Снежный пепел

Громкие слова разносились гудящим эхом в больной голове, пока Элис Купер распахивала шторы в комнате дочери. Утренние лучи осеннего солнца тут же ударили в глаза, вынуждая выбраться из тёплых объятий Морфея. Вот тебе и доброе утро. — Я жду вас на кухне, юная леди, — громко заявила женщина, от чего черепная коробка затрещала ещё сильнее. Мать удалилась, а Элизабет села на кровать, оглядываясь вокруг. На тумбочке, как всегда, стоял графин с водой и стакан. Рядом с ними также лежала таблетка аспирина. Приняв лекарство, Купер выпила ещё пару стаканов воды и наконец-то опустила посуду на прежнее место. Элизабет прикрыла глаза рукой, восстанавливая в памяти события минувшего вечера и ночи. Она помнит, как родители уехали на какой-то светский вечер, помнит, как собиралась на вечеринку, ссора с Чаком, а дальше лишь обрывки. Танцы, сигареты, алкоголь, много алкоголя. Громкая музыка и ветер. Ветер? Где её, чёрт возьми, носило? Умывшись и немного приведя себя в порядок, Купер накинула поверх пеньюара длинный халат и направилась на кухню. Спускаясь по лестнице, она подметила, что голова постепенно становится менее мутной, а к глазам возвращается возможность видеть чёткие очертания предметов. Просторная, светлая кухня встретила её запахом зелёного чая. Элис Купер, облачённая в идеально выглаженный брючный костюм кремового оттенка, стояла у окна. Она продолжила увлечённо читать утреннюю газету, не обращая никакого внимания на дочь, и иногда отвлекалась от строчек, чтобы отпить немного чая. Очевидно, дочитав интересующую её статью, она взглянула на Элизабет. — И где же вас носило, юная леди? — прозвучал её командирский тон, и она с особой резкостью опустила газету на столешницу. — С каких пор тебе есть до этого дело? — вопросила Купер, собирая волосы в небрежный пучок и присела на барный стул у кухонного островка. — Ты неправа, Элизабет, я твоя мать и имею право знать, где моя дочь проводит ночь и почему притащилась домой под утро, да ещё и в пьяном состоянии, — возразила женщина, в ответ резко опуская ладонь на столешницу прямо перед ней. Ох, если бы Купер сама помнила, где шаталась всю ночь. — Я проводила время с друзьями, — коротко отчеканила Элизабет, наливая немного чая в кружку и всыпала туда ложку сахара, что также должно было помочь от гула в голове, — Лучше объясни, какого хрена происходит? Вчера мне пришлось спасать нашу чокнутую семейку от позора перед всем городом, а сегодня я узнаю, что это не просто сплетни, а чистая правда, — она укоризненно глянула на мать, делая обжигающий глоток горячего напитка. — Во-первых, речь! Я уже миллион раз говорила тебе не выражаться, — женщина активно жестикулировала, и Купер казалось, будто бы она сейчас перевернёт свой чай, — А, во-вторых, у твоего отца есть планы на твою школу, ну и на весь город, соответственно. Он хочет его развивать, — она вздёрнула подбородок и сложила руки под грудью. — Неужели? — блондинка вскинула бровь, — Тебе не кажется странным подход отца к развитию? Начинать с закрытия лучшей школы округа? Он либо гений, либо псих, — подвела итог она и поджала губы, а после с выдохом прикрыла лицо ладонями. Она часто не могла понять действий Хэла, но сейчас она была в особом замешательстве. — И где же я теперь буду учиться? — опустив руки на гладкую поверхность, она внимательно всмотрелась в лицо матери. Та поднесла стеклянную чашку к губам, чтобы сделать ещё глоток. — В школе Саутсайда. Как и все ученики, которые будут автоматически переведены туда же, — с напускным спокойствием выдала Элис, зная реакцию дочери. Элизабет практически уронила стеклянную чашку на столешницу и тупо уставилась в невидимую мишень, а голову пронзил громкий