Если жизнь - сон. То моя - кошмар

      В испытания и тренировках промотался ещё где-то год. Наступило лето.       «Интересно, а люди когда-нибудь смотрят на бессмертие или вампиризм, как на что-то плохое? Или жить вечно кажется им только недостигаемым идеалом?» — думал я.       Смотрел на себя из прошлого и Ноэля как на фильм, но мне удавалось прочувствовать всё заново. Отец практиковал со мной фехтование. Естественно день был пасмурным, так как в другую погоду Миллер просто не выходил из дома.       — Укол… Ещё один… Виктор, ты совсем не стараешься? Для тебя это шутки?       — Во-первых, я не вижу смысла стараться. Ты быстрее, сильнее, выносливее, старше. Во-вторых, фехтование мне не нравится. Люди уже давно используют пистолеты и ружья. Зачем мне это?       — Это хорошая тренировка силы и ловкости…       — Когда ты обратишь меня, сила и ловкость у меня будут.       — Фехтование полезно для концентрации внимания…       — Когда ты обратишь, меня моё зрение улучшится, внимание тоже.       — Это хорошая разминка…       — Я могу разминаться и другим путем, а когда ты…       — А когда я тебя обращу тебе это не понадобиться? Виктор, я освобождаю тебя от власти времени, а не от всех проблем. И не забывай, что…       — Что чувства у вампиров обострены. Я помню. Ноэль, ты говоришь мне это каждый день. Я же не собираюсь убивать всех подряд, а потом корить себя за это. Ты сам говорил, что можно обходиться без человеческой крови.       — Да, но молодым вампирам…       — Труднее себя сдерживать. Ноэль, ты повторяешься. Ты знаешь, что я не отстану от тебя, пока ты не обратишь меня. Когда это произойдет?       — Укол! Неужели радости в жизни для тебя закончились, что ты не можешь и дня не прожить, чтобы не напомнить мне о том, кем ты хочешь быть. Я не нарушаю данных обещаний. Я обращу тебя.       — Когда?       — Сегодня. Доволен?       — Доволен.       — На сегодня тренировка окончена, — он отобрал у меня шпагу. — Можешь идти, Виктор.       Я ушел, оставив Ноэля одного во дворе.       Комната, в которую меня заселили ещё на первых днях жизни у Ноэля, никак не изменилась. Такие же однотонные стены, та же односпальная кровать, те же настенные часы. Из дома, где я жил с семьёй, который по наследству достался мне, я ничего не принес. Я даже не заходил туда, после смерти близких.       «Я даже сейчас не смог бы спокойно пройтись по этому дому, а тем более в хорошем настроении. Хорошо, что продал его ещё в конце XIX века, » — думал я, наблюдая за собой.       Юный я сидел за письменным столом. Возможность писать. Единственное, что я попросил у Ноэля сразу после похорон. Аккуратным почерком я выводил текст очередной песни, что появилась в моей голове. Без музыки слава на листе казались стихом, но мелодия была у меня в голове, я отстукивал её ногой под столом.       Прошёл где-то час и я сложил новое «творение» в стопочку в углу комнаты. Вскоре, в дверь постучали.       — Входи, Ноэль, я свободен, — Ноэль зашёл сразу после ответа.       — Виктор, пойдём вниз, — не задумываясь последовал за отцом.       Мы спустились вниз и я увидел девушку чуть старше себя, сидящую в кресле.       — Миледи, — сказал я сделал лёгкий поклон.       Мне не ответили. Девушка сидела не шевелясь.       — Она тебя не слышит. Я внушил ей не реагировать ни на что.       — Но зачем, Ноэль?       — Я не знаю через какое время ты очнешься, оставлять я тебя не буду, а искать новый источник крови придётся долго.       — То есть ты…       — Да, — отчеканил отец.       Ноэль встал за моей спиной, что бы я не видел ни его, ни его лица.       — Наклони голову влево. Ага. Вот так. Будет больно.       Он сказал это и два острых клыка вонзились в мою шею. Когда Ноэль оторвался от меня невыносимая боль заполнила моё юношеское тело, она была так нестерпима, что я почувствовал её даже в своем взрослом обличии. Вскоре мое тело обмякло и я устоял на ногах только благодаря Ноэлю, держащему меня за плечи. Отец подхватил меня на руки и уложил на диван.       Следующие полтора часа промотались и события возобновились в прежнем ключе, лишь когда я очнулся.       Голова просто разрывалась. Казалось, что кто-то ударил меня кувалдой по ней, пока я был без сознания. Следующий шаг — боль в ушах. От этого я принял сидящее положение и закрыл уши ладонями, но это не помогло. Тиканье часов казалось настоящем биением в колокол, а ещё я слышал ровные, размеренные удары. Сердце девушки напротив. Оно билось так маняще. Я распахнул глаза и понял, что краски стали ярче, а мир чётче. Я повернул голову, желая увидеть Ноэля. Отец выжидающе смотрел, будто сверялся с планами. Я глубоко вздохнул. Запах цветов на улице казался таким близким, будто они прямо сейчас пред мною. Следующим был голод. Точнее жажда. Я хотел пить так, будто я побывал в пустыне. На столе стоял графин с водой и я, не задумываясь, осушил его весь, но это не помогло. Горло стало жечь, а жажда не проходила.       — Ты знаешь, что делать, — сказал Ноэль.       Я тихо подошёл к девушке в кресле. Она никак не изменилась, никак не поменяла своё положение. Наверное, даже не моргала. Я взял её тонкое запястье и посмотрел на Ноэля, как провинившийся пёс, поднёс тонкую девичью руку к губам.       — Не бойся, Виктор, все проходили через это.       Резкий, быстрый укус. Я сделал это, чтобы не передумать. Кровь этой девушки стала наполнять мой желудок я ощутил наслаждение, может даже восторг и удовольствие. Спустя 20 минут бездыханный труп повались набок. Я лишь облизнул губы с мелкой отдышкой.       Осознание пришло не сразу.       — Ох, я… Я убил её?       — А как по-другому?       — Я не… Я не хотел убивать. Это не правильно.       — Виктор, больше нет ничего правильного. Не существует вампира, который не убивал ни разу. Иди к себе, а я разберусь с телом. У тебя сегодня будет весёлая ночь       — Что ты имеешь ввиду?       — Узнаешь, — сказал Ноэль и улыбнулся обнажая клыки. Я поднялся к себе, но ничего не обычного не испытывал. На улице уже почти стемнело. Я лёг на кровать, что бы обдумать происходящее, но слова Ноэля не заставили себя ждать. Вскоре стал чувствоваться какой-то дискомфорт в ротовой полости.       «Бр! Даже смотреть на это со стороны невозможно. Надеюсь акция «вспомни прошлое за один сон» одноразовая, » — думал я.       Тем временем юный новообращённый испытывал уже отчётливую ноющую боль в дёснах. От чего не смог сдержать стон.       — Зубки режутся? Я оставил отвар для такого случая в тумбе, — говорил Ноэль, не уходя с первого этажа.       — Насмехаешься надомной?       — Что ты, Виктор, я же не изверг.       Я открыл тумбу и достал из неё какую-то жидкость. Дальше ночь проходила действительно «весело». Клыки перестали расти только к утру.