Люблю, когда ты краснеешь

— Ого, Макс! А мы и не знали, что твой папик такой… одаренный. Макс роняет спортивную форму и резко поворачивается. На экране ее телефона — сообщение от Марка с фотографией той части тела, которой природа действительно щедро его одарила. Ну зачем присылать это во время занятий? — Лола, тебе никто не говорил, что подглядывать в чужую переписку неприлично? — вмешивается Дейзи Дэннис, пока Макс молча обтекает. Лола фыркает и отворачивается к своему шкафчику. — Спасибо, — шепчет Макс одними губами. — Не за что, — улыбается Дейзи. — Лола вообще хорошая, но иногда невыносима. — Она всё время меня подкалывает на тему Марка, — говорит Макс, когда Лола покидает раздевалку. — И не только Лола. Почему все считают, будто я с ним из-за денег? — Завидуют, наверно, — пожимает плечами Дейзи. — Ведь зрелые мужчины такие замечательные, столько всего знают и умеют… Она мечтательно вздыхает и так же мечтательно выглядывает в коридор — очевидно, ищет мистера Мейнарда, их преподавателя. Дейзи на физкультуре наизнанку выворачивается, когда он на нее смотрит. — Вот бы зрелые мужчины еще знали, когда не стоит отправлять… некоторые сообщения, — само собой вырывается у Макс. — Точно, сообщение, — оживляется Дейзи. — Макс, ты просто обязана ответить. — Что? — Макс едва не падает от такого предложения. — Дейзи, ты же не… — Я абсолютно серьезно, — рушит она все надежды. — Перерыв еще не закончился, ты в самом что ни на есть подходящем месте для раздевания. Почему бы не прислать ему пару фотографий? — Голых? — произносит Макс одними губами. — Дейзи, я же… — Не обязательно голых. Я где-то вычитала, что нужно воздействовать на эротику через эстетику. Думаю, с Марком это сработает. «Еще бы. Наши отношения начались именно так — эротика через эстетику». — Какая часть тебя ему нравится больше всего? — продолжает Дейзи. — Ну… глаза? — Нет, не подойдут. Может, губы? Макс кивает. Нет ничего страшного в том, чтобы сфотографировать свои губы, правда? — Замечательно! — Дейзи берет телефон Макс. — Стань поближе к свету и приоткрой рот. Макс подчиняется, но вместо того, чтобы стоять спокойно, неожиданно для самой себя облизывает губы. Марк же дразнит ее, так почему бы не подразнить его в ответ? — Ну вот, круто же получилось, — показывает Дейзи. — Отправляем? — Отправляем, — кивает Макс. Вместо смущения теперь любопытство — как ответит Марк на такую невинную провокацию? Телефон жужжит меньше, чем через минуту. На этом фото Марк облизывает свои пальцы. И подпись: «Угадай, что я с тобой ими сделаю». — Я же говорила, что ему понравится! — оживляется Дейзи. — Теперь ответим на новом уровне. — Новом уровне? — переспрашивает Макс. — Это… без одежды? — Конечно. Давай, снимай верх. — Дейзи! — умоляюще смотрит на нее Макс. — Я не могу. — Конечно, можешь, Макс, — похлопывает ее по плечу Дейзи. — И он знает, что ты можешь. — Он провоцирует меня! — Вот только не делай вид, будто тебе не нравится. Макс действительно нравится. Марк всегда ее провоцировал, раздвигал границы возможного, подталкивал к тому, о чём и подумать было страшно. Из всего, что они пережили вместе, обмен эротическими фото — едва ли не самое невинное развлечение, так почему она должна стесняться? — Ладно, — наконец кивает Макс и стягивает футболку. — Как мы будем фотографировать? — Вот это уберем, — расстегивает Дейзи ее лифчик. — А теперь положи сюда руку, только не так, будто закрываешься. Макс обхватывает свою грудь пальцами. В зеркале видны ее раскрасневшиеся щеки. — Мы сделаем несколько фото, — говорит Дейзи и нацеливает на Макс камеру ее телефона. — Сначала так, чтобы соска не было видно — пусть он помучается ожиданием. А потом… А потом Макс отправляет фото и набирает сообщение: «Это ты хотел со мной сделать?». — Вот так! — воодушевленно комментирует Дейзи. — Теперь серия вторая. Макс зажимает сосок между пальцами, Дейзи его фотографирует и отправляет. — Теперь руку пониже… Ну Макс! Дейзи смотрит так, как смотрел Марк, когда она не понимала его намеки. — Мы же не