вскрик: «Если нас переведут в Саутсайд. Вспомни мои слова, сучка!» Ну, конечно, за исключением тех, кто откажется. — Что?! — очнувшись вопросила блондинка. Нет, это невозможно. Это непостижимо. Элита города в школе на окраине — это абсурд! — Вы, что ли, совсем с ума сошли? — она вскочила со стула, о чём тут же пожалела, когда черепная коробка загудела от резкого движения, — Север и юг? Да они поубивают друг друга! Да и старшее поколение будет возмущаться. Это не просто школа — да это гордость города! Элизабет сделала вдох, мысленно считая до десяти, как делала обычно, когда нужно было дать кому-то отпор. Мать давно перестала быть кем-то ближе, чем просто сожительницей, потому и эмоций дочери ей видеть не положено, как и всем чужим людям. Она, наконец, выдохнула, обречённо глядя на внешне спокойную Элис. За что ей это всё? — Хорошо, — она медленно кивнула, больше для себя, чем для собеседницы, — Почему наша школа? Почему не школа Саутсайда? — лучше ведь закрыть никому ненужное место, чем центр всех событий города. Ведь так? — Она не такая значимая, да и не думаю, что здешним гадюкам не плевать на это место, — продолжала аргументировать Элизабет, надеясь на благоразумие матери. — Ты правильно мыслишь, так было бы меньше шума и всё такое, но, к сожалению, твой отец не имеет такой влиятельности на юге, и ему не удалось договориться о покупке здания и территории. — Почему я не могу учиться в Стоунволле, почему только Саутсайд? – она по-прежнему не могла ужиться с мыслью, что ей придётся быть в самом центре змеиного кубла. — Ах, Стоунволл, славное местечко, да? — Элис немного склонила голову, а один уголок её розовых губ поднялся немного вверх, скорее, в злобной, чем милой улыбке, — Это лишь вопрос времени. Рано или поздно твой отец всё равно добьётся его закрытия, а переводить тебя по десять раз из одного места в другое не имеет никакого смысла. Нам эта бумажная волокита ни к чему, да и так у тебя будет больше времени освоиться на новом месте, — женщина допила чай и, сполоснув чашку, оставила её у раковины. — Ладно, — Элизабет прикрыла глаза, — Будь по-вашему, но, когда народ придёт сюда с вилами и факелами, — она покрутила указательным пальцем в воздухе, будто создавая воронку, — А люди точно придут по ваши души, не удивляйтесь. — Я буду в кабинете, позовёшь, когда соберёшься, я подвезу тебя в школу, — Элис предпочла сделать вид, будто не слышала этих слов и, оставив бесследный поцелуй на макушке дочери, удалилась из кухни. В её жесте не было заботы только давно выученный сценарий.

***

Плотная дымка сна начала немного рассеиваться, когда его сознания коснулись отголоски грохота. Громкие удары казались всё ближе, а сон становился всё реальнее. Хлипкая дверь трейлера после каждого удара опасно покачивалась, грозясь слететь с петель. Шум разносился мощной вибрацией в черепной коробке, а стены трейлера сжимались вокруг него, вынуждая сжать голову руками. Во сне Джагхед начал ворочаться, пока и вовсе не вскочил с неудобного матраса, принимая сидячее положение. Старый диван протестующе заскрипел, а череп, казалось, и вовсе раскололся на две части. Джонсу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что стук в дверь был реальным. Красочно выругавшись, он еле как поднялся и, покачиваясь, поплёлся к двери, в которую кто-то так безжалостно колотил. — Ты совсем глухой, что ли? — с ходу завопил Свит Пи, стоило двери перед ним открыться. — Блять, не ори, башка сейчас отвалится, — Джонс сморщился и отступил немного в сторону, пропуская друга в помещение. — Вау, у кого-то была весёлая ночь? — Питерсон ухмыльнулся, глядя на корчащегося приятеля. — Если ты не принёс с собой запасную голову, то проваливай к