БиоГенерация

Квартира Коннора Дойла Галифакс, Канада 27 мая 2000, 3.05 Джон не знал, сколько по времени пробыл без сознания. Казалось, целую вечность, но вокруг обстановку по-прежнему окутывала темнота ночи. И абсолютная тишина. Не обращая внимания на головную боль, Доггетт резко встал на ноги и на инстинктах, колотя по стене, включил свет. Дойл всё так же лежал на животе в своей постели. И сознание Джона мимо воли запустило отработанную годами схему, как расставлять приоритеты в критической ситуации. Даже если Коннор жив, а в это верилось с трудом, ребёнок в любом случае оказывался на первом месте. И тут Джона окатила волна леденящего ужаса: он приготовился к встрече со своим главным страхом. Как человек, который пережил похищение собственного ребёнка, а затем, спустя несколько дней, нашёл его труп в поле, больше всего на свете он боялся совершить тот же промах. Рациональный ум захлестнули эмоции, но навыки агента ФБР вырвались вперёд, и Джон моментально развернулся к кроватке, несмотря на трясущиеся конечности… …Николь спала, тихо посапывая. Доггетт поморгал, пытаясь удостовериться, что ему это не кажется, кончиком пальца дотронулся до её одеяльца… Малышка действительно лежала на своём месте. Кошмар разбился о реальность, а не наоборот, и Джон с облегчением выдохнул и сглотнул, прикладывая ладонь ко лбу. — М-м-м… — абсолютную тишину нарушил длинный гортанный стон Коннора. Доггетт за один рывок оказался возле дивана и перевернул на спину Дойла, ругая себя за то, что слишком быстро списал его со счетов и не убедился, дышит ли он. — Николь, — с мучительными стонами произносил раз за разом Дойл, не открывая глаз. Джон хлопал его по щекам и звал, но Коннор не приходил в себя, только звал дочь, мотая головой. Доггетт взял в руки мобильный, чтобы вызвать помощь, но в этот момент резкая длинная трель дверного звонка заполнила пространство квартиры. Джон краем уха услышал до боли знакомый голос по ту сторону стены, который звал его и Дойла по имени. Николь тут же испуганно заплакала, заставив Джона тихо чертыхнуться и побежать в коридор. Адриана влетела в комнату, как фурия, даже мельком не взглянув Джона. Подбежала к кроватке с Николь и подхватила племянницу на руки, быстро поцеловав её в лоб. Прерывисто дыша, Адриана на секунду прикрыла глаза, прикоснулась носом ко лбу малышки и призрачно улыбнулась. И пока Адриана прижимала к себе Николь и обращала внимание только на неё, Коннор наконец смог сесть на кровати, часто моргая и держась за виски. — Как ты здесь оказалась? — с нотками беспокойства спросил Джон, застывший в дверях. — Неважно! — тут же отрезала Адриана, мельком глянув на него. — Расскажи, что произошло! — посмотрев на Николь, она снова расслабленно улыбнулась и тихо начала укачивать её. Джон никак не мог отлепить взгляд от Адрианы, которую впервые видел с младенцем на руках. Слова рассыпались на звуки, а сердце стучало в горле, и Джон отчаянно пытался собраться. Он даже забыл про Дойла, на которого сейчас ни он, ни Адриана не обращали внимания, и который предпринял уже третью безуспешную попытку встать на ноги. — Джон? — Адриана вонзила в него острый взгляд зелёно-карих глаз, быстро поправив одной рукой разметавшиеся кудрявые волосы, собранные на затылке. — Что случилось? От этого пронзительного взгляда оцепенение будто рукой сняло. И в голове тут же зароились вопросы. Джон прищурился. Интересно, почему она уверена, что что-то произошло, и почему она звонила ночью в дверной звонок, не боясь напугать ребёнка? Значит, Адриана каким-то образом узнала, что опасность стала более осязаемой, раз вломилась посреди ночи сюда. Но ведь спроси — не ответит. Это была та самая её черта, которая