И когда омега совсем отчаялся от своих страхов и ожиданий, решение подкинул любимый дядюшка, который уже пару дней как вился вокруг коршуном, пытаясь выведать, что же задумал племянник. После того рокового дня они не общались, даже не обсудили оскорбительную надпись на воротах поместья. «Грязную потаскуху» просто замазали свежим слоем краски. Такое затишье навело Шихека на мысль, что буря минула. — Поехали со мной в город, — миролюбиво предложил дядюшка за обедом. Он отложил газету и глянул на Тэхена, сидевшего напротив. — Встретимся с одним моим старым компаньоном. Надо обсудить инвестиции для Тэгу. Ты же искал для этого средства, верно? — Разве мой голос еще имеет значение? — осведомился Тэхен и поморщился от приставучей головной боли. Признаки надвигающейся течки налицо: температура, повышенный аппетит, утомляемость, — но самой течки все нет и нет. — Ты лучше знаешь дела. К тому же я вижу, что ты бросил эту дурную затею с диким альфой, — рискнул Шихек и вперился в племянника пронизывающим взглядом. — Потерял интерес, — чуть погодя ответил Тэхен, и дядя самодовольно закивал. — За это я тобой и горжусь, — похвалил Шихек, в очередной раз уколов самолюбие Тэхена. — Собирайся, отправляемся прямо сейчас. Тэхен согласился, чтобы усыпить внимание дядюшки. Когда все случится, Шихек как можно дольше должен оставаться в неведении. Надо быть с ним любезным, сговорчивым, полагал Тэхен, только вот не ожидал, что дядюшка подкинет очередную свинью. В помпезном ресторане за роскошным столиком с видом на центральную аллею он обнаружил компаньона, которого в гробу видал. Ким Намджуна собственной персоной. Одетого с иголочки, с прямой спиной, с широкой улыбкой на холеной физиономии. — Господин Шихек, как я рад Вас видеть, — приветствовал тот, патокой растягивая слова. — Чудесно выглядишь, Тэхен, — добавил льстиво. Зубы Тэхена свело оскоминой. — Ну, пообщайтесь немного, дорогие мои. Мне надо отлучиться, — осклабился дядюшка и, грузно переваливаясь с ноги на ногу, скрылся в проходе между столиками. Как удачно сложилось! — Какого хрена тебе надо? — отбросив прелюдии, накинулся Тэхен. От Намджуна его воротило почти физически, но он все же сел за столик, чтобы выслушать очередной сказочный треп. — Хочу вложиться в ваш бизнес. Разве дядя не сказал? — картинно удивился Намджун, хлопая глазами, как филин на веточке. — А еще? — подтолкнул Тэхен, состроив кислую мину. Альфа пожал плечами и подался вперед для доверительного разговора на интимную тему. — Мы расстались не совсем полюбовно… — О нет, заткнись, — с омерзением отпрянул Тэхен. — Мне это не нужно. Я сплю с диким альфой, слыхал такую новость? Ой, да ты, кажется, с ним знаком. Он показывал тебе фокус со столом во дворе, припоминаешь? — съерничал омега. Бесило все страшно! — А еще я знаю, что теперь его нет, и фокусов в твоем доме больше не будет, — сладко поведал Намджун, снова растягивая слова в своей клоунской манере. — Может, пора рассмотреть мою кандидатуру более тщательно? — резким тоном спросил он. — Я люблю Чонгука, — устало и безапелляционно. — О, брось, — усмехнулся Намджун, ни капли не воспринимая его всерьез. — Ты просто попался на крючок, как и многие до тебя. — Неужели, — фыркнул Тэхен, закатывая глаза. — Ты хоть в курсе, что дикие альфы бегут на наши территории, рискуя собственной шкурой, только по одной причине? — интригующе вбросил Намджун и, не дождавшись ответа, объявил: — Их ведет инстинкт размножения. В Диких Землях очень мало омег, а плодиться страсть как хочется, поэтому цель одна — затащить к себе добычу вроде тебя. Глупенького омегу, который нарожает им неуравновешенных детишек. — Что ты несешь? — Тэхен скривился, но слушать продолжил. Ему сложно было признать, но что-то в этих словах его задело, а Намджун все распинался едко и глумливо. — А ты что, думаешь, твой щенок сюда случайно попал? Ветром