Закон подлости Вейлона Парка

      Да, Вэйлону Парку хотелось спать. Очень. По дороге на работу он уныло клевал носом, размышляя о тщетности бытия и той крайней скуке, в которой сегодня представала перед его глазами природа. Осенняя сырость, туман, пробирающий до костей холод… Даже обдуваемые всеми сквозняками коридоры «Маунт-Мэссив» показались теплым раем, по сравнению с этой промозглостью. По ступенькам взлетел, кое-как закрывая зонтик и думая о том, что доктор Апшер явно не станет просыпаться в субботу так рано. А если и станет, то приедет на своем красном джипе со всем комфортом и даже ног не намочит.       В лечебнице, как и ожидалось, народу было не в пример меньше. Только дежурные и охрана — вот и вся «Маунт-Мэссив». Ну, еще пациенты, разумеется. Им отгул никто не давал. Поднимаясь в ординаторскую, Парк только и мечтал о кофе-машине и как минимум получасовом сне, пока Его Величество Майлз изволит прибыть на работу. Диван в комнате отдыха был такой мягкий, а кофе такой согревающий, что ни о чем другом думать попросту не получалось.       По закону подлости, облом ждал его уже двадцать минут. ***       Сказать по правде, Майлз Апшер и не уходил из лечебницы домой. Он провел ночь тут, ни разу не сомкнув глаз, выпив, наверное, штук десять энергетиков. Когда все вчера вечером разошлись, он еще сидел, сказав, что хочет остаться на дежурство. Начальство ему не особенно поверило, ведь теперь Апшер был под особенным контролем, но учитывая, что у него не было доступа к лабораториям, разрешило. Ну еще бы — сам вызвался дежурить.       Блэр тоже в тот день засиделся, но вовсе не из высоких моральных качеств или добродетели. Ему очень нравилась идея отомстить Трагеру за подставу с лабораториями и заодно за свой проигрыш. Всю неделю Джереми ходил хмурый, но стоило Апшеру рассказать план мести — настроение тут же поползло в гору. Он терпеливо дождался вечера пятницы, сидя в своем кабинете и особенно не отсвечивая. Была, конечно, возможность, что Трагер попросту не уйдет на выходные, но она была равна числу немногим выше нуля.       Итак, как и ожидалось, Ричард ушел за пять минут до конца рабочего дня — у него были грандиозные планы на эти выходные, которые включали в себя все, что он так страстно любит: деньги, выпивка, женщины… В «Маунт-Мэссив» ему не сиделось. Апшер наблюдал как тот уходит из окна ординаторской, которое как раз выходило на главный вход. И как только его машина скрылась из виду, Майлз навестил Джереми и они долго беседовали, прерывая разговоры внезапными всплесками хохота.       — Думаешь, это надежно? А если узнает?       — Не узнает. Главное, чтобы охрана меня «не заметила». Это ты мне устроишь.       — Да, но учти, мои бюджеты не железные… — Блэр беспокойно поерзал на своем кресле, в уме уже подсчитывая, во сколько это ему обойдется. — Я, конечно, рад буду помочь, но…       — Затем — камеры, — Майлз пропустил последний комменарий Блэра мимо ушей. — их придется временно отключить — тут в игру вступит дежурный, с которым я уже договорился. Ты заплатишь.       — Я? Но…       — Дальше. Я провел немало часов, разбираясь в во всех схемах лифта, и его ручного управления, а еще наконец побывал в нашей лифтовой — ты бы видел, сколько там пыли! Помнишь ведь, что на выходные лифт отключают, а лифтер не выходит на работу (хотя по-моему, он и так не работает особенно) — я за субботу успею там кое-что подправить, останется только дождаться, пока туда войдет Ричард — ты проследишь и позвонишь.       Блэр попытался вставить слово протеста, но Майлз был настроен решительно, поэтому не стал перебивать, а просто слушал, думая, не сильно ли эта вся затея сможет ему навредить.       — Осталось самое главное — выпивка. То, что Трагера не убьет, но жизнь сильно подпортит. — Майлз продемонстрировал небольшую ампулу. — Давно пора поставить этого придурка на место.       — М-м-м, слабительное! — Джереми ехидно осклабился. — И что, прямо все его запасы испортишь?       — Да. — Апшер был непреклонен. — Даже самые дорогие. Пусть потом побегает, а я посмеюсь. Будет знать, как иметь со мной дело.       Джереми Блэр внутренне ликовал, стараясь сохранить серьезное лицо. В его жизни ему явно не хватало легкого экстрима в последнее время, да и «Маунт-Мэссив» точно еще не скоро забудет орущего благим матом Трагера в лифте. Можно будет потом его этим шантажировать. А если еще и на видео заснять… Хотя, это явно сделают и без него. ***       И вот, суббота настала. За ночь с пятницы, Майлз успел сунуть свой нос в «секретный» шкафчик Ричарда, а заодно прихватил кое-что оттуда, что необходимо было для еще одной «невинной шалости», с которой начинались его планы по поводу Парка. Изо всех сил гнал от себя мысли о сне и о том, какое веселье начнется ближе к вечеру. Нужно было ничем не выдать себя, чтобы Вэйлон и не подумал на него в час «икс».       — О-о-о, кто это явился… — процедил Апшер сквозь зубы, удовлетворенно разглядывая мокрого, злого и не выспавшегося Парка. — И, что самое удивительное, почти не опоздал. Похвальное стремление работать.       — Доброе утро. — бросил лаборант, скидывая куртку. — Не ожидал, что ты тоже так рано явишься.       Вэйлон решил, что не будет с ним расшаркиваться, ибо день и без того был говно.       — Что за фамильярности, Парк? Я ведь еще твой начальник, не забыл? Даже по субботам, если это играет какое-то значение. — Майлз засмеялся, а у самого внутри разгоралось яростное желание воткнуть этого идиота лицом в стол.       — Великодушно прошу прощения, босс! — издеваясь, нараспев отреагировал последний, накидывая халат. — Мне бесконечно стыдно перед вами!       — Ладно, заканчивай эту комедию. — Апшер резко посерьезнел, и протянул ему медицинские карты. — Вот, заполнишь все оставшиеся со вчера истории болезни, потом внесешь данные в электронное хранилище. А еще из архива звонили, им нужны лишние руки, чтобы рассортировать старые документы.       Парк только вздохнул. Ну конечно, а чего еще он мог ожидать.       — Хорошо, все сделаю. — угрюмо бросил он, просматривая карты и мысленно проклиная всю эту «Маунт-Мэссив» от крыши и до фундамента. И понимая, что за этим последует, скрепя сердце, спросил:       — Что-то еще?       — Да… — Майлз отошел к шкафу, что-то там отыскивая. — Потом загляни в лабораторию 23, что на шестом. Там тебя ждет материал для новой исследовательской работы.       Точно! Вэйлон и думать о ней забыл. Ведь после того доклада, что курировал Трагер, сложно было ожидать, что ему не зададут еще. Конечно, все на исключительно добровольных началах, но вы уж извольте сделать, иначе… Парк и не заметил, как его снова нагрузили, на сей раз чем-то про банальным, связанным с седативными препаратами.       — Точно… — проговорил он, даже не пытаясь скрыть своего неудовольствия. — Спасибо, что напомнили.       — Всегда пожалуйста! — Апшер внутренне ликовал. Теперь осталось только дождаться, пока этот недотепа доберется до реактивов и тогда… Эта картина будет великолепной. Незабываемой.       Как только Вэйлон вышел в коридор — послал Апшера, послал работу и весь этот день в целом далеко и надолго, почти выкрикнул и скрылся оттуда быстрее, чем затихло эхо. Все равно его никто не смог бы услышать, а даже если и услышали — то не все ли ему равно? Так или иначе, придется заняться делом, иначе даже то, что он тут уже давно и что у них с Апшером старые счеты, не помешает ему его уволить.       «Не-е-ет», — думал Парк, быстро спускаясь по ступенькам. — «Так просто не уволит. Над кем он тогда издеваться будет? Конечно…»       День тянулся медленно. За заполнением историй болезни, потом внеплановым обходом (который опять же поручил ему Майлз), потом — несколько часов работы с электронным хранилищем и, наконец, пыльный архив, где нужно было разбирать почерки врачей прошлых лет, вчитываться в эти длиннющие и сложные названия, от которых хотелось просто уснуть… На это ушло очень много времени, а минуты ползли как черепахи, будто время действительно сегодня шло с остановками.       Так что до лаборатории он добрался еле живым от усталости. Решил, что только создаст вид деятельности, а на самом деле просидит там эти несчастные два часа до конца рабочего дня и свалит, наконец, спать.       Но и тут его ждало разочарование. Оно сидело за столом, где были реактивы, и что-то перечитывало в папке с документами.       — О, Парк! Давно пора. Решил не оставлять тебя один на один с такой сложной работой, присоединюсь.       — Ага… — бросил без энтузиазма Вэйлон, выбирая в большом стеклянном шкафу нужные реактивы.       Майлз будто не обращал на него внимания, пока Парк все подготавливал. Но раз или два Вэйлон ловил на себе его внимательный взгляд, ни разу не придав этому значения. Тем более, он был слишком сонным, чтобы думать еще и об этом. Оставалось только чуть ли не на автопилоте записывать результаты опытов в специальную таблицу, стараясь ничего не перепутать и не упустить нужную цифру.       Вдруг, открыв очередную ампулу, Вэйлон почувствовал странное. Сначала, все было как обычно, но потом… Потом с его глазами что-то случилось, в них резко защипало, он сморгнул, а затем захотелось чихнуть. Он был в маске, но все равно отвернулся — мало ли, что он зацепит при чихании. А когда обернулся, что-то пошло не так.       Сначала, он спокойно продолжил опыт, немного рассеяно сверяясь с тем, что только что написал. Но постепенно, понемногу, он начал ощущать что-то в животе, оно будто распространялось по телу из одной точки, странное тепло, на которое он сразу не обратил внимания, а потом, когда закололо в кончиках пальцев, а руки стали влажными, он оторопело потряс ими, а затем и вовсе снял перчатки.       — Что-то случилось? — Майлз поднял голову от своих записей и растворов. — Ты как-то побледнел, все нормально?       Вэйлон будто и не услышал. Жар добрался уже и до лица, и бледность начала вдруг сменяться покраснением щек.       — Все… Все в порядке, — пробормотал он, расстегивая халат, — просто что-то жарковато стало.       Но жаром все не окончилось. С ним самим, постепенно, очень медленно начали происходить перемены. Жар быстро сошел на нет, подумаешь, раз в пот бросило. Парк быстро вернулся к опытам, но очень медленно, в голову его вкрадывались совершенно посторонние идеи и мысли. Сначала, он снова начал проклинать в голове Апшера, который ни с того ни с сего заставил работать в субботу, да еще и сидит, наглец, бумажки свои перекладывает! Потом — начал вспоминать, что тот его всегда доставал, всегда ненавидел, еще с университета, всегда был занозой в заднице и даже сейчас им помыкает! Ярость начала в нем закипать быстрее, чем жидкость сейчас на спиртовке. Парк вдруг ощутил дикое желание ему врезать, а лучше — придушить, или хотя бы ударить ногой, чтобы больше не терпеть эти темные глаза, которые так и буравят его переносицу…       — Ты чего… Чего вы на меня так смотрите? — едва сдерживая злобу процедил Вэйлон. — Что-то нужно?       — Да нет… Так, просто ты сам на себя не похож… Ну ты работай, ничего страшного.       Но сосредоточиться как-то не получалось. Воспоминания всех апшерских грехов переполняли сознание, хотелось дать им выход, но все, на что он оказался способен, это бросать злобные взгляды в сторону начальника. В итоге, Парк откинул в сторону записи и попытался сосредоточиться на закипании раствора — да куда там! В голову вдруг вперлась та самая сцена с их пятого курса, с выпускного, которую он всегда пытался задвинуть на задний план, но сейчас…       Нет, этого просто не может быть.       