***
— Это всё вы! Это вы во всём виноваты! — хрипит, притягивая к себе колени и раскачивается в разные стороны. — Это не моя вина! Я не виноват! Зажмуривает глаза, пытается поймать баланс спокойствия и громче смеётся севшим ото сна голосом. Слёзы текут по бледным щекам, и свет уличных фонарей, проникающий нитями в комнату, падает прямо ему на лицо. Он кусает сжатый кулак и злостно смотрит вперёд, но в тоже время совсем в никуда. Его трясёт после ужасного кошмара, где ясная картина растерзанных тел и искажённых в муках выражения лиц умерших становится более ужасающей. Мертвецы уже не лежат обездвижено, а встают с недобрыми намерениями и идут в сторону застывшего парня, шипя как змеи о том, что это именно он виноват в их терзаниях даже после смерти. Что он виноват так же, как и твари, убившие их. Что фотографии, сделанные Джисоном, приносят им неимоверную тоску по прежней жизни. Они хватались за него, рвали одежду, оголяя и высмеивая. Скалились, словно мертвецы были дикими зверями. Джисон смотрел на себя со стороны и ощущал эту фантомную боль, когда чужие длинные острые ногти вонзались в кожу, оставляя после себя кровавые раны и дикое жжение. Парень наблюдал за тем, как его тело разрывают, не жалея и мучительно плавно отдирая кусочки кожи. Эти мертвецы, что когда-то подверглись насилию — брали пример со своих насильников и отрывались ради мести на Хане. Горячая тёмная кровь стекала на пол, оставляя на коже тёмные следы. Они вгрызались в его руки, откусывая плоть, прожёвывая её с явным удовольствием. Их лица были в джисоновой крови, а кусочки мяса цеплялись за подбородки и уголки губ, которые были искривлены в страшных ухмылках. Фотограф даже сделать ничего не мог. Ему лишь приходилось смотреть на весь этот ужас и погружаться в свои муки. Каждый из них добрался до его живота. Все они своими когтями вспарывали плотный слой кожи. Руки мертвецов были грязными и отвратительными. Один из них доставал кишки и органы, что попадались под сумасшедшие взоры, а остальные следовали его примеру. Смотрели прямо в глаза Хана и, шепча проклятия в адрес парня, пожирали внутренности. Джисон не мог понять, почему же он ещё не проснулся. Почему же он ещё не умер в собственном кошмаре, который был словно наяву. Только один стоял позади всех, но всё ещё оставался в зоне видимости. Джисон поймал его взгляд, и он может поклясться, что глаза Хёнджина были наполнены такой болью, совершенно не физической, что дышать становилось очень трудно. На какой-то момент он перестал чувствовать тошноту. Взгляд Хвана вводил в панику и отчаяние. Парень заглядывал точно прямо в душу и терзал все старые и новые раны. Будто бы прося помощи, губы Джина непонятливо двигались. Если бы Джисон был уверен в своих догадках, то парень явно говорил всё одно и тоже предложение три раза подряд. «Помоги ему» — моментально отпечаталось в разуме фотографа. От душевной тягости, что накопилась внутри, Хан проснулся, громко дыша. Глаза щипало от солёной влаги; он готов отдать всё, — даже собственную жизнь. Главное чтобы забыть этот пережитый момент собственного воображения навсегда. И сейчас, чувствуя, как истерика намеренно даёт о себе знать, Джисон пытается думать о чём угодно, лишь бы не вспоминать свой кошмар. Парень взъерошивает волосы, устало выдыхает через нос и посматривает через плечо на Минхо, что спал в берушах, совсем не отвлекаясь от собственного сна. Минхо был зол на Джисона; смотрел угрожающе, перед тем, как лечь спать, отвернувшись лицом к стене. Парень понимал, почему старший злится на него. Тот печальный взгляд после увиденной картины перед собой — заметил даже Кристофер. Бан лишь опасно сверкнул глазами, а после скрылся в своей комнате. Ли знает о ночных кошмарах и помогает с ними справится, да успокоиться, если настрой дружелюбный. А если Хо недоволен Джисоном, — надевает беруши и уходит в глубокий сон без жалости и сочувствия, зная что пока он будет сладко сопеть, — Хан окажется в сидячем положении с перепуганным взглядом и трясущимися руками. Так было и будет всегда. Это парень усвоил ещё в начале их отношений. Грустно и более-менее спокойно вздохнув, Джисон встал с кровати, опуская босые ступни на холодный пол. Спать уже совсем не хотелось. Его немного потряхивало, тремор не исчез до конца и голова была забита разными мыслями. Схватив стакан воды, что стоял на тумбе у кровати, сделал два больших глотка, смачивая пересохшее горло. Парень тихонько вышел из комнаты на дрожащих ногах, опасливо поглядывая на Минхо и, убедившись в том, что тот крепко спит, скрылся за поворотом. Нервно проводя языком по искусанным губам, он на носочках пробрался к комнате Кристофера, стараясь не издавать лишних звуков. Задержав дыхание, схватился за ручку двери, ощущая как холодный пот стекает по его шее и спине. Казалось, что сердце уже не выполняло свою работу, стыдливо застыв в одном положении. Когда ручка опустилась до предела, Хан настороженно толкнул дверь вперёд, просовывая голову в появившуюся щель. Чуть прищурившись, остановил свой взгляд на кровати. Из-за света уличных фонарей, который пробирался сквозь неплотные шторы, Джисон смог увидеть всё довольно хорошо. Он рвано выдохнул, потому что на кровати лежали двое. Кристофер и Сынмин. Их ноги были переплетены друг с другом, но даже во сне старший крепко держал Кима рядом с собой, будто бы совсем не хотел отпускать от себя ни на метр. На таком расстоянии можно было ощутить тяжёлую ауру, исходящую от мужчины. Хану лишь оставалось задаваться немыми вопросами: как редактор может находиться под боком Бана и совсем не замечать странных