Когда плачет дождь

Я шел по пустынной улице, выслеживаю свою жертву. Кто-то, наверное, подумал, что я маньяк, это не так, в этом мире это будет мое первое убийство. Мужчина обернулся, наши взгляды встретились. В его глазах было презрение, на лице появилась злорадная ухмылка. Он знал, что я не буду ничего не помнить, что он останется безнаказанным, но он ошибся. Я ничего не забыл, я помню, и я отомщу. - Демон, а мне как раз надо пар выпустить. – Вокруг кроме нас никого не было. Грязная улица, на такие я редко захожу, опасно. Пришло время моей игры. Пытаюсь изобразить страх, улыбка жертвы стало еще шире. В паре шагов от меня виден вход в темненький проулок, я знал, что там будет тупик, по видимому мой обидчик тоже. Тупик, бежать некуда, на моем лице виднеется ужас, и лишь я один знаю, что это всего лишь маска. - Ну что, крысеныш, вот ты и попался. – Я чувствовал, как он, ухмыляясь, смотрит на мою спину, я кожей чувствую все его темные мыслишки. Маска спадает, на моем лице ехидная, не детская улыбка. В этот момент, если бы я увидел себя со стороны, то не раздумывая, назвал себя демоном. Глаза изменились на звериные, когти и зубы начали расти, полосы на щеках стали видны ещё сильнее. Выражение превосходство сменилось ужасом, охотник стал жертвой. - Во имя Джашина! – Мой голос нельзя было назвать детским, это рычание вообще нельзя было назвать голосом. Я рванул на свою жертву, времени рисовать треугольник, вписанный в круг, не было, на правой руке покачивалась цепочка с этим символом, символом безумного бога. Рука легко пробивает грудную клетку, кости не мешаются, я вообще их не ощущаю. Сжимаю руку, я чувствую последние удары этого, уже ненужного органа. Кровь течет по руке, грязная кровь, серебристый метал покрывает багровый налет. Руку окутывает красная жгучая чакра, которая сжигает плоть вокруг моей руки, в голову бьет запах паленой плоти, тело сгорает на глазах. - Жертва принята. – Голос Джашина раздается в голове, за которым следует безумный смех, сумасшедшего бога. Голова кружится, переулок, кучка пепла, бывшая когда-то человеком, всё вокруг расплывается, и я погружаюсь в темноту. - Мама, прости, я не хотела… - Моя маленькая девочка, Аме, не плачь, всё хорошо. Ты ни в чем не виновата, я готов еще сотни, тысячи раз умереть, лишь бы ты была жива. Я был здесь, в нашем старом доме, в гостиной на диване сидели мои девочки. Как же мне больно видеть их такими печальными. Моя любимая Ино, пожалуйста, улыбнись, ведь я так люблю твою улыбку. Курама, старина, поддержи их, объясни им всё, ведь я их так люблю. Злость уходила, как только я их увидел… - Ну как тебе мой подарок? Ты рад увидеть два своих солнца, правда, на них сейчас нашли тучи, света стало меньше. Ты только посмотри, какие души, этот урожай будет так жаль собирать. – Снова голос Джашина, так это и есть его подарок. Спасибо, всё же, пусти они в печали, пусть моё сердце обливается кровью, но я рад, что их увидел, живыми. Краски вокруг расплывались, как будто только что нарисованную картину облили водой. Вновь темнота, я точно не мог сказать, сколько она продлилась, может быть, мгновение, а может и вечность. Яркий свет режет глаза, бескрайнее белое пространство, силуэт Джашина, обрамленный тенями, стали виднеться отчетливее. Перед глазами пронеслось прошедшее событие. Я не мог поверить, что получал удовольствие от убийства. Да, я мог мстить, но радоваться чужой крови на своих руках. - Хи-хи-хи-хи, вижу, тебе понравилось, данное действие. Не переживай так сильно, подумаешь, понравилось ощущать чужую кровь на своих руках, адреналин, эмоции, я всё понимаю. Не беспокойся, ты не такой уж и плохой. Традиционно, первая жертва происходит под моим прямым контролем, я просто убрал в сторонку твою совесть, заняв её место на время. Ты думаешь, что достаточно просто убить, сказав «Во славу Джашина»? Первым убийством мы должны закрепить связь, что и произошло. Было много фанатиков, которые увидев моих жрецов, вырезали целые деревни, закалывая невинных людей. Помнится, в твоем времени пару таких сект вырезал Хидан. - Слова Джашина задевали какие-то струнки в моей душе, за его безумством скрывалось что-то родное, непонятное, но такое знакомое… Я снова был в том самом переулке, от пепла еще поднимался легкий дымок, чакра лиса в нем совсем не ощущалась. Порыв ветра, поднявшейся неизвестно откуда, развеял пепел по переулку, следов больше не оставалось, но я был готов поклясться, что слышал легкий смех Джашина, и пронзающий душу крик, моего обидчика.