Экстра

Собиратель цветов под кровавым дождем нетерпеливо постукивал пальцами по рукояти Эмин. Призрачные бабочки, окружающие всю его фигуру, разделяли настроение хозяина. Испускаемый ими свет был холоднее, нежели сталь, и в свете этом бледность лица градоначальника походила на маску Безликого Бая. Крылья бабочек, что по остроте не уступали заточенным клинкам, создавали при соприкосновении лязг, вторивший ритмичному стуку пальцев. Градоначальник недобро прищурился, глядя на пустое пространство пред собой. От этого взгляда его спутник и сам бы не отказался стать пустым местом, что, стоит отдать должное, пока неплохо ему удавалось. — Всю ночь. От первых слов, произнесённых Собирателем цветов за последнюю пару часов, Инь Юй невольно вздрогнул. — По твоей милости я всю ночь брожу по городу, словно неприкаянная душа, преследуя мираж. — Градоначальник, слухи не врут. Я всё проверил. — Слухи никогда не врут, они лишь искажают правду. Скажи, что из проверенного тобой правда, а что выдумки суеверной нечисти? — тон его был пропитан гневом сильнее, нежели одежда красками. Хуа Чэню было всё равно на пропавших демонов, ему плевать на исчезнувшего бога, ему безразлична опасность, что таит в себе эта печать. Тот, кто действительно имеет значение, сейчас дожидается его во дворце. И даже если сегодня весь Призрачный город провалится в ад, если всех небожителей постигнет забвение и мир впадёт в хаос, Собиратель цветов под кровавым дождем не повернёт головы, чтобы на это посмотреть. — Не смей меня больше беспокоить, пока не убедишься, что в пропажах виновна печать. Инь Юй коротко кивнул. Однако это было сложнее сделать, нежели пообещать. С тех пор, как печать была замечена в пределах города, минула почти неделя. И за всё это время Инь Юй и краем глаза не смог её увидеть. А россказни нечисти были слабым доказательством. Инь Юй не придал бы им существенного значения, но пошли сплетни о том, что исчезла пара демонов. И всё бы ничего, в конце концов, за их передвижениями никто не следит. Но сегодняшним вечером пропал небожитель. По слухам, он сгинул в печати. Это не могло не тревожить. Однако на предполагаемом месте исчезновения ничего не обнаружилось. Градоначальник же явно больше не собирался тратить время на местные байки. *** « — Система, почему я?! У меня отпуск, и меня вообще здесь быть не должно!» — пытаясь разжалобить программу, ныл Шан Цинхуа. [— Но вы же здесь ], — резонно возразила та. « — Считай, что я отправился в свой мир, и меня здесь нет! И вообще, пусть братец Огурец этим занимается! Это дела его пика и его шиди!» — не сдавался писатель. [— Пользователь Шэнь Цинцю сейчас выполняет другое задание.] « — Знаю я, какие он задания выполняет. Небось устроил себе нирвану на земле и заставляет моего главного героя себе прислуживать! Бессердечный злодей!» « — Ладно, черт с ним, — сдался равнодушию Системы писатель, — но с Лю Цингэ-то что? Какая опасность ему угрожает? Ему, в принципе, кроме Ло Бинхэ, мало кто может угрожать!» « — И что это за название такое «Унижение меча острее»?» — продолжал сокрушаться Шан Цинхуа, пытаясь разобраться в ситуации. Сама ситуация началась именно с этого задания Системы. Из пояснения было понятно только то, что надо побыстрее направиться в бамбуковую хижину и спасти от чего-то там Лю Цингэ. Писатель проклинал на чём свет стоит Систему с её глупыми заданиями, Лю Цингэ, которого сейчас надо было спасти (хотя как он-то мог его спасти?), братца Огурца, скрывшегося в неизвестном