его принесло? — загоготал альфа, откровенно потешаясь. — Я говорю, твоего этого мальчонку специально сюда заслали, чтобы он нашел инкубатор и приволок в свою берлогу поделиться по кругу с сородичами. Очнись уже! Разве он не предлагал тебе бежать в их захолустье? — И что с того? — отбрил Тэхен уязвленно. Чонгук сказал, что просто потерялся в лесу. И да, он говорил, что омеги у них на вес золота, не раз звал к себе в Дикие Земли, но вроде без особого фанатизма. Теперь первое выглядело нелепо, второе зловеще, а третье пугающе. Заметив замешательство собеседника, Намджун огляделся по сторонам и, понизив голос, поведал: — Власти держат оборону. Отлавливают эту хитрую чернь. Знаешь, сколько омег пропало у северных границ, пока не выставили кордон? Пока что удавалось замять это дело, но если попадется богатый знатный омега, они зачистят Дикие Земли. Сожгут леса и порежут отребье, оскверняющее нашу кровь. Мы — нормальные люди, а они — ошибка природы. — Хочешь сказать, если бы кто-то вроде меня исчез, это стало бы поводом развязать войну с Дикими Землями? — с нервным смешком выдал Тэхен. Немыслимо! — Наши только этого и ждут, — подхватил Намджун заговорщически. — Просто не хватало сакральной жертвы. Наследник рода Ким — идеальное лицо для протеста. Так что забудь уже эту дрянь. Или ты что, согласился с ним бежать? — Не твое собачье дело, — устало огрызнулся Тэхен. Голова пухла от этой истории, но Намджун не унимался. Веселился так, что чуть со стула не падал. — Вот у них там радости будет. Мальчишка-то отхватил местную принцессу! — ржал альфа, хлопая себя по бедру одной рукой и утирая слезы другой. — Господский сыночек сам в дом впустил, сам ноги раздвинул. Вот умора! — Я не желаю это слушать, — Тэхен резко встал с места, и Намджун вцепился в его запястье стальной хваткой. С лица быстро спало веселье. — Понимаю, тебе нужно время, чтобы все обдумать, — рассудил альфа и потянулся к портфелю за визиткой. — Вот мой адрес в городе. Всегда к твоим услугам, в любое время, — клочок бумаги опустился в нагрудный карман пиджака омеги. Намджун поиграл бровями, а Тэхен вскипел. Еще не хватало ходить к этому подонку в гости! Он вырвал запястье из скользких пальцев Намджуна и бросился прочь из ресторана, но так поспешил, что врезался в кресло одного из посетителей. — Ой! — воскликнула дама, вцепляясь в подлокотники. — Простите, — с досадой проговорил Тэхен, а женщина на все лады запричитала, заохала, хватаясь за пышную грудь. Тэхен повторил извинение и осекся, заметив за тем же столиком весьма занимательного гостя, настойчиво отводящего глаза от его персоны. Вот так встреча! Под стать настроению. — Сокджин, давно не виделись, — не удержался от мести Тэхен, громко приветствуя друга. Бедняга аж вздрогнул. — Ммм, здравствуй, — замялся приятель, виновато оглядываясь на компанию своих друзей — трех богатых дам, разодетых по последней моде. — Ох, кажется, мне не подлили вина, — всполошился он и принялся махать рукой, чтобы подозвать официанта. — Я приходил к тебе домой, но тебя не было, — продолжил ранить Тэхен. Больше себя, чем Сокджина, который всеми силами пытался избежать общения. — Наверное, дворецкий забыл об этом рассказать. — Да? — невинно отозвался уже бывший друг. — Скорей всего, запамятовал. Я обязательно его отчитаю, — сделал одолжение и отвернулся. Какое лживое дерьмо. Тэхен невольно усмехнулся иронии момента. Сокджин крутился, как уж на сковородке, лишь бы не испортить свою драгоценную репутацию. — Вы знакомы с нашим Джинни? — полюбопытствовала одна из дам, видимо, узнавая Тэхена и делая какие-то выводы. — Да, мы общались раньше, — спешно встрял Сокджин, складывая ладошки на груди и приторно растягивая губы. — Но не волнуйтесь. Это было до того, как я подставил зад дикому альфе, — словно отборное блюдо, подал новость Тэхен и обворожительно улыбнулся. Весело же! Чего лица такие постные? — Оу, — протянула дамочка, пуча глазки. Сокджин залился краской и закудахтал что-то невнятное. Поздно. Уже не надо. — А теперь дорогой Джинни считает, что я не достоин его общества. Правда, забавно? — наигранно засмеялся Тэхен, хватаясь за живот. — Что ж, не стану вам мешать, да и вдруг кто-нибудь увидит. Хорошего вечера, — бросил на прощание и откланялся с чувством выполненного долга. Со всеми же надо попрощаться, в конце концов!***