чёрту, — фыркнул в ответ Джонс и, подойдя к столешнице, начал агрессивно наполнять, немытую уже неделю, кружку водой из-под крана. Жадно глотая уже четвёртую порцию живительной жидкости, он вспомнил пословицу, часто используемую его отцом: «Кто не пил водки, тот не знает вкуса воды». И, если бы не больная голова, он бы точно посмеялся. — И что? Как покуролесил? — Свит Пи сел за стол и умостил ноги на соседнем стуле. — А ты как думаешь, Стивен? — Джагхед опрокинул голову, чтобы проглотить таблетку, — Я нихуя не помню, даже как сюда добирался, — он повернулся к другу и развёл руки в стороны. — Знаешь, сначала я хотел выебать тебе мозг за то, что ты не взял меня с собой, а потом подумал, скитания с тобой ещё никогда не приводили ни к чему хорошему, — выдал Питерсон, и оба замолчали. Они не раз подымали эту тему, и чаще всего всё заканчивалось либо ссорой, либо они просто расходились по разным углам. — Думаешь, одному тебе так пиздец плохо? Он был моим лучшим другом, и я уже миллион раз говорил тебе, я не… — Не виноват, я знаю, — продолжил Свит Пи, и на кухне вновь воцарилось молчание. Сегодня ещё и с самого утра, да и тем более с гудящей головой скандалов устраивать не хотелось совсем. — Есть будешь? — спросил Джонс, пытаясь разрядить обстановку, и глянул на друга. — Наконец-то, ты спросил, — Питерсон с облегчением выдохнул. Джагхед молча кивнул и направился к холодильнику, чтобы посмотреть, что съедобного у него есть. Он окинул взглядом холодильную камеру. Десяток яиц, какая-то газировка, парочка помидоров и старый бутерброд, который он не успел доесть на прошлой неделе, когда нужно было срочно явиться в бар. — Яичница покатит? — спросил он, выглядывая из-за открытой дверцы холодильника. — А ничего другого нету? — Стивен прищурился, скорчил страдальческое лицо. — Блять, я тебе что, «Четыре сезона» *, чтобы изысканные блюда подавать? — огрызнулся в ответ Джонс, доставая четыре яйца, а Стив в ответ лишь недовольно фыркнул. — Как там Джейл? — спросил Питерсон, наблюдая как приятель принялся готовить им завтрак. — Супер, упорно грызёт гранит науки, тебе, кстати, привет передавала, — ответил брюнет, вбивая сразу четыре яйца на большую, предварительно разогретую, сковороду. — Надо будет как-то сгонять к ней, да? — прищурился Стив. Маленькая Джей Би всегда была его лучшей подружкой. Он помнил её ещё совсем крохой, помнил тот день, когда Джагхед привёл в их штаб маленькую девочку, он помнил, как Брайан тогда ругался на мальчика за это, но маленький Джонс тогда ясно дал понять, что в обиду её не даст. — Ага, — кивнул Джагхед, деревянной лопаткой переворачивая огромную яичницу и разделяя на четыре части, как и было задумано, — Надо будет. — А то в этом своём общежитии, вообще, наши лица забыла, наверное, — возмущался Питерсон. Когда Джонсу удалось оформить опеку над сестрой, оплата лицея также легла на его плечи. Джеллибин много раз обещала, что устроится на работу и вернёт ему все деньги, но он лишь молча трепал её по макушке и переводил тему. Главным для него было её счастье, а не купюры. Пока основное блюдо дожаривалось, Джонс нарезал помидоров, а после разделил всё это на две тарелки, уселся за стол напротив приятеля и поставил перед ними посуду с едой. Уже полностью готовый к приёму пищи, Стив шуточно потёр ладони друг о друга. И может они бы и дальше сидели в тишине, если бы Питерсон не оживился. — Я чего пришёл-то. Ривердэйл Хай закрыли, всех учеников к нам перекинули, — выпалил Стив и закинул в рот кусочек яичницы. — Откуда инфа? — нахмурился Джонс. — Надёжный источник, — Питерсон опасно ткнул вилкой в сторону собеседника, — Прикрыли лавочку. — Как раз в этом и весь фарш, это не просто какой-то