направлении, и свой злой рок. Добравшись до бамбуковой хижины, Шан Цинхуа настороженно оглянулся. Разумеется, он не собирается бросаться в самое пекло и героически рисковать жизнью. А потому автор предпочёл спрятаться и наблюдать со стороны, вдруг само как-нибудь уляжется. В сумерках смутно стал различим чей-то быстро приближающийся силуэт. Вуаль на лице и характерные одежды выдали в пришедшей Лю Минъянь, но что она тут делает? Строя самые немыслимые догадки, писательское воображение Шан Цинхуа довело его до возможности свидания Шэнь Цинцю и главной героини. Такое унижение точно станет для Лю Цингэ острее меча. Лю Минъянь резко попыталась толкнуть дверь, но её кто-то опередил с другой стороны. Девушка по инерции упала вперёд. Тут уж нужно было действовать! Если там в самом деле Шэнь Цинцю, то его надо спасать от гнева Лю Цингэ, а самого Лю Цингэ от пятна на репутации его сестры. А если же там какая-то опасность, то всё равно нельзя оставлять главную героиню там одну. Это же один из самых хорошо прописанных женских персонажей. Жертвовать ей — расточительство! Шан Цинхуа вбежал в хижину и на мгновение остолбенел. Лю Минъянь лежала на груди неизвестного мужчины. Шан Цинхуа нервно дёрнул бровью. Когда он надеялся на то, что всё как-нибудь уляжется, он определенно не имел ввиду, что его героиня разляжется на каком-то там ноунейме. Мужчина, одной рукой обнимая Лю Минъянь, нахально и в то же время завораживающе произнёс: — Что мне нужно сделать, чтобы юная дева осталась со мной в таком положении до конца веков? «М-да, — деловито покачал головой Шан Цинхуа, — теперь понятно, что за унижение ожидает Лю Цингэ. Парень, ты точно труп. Её брат отработает на тебе самые болезненные удары. Да что там. Он всего тебя отработает.» Хотя Лю Минъянь и сама неплохо справилась. Не по-девичьи крепко сжав руку в кулак, она с силой ударила мужчину под собой, на что его челюсть жалобно скрипнула. Шан Цинхуа едва не зааплодировал. Вот на что способна его главная героиня! И без всякой там духовной энергии может вырубить наглеца. Радостные дифирамбы писателя самому себе и своей Лю Минъянь прервал громоподобный крик героини. — ШЭНЬ ЦИНЦЮ! А точно героини? *** — Апчи… — в который раз за утро не сдержался Шэнь Цинцю. — Глава, вы не простудились? — заботливо поинтересовался принц, накрывая на стол. Шэнь Цинцю сначала покосился на приготовленную Се Лянем пищу, а потом на Ци Ина, чей лик рисковал остаться запечатленным на столешнице. Его никто убрать не потрудился. Утро явно не задалось, одно радует, наглого демона поблизости не наблюдалось (и это он не о Ло Бинхэ). — Это вряд ли, не стоит беспокоиться. Ещё надо очень постараться, чтобы простудиться будучи с голову до пят согретым телом одного бесстыжего ученика, которого с трудом удалось выдворить из комнаты лишь под утро. Мало ему такого насыщенного начала дня, так ещё и ночью покоя не давали (и это он снова не о Ло Бинхэ). Система дважды разбудила его, радостно сообщая, что Шэнь Цинцю начислено по 50 баллов за злодейский образ. Глава даже поинтересовался, не стал ли он как-нибудь по особо злодейски спать. На что Система обиженно фыркнула. Между прочим, главу Цинцзин за эту ночь больше двух раз подминали добрым словом. Особенно Лю Цингэ расстарался, хотя и автор пару ласковых добавил, но Система перевела оповещения на «беззвучно», чтобы не беспокоить своего любимого пользователя. — Что ж, давайте завтракать, — предложил принц. — Как можно? Ведь градоначальника Хуа всё ещё нет, а