Течка не началась. Ни на пятый, ни на шестой день. Живот тянуло, тело ломило и выгибало от подступающей истомы, мысли клубились, сгущались, как грозовые тучи, но все на грани — ни шагу дальше. Природа как будто наказывала Тэхена, впервые не давая ему то, что он так сильно ненавидел. А сам Тэхен коротал время в комнате Чонгука, сидя в кресле у распахнутого настежь окна. Смотрел на синее ночное небо, украшенное белым шаром луны, и в сотый раз думал о том, что сказал ему Намджун. Что, если Чонгук солгал? Что, если и правда оказался здесь не случайно, а просто чтобы похитить первую подвернувшуюся под руку омегу? Забрать втихаря не вышло, вот и воспользовался наивностью и добротой глупого господина. Бедный маленький мальчик с нежной мордашкой так нуждался в ласке, так изнывал от первого гона. Все норовил повязать, пометить, излиться в него. А потом стонал, пресмыкался и жадно брал прямо на этой кровати. Тэхен сжал свой член через одежду и страдальчески замычал, раскачиваясь в кресле. Плохо, очень плохо. Мысль о том, что Чонгук просто решил воспользоваться им в угоду примитивным инстинктам, больше возбудила, чем напугала. Каким бы зверенышем этот мальчишка по сути своей ни был, сейчас Тэхен готов был подставиться ему прямо в той грязной камере на обозрение другим заключенным, да хоть зрителям на арене. Пусть дерет его, метит всем напоказ, лишь бы слиться в одно целое. Пошлость какая! Тэхен запрокинул голову, облизывая пересохшие губы. Нет, Чонгук не лгал ему. Никогда. Он — прелесть, его маленькое наказание с запахом десерта. Отведать бы это прямо сейчас. Тэхен гибко соскользнул с кресла и распахнул дверцу шкафа. Пред ним предстал стройный ряд рубашек, висящих на вешалках, а внизу стопки брюк. Одежда, которую Тэхен покупал для Чонгукки, чтобы тот выглядел настолько хорошеньким, что его хотелось съесть. А для чего же еще он просил портного выбирать приталенные жилеты? Ради моды? Ха, не смешите! Тэхен выхватил одну из рубашек и зарылся носом в пахнущую шоколадом ткань. Вкусно, сил нет. Так вот почему Чонгук разворошил весь его гардероб во время гона. Утолял жажду. Тэхену нужно думать о том, как ускорить течку, мчаться к этому подонку Намджуну, чтобы просить об унизительной услуге, но вместо этого он валится на кровать Чонгука и прижимает его рубашку к своему лицу. Дышит ею, терзает зубами, пуская слюну. Измученный тревогами мозг не решает проблемы, он методично перебирает картотеку фантазий. Метаясь по постели в приступе желания, Тэхен мог бы воскресить в памяти что-то особенно откровенное. Как, например, оказался сверху, седлая Чонгука с просьбой не шуметь, быть скромнее в проявлении удовольствия. Как, сгорая от стыда, опустился на его твердый, увитый венами член и все повторял «тише-тише», а после сам застонал так, что весь дом узнал о том, чем они занимались. Но нет, мыслью Тэхен понесся дальше, смакуя в минуты агонии какие-то невнятные обрывки. То, как Чонгук улыбался, морща нос, как облизывал пальцы, когда ел какую-то сладость, как открывал свой розовый ротик и закатывал полные тумана глаза в сладкой гримасе оргазма. Выстанывал тонко «Тэ». «Милый. Детка. Мой Гукки», — сбивчиво зашептал Тэхен в ответ своей фантазии, кончая себе в руку. Его выжало, выкрутило, и только содрогаясь в последних аккордах удовольствия, он почувствовал, что течка началась.***