деталей? Фотограф тыльной стороной ладони трёт глаза и ещё раз смотрит на пару. Сынмин пытается перевернуться, но руки Кристофера слишком сильно прижимают к себе, однако поменять положение получается. Теперь небольшая полоса света обрамляет его лицо, отчего тот хмурится и морщит нос. А потом Джисон хлопает ртом в испуге, потому что губа у Кима разбита и синяк, появившийся рядом, наливается синевой. «Крис-хён ударил его! Он ударил собственного парня! Крис-хён ударил Сынмина!» — кричало нутро парня. Тревога штурмом проходится по всему разуму, включая красную кнопочку в мыслях. Хотелось закричать, потому что Джисон надеялся на то, что мужчина изменится хотя бы рядом с таким добрым парнем. — Такие как мы не умеют изменяться в лучшую сторону, крошка, — голос Минхо в подсознании прозвучал так отвратно-слащаво, что мысль удариться головой об стену, дабы избавиться от этого, была слишком заманчивой. От оцепенения было сложно отойти, но Хан старался убедить себя, что он сильный духом и характером, и что сможет быстро прийти в себя. Однако сколько бы он себе это не внушал, парень всё равно вздрогнул и покрылся мурашками от внезапного внутреннего холода. Тихо закрыл за собой дверь и отошёл от чужой комнаты, пятясь от неё назад. Ощущение того, что за ним наблюдают вводило его в замешательство. Он обернулся в сторону их комнаты с Ли и споткнулся, неудачно приземляясь копчиком на пол. Дыхание участилось в несколько раз быстрее, лёгкие горели то ли из-за стресса, который свалился на его голову, то ли из-за сильного страха. Затылок прожигал пристальный взгляд и Хан с виноватой полуулыбкой повернулся всем корпусом к Ли. Тот подошёл к нему ближе, навис сверху так, что фотограф смог заметить опасные огоньки в глазах. Они горели так ярко, что в какой-то момент начало казаться, будто он сейчас ослепнет. Парень чувствовал стыд, от которого скребло горло. От не знания, куда деть свой испуганный взор, Хан просто прикрыл веки, улавливая слухом недовольный фырк. — Смотри на меня, — твёрдо сказали ему, нарушая тишину. Джи не мог ослушаться хёна, потому что знал, что может после этого произойти. В ту же секунду он раскрыл глаза, глупо уставившись на старшего. Мужчина, мило улыбнулся, склонился, оперевшись ладонями в присогнутые колени. Смотрел так, будто бы пытал в своей голове разными способами. — Х-хён… — прошептал младший, задерживая дыхание. — Малыш, — тут же отозвался Ли. Ли качнул головой и протянул правую руку к лицу Хана. Тыльной стороной ладони огладил щеку, поправил волосы, заправляя непослушные прядки за ухо, чуть надувая губы. — Что ты забыл там, Джисон-и? — угрожающе зашипел полушёпотом Хо. — Не стыдно врываться в личную жизнь Криса, мелкий проказник? — оскалился, сжимая плотно свою челюсть, пока младший нервно сглатывал ком в горле. — Хён, — жмурится, вжимая голову в плечи, не скрывая своего страха перед старшим. Минхо приседает на корточки, спускаясь пальцами по шее, возобновляя этим действием дрожь по всему телу. — Не нужно бояться меня, маленький, — хватает за подбородок, нежно целуя в губы, но Джисон не ощущает теплоты от этого действия, лишь холод и безразличие. — Я не боюсь тебя, Минхо-хён, — без запинок проговаривает заученную фразу, сдавленно приподнимая уголки губ. «Если только совсем немного, ты же знаешь меня, Минхо-я». — Знаю, — будто бы читает мысли. Оставляет второй поцелуй, сминая искусаные губы, изредка проводя горячим языком по ним. — Но мы обсуждали это не раз и не два, — отстраняясь, продолжает Хо. — Ты лично дал мне обещание, что не будешь подсматривать за Кристофером и Сынмином, когда те станут близки. Или ты что-то удумал, м? — Нет, хён, — качает головой в разные стороны. — Почему ты встал? Я разбудил тебя? — переводит тему, но Ли замечает это, однако доставать парня вопросами не желает. — Стало холодно. А я мерзляк, — жмурится, широко улыбаясь, когда Джисон сам по свой инициативе лезет обниматься, вставая на ноги и помогая встать Минхо. «Я всего лишь хочу поставить в известность Кима, чтобы он понял с кем теперь будет жить», — с ядом сплёвывает мысленно Хан, упираясь лбом в расслабленные плечи Мина. — Пойдём спать, — сжимая руку, выдыхает нежно младший, ведь благодаря этим объятиям смог подавить злость в Ли.***
Первое, что ощущает утром Сынмин — это то, как слабые прикосновения на плечах, плавно спускаются ниже, очерчивая линии ключиц и груди. Жмурится, утыкаясь носом в подушку и перекидывает ногу через одеяло, оголяя часть бедра. Мурашки проходятся по телу от смены температуры, но просыпаться совсем не хочется. Мышцы приятно тянет, на что из уст срывается томный вздох. Он поистине любил такую тяжесть в теле после физических тренировок или же трудного дня. Воспоминания своих стараний всегда хранятся в его голове. А сейчас будто бы память отшибло, — совсем ничего не может нормально вспомнить. Лишь различные картинки в голове всплывают. Ким вздрагивает после хилого щипка за бок и сонно разлепляет веки, недовольно потирая место, где его ущипнули. Нечитаемым взглядом смотрит на подушку и вновь закрывает глаза, готовясь погрузиться в сон. Он на грани реальности и несуществующего мира, где работает лишь яркая фантазия, но кто-то старательно не даёт ему нормально уснуть и начать смотреть новые сны. Очередной щипок за бок и тихий смешок рядом действуют на него так быстро, что усталость сразу сходит на нет. Он лежит с широко распахнутыми глазами, изредка хлопая ресницами и задерживает воздух в груди настолько долго, что лёгкие начинают болезненно сжиматься и гореть, оповещая парня о том, что если он сейчас не восстановит дыхание, то