ларёк, — Джагхед продолжил хмуриться, теребя столовым прибором кусок томата, — Что такого могло случиться, чтобы это место закрыли? — Говорят, один какой-то северный мажор скупает здания и территорию по всему Нортсайду, для чего пока неясно, но факт остаётся фактом: у нас в школе планируется целый переворот. — Нахуя какому-то мажору столько земли? — Это не наши проблемы, это проблемы севера, а у нас есть реальная — их избалованные детишки, которые теперь будут учиться с нами. — Только с упырями разобрались, и сразу же новые идиоты появились. Неужели в моей жизни никак не обойтись без дерьма? — Стив скорчил сочувствующую рожицу, опустив уголки губ вниз. — Как раз эти самые идиоты, как я подозреваю, сделают нам нихуёвую выручку, теперь будет ближе за товаром, да и те же упыри свалили. Теперь все, кто на Физл Рокс сидели, на наше перейдут, — озвучил свои догадки Питерсон и утвердительно хмыкнул. — Ладно, знаешь кого-то из северных? — снова посерьёзнел Джонс. — Несколько ребят, Джи Джи у нас берут, — сказал Свит, и Джагхед кивнул в ответ. — Так что там с упырями? — спросил он, собирая на вилку остатки своего завтрака. — Дерек утром брал парочку ребят, они проверили все точки, прочесали округи, — докладывал Стив, жуя кусок помидора. — Это точно? — В каждую щель залезли и никого не нашли, — подвёл итог тот и проглотил пищу. — Ясно, пора собираться, — он поднялся со стула и прихватил с собой свою пустую тарелку, в то время как на тарелке Стива ещё оставался бравый кусок яичницы, — Нам же в школу, — будто высмеивая кого-то, пояснил он. — Совсем умом тронулся? Какая школа? Первое сентября, кто туда вообще ходит? — чуть не подавившись спросил тот. — Даже не знаю, — Джонс сделал вид, будто задумался, — Например, северяне. Мы должны там быть, — на это заявление Питерсон скептически прищурился. — Жри давай, — подогнал его Джонс. — Ну и скука, — недовольно пробурчал Стивен, вновь возвращая всё своё внимание завтраку в тарелке.

***

Утренний душ оказался одним из лучших лекарств от головы. Спазмы прекратились, и Элизабет снова могла собраться с мыслями. Она промокнула мокрые волосы и накинула махровый халат. Усевшись за рабочий стол, Купер нажала на кнопку включения ноутбука. И пусть она любила идти ва-банк и всё же рассчитывать риск считала куда более умным поступком. Когда экран гаджета загорелся, Элизабет уже давно заученной комбинацией клавиш открыла Skype и, найдя контакт «Кевин», нажала на кнопку вызова. — Приветик, Кев, — поздоровалась Купер, когда на экране появилось сонное лицо друга. — Доброе утро, — поздоровался тот и провёл ладонью по растрёпанной шевелюре, пытаясь придать волосам более-менее приличный вид, — Ты совсем не выглядишь как человек, который всю ночь провёл за гуляниями, — подметил Келлер, когда его настиг очередной приступ зевоты, — В чём твой секрет? — Ни в чём, просто мне не привыкать, — Элизабет поджала губы и потёрла ладони друг о друга, — Не потрудишься объяснить, что за папку мне сегодня принёс курьер? Он сказал это от мистера Келлера, смею предположить, что это от тебя. — Да, было такое, — заторможено отвечал Кевин, — Просто вводить тебя в курс дела у меня сейчас не выйдет, потому что я очень хочу спать. Так что я решил курьером отправить тебе всё, что удалось найти детективу. — Детективу? Я правильно понимаю? Это относительно юга? — недоверчиво сощурилась она. Не то, чтобы привлечение детектива её сильно удивило, нет. Её отец крупная шишка и очень уважаемый человек в определённых кругах, поэтому он не раз пользовался услугами частного детектива, чтобы собрать досье на определённого человека. Но в данной ситуации она не видела большой надобности привлекать кого-то к этому, ведь, как