Закон подлости Вейлона Парка

      — Джереми, мы должны это сделать! Этот придурок умудрился опозорить меня в первый же чертов день, так я еще и платить ему должен! — Майлз сплюнул, упрямо уставившись в лицо своему собеседнику, который явно не слушал его в данный момент. — Поставим на место, он сам платить мне будет… Ты видел вообще этого ботана?       Джереми Блэр равнодушно глянул в сторону Апшера, который маячил перед его носом уже минут десять и умудрился сильно ему надоесть. У него в голове были совсем другие мысли, и разборки с каким-то первокурсником были среди них далеко не на первом месте. Он докурил очередную сигарету и отбросил ее в сторону, прямо под стену, к которой прислонялся спиной. Здесь, в этом тихом арочном проходе между двумя корпусами редко кто-либо ходил, и поэтому поймать Джереми на курении не могли.       — Короче, у меня нет ни сил ни желания беспокоить парней по такому пустяку, тем более в начале года. Сам знаешь, как некоторым из них дается учеба здесь… — он чуть улыбнулся, хотя глаза его оставались все такими же скучающими. — Я-то ладно, а вот если кто-то из них попадется, или этот Парк опять настучит — проблем не оберешься… Поэтому разбирайся с ним сам, Апшер. Или ты только на машине людей сбивать не боишься?       Сказано это было без доли упрека или издевки, но Майлз прямо почувствовал, как лицо ему заливает выдающая с головой краснота. Ну вот еще! Блэру не нужно было кричать или смеяться, чтобы заставить кого угодно чувствовать себя неловко. И за это его многие боялись и уважали, его мнение всегда считалось чем-то вроде авторитета в определенных кругах, и Майлз Апшер был рад, что ему удалось так просто влиться в их компанию еще с колледжа. И одной из причин его поступления именно в этот университет стало присутствие здесь его друга Джереми вместе с «группой поддержки», состоящей из ребят третьего-четвертого курсов. Блэр знал, как выбирать себе друзей. Они были не такими уж и выдающимися личностями, даже в плане учебы (в отличие от него самого, отлично разбирающегося во всех предметах), доходов (многие были ему попросту должны) и популярности среди студентов (принадлежность к «крутой» компании давало несколько баллов к персональной значимости на фоне всех остальных), короче говоря, у Майлза были причины нахождения рядом с ним. Но теперь он явно почувствовал эту огромную пропасть, которая всегда будет существовать между ними. Он ведь просто первокурсник. Ничего более.       — Ну-у-у, я мог бы конечно… — Апшер постарался не выдать себя, притворившись, что ему попросту некогда, а так бы он конечно и запросто, но вот дела… — Просто подумал, что у таких профессионалов это получится гораздо… Эффективнее.       — Глупости, мы таким не занимаемся. Уже давно… — Блэр отвернулся, будто высматривая кого-то. Врать у него получалось очень правдоподобно. И не удивительно. Кто как не он умудрялся водить за нос весь преподавательский состав во главе с ректором, убеждая их в своей безгрешности и прекрасной учебе, в то время как считался чуть ли не самым отъявленным любителем покурить травку и хорошо выпить? Да, у Блэра был талант по запудриванию мозгов, и это понимали все, у кого еще существовало какое-никакое зрение.       — Да? — будто поверив и расстроившись отозвался Майлз.        — Да… — Джереми вдруг переменился в лице, так резко, что Апшер на секунду поверил даже, что тот согласится. — Кстати, Апшер! Ведь это отличная возможность для тебя поставить себя на нужное место! — У Блэра аж глаза загорелись от предвкушения. — Докажешь всем, что просто так не позволишь себя унижать. А хорошая репутация с первого курса еще никому не вредила. Твоя выходка с машиной конечно привлекла внимание, но это было лишь случайным совпадением, о котором все быстро забудут. Так что если хочешь приобрести себе имя, — тут он многозначительно посмотрел ему в лицо, — сделай все сам, будь мужиком.       Майлз только успел кивнуть, потому что Джереми позвонили и он спешно удалился, не сказав больше ни слова. Апшер почувствовал себя глупо: он выставил себя трусом перед самим Блэром, и это к добру не приведет… А если тот еще и растреплет о готовящейся драке, то Майлз точно попал… Короче, до начала пар он так и не придумал, как выкрутиться из этой ситуации.       