начинать трапезу без хозяина — крайняя степень невоспитанности, — желая отстрочить экзекуцию, со всей возможной вежливостью и почтением проговорил глава. — В таком случае…— протянул принц. Его тон, из которого мигом исчезли уют и тепло, свойственные огню в дождливую ночь, заставил главу напрячься. Сейчас голос принца скорее обжигал, нежели согревал. — Не окажет ли мастер Ло милость сразиться со мной? Ло Бинхэ, напрочь забыв о своей роли капризного ребёнка, которого с утра выгнали из кровати, вмиг надел на себя личину Повелителя демонов. Доброжелательность и скромность уступили место агрессии и игривости, присущих его расе. Иногда Шэнь Цинцю не мог понять: какой Ло Бинхэ настоящий. — С удовольствием. Они последовали во внутренний двор, по устройству походивший на нечто среднее между тренировочной площадкой и оружейной. Главе не могло быть не любопытно, чем закончится их столкновение. Знание того, что Се Лянь один из двух главных героев, наделённых аурой неуязвимости, делало его поединок с Ло Бинхэ особенно интригующим. Стоя напротив друг друга, противники всё ещё улыбались, будто предстоящий бой был не более чем очередным праздным разговором, за которым приятно провести время. Но Шэнь Цинцю хорошо знал, что за улыбкой Повелитель демонов даёт оценку соперника, почти так же, как вчера оценивал оружие. С той же критикой и холодностью. Улыбка принца была искренней, и только обычно спокойные глаза выдавали его любопытство. Принц, не вынимая меча, сделал приглашающий жест, отдавая первый удар Ло Бинхэ. — В таком случае, прошу меня простить, — ухмыльнулся тот, и ещё до того, как последние звуки его ответа донеслись до слуха Шэнь Цинцю, его ученик выпустил мощный поток духовной энергии. Се Лянь ни то что не пошевелился, пытаясь уйти от удара, он даже не вздрогнул. В ту же секунду за его спиной образовались две глубокие расщелины. Шэнь Цинцю был в восторге, поистине, потрясающее зрелище! Собственная ци принца, словно топором, рассекала поток духовной энергии Ло Бинхэ пополам! И это только первый выпад. Внезапно рядом с главой появился градоначальник в сопровождении своей безмолвной тени. Шэнь Цинцю надо было бы воспользоваться моментом и увести Инь Юя поговорить, но заклинатель не мог оторвать взгляд от боя. Удары были осязаемы даже на расстоянии, рикошетом отскакивали от стен и поражали окружающих, словно изначально были направлены на них. Воздух стремительно покидал легкие Шэнь Цинцю, заставляя удивляться тому, как грудная клетка ещё не деформировалась под ударами. Однако стоит отдать главе должное, его лицо оставалось гладким, как водное зеркало, ни одна морщинка не выдала внутренний трепет. Подобравшись особенно близко к принцу, Ло Бинхэ, выбрав удачный момент, со всей своей чудовищной силой обрушил удар в жизненно важную точку Се Ляня, но тот не предпринял попытки уйти от нападения, напротив, сделал ещё шаг ближе к противнику. Принц поймал руку Повелителя своими двумя, заблокировав её. Шэнь Цинцю больше не в силах скрывать удивления от того, что кто-то так легко принял прямой удар Ло Бинхэ, развернул веер, пытаясь за ним спрятать эмоции. Ло Бинхэ же ничуть не растерялся, резко сделав подсечку ногой, он заставил принца выпустить его, а затем снова удар, от которого Се Лянь с легкостью ушёл. Ло Бинхэ быстро отскочил в сторону, а на его лице промелькнула улыбка. Ещё секунда и Шэнь Цинцю стало понятно её значение. Последний удар предназначался не принцу. Сделав расчёт на то, что Его Высочество