его можно будет смело выносить из комнаты вперёд ногами и только в морг. Облизывает губы, переворачиваясь на спину и потирает глаза, после поворачивая голову в бок. Застывает с высунутым языком, не забыв при этом прикусить его, смотрит на усмехающегося Кристофера и мысленно перебирает все возможные оскорбления в свой адрес за тупизм. — Ты крепко спал, — хрипит низким голосом пианист, предвигаясь ближе к нему. Хотя казалось бы, куда ещё ближе? Рука мужчины по-свойски укладывается на живот Кима поверх одеяла, на что парень лишь слегка приподнимает уголки губ. Вспомнил. Вспомнил, что вчера произошло. Горячие сцены теперь будут хранится в специальной папке в разуме, — это уж точно. — Я просто лежал с закрытыми глазами, — оправдывается, неловко кусая губу и шипит, чувствуя боль. Прикладывает пальцы к нижней губе, прощупывая её. Каждое касание отдает неприятным покалыванием. — Прости, я вчера был слишком возбуждён, — садясь на бёдра Сынмина, шёпотом отвечает старший. Наклоняется вперёд, упираясь локтями по разным сторонам от головы и языком облизывает раскрывшуюся ранку, откуда начали проступать капли крови. Парень громко выдыхает, затягивая старшего в ленивый поцелуй и думает о том, что даже несмотря на то, что вчера Кристофер был и правда очень возбуждённым до покраснения щёк, — это явно была садистская вспышка в его голове. А та улыбка, которая всё время казалась ему крайне странной, — сейчас вгоняла в дикий страх при одном воспоминании о ней. — Ладно, — внимательно всматривается тёмные глаза, пытаясь найти что-то такое, чего он сам не мог понять. Но натыкается лишь на своё расплывчатое отражение. — Я прощаю, — тут же добавляет Ким. Бан с довольным видом слезает с младшего и не стесняясь своей наготы откидывает одеяло в сторону, уходя к шкафу и доставая оттуда две пары чистой одежды. — Пойдёшь со мной в душ, Минни? — Бан выжидающе смотрит на парня, поправляя свои лохматые кудри. Сынмин приторможенно застывает в одной позе и задумывается над ответом, теребя край одеяла. Чувствует, как его щёки покрываются лёгким румяном от одних мыслей о том, что ему придётся стоять голым перед пианистом и светить своими прелестями. С одной стороны они уже проявляли физическую близость, поэтому стесняться здесь особо нечему, ведь что не видно в одежде — повидали, когда были без неё, прилипая друг к другу, словно жвачка к подошве кроссовок. А с другой стороны смущение до сих пор не покидает парня, потому что в трезвом состоянии он пока ещё не совсем готов лицезреть все изгибы чужого тела, которое очевидно отличалось своей мускулатурой от сынминовой. Нет, конечно Ким не завидует, просто это так неловко и… Как-то странновато, потому что уверен в том, как он будет неотрывно пялиться на мужчину. Вероятно, даже взгляд до уровня лица не поднимется, а застынет где-нибудь на крепком торсе или же сильных ногах и руках. Встряхнув головой, Ким смотрит на Кристофера и неуверенно откидывает одеяло в сторону, открывая вид на голое тело. Тот улыбается, следя за действиями младшего и, когда Сынмин подходит ближе, прижимает к себе, ловя губами рваный вздох, после оставляя на щеке совсем детский чмок. — Успокойся, Джи и Хо не заметят нас в таком виде, — наблюдает за реакцией. Смотрит на то, как приоткрываются пухлые губы в немом шоке, хватает за руку и ведёт за собой в ванну, закрывая за ними дверь на замок. — Они живут здесь? — шепчет удивленным и растерянным голосом. Глаза бегают по лицу Бана, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то, но от волнения ничего не получается. — Конечно, малыш. Их комната соседняя, — убирая чистую одежду на полку, даёт свой ответ старший, следом затаскивая Мина в душевую кабинку. — Не волнуйся ты так. Всё в порядке. Они знают, что ты со мной. Не загружайся ненужными мыслями и просто прими утренний душ. Настраивает тёплую воду в дуршлаге и подставляет лицо под капли воды, которые падают на них с быстрой скоростью, отчего волосы намокают и прилипают ко лбу. Сынмин, переварив всё, нервно хмыкает, начиная повторять действия пианиста и отключает свой разум, предоставляя себе отличный момент для того, чтобы полностью расслабиться. Ким готов надавать себе лещей за то, что раньше думал о том, что душ нисколько не отрезвляет. Может тогда для него смысл этой фразы был совсем другой. Сейчас же он вправду ощущает духовное спокойствие и умиротворение. Вода в такой момент становится настоящим источником бодрости и прилива сил. С каждой каплей, скатывающейся по телу, казалось, что вместе с ними в водопровод стекает вся усталость и сонливость. Он приоткрывает рот, ловя языком капли воды, словно маленький ребёнок и встряхивает волосами. Прижимается к Кристоферу со спины, крепко обвивая талию руками, скрепляя ладони на животе и лбом прижимается к пространству между лопаток. Сердце пульсирует в груди от своих же поступков. Только улыбка всё-таки расползается на губах, отчего хочется счастливо вздохнуть. Потому что Кристофер невероятно горячий, а в такой прохладной воде, стоять так в обнимку — действительно классно. Да и факт того, что этот мужчина делает это только с тобой, гордо восседает на мысленном троне. — Ты стал таким любвеобильным и нежным, Сынмин-и, — разворачиваясь, проговаривает Бан. Смотрит на редактора почти не моргая. Даже когда проточная вода в глаза попадает, не смеет оторвать взгляда и прикрыть веки. — Это плохо? Старший качает головой в отрицательном ответе и касается пальцами тёмных засосов на шее и плечах. Очерчивает линию скул, останавливаясь на слегка раскрытых губах. — У тебя есть заживляющий крем? — шепчет Ким. — Я