доводила Джона порой до белого каления. Однако Джон всё же решил попытать удачу и ответил вопросом на вопрос: — Почему ты уверена, что что-то произошло? И как ты добралась сюда ночью? Де Марко смерила Доггетта презрительным взглядом, и он поморщился. Слишком хорошо ему был знаком этот фирменный взор Адрианы Де Марко, ясно дающий понять, что пока она не получит необходимые ей ответы, от неё никто не услышит и звука. Джон бегло рассказал ей всё, что произошло, и Адриана наконец перевела взгляд с Николь на Коннора. Тот сидел с лицом белее мела и прикрытыми глазами. Он поверхностно и часто дышал, а руки сильно тряслись. Адриана, нахмурившись, отдала Николь Джону и, подойдя к Коннору, присела перед ним на корточки. Она тихо позвала его, затем аккуратно дотронулась до лица, но никакой ответной реакции не последовало. Джон же, укачивая Никки на руках, вдруг вспомнил блеск иглы в руке чёрной фигуры. Он похолодел и мысленно выругался на себя. Быстро откинул одеяльце и похлопал ладонью по простыне. — Стоит вызвать врача: мне не нравится его состояние, — Адриана всё ещё пристально рассматривала Коннора, но ни гематом, ни других видимых повреждений не находила. Вдруг Дойл резко распахнул веки, посмотрел на Де Марко ясными глазами и привычно спокойным голосом сказал: — Нет, не надо, я в порядке. Адриана заметила, что дрожание рук практически прекратилось, а лицо Коннора стало буквально за пару секунд естественного цвета. Она не успела удивиться столь быстрому улучшению его состояния, как услышала за спиной встревоженный голос Джона: — Надо… Я нашёл небольшое пятно крови на подушке Николь и след от укола на её руке. Офис по научным исследованиям и разработкам, 27 мая 2000, 4.05 Иногда Клэр Дэвисон — врач и патологоанатом ОНИР — думала, что надо бы ей продать свою уютную квартирку недалеко от Управления и переехать куда-нибудь подальше, чтобы добираться до работы было не пять минут, а, как минимум, пятьдесят. Устало цокая каблуками по абсолютно пустому холлу лаборатории, она так и представляла сцену, в которой кто-нибудь из её коллег получает ночью известие о трупе, вскрытие которого нужно произвести немедленно, берёт в руки трубку телефона, мысленно думая, кого же из команды достать из тёплой постели и «одарить» такой честью. И тут озарение: «Клэр! Она же живёт совсем рядом!» А с недавних пор Дэвисон работала не только патологоанатомом, но ещё и специалистом, который занимался профосмотрами и следил за здоровьем сотрудников ОНИР. Поэтому если трупы ночью были достаточно редким явлением, то ранения, удары, ушибы, отравления и так далее по списку случались очень часто. Особенно на выходных. И, несмотря на то, что в Управлении работало достаточно медиков, великая «честь» обследовать внезапно травмировавшихся по ночам обычно выпадала именно ей. Клэр даже почти не удивил звонок Дойла, который попросил её срочно приехать в лабораторию. Но ей даже в голову не пришло, что проблемы не у него, а у малышки. Весть о том, что у Коннора есть дочь, произвела большой фурор в Управлении. Подробностями Дойл не поделился, и это абсолютно никого не удивило. Все прекрасно знали, что его личная жизнь — тайна за семью печатями. Дойл никогда не рассказывал о себе, о своих интересах, хобби, предпочитая обсуждать только рабочие дела, и даже прямые вопросы о чём-то, не связанном с расследованиями, либо открыто игнорировал, либо отвечал на них крайне уклончиво. Наверное, он бы и про дочь ничего не сказал, но это было важным пунктом в ведении личных дел сотрудников. И как только эти сведения были внесены в личный формуляр Дойла, естественно, по Управлению поползли слухи, когда это он, пропавший на три года и считавшийся