увернётся, Ло Бинхэ нацелился на висящую позади полку. Несколько острых клинков обрушились на принца, им едва удалось задеть его, но первая капля крови всё же пролилась. — А он не так глуп, как кажется, — слегка насмешливо заметил Хуа Чэн. Его поза всё такая же расслабленная, будто у молодого господина из богатой семьи. А на губах играет всё та же легкая ироничная усмешка. Вот только единственный глаз не отражает и намёка на улыбку. Взгляд, прикованный к царапине на лице принце, не сулит ничего хорошего. И за каждую алую каплю из этого пореза градоначальник готов выпустить всю имеющуюся кровь из юнца, посмевшего ранить его божество. — Кажется, мне стоит перестать быть таким небрежным, — с неловкой улыбкой заметил Се Лянь. Луч солнца, будто пойманный в клинок, прошёлся по лезвию Фан Синя, исчезая у самого острия. Принц обнажил свой меч и теперь терпеливо ждал того же противника. Повелитель демонов сощурился, его улыбка всё больше и больше походила на оскал. Было видно, какое удовольствие ему доставляет поединок. И прекращать его он был не намерен. Взявшись за рукоять, Ло Бинхэ заметил, что к нему неторопливо с немалой долей грации, подходит учитель. Шэнь Цинцю, воспользовавшись задержкой соперников, с волнением и злостью, скрываемыми за обычной небрежной холодностью, подошёл к ученику. — Не вздумай использовать Синьмо, — едва ли не по слогам прошипел мастер Сюя так, чтобы его слышал только Ло Бинхэ. — Неужели учитель не верит в этого ученика? — Ты… Шэнь Цинцю проглотил остальные слова, видя, что сейчас бесполезно вообще что-либо говорить. Сейчас маска Повелителя демонов уж слишком сильно срослась с лицом Ло Бинхэ. А маска ли? От гнева и бессилия Шэнь Цинцю ушёл, мысленно не переставая бранить ученика. «Показушник, дурак, напыщенный павлин! Хотя какой там павлин! Индюк, не более!» Не желая наблюдать, как Ло Бинхэ страдает из-за собственного меча и собственной глупости, Шэнь Цинцю покинул внутренний двор, не замечая, что его сопровождает лента. После пары минут блужданий глава наконец вышел в комнату, где его дожидались свежий чай и вчерашняя тушка. Здесь Шэнь Цинцю обнаружил преследовавшую его ленту. Поняв, что её заметили, Жое, ничуть не смутившись, извиваясь, заползла на стол и заинтересованно «уставилась» на веер. Догадавшись о причине ее любопытства, Шэнь Цинцю вымученно улыбнулся и раскрыл веер, милостиво продемонстрировав его со всех сторон. — Самый обычный, — пояснил он на склонившийся в немом вопросе конец ленты. — Ничего примечательного. Лучше вернись на площадку, там столько мечей, есть на что полюбоваться, — сквозь зубы закончил глава, вновь вспоминая о чертовом демоне-ученике. Жое тем не менее не выразила желание покинуть красивого, словно иней на стекле, заклинателя. Она поудобнее устроилась на столе, очевидно, собираясь составить ему компанию за чаепитием. Шэнь Цинцю, поглощённый своим желанием высказать Ло Бинхэ всё, что о нем думает и не думает, за неимением последнего решил все это просто высказать, чтобы от гнева не получить искажение Ци. Лента и практически кот Шрёдингера*, ну чем не слушатели? — То он само воплощение хитрости и здравомыслия во плоти, строит планы, создаёт ловушки в собственных снах, играет на нервах этого учителя словно на гуцине, а то импульсивный мальчишка, размахивающий нестабильным мечом забавы ради! Да ещё и взял привычку игнорировать мои наставления! Я ведь хочу, как лучше, а он думает, будто я сомневаюсь в его силах! — Да, — согласились рядом. Шэнь