хочу чтобы синяк прошёл быстрее… Мужчина не отвечает, отворачиваясь, дабы вымыться до конца. Мин, не сдерживаясь, вздыхает и отворачивается тоже. Ему совсем непонятно поведение хёна. То он слишком настойчив и приставуч, то холоден и отстранён. Иногда загадочен и ведёт себя слишком странно, тем самым вводя парня в заблуждение. Бывали моменты, когда Кристофер витал в облаках, а после с хищной улыбкой продолжал вести разговор. То он проявляет обильное количество нежностей в сторону Мина… У Кима даже появились предположения того, что у пианиста раздвоение личности, отчего мурашками покрывалось не только тело, но и нутро. Отключить свой разум на протяжение всего утреннего душа не получилось. Такие рассуждения, которые в итоге ни к чему его не привели, были очень нужны хотя бы для того, чтобы прийти в себя. Выходя из кабинки, Сынмин сразу обернул бёдра в махровое полотенце и зачесал волосы назад. Он подошёл к умывальнику, дабы холодной водой умыть раскрасневшееся от духоты лицо. Выпрямился, проводя ладонью по запотевшему зеркалу и невольно вздрогнул от неожиданности, когда позади себя увидел в отражении старшего, что подошёл ближе, останавливаясь за спиной. Пианист протянул руку, сгибая её в локте на шее парня, отчего второй испуганно широко раскрыл глаза. Чужие длинные пальцы вновь коснулись синяка и ссадины. — Разве он некрасивый? — выдаёт Кристофер. — Тебе так идёт этот след, оставленный мной. Кажется, внутри натянулась струна нервов, грозя тем, что ещё один неверный шаг и она порвётся к чертям, оставляя после себя склизкое чувство. Сынмин смотрит в отражение. Находит взглядом чужой и аккуратно сглатывает. — Я могу сделать так ещё. Ты только попроси об этом, либо я сделаю всё без твоего согласия, малыш. Парню стало на какое-то мгновение не по себе. Давящая атмосфера, появившаяся внезапно, не давала ему покоя. Хотелось убежать куда-нибудь или спрятаться в тёмном углу, чтобы это противное и тяжёлое ощущение, севшее на плечи, не смогло его найти. Кусая внутреннюю сторону щеки, мужчина легко заулыбался, хлопая Кима по плечам, слегка встряхивая того. — Расслабься, я пошутил, — фыркает, отводя взгляд и отходит в сторону. Натягивает чистую одежду, поправляя края майки и вытягивает кудри ко лбу. — Я пойду вниз к ребятам. Не задерживайся долго. У меня есть сюрприз для тебя. Не дождавшись ответа, пианист вышел из ванной, прикрывая за собой дверь. Теперь Ким стоял в комнате один, оставшись наедине с собственными мыслями. Ноги были ватными от такой непонятной, но до жути пугающей шутки. Пальцы нервно дёргались, так же как и левый глаз. Парень пару раз похлопал себя по щекам, отгоняя это наваждение и, сквозь стиснутые зубы, прошептал что-то невнятное. Вытерся полотенцем, после вешая его на батарею и натянул шорты с футболкой, которые были ему почти в пору. Когда он уже собирался выйти из ванны, вдруг начал сомневаться в своих действиях. Может ему уйти домой, извинившись перед старшим? Что будет, если он всё же трусливо сбежит от него под предлогом «подумать обо всём случившимся», оставляя после себя в голове Бана мысли о том, что он всё же начал сомневаться в их близости и не может принять это? Нужное решение ни в какую не приходило в его голову, отчего все размышления только сильнее путались между собой, сбивая редактора с толку. «Нет. Всё, Ким Сынмин. Будь взрослым мальчиком в конце концов. Если поступишь так, то Кристофер засомневается в своём выборе и ты будешь страдать. Он тебе нравится, ты нравишься ему. Поэтому будь собой и не будь тряпкой», — повторял он у себя в мыслях. Интригующий сюрприз, приготовленный старшим, внезапно напомнил о себе мягким, но громким смехом Минхо. Значит он со своим парнем всё же тут. Ему нужно поторопиться и не задерживаться. Хён же просил его об этом.***
Намджун быстрым шагом догоняет следователей, которые бурно о чём-то переговаривались, то и дело иногда громко возмущаясь. — Здравствуйте, — делает лёгкий поклон, когда те останавливаются и обращают на него внимание. Следователи и один знакомый Киму детектив, приветствуют его и тоже кланятся в ответ, улыбаясь в знаке вежливости. — Вы что-то хотели, офицер Ким? — детектив склоняет голову в бок и внимательно смотрит на мужчину. — Ох, да! — качает головой. — Я хотел узнать результаты расследования дела об убийстве. Мне сказали, что отчёты о расследовании находятся у вас, а про результаты вскрытия тела и другие подробности мне может рассказать кто-то из вас, — обведя их всех взглядом, отвечает он. Те переговариваются между собой, иногда поглядывая на офицера, а позже соглашаются и детектив отдаёт женщине ключи. Следователь До Хансоль, так было указано на бейджике женщины, что стояла скраю от мужчин, понятливо закивала головой, отмахиваясь от коллег и отправляя их по своим делам. Когда те, попрощавшись ушли, она расслабленно улыбнулась, поворачиваясь к Намджуну. — Пройдёмте за мной, офицер. Меня предупредили о вашем визите пару часов назад. — О, — хмыкает, поправляя рабочую форму, — я уже понял. Вы мне всё расскажете? — Конечно. Моим товарищам нужно ещё доделать кое-какие дела и оформить приготовленные документы. Не переживайте. Так как вы тоже участвуете в деле, мы ничего скрывать от вас, офицер Ким, не имеем права. Зайдя в кабинет, находившийся в левом корпусе здания, Соль снимает пиджак, аккуратно повесив его на крючок вешалки и поправляет рукава белой рубашки, шумно вздыхая. Намджун осматривает помещение равнодушным взглядом и облизывает губы. Обычные стены, покрытые красками кофейного оттенка. Фотографии работников на стене и огромная доска с различными снимками и записями, которая находилась почти рядом с рабочим столом. Мужчина вглядывается в первую попавшуюся запись на жёлтом стикере и хмурит брови.2.11.20 «Тело пропавшего парня найдено в лесу. Труп всплыл на поверхность озера. Предположительное время смерти около двух часов ночи, однако точно могу сказать, что человек после повреждений в виде ножевых ранений в области пазухи и живота, оставался ещё живым. Скорее всего, следом убийца решил утопить жертву, привязав к телу тяжёлый булыжник и затащив на дно, тем самым избавившись от тела. Умерший всё же смог отвязать груз, но спастись не успел. После трёхчасового осмотра, врачи не смогли обнаружить какие-либо важные зацепки. Лишь следы гематом в области шеи и щиколоток. Наркологических веществ найдено не было, но были обнаружены пятна Рассказова-Лукомского.