— Вау, ну и красавчик! Таких хорошеньких омег у нас давно не было! — восторженно воскликнул какой-то смазливый блондин, вцепившись в плечи Тэхена прямо у входа в закулисье арены. — Эй, Мингю, зацени! — позвал он кого-то из глубины кипящего суетой зала. Тот самый Мингю, хмурого вида молодой альфа, оторвался от стайки девчушек в коротких юбках и подошел полюбоваться новичком. Остановился, подперев руками бока, и с видом заправского эксперта выдал: — Вишня, значит. — Ага, — осклабился белобрысый. — У всех там крышу снесет! — с азартом добавил он. Альфа восторг хоть и разделял, но комментировать был уже не в состоянии. Хапнул феромона полные легкие и осоловело заморгал. Ух, как заштормило! Еще чуть-чуть, и бросится признаваться в любви вишневому мальчику. — Все, Мингю, свали отсюда, — оттолкнул его парнишка со смехом и участливо обратился к Тэхену: — Ты как, приятель, в порядке? Течешь уже вовсю? Тэхен в порядке не был. Да, и тек вовсю. Смазка давно просочилась сквозь ткань брюк мокрым липким пятном, но стыдно ему не было. Было дурно. Тэхен расфокусированно оглядел закулисный зал, поплывший огнями и собравшийся обратно в темную рельефную картину. Вот справа гримерные столы, у которых вьются девчушки-омеги, развлекающие публику между раундами. Их гибкие полуобнаженные тела подсвечивались желтыми лампами, а камни на юбках вспыхивали искрами. Напротив гора какого-то оборудования, подле плетеные ширмы для переодевания, распахнутые, словно огромные книжки. Слева на стене цепи, холодное оружие, топоры, еще какая-то убийственная утварь, призванная внести пикантное разнообразие в бои. А в самой глубине помещения под мрачным пологом теней притаились мягкие диваны, на которых отдыхали верзилы-охранники, рубясь в карты и попивая что-то горячительное. Ну а центр композиции — огромная клетка с толстыми чугунными прутьями, литым верхом и днищем, утопленным в желобах, пробитых в полу. Дорожка углублений змеей огибала угол зала и убегала под красный занавес, за которым начиналась арена. Люди там шумели, веселились, делали ставки и ожидали хорошенькую обнаженную приманку, а следом двух диких зверей, готовых растерзать друг друга им на потеху. Все здесь пахло железом, потом, алкоголем, приторными духами, а теперь еще и сочной спелой вишней. — Хочешь, я тебе подрочу хотя бы? — заботливо предложил блондинчик, вглядываясь в горящее лихорадочным румянцем лицо новичка. — Я омега, это не запрещено. — Что? — вяло промычал Тэхен, с трудом переваривая «заманчивое» предложение. — Не надо. Все нормально. — Как скажешь, — пожал плечами благодетель и, взяв Тэхена под руку, направился к ширмам, неспешно так, словно совершая приятный вечерний променад. — Ты, главное, не бойся. В первый раз всегда страшно, но тебе ничего не угрожает. Видишь, клетка закреплена в полу, — он указал на жуткое сооружение в центре зала. — Альфы не раз ее заденут, но точно не перевернут. Там штыри уходят в пол на метр. Тэхену было плевать на какие-то там штыри и надежность клетки. Хотя то, что его не прокатят по арене, как бильярдный шар, обнадеживало. — Я тоже боялся в первый раз, — поделился блондин, восприняв молчание Тэхена за волнение. — Рыдал даже, пока меня катили на арену. — Ой, рассказывай, Хоши. Ты же весь обкончался и выходить из клетки не хотел, — припомнил ему Мингю, скалясь. Блондин поджал губы, словно бы оскорбился, а потом засмеялся, как припадочный. — Ну да! Это оказалось реально потрясающе, — он залихватски хлопнул Тэхена по плечу. — У диких альф такой сильный феромон. Просто нечто! Доводилось пробовать? — Нет, — соврал Тэхен, не желая рассказывать, кого и как он пробовал. Низ живота опалило жаром, накатила очередная волна возбуждения. Тэхен вцепился в хлипкую ширму, порывисто глотая воздух. Быстрей, чтоб вас! — Ой, друг, держись! — спохватился Хоши. — Сейчас ты разденешься, потом я закреплю на тебе ремни, чтобы ты не