погибшим, успел обзавестись потомством. За его спиной ходили разные сплетни, но никто не осмеливался задать ни единого вопроса ему в глаза. Зевнув, Клэр открыла дверь лаборатории «№1013» и удивлённо уставилась на Коннора с младенцем на руках и двух незнакомых людей. Высокого брюнета с голубыми глазами и шатенку, примерно одного роста с Клэр, стоявших рядом с Коннором, Дэвисон видела в первый раз. — Это мои знакомые, Клэр. Некогда размениваться на любезности, — Дойл говорил непривычно быстро, и интонация выдавала волнения. Но всё как обычно: чётко и по делу. — Пару часов назад ко мне домой вломились и вкололи что-то Николь. Нужно срочно обследовать её. Клэр лишь быстро кивнула, чувствуя, как от век отхлынула вязкая волна сонливости. Дэвисон тут же выгнала всех из лаборатории и осталась наедине только с хныкающей Николь. Терпеть путающегося под ногами Дойла в качестве руководителя — это одно, а вот в роли отца, как выяснилось, — совсем другое. Да и присутствие двух незнакомых людей, буравивших её взглядами, не способствовало быстрому продвижению работы. Когда спустя примерно час Клэр вышла с результатами обследования, Коннор спрыгнул со стула и быстро подошёл к ней. — Успокойся, Коннор, всё хорошо! — она чуть улыбнулась, чтобы сразу же ослабить его напряжение, сковавшее мышцы лица. — Ты подумал, что ей что-то вкололи, но я не нашла в анализах крови и мочи никаких посторонних веществ. У меня есть версия, что шприц ввели не с целью сделать инъекцию, а чтобы взять у Николь кровь. Коннор растерянно обернулся на свою спутницу, которая подошла к нему со спящей Никки на руках и смерила Дэвисон скептичным взглядом. — Вы уверены, что ей точно ничего не вкололи? — холодная интонация также выдавала сомнение. — Если бы ей всё же ввели какой-то препарат, вряд ли бы это ускользнуло от моего внимания. Даже несмотря на столь раннее время. Клэр постаралась, чтобы раздражение не просочилось в голос, но вперила в Коннора вопросительный взгляд, на который он никак не отреагировал. Интересно, кто эта женщина, и какие у неё основания сомневаться в медицинском заключении? Уж не мать ли Николь? И кто этот сидящий на стуле мужчина, который с момента их встречи не сказал ни слова? — Клэр, — тихо проговорил Коннор, не глядя на неё, — я бы хотел, чтобы ты осмотрела мистера Доггетта. Он был в квартире в момент проникновения, его ударили по голове. Молчаливый мужчина попытался возразить, но незнакомка предупредительно зашипела на него, и он, отмахнувшись, зашёл в лабораторию. Клэр последовала за ним и, закрывая за собой дверь, услышала обрывок фразы: — Коннор, но и вам тоже надо… Звук женского голоса, уже неразличимый, остался по ту сторону стены. Клэр на секунду нахмурилась, мимолётно подумав, что до этого ей и в голову не пришло, что вряд ли Коннор и мистер Доггетт так крепко спали, что не услышали проникновения в квартиру. И вот Дойл попросил обследовать мужчину, который теперь растерянно улыбался, глядя на неё. Но не пострадал ли сам Коннор от рук нападавших? В Управлении о профессоре Дойле было известно немного. Однако каждый сотрудник, работавший в его команде, чётко знал: Дойл никогда никому и на что не жаловался. И даже когда в его теле рос паразит, которым он заразился в Архангельске, ни словом, ни мимикой Коннор не выдал своего отчаянного положения, явно страдая от сильнейшей боли, но не желая привлекать внимание коллег. Жизнь и здоровье других людей для него всегда были в большем приоритете… Клэр устало вздохнула. Оставалось надеяться, что после появления дочери его личные приоритеты всё же несколько поменялись, и Коннор, опасаясь оставаться с ребёнком один, сказал бы, что с ним что-то не так. Или всё-таки нет?