* Через повреждённые лёгкие и сосуды, в кровь попали мельчайшие и животные организмы в виде планктона».
А рядом находилась знакомое лицо парня, что пропал ещё месяц назад. — За это дело всё же взялись? — Ким смотрит на следователя, хмуря брови. — Да. Полторы недели назад поступил звонок с местной деревни. Старик нашёл труп парня. — А убийцу нашли? — складывает руки на груди, переводя взгляд обратно на доску с заметками. — Через два дня нашли и убийцу. К сожалению? — она неловко прочистила горло, не зная как правильней сформулировать вопрос, чтобы не выглядеть дурочкой. — Виновник был найден тоже мёртвым в охотничьем домике на другом берегу реки. Застрелился из ружья. Выстрел был произведён в рот. Мы нашли записку, в которой он признался в содеянном. Его нашли патрульные собаки, когда группа следователей и полиции с другого района решили провести обыск леса на возможные улики. Прикусив кончик языка, Намджун опустился на стул, стоящий рядом со столом и задумчиво прищурил глаза, раздумывая над появившейся информацией, которая на удивление, была очень даже полезная. Если того парня нашли и убийцу тоже, то остаётся ещё пропавшая девушка… — А на счёт пропавшей Мун Енджи? — вспомнив имя девушки, разрывает возникшую тишину мужчина, поворачиваясь к Хансоль. — Эта девушка пропала немного раньше того парня. По моим исследованиям, я думал, что их пропажа как-то связанна между собой… — Её тело тоже нашли. Вы немного правы. Убийства связаны, но не своей последовательностью и убийцей. А местом нахождения, — объясняла До. — Мун закопали у дуба после огромных ножевых ранений. Так же у неё в кармане кофты были шприцы и денежные купюры. В крови был обнаружен сильный наркотик под названием «Молли». По выводам в документах было указано, что она была зависима от него. Видимо предполагаемой причиной убийства стала в том, что она не смогла доплатить своему наркоторговцу, либо же попала в не те руки, что и привело её к смерти. — Значит убийца ещё на свободе, — прошептал, откидываясь на спинку стула. Получается, что все предположения насчёт взаимосвязи между этими событиями, сделанные им ранее оказались ложными? Неужели интуиция подвела его в такой момент? Он ведь буквально уже начал понимать, что происходит, после того, как нашёл тело модели и предполагаемого убийцу. Что-то было однозначно не так. Не связывается. — Вам нужна была информация об анализах вскрытия тела и итога расследования? — она порылась в шкафчике, вытаскивая средних размеров папку и положила её перед офицером. Когда Ким взял в руки папку, на его лбу выскочила капелька пота. Было так страшно читать то, чего на самом деле боишься и не желаешь такое испробовать кому-то другому. Намджун никогда не был сильным. Он просто поддавался жизни и был стойким человеком, сколько себя помнит. Однако теперь, с раскрытой папкой в руках, становится так трусливо читать каждую строчку и понимать, что это на самом деле произошло с некогда живым человеком, который так же питался, работал, учился, заводил знакомства и шёл по своему пути. Ким Намджун слабый, но всё равно сделает это, чтобы быть уверенным в своих догадках.13.11.20 «Убийство. Жертва была найдена около пяти часов вечера в районе Есан вместе с насильником. По рассказам соседей, крики в квартире утихли только под утро, что означает только одно. Хван Хёнджин, — так зовут парня, умер примерно около полуночи или же ближе к половине второго ночи. Основными травмами, которые могли привести летальный исход от болевого шока, стали: сломанные суставы локтей, вырванные ногти пальцев, ножевые ранения в области спины и груди. Несмотря на то, что у парня был высокий болевой порог, он явно был истощён физически. Так же на теле множество гематом и синяков. Сломанное правое одиночное ребро и обнаруженное сотрясение мозга, которое он получил, судя по всему, после удара тяжёлым предметом в голову. Ожоги второй степени. При всех этих пытках он оставался в сознании, так как сердце продолжало активно качать кровь. Окончательная смерть наступила лишь тогда, когда был сделан глубокий разрез на верхней части шеи с размером от уха до уха, естественно задевая сонную артерию и раскрывая часть адамова яблока. Следы насилия в интимном плане были подтверждены ДНК-тестами и сравнениями анализов. Состояние убийцы крайне плачевное. Судя по его психическому здоровью и просмотров документов, было выяснено, что господин Чжань — психически неуравновешенный человек. Чтобы доказать это и выяснить причину того, зачем он убил модель, психиатры провели с ним несколько сеансов. Заключение: господин Чжань будет вынужден пройти курс лечения в психиатрической больнице, а после, — прямиком в колонию строгого режима на пожизненный срок по статьям жестокого убийства, некрофилии и изнасилования».