поранился в клетке. Чур без стеснения и паники, договорились? — проверяя его на вменяемость, спросил он. Тэхен закивал и дрожащими руками принялся бороться с пуговицами на своей рубашке. — Помочь? — протянул блондин с недоверием. — Справлюсь, — оттолкнул его Тэхен, прячась за ширмой. Хоши пожал плечами и помчался укладывать в клетку мягкий настил, на котором вишневому омеге предстояло просидеть весь бой. Тэхен расправился с рубашкой, стянул c себя мокрые штаны вместе с бельем и остался без одежды. Сквозь прореху в прутьях плетеной ширмы было видно, как туда-сюда сновали люди, заслоняя огни гримерных зеркал. Они обменивались новостями, смеялись. Все здесь для них было привычно и ни разу не дико. А Тэхен совсем один, обнаженный, уязвимый и сломленный. Кожа покрылась мурашками, в носу защипало от слез. Как же холодно и больно. Тэхен всхлипнул и прижался щекой к собственному плечу, провел ладонью по груди, животу. Обхватил себя руками за прохладные бока, зацепился пальцами за ребра, словно бы желая выдрать их. Утешал, жалел, как мог, а сам мечтал, чтобы его обнял кое-кто другой. Таким и застал его Хоши. — Эй, ты просто конфетка, знаешь? Не раскисай, публика любит таких, — прошептал, с благоговением поглаживая омегу по светлым волосам, словно ребенок прелестную фарфоровую куколку в магазине игрушек. Тэхена всего передернуло, а блондин резво перескочил на другую тему: — Я вообще зачем явился-то? Ремни пока отменяются. Пришел босс. Хочет с тобой поговорить. Накинь это, — велел он и всучил в руки вульгарный халат из черного шелка. Босс? Тэхен не сразу понял, о ком идет речь. Наспех накинул халат, вытер слезы и вышел из-за ширмы относительно спокойный и собранный. Только вот его показную браваду быстро снес человек, которого он ожидал увидеть в самую последнюю очередь. Хосок. Альфа стоял с задумчивым видом, сгорбив спину и спрятав руки в карманы. Заметив омегу, выпрямился и дерганым движением поправил свой пиджак. — Тэхен, — коротко произнес Хосок, разглядывая его с ног до головы, отмечая покрасневшие глаза, горящие щеки, откровенный наряд и сладкий запах течки, от которого путались планы, рушились заготовленные фразы. На лице альфы отразилось искреннее беспокойство и раскаяние. Даже так? — Привет, — беззаботно ответил Тэхен и потуже затянул пояс халата. На нем сейчас была какая-никакая одежда, но он чувствовал себя обнаженным. Хосок подошел ближе, почти вплотную, и заглянул ему в глаза в попытке прочитать мысли, которые никогда не будут озвучены. — Я могу все это отменить, — тихо, но твердо проговорил он, прикасаясь к щеке Тэхена. — Верну ставки, заменю бойцов. Только скажи. О, это благородно. Правда. Тэхен улыбнулся, опуская ладонь на грудь альфы. Там под ребрами гулко билось сердце. Хосок дышал через раз, пытаясь не поддаться вишневому феромону, но поддался бы даже без него. — И что тогда? — еле слышно спросил Тэхен с легкой улыбкой на губах. — Ты вернешься домой, Тэ. Все будет как раньше, — в унисон ему произнес Хосок, даря несбыточную надежду. — А он? — тихий шепот, полный отчаяния. — Ты знаешь… — с болью произнес альфа, качая головой. Конечно знает. Они оба замолчали. Хосок ждал и надеялся, а Тэхен просто собирался с духом, чтобы голос не дрожал, чтобы слезы не лились. — Как раньше уже не будет, — последовал ответ. Тэхен отнял руку от его груди, но Хосок перехватил ее. — Прости меня, — попросил альфа, надламывая брови. Понял эти слова по-своему, записал на счет обид и претензий. — Я не злюсь на тебя, — признался Тэхен, впервые понимая, что действительно не держит на друга зла. Каждый из его близких открылся по-новому, как будто он перевернул игральные карты, а за безликими рубашками оказались масти, о которых он никогда не подозревал. — Ты мне помог. Благодаря тебе я здесь, — сказал без тени сомнения. — Тэ, прошу тебя, — взмолился альфа, целуя его