Экстра

— Этим проклятием одарила меня одна особа, не знающая стыда… [ - 20 баллов за наглую ложь и провокацию в сторону Системы], — холодно оповестила та. —… впрочем, я не могу её за это винить, — поспешил исправиться глава.— В прошлом я отличался прескверным характером… «Точнее оригинальный Шэнь Цинцю отличался.» —… и имел неосторожность раскритиковать… «А вот это уже про меня.» —… методы обучения той девы, за что вскоре и поплатился, — точнее критиковал он бездарную писанину одного помешанного автора, но «поплатиться» всё равно пришлось, — проклятье заключается в том, что я появляюсь перед людьми, нуждающимися в обучении и наставлении. В этот раз со мной по случайности оказался и этот ученик. На этих словах Шэнь Цинцю бросил на Ло Бинхэ выразительный взгляд, недвусмысленно говорящий: «Посмеешь прервать мой рассказ или издать хоть один звук и всю оставшуюся жизнь проведёшь в сарае.» На что мастер Ло нервно сглотнул и едва заметно кивнул, предпочитая во всём полагаться на мудрость учителя. Сам же учитель уже битые полчаса соловьем заливался в попытке придать этой неадекватной истории вменяемый вид. И вот, в немереных количествах смешав ложь и правду, Шэнь Цинцю получил что-то отдаленно напоминающее разумное чтиво. [+ 20 за умение выкрутиться из любой ситуации], — признав его способности, сообщила Система. «— Значит, по нулям вышли, да?» — мысленно ухмыльнулся глава. [— Пока что так], — согласилась на ничью Система. Однако её похвала не помогла Шэнь Цинцю успокоиться. В конце концов, из-за братца Самолета у Системы была довольно-таки низкая планка для категории «приличное чтиво». То бишь после «Пути гордого и тд» всё, что в маломальской степени было читабельно, для Системы являлось эталоном литературы. Глава настороженно осмотрел свою более требовательную аудиторию и вновь поразился контрасту этих двоих. Се Лянь и Хуа Чэн. Первый был подобен солнцу. Истинный небожитель. Градоначальник не походил даже на луну, способную отразить свет принца. Он скорее являл собой чёрную дыру, стремящуюся не пропустить ни один лучик солнца. Будто хотел поглотить всё, что связано с Его Высочеством. — Неужели этот господин думает, — нарочито вежливым тоном протянул Хуа Чэн, — что мы поверим в… — Какая удивительная история, — с улыбкой перебил его принц. — Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — Помощь здесь излишня, мы и так безмерно благодарны вам за оказанное гостеприимство, — на последних словах глава, не удержавшись, бросил ядовитый взгляд на градоначальника, что, впрочем, ничуть того не смутило. Напротив, Хуа Чэн всё с той же завуалированной под сарказм угрозой наблюдал за ними. Даже кровь Ло Бинхэ в жилах Шэнь Цинцю и та ясно давала понять, что в отношении этого существа лучше попридержать свой острый язык. — Не стоит благодарностей. Для нас это было в никоей мере не обременительно. Если вдруг ваше проклятие перенесёт вас в неподходящее место и в компанию недобрых людей, вы всегда можете обратиться ко мне за помощью, — обворожительно улыбаясь, ответил демон (?), смысл слов которого заключался примерно в следующем «посмеете появиться передо мной ещё раз, и я не буду столь снисходительным». «Определено демон», — кивнул своим мыслям Шэнь Цинцю. — Очень великодушно с вашей стороны. Однако я всегда появляюсь только в нужном месте и в компании людей, нуждающихся в моей помощи. А потому позвольте поинтересоваться, нет ли у вас проблем в обучении, совершенствовании или делах, терзающих сердце, — одаривая Хуа Чэня многозначительным взглядом, спросил Шэнь Цинцю, полностью проигнорировав при этом внутренний голос, вопящий об опасности. «Хотел бы я посмотреть на женщину, которая согласится согревать тебе постель. С таким-то дрянным характером идти тебе по тропе совершенствования в гордом одиночестве до конца дней», — всё так же мило улыбаясь, вынес мысленный вердикт глава. — О, я уверен, что лучше всего вам удаётся наставлять учеников в сердечных делах, помогая им сохранить непорочность суждений и безгрешность тела, — при этом Хуа Чэн вернул Шэнь Цинцю не менее красноречивый взгляд, особенно задержавшись на его мятых одеяниях. Это был довольно-таки явственный намёк на позорную и весьма пикантную позу, в которой они с Ло Бинхэ появились в этом мире. « Ах ты!..» Покуда проходил этот обмен любезностями, Ло Бинхэ, сохраняя внешнее спокойствие, настороженно оглядывался вокруг. В Царстве демонов, чтобы