Сглотнув ком в горле он перелистнул очередную страницу, внимательно рассматривая результаты тестов. Нигде нет лжи. Всё абсолютно верно. Он листает снова и прикрывает на несколько секунд глаза. Настраивается и пытается восстановить ритм сердцебиения. Открывает глаза. Смотрит на цветные чёткие фотографии, где были изображены все раны Хёнджина. Патологоанатомы сделали эти снимки для подтверждения выводов в заключении. Намджун шумно выдохнул, протягивая важный документ обратно и попрощавшись, вышел из кабинета, зарываясь пятернёй в волосы. Это было первое дело в его истории, которое закрыли спустя три дня. Он радовался этому, потому что все выполнили свою работу качественно, но ведь что-то всё равно не сходилось. Однако не только этот факт вызвал чувство тяжести на душе. Когда-то ему приходилось общаться с этим парнем и даже познакомиться с его другом. А теперь он мёртв. Оставалось только связаться с адвокатом Хвана, которого он нанял и оповестить родственников погибшего о его смерти.***
Переступая с лесенки на лесенку, Сынмин думает о том, что он впервые чувствует такое смущение. Наверняка ведь их слышали ночью, потому что он даже не сдерживал стоны… Будет очень неловко, если кто-то поднимет эту тему или скажет что-то подобное. Взъерошив ещё влажные волосы, парень полностью минует лестницу и идёт в сторону кухни, проходя через гостинную. Сразу замечает свой рюкзак, что лежит на диване и быстро подходит к нему, вытаскивая из него телефон в надежде увидеть хотя бы один пропущенный. Но ничего не было. Родители понятное дело не позвонят, потому что они разговаривали ещё пару дней назад. Больше всего ожидал увидеть знакомый никнейм лучшего друга, который в последнее время не выходит на связь. Оглянувшись вокруг, убедившись, что рядом никого нет, он смело набирает выученный наизусть номер и крепко прижимает телефон к уху, вслушиваясь в противные долгие гудки. «Абонент не отвечает. Оставьте сообщение после сигнала», — противные, дотошные слова оператора режут ухо и он сбрасывает, чтобы набрать снова. Но Хван не отвечает и Сынмин начинает волноваться, отчего кусает губы, начав расхаживать в разные стороны. Снова не отвечает. Пишет сообщения, в которых спрашивает: почему Хван не берёт трубку и всё ли с ним нормально. Хочет даже голосовое отправить, но вздрагивает, когда на плечо ложится чужая рука. Ким резко поворачивается, едва не выронив телефон из рук от неожиданности и удивлённо смотрит на мягко улыбающегося Джисона, который стоял перед ним. — У тебя что-то случилось? — спрашивает Хан, натягивая края толстовки на пальцы. — Просто ты выглядишь очень обеспокоенным. Меня отправили хёны за тобой, а когда я зашёл сюда, то увидел тебя и ты, мне показалось, нервничал… — пояснил тот, оглядываясь назад. Джисон кусает язык, чтобы не взболтнуть чего лишнего, что сейчас активно вертится на кончике языка и грозится вырваться наружу. Бегает глазами по чужому лицу и с сожалением останавливается на пухлых губах, отводя взгляд через пару секунд в сторону рояля. Кристофер не трогал его с самого утра. Это было так странно. Обычно, когда мужчина просыпается, то сразу после принятия душа садится за него и играет что-то из произведений любимых композиторов, либо же что-то придуманное самим. Этот день действительно отличается от других своим началом. Как-то даже непривычно, когда с самого утра только голоса и смех и никакой музыки. — О, — поджимает губы, убирая телефон в карман шорт и подходит к Хану. — Всё нормально, Джи. Просто немного переживаю за друга. Пойдём? Не дожидаясь ответа, кивает в сторону кухни, где находились мужчины и идёт за парнем, который без слов понимает его. Как только они заходят туда, в нос проникает приятный запах жареного мяса и свежих сэндвичей с сыром. Джисон выхватывает из рук Минхо кусочек сыра и нагло съедает, присаживаясь на стул, который стоял рядом со стулом, где должен сидеть Ли. Тот фыркает, нарочно щёлкая по лбу парня, расставляет тарелки с кашей и нарезанными ломтиками молочного продукта. Кристофер в это время доделывает сэндвичи с жареным мясом и крутится у стола. Сынмин, чувствуя себя немного некомфортно, подходит к пианисту и слегка улыбнувшись, убирает кудрявые пряди за ухо. — Может мне тоже что-нибудь сделать? — Кристофер весело хихикает, вновь щипнув за бок, как сделал это, когда будил младшего. Повертевшись ещё чуть-чуть, положительно кивает головой. — Разлей по стаканам сок? — достаёт с холодильника пачку виноградного напитка и ставит перед парнем. — Потом сядем есть и я расскажу про свой сюрприз. Они заканчивают накрывать на стол примерно через пять минут и дружно устраиваются за круглым столов. Каждый молчит, пережёвывая еду и думая о чём-то совершенно не важном. Сынмину казалось, что он попал в круг своей семьи, ведь когда он жил со своими родителями и братом, они всегда завтракали именно так. Только тишины такой не было. Они бурно обсуждали разные темы, интересовались делами друг друга и планами на день, а после расходились кто куда. Отец с матерью на работу, брат в школу, а Мин в университет и на подработку. В помещении были