ладонь. — Совсем скоро я сойду с ума от течки. Пожалуйста, позаботься об аукционе и доставь Чонгука к границе, — просил Тэхен в ответ, понимая, что не справится сам. — Я прослежу, — пообещал Хосок и вынул из кармана небольшой черный сверток. — Прими это, — сказал он, вкладывая в руку омеги свой подарок. — Так будет легче. Тэхен развернул ткань и обнаружил черную маску из плотной материи, закрывающую половину лица. Незатейливая вещица, которая поможет ему пережить все это. — Спасибо, — поблагодарил Тэхен, и Хосок заключил его в объятия. Прижал к себе, чувствуя каждый изгиб тела и неповторимый вишневый аромат, который навсегда отпечатался меткой на шее другого альфы. — Скоро начинаем! — объявил Хоши, искоса поглядывая на босса и омегу, которые миловались прямо посреди зала. — Пора готовить клетку! — жирно намекнул он, не решаясь сказать прямо, что новичку следует поторопиться. Хосок выпустил Тэхена из объятий и спросил, указывая на свой подарок: — Позволишь? Тэхен кивнул, поворачиваясь спиной. Альфа бережно надел на него маску, повязал ленту на затылке, и, помедлив секунду, спешно направился прочь. Не было сил видеть чужое падение. А Тэхен глубоко вздохнул и ступил навстречу клетке, дверцу которой перед ним угодливо распахнули. С плеч соскользнул халат, в тело вонзились взгляды, а колени опустились на мягкий настил. — Подними руки. Вот так, да, — командовал Хоши, надевая ему на грудь причудливую перевязь из сплетения ремней. — Теперь шея, — деловито вещал парнишка, затягивая на горле ошейник. Тэхен не шевелился и смотрел прямо перед собой, лишь иногда подергиваясь по инерции, когда ремни и цепи тянули его в разные стороны. Он не спрашивал, зачем нужна эта конструкция, которая буквально распинала его посреди клетки и лишала лишних движений, но Хоши все равно пояснял с присущим ему простодушием: — Тебе захочется вырваться, а это против правил. У нас один такой умелец до того сдурел от течки, что отцепился от ремня, просунул руку между прутьев, и ему сломали кисть. Представляешь? Ага, представил. Обхохочешься. Тэхен не ответил. Он покорно сел на настил, раздвинув согнутые в коленях ноги и расслабил руки, которые плетьми повисли над его головой. Хоши дернул ремень на талии и закрепил на него три карабина, сквозь которые протянул толстые цепи. Тэхен походил на мушку, попавшую в сети паука. Все, чем он мог пошевелить, — это ноги, но встать был почти не в состоянии: мешали крепления. — А маска зачем? — густым басом поинтересовался один из охранников. Он вместе со своими приятелями зависал у клетки и вовсю пялился на обнаженного омегу, белокожего, гибкого, со стоящим членом и текущим задом. — Чтобы ты спросил, — цокнул Хоши. — И вообще, свалите отсюда: свет загораживаете. На арене раздался громкий голос, объявляющий о начале боев. Мимо с хохотом пронеслись девчушки, развлекающие толпу. Зрителям расхваливали гвоздь программы — чудесную приманку. Народ ликовал, свистел и улюлюкал, ожидая увидеть не столько бой, сколько развратно выставленного течного омегу. Тэхен слышал и видел все это будто со стороны, без всякой причастности. Вот Хоши что-то объявил, махнул рукой, и двое верзил толкнули клетку по колее. Конструкция дрогнула, зарычала и ожила, неспешно двигаясь в сторону слепящего света. Мир медленно поплыл, а после феерично взорвался. Тэхен конвульсивно дернулся: его добела ослепили огни, оглушили крики. Он стыдливо свел бедра, пытаясь спрятать свою наготу и желание, которому не мог противостоять, но толпу это лишь больше раззадорило. «Эй, милашка! Не надо смущаться!» — крикнул кто-то особенно громко. Он не видел лиц людей, все вокруг — кишащий муравейник, но зато люди видели его в мельчайших подробностях и раздирали до мяса своими взглядами. Клетка гулко загудела, бахнула и замерла, намертво вставая в пазы. Щелкнули замки и задвижки. Все, финиш. — И