Он помнил все. Идеально. И сейчас перед его глазами проносились моменты, который заставили его уши порозоветь с новой силой — вот он, Майлз, рядом, тесно прижавшийся к нему разгоряченным телом… И не только телом. А его губы… Его язык у него во рту и…       — Парк!       Вэйлон будто очнулся ото сна. Оторопело он взглянул на Апшера и вдруг осознал, что хочет это повторить. Нет! Нет, не правильно, глупо, лишнее…       «Я что, пьян?»       Прямо сейчас, ему хотелось повторить это, прямо сейчас, вот на этом диване, столе, около стены, да где угодно…       «Господи, прямо наваждение какое-то…»       — Парк, твою мать!       Майлз вскочил на ноги и очень вовремя — Вэйлон, шатаясь, начал вставать из-за стола и зацепил нетвердой рукой колбы с содержимым. Апшер аккуратно поставил все на место и придержал за локоть Парка, который уже готов был упасть, так сильно у него дрожали ноги. Но не из-за слабости или сильного жара… К его паху вдруг резко прилила кровь, когда он увидел этот взгляд на себе, так близко… Его руки, его запах… Он больше ни о чем думать не мог. В буквальном смысле.       — Вэйлон… — всего на миг Майлз потерял самообладание, всего на миг. — Вэй…       Он знал, что так будет. Но план нельзя было нарушать, ни в коем случае. Поэтому Апшер собрался, резко встряхнул Парка и вдруг расхохотался, что заставило того вздрогнуть.       — Ты что, придурок… У тебя, что встал на меня? — Майлз давился от смеха, брезгливо толкнув лаборанта на диван. — Ты что, хочешь меня?       — Я… — тупо пробормотал Вэйлон, будто слегка отрезвленный этим. — Я не… Ох, черт…       Он вдруг вскочил, и на нетвердых ногах понесся прочь, чуть не развернув стол по дороге. Вслед ему донеслись какие-то Апшерские издевательства, но сейчас было не до этого. Он выдал себя с головой. Его самые тайные, самые отвратительные даже для самого себя мысли каким-то образом вдруг взяли верх… А он это ненавидел. Ох, как он ненавидел все это…гейство.       Залетел в туалет, заперся, плеснул в лицо ледяной водой. Это охладило, но не решило проблему сильного и уже даже болезненного стояка. Ну как так? Что на него нашло? Он что, задремал? Да, наверное так и случилось. Но почему ему так сильно хотелось именно его, этого гада, мерзавца, сволочь… Которая целовала его с языком когда-то. Пиздец.       Пришлось запереться в кабинке и решить эту проблему. Было стыдно, ужасно стыдно, но еще хуже было от собственных мыслей, которых он всегда сторонился. Он ведь жуткий гомофоб, разве нет?       «Видимо, не совсем. Не-е-т, это было всего-навсего совпадение, ничего это не значит, ничего… Я сейчас вернусь в лабораторию как не бывало. Просто вернусь. Но как теперь Майлзу в глаза смотреть? Он же теперь не отцепиться, так и продолжит издеваться, еще и другим расскажет. Точно расскажет.»       В голове замелькали смеющиеся лица Блэра, Трагера, Бейкер… Но и просидеть в уборной вечно он так же не мог, это было бы трусливо, означало, что его задели подколки Апшера и он его избегает. Нет, не бывать этому.       В туалете Вэйлон пробыл от силы минут десять, но ощущалось как целый час. Он вышел и все еще пошатываясь, обреченно побрел в лабораторию.       А Апшеру тем временем было совсем не до смеха. Видеть Парка таким доступным, таким желающим, было очень и очень приятно, вот только собственные мысли по этому поводу постоянно ускользали куда-то прочь от «просто шутки». Да-а-а, заигрались они, конечно. Ну ничего, все последующие шаги плана должны были привести к одному — Вэйлон, сука, Парк осознает, наконец, что кроме Майлза Апшера ему мало кто светит в этой жизни. Ну, а до тех пор… Следовало сохранять лицо.       И когда мистер лаборант перешагнул порог помещения, его уже ждала дежурная саркастическая улыбка и едкие смешки.