ей казалось, информация по южанам не такая важная, чтобы тратиться, хотя информация никогда не бывает лишней. — Да. Ну, знаешь, у отца в участке имеется парочка мелких, но способных детективов. Да и преступлений южане совершили достаточно, чтобы их личные дела имелись в полицейском архиве. Так что я решил, что раз уж есть такая возможность, почему бы и нет, — объяснил Келлер, опустив голову на сложенные на столе руки. — Что бы мы без тебя делали, — улыбнулась Элизабет. — Но, Бет, учти, у детектива было мало времени — не больше ночи, поэтому информации немного, только общее, — добавил Кевин, и по его голосу можно было бы сказать, что он уже наполовину в мире грёз. — Ладно, Кев, иди досыпай, — проговорила Купер, сжимая в руках небольшую канцелярскую папку. — Ох, неужели, жди меня, постель! — воскликнул Келлер, чем вызвал тихий хохот со стороны Элизабет. — Увидимся в школе, — она сделала акцент на последнем слове, — Целую в обе щёки. — До встречи, — попрощался Кевин, и вызов был завершён. Комнату вновь заполнила давящая тишина. Элизабет оглянулась по сторонам. Через достаточно большое окно комнату заливал тёплый солнечный свет, а градусник на окне показывал девятнадцать градусов по цельсия, от чего создавалась иллюзия, будто на улице всё ещё лето, но висящий на стене календарь упрямо вторил, что за окном первое сентября. И, навряд ли, открывая ту папку, Элизабет Купер могла себе представить, насколько сильно эта осень перевернёт её жизнь.

***

Держа в руках канцелярскую папку, её накрыло колющее чувство дежавю. Если она была хорошо знакома с услугами детективов, то иметь дело с подобного рода бумагами ей приходилось только раз. Мама тогда сильно злилась, кричала, что больше позора не знала и доказывала папе, что с этим нужно делать, и если так будет и дальше, то нас пустят на смех. Отец спокойно опускал руку на её плечо и говорил, что мы обязательно всё исправим. Полли слёзно умоляла их не делать этого, не рушить её жизнь, а просто оставить всё, как есть. К слову, ни один из их разговоров так и не обошёлся без её слёз. А через пару дней на столе шерифа Келлера лежало заявление, написанное от имени несовершеннолетней Полли Купер о сексуальном насилии со стороны совершеннолетнего Джейсона Блоссома. Так было в мире взрослых. А для подростков всё было по-другому. И пока взрослые продолжали решать проблему своим путём, сами Полли и Джейсон даже не подозревали о том, что скоро им придётся встретиться в зале суда, вот только они будут по разные стороны баррикад. По плану родителей они до последнего будут в неведении, да только младшая Купер испортила их планы. Была уже ночь, когда шестнадцатилетняя Бетти тихо пробиралась мимо отцовского кабинета к лестнице на второй этаж, и ей точно удалось бы провернуть это за пару минут, да только кое-что заставило её задержаться и прислониться к закрытой двери. Элис с Хэлом что-то бурно обсуждали и ей потребовалось пару секунд, чтобы подключить всё своё внимание к их словам. На следующее утро Купер младшая попросила своего друга Кевина достать хотя бы копию того заявления и пробовать узнать дату заседания. Она помнит, как дрожали холодные пальцы, когда приятель передал ей чёрно белые листы. Ещё она помнит, как держа те же бумаги плакала её старшая сестра, а Джейсон обнимал её и уверял в том, что всё будет хорошо…наверное… Стряхнув с себя остатки воспоминаний, она, наконец-то, взглянула на само содержание документов. Всё, что удалось собрать детективу. К первому листу скрепкой была прикреплена пара фотографий молодого парня в чудаковатой шапке. Элизабет быстро пробежалась взглядом по строкам. На самом листе значилось: Джагхед Джонс полное имя Форсайт Пендлтон Джонс III…