Цинцю, воодушевленный одобрением, уж было решил продолжить изливать свою душу, как едва ли не излил чай за пределы чашки. Медленно, стараясь не терять остатки лица и самообладания, глава обернулся, чтобы увидеть кудрявую макушку и лицо, половина которого была в весьма плачевном состоянии после такого близкого знакомства со столом. — Я тоже хочу, чтобы у шисюна было всё самое лучшее, и чтобы он не оставался с этим демоном, — угрюмо поведал Ци Ин. — Должно быть, Его Высочество Инь Юй тоже считает, что вы сомневаетесь в его силах, — острожно заметил глава, всеми силами пытаясь не спугнуть быстрое окончание задания. Он ещё не знал, как, но чувствовал, что сейчас появился шанс поставить галочку или на «Гордости», или на «Обвинителе»: — Это не так! — возразил Ци Ин, с силой хлопнув по столу, от чего тот развалился на мелкие дощечки, погребя под собой осколки посуды и остатки завтрака. Выжили только маньтоу, которых, видимо, вообще ничто не было в состоянии истребить. Жое, то ли испуганная грохотом, то ли решившая воспользоваться ситуацией, плавно обвилась вокруг запястья Шэнь Цинцю. — Мой шисюн самый сильный и умный! Просто он очень терпеливый, и этим пользуются! «Ага, ты, например». — А ещё твой шисюн очень гордый, и любое твоё предложение о помощи воспринимает как оскорбление. Ему кажется, что ты тем самым выражаешь жалость. А какой сильный человек захочет, чтобы его жалели? — спокойно и как будто ни капли не заинтересованно разъяснял мастер Сюя. — Тогда я больше не буду ему помогать открыто, — спустя некоторое время глубокомысленно выдал Ци Ин. Было очевидно, что такое решение стоило ему целых пяти минут напряженной умственной деятельности. Шэнь Цинцю облегченно выдохнул. «— Слышала, Система? Готовься начислять баллы!» — Я буду помогать ему тайно! — заключил Ци Ин. [— Слышала, готова снимать баллы, ] — едко отозвалась Система. — Не надо ему ни в чем помогать! — не выдержал Шэнь Цинцю. Но, быстро взяв себя в руки, наставительно пояснил: — Так он будет чувствовать себя бесполезным. Лучше сам попади в беду, — на мгновение задумавшись, предложил мастер Сюя, вспоминая милую моську Бинхэ, которого хотелось защитить ото всех. Даже когда всех нужно было защищать от него… — Пусть он тебя спасёт. Пока Шэнь Цинцю думал, как бы получше всё объяснить Ци Ину, чтобы план наверняка сработал, в комнату вошли Се Лянь, градоначальник и Ло Бинхэ. Последним показался Инь Юй, который, заметив глядящего прямо на него Ци Ина, застыл в дверном проёме. Ци Ин внимательно посмотрел на Инь Юя, затем задумчиво перевёл взгляд на сиротливо лежащие маньтоу, снова на Инь Юя, потом на маньтоу. Его лицо приобрело решительное выражение и, серьезно кивнув Шэнь Цинцю, он запихал все оставшиеся маньтоу себе в рот. А после, едва успев их проглотить, замертво свалился на пол. — Ваше Высочество! — Ци Ин! « — Во даёт малец! — не мог не оценить глава Цинцзин. — Это, конечно, не то, что я имел ввиду, но тоже неплохо. Эй, Система, а за порчу местного имущества с меня баллы не снимут?» Система осуждающе промолчала в ответ. « — Будем считать, что нет », — повеселел заклинатель. Как друг его взгляд зацепился за притихшего Собирателя цветов. Бровь градоначальника медленно изогнулась, а уголок губ приподнялся в хитрой улыбке, явно адресованной главе. Непонятно, что вызвало такую бурную реакцию демона, то ли слабоумие и отвага мальчишки, то ли восхищение способностью Шэнь Цинцю уговаривать людей добровольно съесть отраву. [+ 100 к злодейскому образу!]