живот твой будем фотографировать, — объясняет Дейзи таким тоном, будто общается с трехлеткой. — Положи руку… сама знаешь, куда. — Нет! — она убирает руку совсем. — Это слишком… — Слишком что, Макс? — смеется Дейзи. — Боишься его смутить? — Нет, но… — Вот и прекрасно, — не дает ей закончить Дейзи. — Оттяни джинсы и положи туда ладонь, чтобы было похоже, будто ты… ну, поняла. Макс скользит рукой туда, куда сказала Дейзи, и через белье чувствует, что намокла. «Вашу ж овсянку, что вы со мной делаете?» — Готово! — возвращает ей телефон Дейзи. — Теперь он должен тебе видео. Минута, две, но Марк не присылает видео, вообще ничего не присылает. Макс с тоской смотрит на галочки о доставке. — Почему он не отвечает? — спрашивает она то ли Дейзи, то ли саму себя. — Это же нечестно, я столько фотографий отправила… — Наверно, видео снимает, — успокаивает ее Дейзи. — Думаю, тебя ждет… гранд-финал. Дейзи неожиданно замолкает и прислушивается, а потом выглядывает в коридор. — Там Мейнард! — шепчет она и быстро приглаживает волосы. — Макс, прости, мне нужно бежать. Не грусти тут. Легко сказать, думает Макс, глядя вслед Дейзи. Марк так до сих пор и не ответил — и это после того, как она через себя переступила ради этих фотографий! Макс пересматривает свои сообщения и заводится еще сильнее. Еще немного, и у нее самой случится «гранд-финал». А впрочем, почему бы нет? Марк первым начал, так пусть же увидит, до чего довел. Его молчание — знак согласия на всё, что Макс собирается с собой сделать. Макс поворачивается к зеркалу, стягивает джинсы и запускает руку себе в трусы. Второй рукой держит телефон и снимает каждое свое движение. Представляет, что это Марк стоит позади и ласкает ее на камеру, и от этого становится еще жарче. Какая же сладкая месть, но она ведь может стать еще слаще. Макс поднимает ту руку, которой только что себя ласкала, медленно облизывает пальцы и снимает всё это на видео. Опускается к груди… … и слышит, как скрипит дверь. — Дейзи, ты здесь? — спрашивает какая-то девочка. В ответ тишина — такая, что каждый вздох Макс кажется ей ужасно громким. Нарушительница спокойствия уходит, и Макс наконец останавливает видео. Гранд-финала не получилось, но Марку хватит. Теперь ее очередь игнорировать сообщения. Макс отправляет видео, одевается и идет в класс. Следующим у нее введение в фотографию — вот ведь ирония, да, Марк? Он так и не отвечает, и Макс с чистой совестью уделяет внимание другому любимому мужчине — Анри Картье-Брессону. Как раз на середине доклада о его биографии телефон жужжит, и ей стоит больших усилий закончить выступление. Еще больших усилий стоит не свалиться со стула от сообщения: «Выйди на парковку». — Всё в порядке, Макс? — интересуется мисс Вебер. — Да, — кивает Макс. — Мне нужно… умыться. Она выходит — и почти сразу же Марк вылетает из-за поворота, набрасывается и прижимает Макс к стене. Перестаралась, чувствует она через его брюки. — Только не здесь, — шепчет Макс между поцелуями. Марк хватает ее за руку и тащит к машине. Макс возвращается в реальность, когда они трогаются с места. — Куда ты меня повез? — протестует она. — У меня же занятия. — Значит, в твоих интересах сделать всё быстро, — отвечает он и кладет руку Макс на свой ремень. — Давай, выполняй обещание. — Обещание? — Ты раздразнила меня своим видео, — напоминает Марк. — Так что, будь добра, используй свой прекрасный ротик не для болтовни. Она наклоняется и расстегивает его брюки — Марк так серьезно воспринял «обещание», что у него уже смазка выступила. Макс втягивает головку в рот и чувствует руку на своем затылке. Марк ведет машину одной рукой — они могут в любой момент улететь с дороги, в них могут врезаться, может случиться что угодно, — но он не останавливается. Не останавливается и Макс. Она вырисовывает круги языком, двигает рукой навстречу своему рту — почему-то делать это в машине, согнувшись в три погибели, гораздо интереснее, чем дома в кровати. — Халтуришь, — выдыхает Марк, хотя в его голосе слышится противоположное. — Возьми-ка