выжить в первое время, пришлось научиться правильно выбирать себе соперников. Имея богатый опыт оценки способностей противника, Повелитель демонов не питал иллюзий насчёт своих шансов против Хуа Чэна. Возможно, градоначальник тоже почёл за лучшее избежать прямого боя, посчитав, что шансы, как на победу, так и на проигрыш, равны. А, может, им руководствовал вовсе не здравый смысл, и единственное, что заставило его опустить саблю, были слова заклинателя в белом. Ло Бинхэ с интересом посмотрел на Се Ляня, и, право слово, то, что он обнаружил, не поддавалось ни малейшему пониманию. Принц с легкой улыбкой следил за словесным поединком учителя и демона, лишь слегка качая головой на особенно скабрёзные замечания обоих. Его Высочество немного походил на родителя, чьи дети постоянно безобразничали, но от этого не стали менее любимы. И о чём принц только думает? В данный момент, похоже, о чайнике, который находился на неприлично большом расстоянии. Было видно, что Се Лянь не знает, как бы дотянуться до него, не перегибаясь при этом через полстола. Попросить подсобить он тоже не намеревался, решив не отвлекать спорщиков. Повелитель демонов не стал долго наблюдать за его мучениями и, взяв незадачливый чайник, наполнил чашу принца. На что Его Высочество сначала растерянно распахнул глаза, смутившись того, что его мысли о чае так легко разгадали, а потом благодарно улыбнулся. Ло Бинхэ даже не понял, как его губы растянулись в ответную улыбку. Тем временем разговор за другим концом стола из поединка превратился в дегустацию ядов. Каждое слово, выходящее из уст, было отравлено. Чудо, что эти двое ещё живы. Возможно, дозировка токсина в речи была недостаточной, или же они оба были слишком устойчивы к словесному яду. — Раз уж вы так настаиваете, то этот мастер будет безмерно благодарен, если градоначальник сможет найти людей, нуждающихся в помощи этого скромного мастера. — К сожалению, в городе не найти никого, кто захотел бы чему-либо научиться у почтенного «учителя», — из его уст слово «почтенный» звучало едва ли не синонимом «никчемный». — Одни презренные демоны, многие даже манерам не обучены. — Это я заметил, — ответил глава, всем своим видом показывая, какого «презренного» и «не обученного манерам» демона он имеет в виду. Собиратель цветов недобро прищурился, но ответом баловать мастера Сюя не стал. — Ох, — притворно вздохнул Шэнь Цинцю, — боюсь, тогда этот мастер бессилен. Но, возможно, из сложной ситуации градоначальник сумеет найти выход? В конце концов, разве градоначальник не желает побыстрее избавить себя от бремени забот над незваными гостями? — Есть более приятные способы это сделать, — с небрежной улыбкой ответил Хуа Чэн, как бы невзначай касаясь рукояти Эмин. При виде этого движения лицо Ло Бинхэ перекосила вспышка ярости. На лице Собирателя цветов не дрогнула ни одна мышца. Он лениво наблюдал за перемещением юнца, надменно улыбаясь, что лишь сильнее провоцировало. Однако прежде чем Синьмо покинул ножны, раздался всё такой же безмятежный, словно ветер, голос: — От такой занимательной беседы у меня разгорелся аппетит, не возражаете против ужина? «Парень, ты вообще не чувствуешь атмосферы! — мысленно воскликнул мастер Сюя, — здесь сейчас все перегрызут друг другу глотки и вполне себе насытятся!» — Сань Лан, ты не мог бы отложить Эмин? Мастер Ло, и вы тоже. Негоже сидеть за едой с оружием, — добродушная улыбка не покидала лица принца. Не дожидаясь реакции, Его Высочество плавно встал из-за стола и по-видимому отправился готовить. Хуа Чэн всего пару секунд смотрел ему вслед, а потом как ни в чем не бывало, встал из-за стола, прошёл в дальний угол и положил свою саблю к изящному мечу. Ло Бинхэ угрюмо проследил за его действиями, а после, усмехнувшись, пошёл в тот же угол и опустил Синьмо рядом с другими клинками. «Серьезно?! Да как это работает?! Почему двое демонов слушаются его аки монахи Будду?! И как мне добиться того же?..» Эта мысль так поразила Шэнь Цинцю, что за минуту его сознание пережило оглушение, ступор и кому. Пытаясь вернуть в помутнённый разум ясность, глава Цинцзин перевёл взгляд на оружие, надеясь хоть как-то отвлечься от этих двоих нелюдей. Напрасно. Увиденное стало очередным покушением на хрупкое душевное равновесие несчастного братца Огурца. Глаз сабли весьма недвусмысленно воззрился на Синьмо, очевидно, стремясь вызвать того на поединок. М-да, яблоко от яблони, а в данном