сегодня наши бойцы поборются за омегу с чудесным запахом вишни. Поддержите парня, ведь он впервые на арене! — объявил зычный голос в громкоговоритель. Зал взорвался, а Тэхен отчаянно заскулил, теряясь в мешанине голосов. О да, единственное удовольствие, позволенное ему сейчас, — кричать немым криком. Арена поистине ненавистна ему. Она походила на обыкновенный цирк. Такая же вычурно яркая, под огромным куполом, изрезанным тросами и флагами, а вокруг мощная решетка, которая отделяет толпу от опасных зверей. Но в тот момент Тэхену кажется, что звери как раз-таки за ареной, а вовсе не наоборот. — На одной стороне поля наш троекратный победитель Джон Кук, — ожил голос диктора. — Этот здоровяк голыми руками удавил трех своих соперников. Его локтевой захват — это путь на тот свет. Силе и свирепости его нет предела. Тэхен повернул голову и сквозь прутья клетки увидал мощного широкоплечего альфу с тяжелым подбородком и свирепым взглядом. Обнаженная грудь перекатывалась литыми мышцами, глаза горели красным огнем. Четверо охранников с трудом сдерживали его на цепях. Он рычал и дергал головой, будто бык перед родео. Если этот альфа и мог когда-то говорить и думать, то очень давно. Его звериное начало давно поглотило разум. Джона вел только безжалостный инстинкт, и сейчас он велел убивать. — А в другом конце арены новичок. Совсем молодой альфа, быстрый и легкий, — зал повторно взорвался криками, а Тэхен обернулся в другую сторону. Чонгук, его Чонгук, стоял в паре метров. Совсем один, охрана просто вытолкала его на поле, столь юного и безобидного на фоне соперника. Ребенок против зверя. Какой увлекательный бой! — Свежая кровь на бойне — это хитрость и воля к победе. И внимание хорошеньких омег, правда, друзья? — весело подтрунивал комментатор, вызывая смех в зале. — Удастся ли молодому дикарю выстоять, покажет схватка без правил! — протянул ведущий, и по залу разлетелся оглушительный рокот гонга. Бойцов оставили на арене, закрыв все входы и выходы, и Тэхен сжался от страха. Хищный альфа выпутался из звенящих цепей и замер со странно наклоненной головой, изучая своего соперника. Чонгук безразлично скользнул по нему взглядом и отвернулся, не двигаясь с места. Просто стоял, даже не думая нападать или приготовиться защищаться. И тут Тэхен понял. Чонгук солгал ему. Он не собирался биться и побеждать всеми силами. Выбрал смерть во имя его гребаного блага. Ах так? Нет, дорогой, не в этот раз. Чонгук не сразу понял, что на арене его ждал сюрприз. Когда соперник рысью сорвался с места и со всего маху врезался в клетку, он нехотя обернулся, чтобы со скуки понаблюдать за тем, как тот дергает дверь, гнет прутья, ломится всем телом. Тэхен невольно вскрикнул, потому что клетку встряхнуло так мощно, будто вот-вот сорвет. Альфа, сдирая костяшки пальцев, просунул ладонь сквозь плотный ряд решетки и попытался дотянуться до него. Не вышло! Вырвал руку, взвыл и ударил снова. И в этот самый момент Тэхен встретился взглядом с Чонгуком. Сцепился и замер. Привет, любимый. Скучал? Мальчишка окаменел. Округлил свои черные глаза, приоткрыл рот, раздул ноздри, пробуя вишневый феромон на вкус, и побледнел как полотно. Впервые испугался, оказавшись здесь. Ну что? Доволен? Это была грязная игра. Тэхен лукаво склонил голову, выгнулся по-кошачьи, разводя бедра, демонстрируя себя во всей красе, и с улыбкой на губах прошептал: — Иди ко мне. О да. Глаза Чонгука помутнели, окрасились красным, а сам он весь напрягся, хищно следя за омегой. Тэхен прочитал на его губах свое имя, произнесенное с мольбой и желанием. Да, они были на арене. Вокруг люди, стальная решетка, в которую бьется хищник, но отныне это лишь извращенная любовная игра. Соблазнение на выживание. Тэхен высунул язык и призывно обвел им свои губы, смачивая блестящей влагой. Выпятил зад, насколько позволяло его положение. В шею впился