Ожерелье

      Сехмет летела уже несколько дней и была благодарна Рамзесу, полетевшему с ней, за то, что сменял её и, пока она спала, продолжал следовать курсу. Воин был молчалив и задумчив, но охотно вступал в беседу с племянницей Ра. В основном они говорили о деле: о том, кого Сехмет должна отыскать, что сказать, как найти составные части ожерелья; иногда они размышляли, как себя сейчас чувствует Ра, что творится в Египтусе, как продвигаются дела у Кефера и Эксатона. Когда до назначенного места оставалось всего лишь два дня пути, Сехмет в разговоре вдруг сказала:       – Меня больше беспокоит, справляется ли Гиксос с раной Кефера.       – Гиксос и с собой не справляется, – заметил Рамзес с какой-то странной интонацией.       – Ну да-а, – Сехмет откинулась на спинку кресла. – Все знают, что вы уже три месяца не разговариваете. А я бы даже сказала, что избегаете друг друга. И знаешь, это странно.       – Не странно. У нас с ним такое достаточно часто происходит, – ответил Рамзес, нахмурившись. Ему было неприятно вспоминать об этом.       – И даже в войну? – Сехмет подняла брови, кокетливо удивляясь.       – И даже тогда, – подтвердил Рамзес со вздохом. – Только вот на три месяца мы никогда не прекращали общение, – он крепче сжал руль.       Сехмет смотрела на него долгим пронзительным взглядом, потом отвернулась и задумчиво посмотрела на песчаное море. Оно проносилось под ними с большой скоростью, и глазу не на чем было остановиться.       – В Тёмной пирамиде мы ссорились из-за своих амбиций, самоуверенности и желания выслужиться перед Эксатоном. Но вы с Гиксосом, – она подняла брови и пристально посмотрела в глаза Рамзесу.       – Из-за какой-то ерунды, – ответил воин, отводя взгляд, и стал смотреть вперёд. Он долго молчал, но потом сказал: – Это было глупо, даже очень. На следующий день я хотел помириться, но он на зло мне стал вести себя как мальчишка. Он нарочно выводил меня из себя, потому что при ссоре я… так и назвал его – мальчишкой… Не успевал я опомниться, как Гиксос снова старался меня разозлить. Я знаю, он это делал лишь потому, что сам был очень зол на меня. Но я не мог найти слов примирения после всего.       – Рамзес, извини, но это глупо. Вы поссорились из-за чего-то более серьёзного, верно?       – Верно. Но теперь, когда мы даже перестали разговаривать, я не знаю, как мы помиримся. Раньше мы могли не разговаривать максимум неделю, а потом всё проходило. Но сейчас всё намного серьёзнее, – воин снова вздохнул.       – Как закончим поручение, я вас заставлю помириться, – пообещала Сехмет, беря управление кораблём.

***

      Они прилетели к небольшому, но пышному оазису и сразу заметили несколько красивых шатров и палаток – такие были только в Древнем Египтусе. Они остановились неподалёку от них и направились туда. Их приближение заметили ещё тогда, когда они летели по воздуху, а потому несколько солдат встретили их. Рамзес заметил, с каким удивлением они смотрят на Сехмет, а львица попросила проводить их к управляющему этим небольшим палаточным городком.       Когда воинов Египтуса подвели к самому большому и красивому шатру, из него вышли три женщины, одна из которых была рыжей антропоморфной кошкой, а вторая белой антропоморфной львицей. Пожилая женщина между ними обратилась к львице:       – Луна, посмотри-ка, кто это. Мне кажется, тебе будет приятно их присутствие, – с улыбкой добавила она.       Луна, полное имя которой было Хатхор-Луна, подошла к воинам Золотого города, и они с удивлением увидели, что она просто копия Сехмет, только старше. Львицы с изумлением рассматривали друг друга, но потом Луна, словно не веря, спросила:       – Сехмет? Это ты?       – Мама?       Луна сорвалась с места и обняла дочь, сильно прижав её к себе. Потом осмотрела её и с восхищением сказала, какая она стала взрослая, сильная и красивая. Белая львица пригласила всех в шатёр, куда две её спутницы уже вошли, но солдаты предпочли остаться с теми, с кем были одного ранга.       Кошка восседала на подушках, а женщина на стуле – у неё была царская осанка, и сидела она как царица, но при этом выражение её лица было мягким и добрым. Луна пригласила дочь и Рамзеса сесть на подушки и сама устроилась рядом с ними.       – Ну что, Луна, нашлась твоя дочь? – подмигнула кошка.       – Да, Менхит. Она нашла меня. И тебе когда-нибудь удастся увидеть свою, – ответила белая львица. Воины подметили, что одежда женщин очень похожа, но они уже знали, с кем сидят рядом.       – Так, Сехмет мы знаем, – продолжала Менхит, – а кто её спутник?       Рамзес встал, поклонился и представился. Кошка долго рассматривала его, а потом спросила с хитрым выражением лица, не являются ли гости парой. Сехмет и Рамзес опешили от такого заявления и наперебой поспешили разуверить женщин в этом, чем вызвали их смех. Ничего не понимая, девушка и разведчик переглянулись, но спокойно смотреть друг на друга почему-то уже не могли.       – Так, Хатор, где твои фрукты? – спросила Луна.       – Подожди, сестрёнка, сначала узнаем цель визита наших гостей, – мягко ответила женщина. – Ра никогда прежде не посылал воинов к нам, с самого переноса Египтуса сюда.       – Моя царица, – начала Сехмет, но сразу же была перебита Хатор:       – Давай-ка без этих официальностей, Сехмет, ты моя племянница, а мы с подругами не любим, когда между родственниками и близкими друзьями ведутся такие официальные разговоры.       – Тётя, после того, как вы нас покинули, дядя был вынужден удалиться в усыпальницу и вернулся к бодрствованию только полгода назад.       – Что же всё это время было с Египтусом? – удивлённо спросила Хатор.       – Война между Эксатоном и Кефером, поиски Последнего фараона Земли. Полгода назад всё это прекратилось, в Египтус вернулся мир.       – Что… что с моими сыновьями?       – Эксатон женился на Метит, Кефер правил вместо отца, а теперь… – Сехмет посмотрела на Рамзеса, но тот дёрнул плечом, говоря, что она свободна в выборе слов, – немного скучает. Хотя не так давно дядя затеял посылать братьев на охоту, там Кефера немного ранило. Но сейчас они ищут Рею. А мне поручено собрать ожерелье, которое могло бы восстановить силы Ра.       – Рею? – переспросила Менхит.       – Ожерелье? – удивилась Хатор. – Зачем ему это ожерелье?       – Ра смертельно болен, а Апофис просыпается, набирает силы.       Хатор побледнела. Потом встала и, скрестив руки на груди, вдруг стала золотой. Увидев удивление гостей, она пояснила, что именно из-за её способности и придумали браслеты, способные облачать воинов в доспехи.       – Пойдёмте, – сказала она после минутной паузы. – Ожерелье по частям хранится у нас, у Реи главный камень, ещё два были у Ра. Если моему мужу грозит смертельная опасность, я готова вернуться в царство. Вы со мной? – обратилась она к сестре и подруге.       – И тебе не стыдно спрашивать? – Луна посмотрела на неё с укором.       – Пошли, – прибавила Менхит. – Не будем терять время.