случае оружие от хозяина недалеко ушло, всего-то в угол. Синьмо же, не имея возможности так бурно выражать эмоции, решил повысить температуру в окружающем пространстве. Буквально. Влага в воздухе перешла в пар, отчего атмосфера в углу в самом прямом смысле накалилась. Если эти события, поражая душевное спокойствие Шэнь Цинцю, тем не менее никак не сказывались на его холодном высокомерном лице, то последующее заставило жевательные мышцы главы пережить самый настоящий тризм*. От этого лицо мастера Сюя весьма комично вытянулось, вызывая беспокойство у Ло Бинхэ и издевательскую улыбку Хуа Чэна. Причиной тому послужила лента. Белая лента, что мирно покоилась на мече и вдруг решила ожить. Извиваясь змеей, она сначала подползла к Синьмо, с любопытством оглядывая нового «знакомого». Тот, заметив интерес в свою сторону, резко воодушевился и добавил к своему парниковому эффекту ещё и тёмную ауру. Теперь пространство рядом с клинками стало походить на настоящий ад. Эмин остался недоволен таким неравнодушием подруги в сторону своего соперника и принялся хаотично кружить глазом, создавая вокруг себя потоки воздуха, проносившийся так быстро, что могли поранить не хуже заточенного ножа. Жое переводила своё внимание с Синьмо на Эмин и обратно, будто не могла определиться, на ком остановить выбор. На фоне этого балагана непоколебимый в своём спокойствие меч выглядел ещё более элегантно. Должно быть, лента, оценив весь вид в целом, пришла к тому же выводу и грациозно подползла к клинку, изящно обвилась вокруг него, а затем пристроилась на рукояти, более не удостаивая других своим вниманием. Это немного поубавило запал Эмин и Синьмо. Они наконец перестали рисоваться и теперь делали вид, что не замечают друг друга. «Правильно, милая! Из этих двух павлинов я бы тоже выбрал феникса! — однако воодушевление мастера Сюя быстро уступило место осознанию всей нелепости ситуации. Два меча соревнуются за внимание ленты... — Да что не так с этим миром?! Система, я хочу обратно к братцу Самолету!» Система благоразумно промолчала. От жалоб на жизнь и на Систему Шэнь Цинцю отвлекло появление принца. Он тащил какое-то варево, при этом отчитывая ленту, что придавало ему забавный вид. —Жое, дай Фан Синю немного отдохнуть от тебя. Лента приподняла один свой конец, «посмотрела» на меч, потом на Се Ляня, кажется, даже обреченно вздохнула, потерлась напоследок о рукоять и поползла к хозяину, обернувшись вокруг его запястья. «— Принца слушаются два демона (один из которых подчинил себе три царства), мечи, сабли, ленты и прочая утварь. Система, могу ли я стать его учеником?» Пока мастер Сюя пытался договориться с программой о заочных курсах обучения на небожителя, перед ним появился накрытый стол и нечто отдаленно напоминающее суп. Вроде бы, рыба с редькой не должны находиться в одном блюде. Маленькие кусочки, когда-то бывшие лапшой, наверняка считали так же. Воистину, какой мир, такая и еда. — А что это за изысканные яства? — не выдержав, спросил глава. — Ну, вряд ли изысканные, — смутился принц.— Это «Нити, связывающие миры». Я сам готовил, надеюсь, вам понравится. «Ага, нити — это лапша, а рыба, заплывшая на территорию редьки — это мы. Очаровательно.» Возможно, главе показалось, но Хуа Чэн уж как-то слишком выжидательно следил за гостями. Это длилось всего секунду, и вот градоначальник принялся за еду. Мысль о том, что суп был отравлен, тут же была отброшена в сторону. Се Лянь всё с тем умиротворением, коему мог позавидовать сам Будда, тоже сосредоточился на ужине. Пока Шэнь Цинцю наблюдал за собравшимися, Ло Бинхэ успел вкусить предложенную стряпню. Глаза градоначальника буквально впились в гостя, но тот, будто не обратив на это ни малейшего внимания, принялся есть дальше. Изумление на лице Хуа Чэна сменилось намеком на уважение. Видя всю эту странную сцену, глава наконец решился попробовать этот, с позволения сказать, суп. Однако едва его рука коснулась палочек, как Ло Бинхэ аккуратно, но настойчиво потянул учителя за рукав. Шэнь Цинцю вопросительно изогнул бровь, на что Бинхэ слегка покачал головой. «Этот ребёнок хочет, чтобы я питался исключительно приготовленной им едой», — мысленно причитал мастер Сюя, разочарованный тем, что ему не дали оценить стряпню местного божества. Впрочем, Шэнь Цинцю вскоре пришлось признать необоснованность этого обвинения. Аргумент в виде почти испустившего дух бессмертного был весьма убедителен.