лишь редкие звуки того, как кто-то задевает железной ложкой посуду, отчего так скрипит в ушах неприятно, а следом чередуется стук ударяющегося дна стакана об поверхность стола. — Я выйду? — Ким смотрит на Бана, засовывая руку в карман, где лежал гаджет. — Зачем? — тот вскидывает брови, отвлекаясь от еды. Редактор, если честно, сомневался, стоит ли говорить о том, что же он хочет сделать, ведь знал, что будет выглядеть глупо, когда начнёт говорить о друге вновь. Но под таким взором старшего, промолчать не удаётся. — Позвонить Хёнджину, хён, — Сынмин неловко хмыкает и оборачивается на Джисона, который подавился едой после его реплики, следом получая странные взгляды мужчин, опуская голову, бурча тихое спасибо, когда Минхо постукивает его по спине, дабы тот смог нормально откашляться. Сдержанно машет рукой, тем самым говоря: «иди уже». — Веди себя естественно, Хани, — шипит адвокат, сжимая рукой чужое бедро. Через пару минут на кухню возвращается Ким с кислым выражением лица. Джисон понимает, что это значит. Он не ответил и парень, очевидно, расстроен из-за этого. Парень откусил сэндвич, тщательно его пережёвывая и чуть не подавился, ощутив знакомый вкус мяса. Шутка Бана, сказанная вчера во время ужина всплыла в голове моментально, отчего пальцы на ногах поджались. «Всё же мясо той женщины прекрасно сохранилось. Ох, как же было прекрасно разрубать её на части и замораживать свежее мясо в холодильнике», — подумалось Кристоферу, когда взгляд зацепился за кушающего Сынмина. — Я собираюсь свозить тебя на ферму прогуляться, — отпивая сок, произносит мужчина. — У нас с Минхо есть собственный домик с небольшим огородом. Тебе понравится, Минни. Джисон опускает глаза в тарелку, вспоминая эту ферму. Всё самое ужасное всегда происходило там. Сколько же криков стояло в подполье, переделанное на настоящую камеру пыток. И как бы ты не срывал свой голос, как бы сильно не кричал до потемнения в глазах, — тебя никто не услышит и не спасёт. Чем агрессивней рыпаешься, — тем больше доставляешь радости этим психам, которые по очереди выбирают, кто же будет главным палачом. В этом домике происходит всё самое ужасное. Его стены пропитаны ненавистью и болью, которую получают люди, попавшие туда. Металлический запах крови фантомно блуждает по полу и воздуху. Джисон этот аромат узнает из тысячи. В этом месте царит безысходность и чувство неизбежной погибели в сочетании мучений. Хан помнит сколько ночей провёл в том месте. Сколько раз просыпался от ощущения того, что его душат. Помнит, как делал свои первые глубокие порезы и первые моменты, когда Минхо топил его в ванной, находясь совсем не в себе. Уже не сможет сосчитать, сколько было истерик и пролитых слёз. Не сможет сказать точного числа тех случаев, когда Минхо-хён наказывал его, оставляя на два дня без воды и еды. Он помнит каждый момент, в котором позорно унижался, отдавал всего себя, утопая в болезненной любви, от которой убежать совсем не в силах. И как плакал, во время того, как Кристофер сидел в крови на крыльце дома, а он, совсем отчаявшись, кричал внутри себя: «кто-нибудь, спасите нас!». Но его мольбы никто не услышал.***
Кристофер совсем не уверен, в порядке ли он. Но в мыслях то и дело крутится одно и тоже: «убей, убей, убей, убей его!» Нет, он не хочет убивать того, кого заполучил совсем недавно. Он так хочет насладиться этим моментом и оставить всё сладкое на потом. Так желает услышать те стоны повторно, громче, сильнее. Хочет увидеть все эмоции на кукольном личике от радости до печали и разочарования. До трепета души, надеется растянуть все свои желания. Кристофер планирует лишь одно. Быть с ним вместе всегда. Чтобы он был только его. Чтобы он так же помогал ему заманивать жалких людишек к себе в логово. Чтобы они вместе питались чужими отрицательными эмоциями. Но злость переполняет его, отчего руки сжимают кожаный руль ещё сильнее. Остановиться бы. Покурить, чтобы избавиться от раздражения и тупой ревности, что до сих пор колет в горле и груди. Оглядывается. Сынмин опять звонит своему дружку, но вновь не получает ответа. Мужчина усмехается, гоняя фруктовый леденец во рту. «Абонент… не доступен… позже», — доносится до слуха голос оператора. — Кому звонишь? — ненавязчиво спрашивает парня, вскидывая брови. Сынмин выключает телефон, убирая его в карман куртки и расстроенно выдыхает, поворачивая голову к окну, где виднеются пейзажи природы, которая окружает их. — Хёнджину, — тихо отвечает, пряча свой взгляд от мужчины. Бан чертыхается про себя. Натягивает привычную улыбку на губы и опускает ладонь на чужое худое колено, слегка сжимая его. — Он не выходит на связь очень долго и я переживаю, хён. Он никогда так не делал. — Может он заболел или потерял телефон? — Не думаю, — качает головой, прикрывая глаза. — Хван бы купил новый телефон и позвонил с другого номера. Мы выучили номера друг друга ещё до того, как стали тесно дружить. Машина чуть дёрнулась в сторону, от резкого поворота и пианист постарался сдержать враждебный вздох. Даже после того, как он убил этого идиота, его имя продолжает находиться в его жизни. «Что