глубже, как брала свои пальцы. Макс подчиняется, хотя ей неудобно. Но Марк держит руку на ее голове и ритмично поглаживает, да так, что из Макс вот-вот польется водопад. Есть только один способ заставить Марка слушать, и она останавливается. — Что? — Марк, возьми меня по-настоящему. — Попроси лучше. И Макс просит — настолько хорошо, что Марк хрипло дышит, поднимает ее голову и наконец останавливает машину. — Залезай, — открывает он свою дверь. На противоположной стороне улицы кто-то курит, но Макс плевать. Пусть хоть весь город смотрит, она не остановится. Макс спускает джинсы и с размаху садится на колени Марку — так, что даже немного больно. Но тот целует, и Макс забывает и о боли, и о тесноте водительского места, и о человеке на противоположной стороне улицы — вообще обо всём, кроме Марка. Он обвивает руками, он дышит ей в рот, он внутри нее — пока еще не глубоко, — и Макс больше не может сдерживаться. Она обнимает Марка за шею, смотрит ему в глаза — а потом он резко насаживает ее на себя, и Макс напрочь теряет связь с реальностью. Нет ни тесной машины, ни уличных зевак, ни занятий — есть только Марк. Они как никогда близки, и от этого ощущения ее уносит. Их обоих уносит навстречу гранд-финалу. Макс приходит в себя, когда слышит, насколько громко бьется сердце Марка. Она просовывает руку под его рубашку, он откидывается на спинку кресла и умиротворенно смотрит на нее сквозь запотевшие очки. — Если бы пару месяцев назад мне сказали, — наконец произносит Марк, — что вот эта скромная девочка заставит меня сорваться с работы… — Ты тоже хорош, — надувает губы Макс. — Я столько фотографий прислала, а ты не ответил. — Так это потому, что клиент зашел, — спокойно объясняет Марк. — Не поверишь, но на рабочем месте я иногда работаю. — Иногда? — Когда не отвлекают. — Ты первым начал… отвлекать! — спорит Макс. — А я вообще на занятиях была. — Не похоже, что тебе это помешало. Вот так всегда: Марк первым начинает, и он же оставляет за собой последнее слово. Хоть делай с его цитатами мем «Типичный Марк Джефферсон». Но Макс не хочет ничего делать, только прижаться к груди Марка и слушать его сердцебиение. Она так и едет на его коленях всю дорогу — к счастью, никто не останавливает. — Приехали, — объявляет Марк и открывает дверь. — Ты привез меня обратно в колледж? — Макс недоверчиво оглядывается. — У тебя же занятия, — напоминает он, — да еще и по фотографии. Будет нехорошо, если ты прогуляешь их по моей вине, верно? — Но я же не смогу… думать ни о чём другом. — Поговорим об этом вечером, — обещает Марк и захлопывает дверь машины. Макс ползет по коридору. И мозг, и тело напоминают желе, в ближайшую вечность хочется заниматься совсем не учебой. Но Марк сказал идти на занятия, значит, она пойдет. — Всё хорошо? — спрашивает мисс Вебер, когда Макс возвращается в класс. — Да, — кивает она, — просто голова закружилась. Сейчас уже лучше, спасибо. Сейчас не лучше — голова действительно кружится, только в гораздо более приятном смысле. Макс пытается слушать преподавательницу, но это не легче, чем построить крепость из желе. — Думаю, многие из вас видели фотографию Джона Леннона и Йоко Оно, которую Энни Лейбовиц сделала в 1980 году. Видели же? — Вебер смотрит на Макс, та кивает в ответ. — Кто знает, как Лейбовиц прокомментировала эту свою работу? Вебер не отводит взгляда от Макс — кажется, вопрос адресован ей. Макс обожает Энни Лейбовиц, но, как ни напрягается, не может вспомнить ничего по существу. — Кажется, она говорила… что нужно воздействовать на эротику через эстетику? Класс смеется. Макс запоздало понимает, что импровизация — не ее, и краснеет. Как мало нужно, чтобы вернуть стыдливость к заводским настройкам — всего лишь минус Марк. — Лейбовиц выразилась иначе, — с трудом прячет улыбку Вебер. — Но твой вариант мне нравится. Макс с облегчением вздыхает и возвращается в режим молчаливого желе. Время тянется как никогда медленно, но она и не спешит — потому что знает, что сегодня вечером обязательно получит свой гранд-финал.