ошейник, в горле сухо заскребло. Иди же ко мне. Я нуждаюсь в тебе. Под ним растеклась липкая лужа ароматной смазки, нитями растянулась между бедер. Член призывно дернулся, обнажаясь пурпурной головкой. Альфа ломился в клетку с утроенной силой, а Чонгук не двигался с места, пялясь голодно, почти безумно. Так, как никогда на него не смотрел. Когда-то давно доктор Свонн советовал Тэхену включить свое природное обаяние, убеждал, что ему тоже доступно искусство соблазнения, а Тэхен отнекивался. Не умеет, не может. А теперь и мог, и умел, и стонал так протяжно, повторяя «Гукки, Гукки, пожалуйста». И это давно уже не игра. Мальчишка сорвался. Тэхена дернуло, клетка загудела, а безумный альфа исчез из виду. Чонгук сбил его с ног, вцепившись в схватке. — Ух, какой удар! — похвалил комментатор, и толпа заголосила на разные лады. — Джона застали врасплох и впервые повалили на лопатки. Но он быстро перехватывает инициативу! Тэхен хотел бы рассуждать здраво, оценивать риски и честно следить за тем, как этот псих Джон со всей силы кидает Чонгука прямо на ограждение, но он всего лишь течный омега, лакомый приз, у которого снесло башню от феромона его истинного. Всхлип и спазм, смазки так много. Тэхен виснет на ремнях, мечется, бесконтрольно повиливая задом и высовывая язык. Ему страшно и больно, а еще почти хорошо на каком-то зверином уровне. Он всем существом желает, чтобы безобидный малыш Чонгук завоевал его. Пустил кровь, прикончил всякого, кто мешает им. Гукки ведь сейчас такой злой, такой грубый. Ужасно желанный. Но надо взглянуть правде в глаза. Да, возможно, Чонгук бывает нечеловечески силен в гневе и выглядит опасно. Не так, как его соперник, — тяжеловесно, грубо, словно вытесанный из камня идол — а как маленький молодой зверь, кусающий остро и исподтишка. Упертый, в самом деле. У Гукки уже содраны колени, пылают ссадины на руках и щеке, губы пузырятся кровью, но зубы сжаты в оскале, а глаза дикие, алые. Джон таскает его по арене, как ужа. Схватит, а он выкручивается. Они катаются по полу, Гук прячется от кулаков, а потом получает особенно больно. Под крики толпы сгибается пополам и стонет, захлебываясь в кашле. Он молодец, бесспорно, но этого мало. Так мало. Тэхен болезненно прикусил губу и вынырнул из морока. Его клетку снова сотряс удар, она загудела, запела, словно расстроенный музыкальный инструмент. Хитрый Джон принялся гнуть прутья, чтобы дорваться до желанной добычи. Его окровавленное лицо исказило безумие. Чонгук не сможет его победить, это стало Тэхену очевидно. А еще стало очевидно, что Джон весьма ловко просунул руку в клетку и тянул ее все дальше и дальше, к одной из многочисленных цепей. И это была не опасность, это был последний шанс. Тэхен что есть мочи рванул вверх и захлестнул цепь вокруг запястья альфы. Звенья ярко блеснули в свете ламп. Ошейник впился в шею так, что Тэхен стал буквально задыхаться, но рука альфы краснела и синела вместе с его лицом. Почти весь вес омеги обрушился на несчастное запястье. Джон забился, пытаясь вырваться. Что-то громко хрустнуло, ладонь вывернуло под неестественным углом. — Кажется, Джон попал в ловушку! — дрогнул голос комментатора. — Что-то не так с омегой. Без паники, друзья! Охрана ринулась к ограждению, расталкивая народ. Шум толпы достиг высшей точки. Тэхен уже терял сознание, когда увидел Чонгука. Удар за ударом тот вбивал голову соперника в толстые прутья, окрашивая мир омеги кровью. Тэхен улыбался, хрипя и смыкая веки. Да, это прекрасно. Они справились. Вместе. Большего и не надо. Вдох, выдох — и горло сдавило сильнее. А все вокруг меркло, медленно и дурно. Затягивало туманной пеленой, а после мир почернел и исчез. И когда в следующий раз Тэхен открыл глаза, то уже не увидел ни арены, ни крови, ни людей, только потолочные балки и острый угол ската деревянной крыши над головой. Все закончилось.