А Парк тем временем как на зло вечно был у него на виду. Очень старался, отвечал на все вопросы, хотя учебный год только начался, не всегда правильно, сильно волновался, но отвечал, за что и получил похвалу. И каждый его ответ все больше бесил Майлза, будто ему это было сродни личного оскорбления: этот чертов выскочка должен сидеть ниже травы, но вместо этого будто специально выпендривается…       — Мистер Апшер? Может перестанете витать в облаках и, наконец, ответите на последний заданный мною вопрос?       Майлз вздрогнул и оглянулся. Он настолько погрузился в свои мысли, что как-то потерял нить лекции, прослушал обращенный к нему вопрос. Да еще и полуденное сентябрьское солнце, как назло светившее сейчас прямо в их окна, согревало и расслабляло, просило бросить все и пойти прогуляться…       — Да? — тупо переспросил он. — Извините, я просто…       Профессор засмеялся, а за ним и все остальные.       — Вам повезло, ведь вы единственный, чью фамилию я знаю в самом начале семестра! Надеюсь, не стоит объяснять, почему?       Апшер покачал головой. Ему уже было стыдно, но предыдущая мысль еще не отпустила, и он рассеянно обводил взглядом аудиторию, не понимая до конца, что произошло. Столкнулся с победоносным взглядом Парка — стало противно, даже немного обидно, что ли… Нет, ну теперь-то он точно нарывался!       — На вашем месте, Майлз, я бы не гордился подобной скверной репутацией и постарался как-нибудь реабилитироваться, что ли… — преподаватель все не отставал, — а не спал на первой же лекции по анатомии! Вы ведь будущий работник медицины…       Дальше Апшер особенно не прислушивался, ведь профессор ушел в своих рассуждениях о предназначении врачей куда-то совсем уж далеко от темы занятия и, к счастью, так же далеко и от его, Майлза, персоны. Он даже вдруг подумал, а не сходить ли ему проветриться сейчас, а третью пару пропустить… Нет, тогда у Парка появится больше причин злорадствовать. А все остальные могут попросту вообразить себе, что Апшеру слишком стыдно появляться среди однокурсников после такого выговора. Поэтому он четко решил для себя, что не будет прогуливать, чтобы не давать им такой возможности.       Но боевого настроения хватило ненадолго. Он не прогулял, нет, но и участия в ходе лекции все так же не принял, тупо наблюдая за солнечными лучами на стенах. День вышел совсем уж скомканным… ***       — Не скажу, что сильно соскучился…       Вэйлон Парк из настоящего изо всех сил старался не отводить взгляд от лица начальника, но не смог: это было ну очень странно, особенно принимая во внимание их прошлое. Перед глазами вереницей проносились эпизоды из его юности, но он старательно гнал их от себя, ибо сейчас явно было не лучшее время предаваться ностальгии. Что уже случилось — не исправить, и смысла в выхватывании каких-то флешбеков абсолютно никакого, тем более, спустя почти десяток лет.       — Знаете, я все же предпочел бы не вспоминать… — продолжил Вэйлон, смотря куда-то повыше головы Апшера, стараясь подумать о чем угодно, хотя бы об этих безвкусных решетках на окнах, но только не о его странной прическе, которая выдавала истинную Апшерскую натуру (и заставляла вспоминать еще больше). — И сейчас имею полное право на уважение и соблюдение трудового этикета. — закончил он ровным, более-менее, голосом.       — А что, могло быть иначе? — так же ровно спросил его Майлз. — Или вы надеялись, что спустя столько лет я не изменил своего к вам отношения? Бред, мистер Парк. Выкиньте эти детские сопли из головы. Я оставил вас, чтобы подписать документы об окончании вашего испытательного срока, который уж слишком затянулся, как по мне. — он подвинул к нему несколько бумаг, которые, видимо, и искал все время на столе.       Парк снова почувствовал себя дураком. Неудивительно, что Апшер на короткой ноге с Джереми Блэром. Унижать не унижая — это у них явно общее.       