же ты за гадина, Хван Хёнджин? Не можешь исчезнуть из жизни моего мальчика?» — Забудь про него. У нас свидание, малыш, — грубо прерывает мужчина. Приспускает со своей стороны окно, дабы прохладный воздух освежил и отогнал весь негатив, пока он за рулём. Разбиться или врезаться в какое-нибудь дерево не входит в планы. Сынмин хочет возразить, потому что не может что-то делать, когда с Хваном что-то происходит, а он не находится в курсе. Негодует, потому что старший буквально всеми своими действиями и словами пытается напомнить ему о том, что думать нужно и можно только о нём. Видит, как тот плотно сжимает челюсть, до скрипа зубов и опускает взгляд. — Прости, — спустя несколько минут, Ким наконец смотрит на старшего, переплетая их руки в замок и сдавленно улыбается. — Ты проводишь со мной время, а я нагружаю тебя своими проблемами. Просто Хёнджин-и мне почти как родной старший брат. Прости ещё раз. — Ничего страшного, — стараясь скрыть довольный тон, отвечает он и останавливает машину у небольшого деревянного забора. — Просто давай насладимся нашим свиданием и забудем на время про твоего друга. — Хорошо, хён. Надеюсь, он позвонит мне. Он тебе больше не позвонит, парень. …Местность, окружающая их, была глухой и одинокой. Ферма Минхо и Криса находилась вдали от города и ближайших населённых пунктов. Их окружал густой лес и свежий воздух. Когда они подъезжали к нужному месту, Сынмин успел услышать небольшой рассказ про озеро, в котором можно искупнуться, когда на улице тепло. Кристофер, будучи очень вдохновлённым, сразу как только они приехали, повёл парня к тому озеру, дабы показать всю красоту наяву. Мужчина гордо улыбался, когда услышал восторженный вздох и поймал сверкающий взгляд младшего. Это место правда было очень красивым. Озеро было почти кристально чистым. Вокруг него была трава, которая каждую весну окрашивалась в яркий зелёный цвет. Длинный причал, который присоединялся к небольшому мостику, доходящему до середины озера имел свой особый шарм. И высокие берёзы, которые скидывали в воду свои листья, были уже совсем голыми, но такими же красивыми и стройными. Кристофер сам светился от счастья, сжимающего лёгкие, когда поцеловал на этом мосте Сынмина. Чувствовал настоящее удовлетворение, когда чужие мягкие губы скользили по его губам спускаясь к шее. Сжимал талию Кима, пробираясь ладонями под одежду. Дышал рвано, закатывая глаза от удовольствия. А потом Сынмину позвонили и тот ответил на звонок в надежде, что Хван накоец-то появился в сети. Но какое же тяжёлое чувство боли накрыло его, когда на том конце провода заговорил патрульный Ким Намджун, к которому они ходили подавать заявление. Какая же тоска и печаль затуманила его разум, окуная его в мгновенную пустоту и апатию, после того, как мужчина произнёс самые страшные слова, слышать которые было невозможно. «Прошу прощения за неожиданный звонок, но мне поручено оповестить Вас, как близкого друга семьи Хван, что их сын, Хван Хёнджин, был убит несколько дней назад». Кристофер слышал. Кристофер улыбался, смотря своими потемневшими глазами на парня, который совсем не мог понять, что происходит. Он хихикал, пока злость и разочарование растекались по всему телу Сынмина. Парень сжал телефон так сильно, что тот чуть ли не треснул, уронил его в воду и быстро направился к пианисту, хватаясь за ворот его куртки. — Что ты смеёшься?! — шипит, ощущая крупные слёзы, скатывающиеся по щекам. — Ты знал об этом?! — кричит, ударяя в плечо со всей силы. — О чём ты, Сынмин-и? — тянет, совсем не сообладая своим разумом, который накрыло чёрной дымкой. Как же прекрасно выходит из себя этот малец, тем самым веселя и даря бурю эмоций Бану. Парень вновь натыкается на улыбку и желание стереть её с чужого лица становится таким большим, что он даже не пытается сдержать себя. Ударяет старшего по лицу, отчего тот инстинктивно отшатывается назад. Дышит громко, подавляя всхлипы. — Почему ты, чёрт подери, смеёшься?! — в какую-то секунду гнев начинает править им. Сынмин знает, что он слышал разговор с полицейским, но совсем не может понять, почему тот улыбается, словно псих. В голове пролетают фрагменты всего происходящего между ними. Вот Кристофер отводит взгляд, когда Ким начинает болтать про друга. Вот он злится из-за пустяков; приходит в рубашке, на которой очевидно были не капли кетчупа с соусом. Вот пианист начинает «соперничать» с Джином, перетягивая всё внимание младшего на себя. Моменты с шуткой про синяки, которые он будет только рад оставить на теле Мина; поперхнувшегося Джисона; грубый тон во время разговоров и приказы забыть о Хёнджине — резвят в мыслях более ярче, чем остальные. Осознание приходит совсем не сразу… — Это ты с ним сделал?! — кричит, не видя перед собой ничего из-за плотной пелены слёз. Бан не отвечает. Делает выпад вперёд, уходя от очередного удара и впечатывает свой кулак в солнечное сплетение, лишая на некоторое время парня воздуха. Добивает несколькими ударами и схватив за руки, тащит в сторону дома по земле, наконец получая огромную порцию смеси эмоций от желаемого человека.Сынмину не уйти.