Он подписал все необходимое, почувствовав, что вроде бы должен быть благодарен Майлзу, но не смог выдавить из себя ни слова в этом направлении. В первый же свой день он умудрился вытащить Парка из испытательного срока, вот только явно из своей собственной выгоды, хотя пока что неясной. Вэйлон отметил его самодовольное выражение лица, когда покидал кабинет — что было у Апшера в этот момент на уме? Сто процентов — ничего особенно хорошего.       За дверью он неожиданно столкнулся с Лизой, которая будто только его и ждала. Здесь, в этом темном коридоре, она будто светила ему своей приятной улыбкой и лучистыми глазами. Девушка была действительно красива, этого у нее было явно не отнять.       — Ну что, как прошло? — она подошла к нему, со странным выражением лица — смесью легкого беспокойства и будто бы едва сдерживаемой веселости. — Чего он там тебе наговорил? Отчитывал?       Вэйлон отметил это ее странное состояние и не сразу догадался, почему той весело.       — Да нет, вроде… Освободил меня от испытательного срока, только и всего. Хотя для меня это более чем странно, поверь…       Про все остальное он предпочел умолчать. Уж кто-кто, а Лиза была последним человеком, с которым хотелось бы обсуждать их общее с Апшером прошлое. Он даже голос понизил, хотя в этом коридоре пока никого не было. Хотя, в глубине души, Вэйлон был уверен, что в «Маунт-Мэссив» тебя могут услышать из любой точки и любого угла, особенно такие как Трагер: ну узнавал же он как-то про все его рабочие косяки, даже те, о которых никто не мог слышать или знать!       — Ну так это же прекрасно! — они уже шли вдоль по коридору к лифту. — Мне кажется, доктор Апшер очень хороший человек и специалист, мне нравиться его рабочий план… Конечно, странный немного, но кто тут не странный! — она засмеялась, а Вэйлон только вид сделал, что ему смешно. О предстоящей работе с Майлзом у него были не столь радужные представления.       «Да уж, странный… Знала бы ты о его «странностях», не говорила бы так спокойно…»       — Кстати, есть планы на выходные? — Элизабет будто не замечала его подавленного состояния, продолжая беззаботно болтать. — У меня все воскресенье свободно, можем куда-нибудь сходить…       — Я бы с удовольствием, вот только работа для Трагера… Сама понимаешь, если я не сдам ее во время, то даже доктор Апшер меня не спасет… Извини. — Парк произнес это, скорее, по инерции, будто заученный текст.       — Да? — по лицу мисс Бейкер пробежала легкая тень, но Вэйлон этого не заметил. — Опять? Ну ничего, еще погуляем! — она улыбнулась ему и вышла на следующем же этаже. Вместо нее зашли сразу несколько незнакомых ему работников, будто еще больше оттеснив своими спинами Парка от Лизы. Даже приятный аромат ее цветочных духов, и тот быстро был перебит запахом какой-то химии, которой насквозь пропитались халаты этих незнакомцев.       Вэйлон теперь думал совсем о другом, ему было не до прогулок. Тяжелый день сказывался, и он прислонился к боковой стенке лифта, уперевшись взглядом в одну точку. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться дома, но впереди еще полдня работы… ***       Парк из прошлого уже битый час клевал носом над книгой: было уже довольно поздно, а знания никак не хотели наполнять его голову. Наоборот, несложные, на первый взгляд, химические законы, ускользали из внимания, словно мокрые рыбины из рук. Рыбины… Парку почудился шум моря, такое приятное тепло песка… Стоп, он что, уснул?       В университетской библиотеке было девственно пусто и чисто. Ну конечно, от начала учебного года прошла всего неделя — поди поищи дураков, что будут заниматься по ночам, да еще и здесь? Парк дураком себя не считал, его не учитывайте.       Но сидение было такое мягкое, а свет ламп на столах таким уютным, что думать о реактивах хотелось меньше всего. Вэйлон приподнял голову с книги, на которой и задремал: на часах было одиннадцать тридцать ночи.       — Могло быть и хуже… — пробормотал он, размышляя, как затолкать в голову еще три параграфа, которые, как назло, состояли будто из одной латыни. Рядом высилась небольшая горка учебников и тетрадей, но Парк почти не замечал, что вот-вот столкнет ее локтем.       «Хорошо, что библиотека круглосуточная…»       Но провести всю ночь здесь было даже для него слишком круто. Поэтому наплевав на окончание главы, он с немалым облегчением захлопнул книгу. Сколько часов он тут провел? Никак не меньше шести, если не брать в расчет получасовой перерыв на ужин… Побросав кое-как свое имущество в сумку, Вэйлон тихо пошел к дверям, стараясь сильно не стучать каблуками, чтобы не привлекать внимание дежурного работника. Но тот не обратил на него внимания — он явно и сам был в полусонном состоянии.       Библиотека находилась в отдельном от университета корпусе, чуть в отдалении. Место действительно было красивым — перед библиотекой была небольшая площадь, освещенная фонарями и с небольшим неработающим фонтаном в центре. Отсюда открывался неплохой вид на остальные корпуса, сейчас совсем темные, ни одного светлого окна.       После теплого и даже слегка душноватого библиотечного воздуха, прохлада осеннего вечера приятно бодрила, поэтому Парк быстро растерял остатки сна. Он быстро спустился по ступенькам к остальным корпусам и, решив сократить дорогу, направился к уже знакомому, но так мало используемому проходу. Думал он только о химии, пытаясь припомнить, о чем же он читал час тому назад, поэтому фигуру, что прислонилась к стене арки, заметил в самый последний момент, когда уже вошел под полукруглые своды.       — Ой!       Парк чуть было не врезался в кого-то, отступив на шаг, и вскрикнув от испуга. Затем почти по инерции включил фонарик на телефоне и направил на неожиданную преграду, уже готовый бежать: но незнакомец и не собирался нападать: он принялся заслоняться руками и ворчать, а потом и вовсе откинул капюшон:       — Убери фонарь, хорош в лицо светить! — недовольно пробормотал Майлз Апшер, махнув на него рукой. — Кто же знал, что ты так поздно по библиотекам шляешься…       — Что? — Вэйлон медленно опустил телефон. Все вокруг снова погрузилось в темноту.       — Что слышал… — голос Майлза звучал уж очень недовольно и даже, кажется, обиженно. — Хотел тебя встретить, но уснул… Черт, Парк, тебя даже побить нормально не получилось…       Вэйлон не сразу понял, что тот хочет сказать, шутит Апшер, или нет. Он все еще был готов к бегству пару минут, а потом понял, что бить его не собираются и слегка осмелел и даже хихикнул: уж больно комично выглядела вся эта ситуация.       — Надеюсь, это просто глупая шутка. — в конце-концов произнес он. — Апшер, тебе что, делать больше нечего?       Майлз упрямо тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось выслушивать нотации этого выскочки.       — Короче, Парк, давай так, ты никому не скажешь о том, что сегодня случилось, а я не буду тренировать на тебе удары — идет? — Майлз зевнул и снова накинул капюшон толстовки, будто пряча от него лицо, хотя в темноте его и так толком не было видно. — Если бы я не так устал караулить, валялся бы ты уже на земле…       — Долго же ты храбрости набирался! — съязвил Вэйлон. — Неделя прошла, как-никак…       — Заткнись, а то я выполню свою угрозу. — в голосе Апшера не прозвучало и тени злобы или неудовольствия, скорее, разочарование и нетерпение. — Так мы договорились, или нет?       — Ну ладно… — Парк совсем осмелел и даже приблизился на пару шагов. — Тогда и у меня есть условие: ты больше не будешь пытаться подставить меня на занятиях. А то меня конкретно достали твои выкрики с места. Идет?       Апшер действительно не нашел ничего лучше, чем мешать Вэйлону «умничать», как он это для себя называл. Либо он пытался, будто невзначай, слишком громко отпроситься выйти, либо пытался сам вставить свое слово, предолгая другой ответ (не важно, верный, или нет), либо просто напросто начинал шептаться с кем-то из ближайших соседей, но так, чтобы шепот его был довольно отчетливо слышен половине аудитории. В рамках разумного, конечно. Ведь ему очень-очень не хотелось получить очередное замечание.       — Кто тебе сказал, что я пытаюсь мешать? — Майлз сделал вид, будто услышал только что несусветную тупость.       Повисло молчание. Вэйлон упрямо глядел на него, слегка приподняв брови. Почему-то Апшеру вдруг стало неуютно и он отвел взгляд.       — Ладно…       — Ну и хорошо. А теперь, мне пора домой. — Вэйлон решительно двинулся мимо, радуясь внутри себя: все же хоть что-то, наконец, сыграло в его пользу.