Экстра

— Это впечатляет, — выдохнул принц. — Всего лишь подлый трюк, — скромно потупив взор, ответил Ло Бинхэ, — мои навыки уступали Вашему Высочеству, пришлось прибегнуть к уловкам. — Возможно и так, но на поле боя уловки — это стратегия. Ты легко сыграл на слабостях противника. Победа есть победа. Повелитель демонов ухмыляется, истине и из вежливости не противореча. Победа остаётся победой независимо от средств её достижения. Ло Бинхэ намеренно открылся выпаду принца, давая Его Высочеству выбор: либо нанести прямой дар мечом, либо отвести клинок и открыться самому. Легко угадать, что предпочёл Бог. И Синьмо замер у шеи принца, не доходя до пульсирующей артерии всего на одну фалангу пальца. — Его Высочество не похож на человека, для которого победа важнее способов, её дарующих, — заметил Повелитель. — Это так. Но я признаю, что на сей раз моё мастерство проиграло твоему уму. И, какие бы доводы здесь ни приводились, это неоспоримая истина. — В таком случае я благодарен вам за победу. — А я буду вам благодарен за реванш, мастер Ло, — глаза принца всё также азартно блестели, юноша перед ним смог раззадорить воинственный огонь в сердце принца. Пройдя через множество битв и смертей, постепенно теряешь способность наслаждаться поединками. Они становятся чём-то вроде неподъёмного ярма на шее. Однако сегодня Се Ляню показалось, что его ярмо до смешного легко нести. — Гэгэ слишком легко отдал победу этому бесстыжему мальчишке, — с недовольством проворчал Хуа Чэнь. — Разве? Как победу в сразу двух поединках можно назвать легкой? — на вопросительный взгляд градоначальника Его Высочество с улыбкой пояснил: — Сань Лан не заметил, но меч мастера Ло причинял ему куда больший ущерб, нежели я. Во время боя мастеру Ло приходилось не только сражаться со мной, но и всеми силами пытаться удержать контроль над Синьмо. Боюсь, даже тебе было бы нелегко сладить с этим мечом. Хуа Чэн на это заявление скептически изогнул бровь, но спорить не стал. Се Лянь невольно улыбнулся такой кроткой самоуверенности. Хоть градоначальник не возражал, но всем своим видом давал понять, что в этом мире ни на небесах, ни под землей нет силы неподвластной Собирателю цветов под кровавым дождем. И он прав. Но что если речь идёт о другом мире? Первое, что привлекло внимание градоначальника, было не возвращение души маленького Бога войны в его бессмертное тело. Напротив, это заботило в последнюю очередь. То, что и вправду заставило его ускорить шаг, была аура. Тягучая, будто болото, она окутывала всё ближайшее пространство. Её источником оказался новоявленный учитель, чьё лицо никогда не меняло выражение. Но сейчас в эмоциях не было нужды. Атмосфера, окружающая «шицзуня», явственно говорила о дурности чужих намерений. Меньше чем через минуту градоначальнику довелось воочию лицезреть последствия этих намерений. Едва пришедший в себя мальчишка-бог, очевидно, по науськиванию «учителя», снова впал в забытие. Собиратель цветов заинтригованно посмотрел на Шэнь Цинцю. И пока Его Высочество суетливо пытался привести в себя Ци Ина, а Инь Юй, пожираемый внутренним беспокойством, не решался ни уйти, ни подойти ближе, градоначальник приблизился к заклинателю. Тот даже приличия ради не выглядел расстроенным произошедшим. Что бы этот учитель ни затевал, он точно смог добиться желаемого. Хуа Чэня ситуация позабавила. — Этот недостойный хотел бы стать учеником прославленного мастера, дабы перенять… кхм… определённые его навыки, — не скрывая веселых ноток в голосе, сказал Собиратель цветов, взглядом указывая на Ци Ина, почти отошедшего к Яме. Шэнь Цинцю, без ложной скромности признавая свои умения, расплылся в довольной улыбке: — Только если достопочтенный градоначальник обучит меня своему несравненному мастерству. — Внимательно слушаю. — Обучите меня технике превращения людей в неваляшки. *** Шэнь Цинцю всё оставшееся утро пребывал в благодушном настроении и терпеливом ожидании. Настроением он был обязан оповещению Системы: [— Второстепенное задание «Гордость и глупость» завершено: + 200 баллов.] Его Высочество Инь Юй не смог бросить своего глупого шиди на произвол судьбы и на попечение Се Ляня, доверие к которому после происшествия с маньтоу подорвалось. В итоге шисюн достал какие-то средства, которые помогли мальчишке прийти в себя, но, слава богам, пока не вернули ему способность говорить. Инь Юй, ещё больше обеспокоенный таким исходом, быстро направился на поисках новых лекарств, хотя мастер Сюя всерьёз подозревал, что Ци Ину надо было просто промыть желудок. Но, будучи не заинтересованным в скором выздоровлении мальчишки, Шэнь Цинцю не поделился своими знаниями. Беспомощный, слабый, больной да ещё и впридачу немой шиди. Сердце шисюна дрогнуло. А уход за пострадавшим ни в коем случае не раскровит едва зажившую рану на гордости Инь Юя. Что касается барьера в виде глупости, так ситуация с немотой как нельзя лучше её разрешила. Сейчас Ци Ин просто не в состоянии своими бестолковыми словами испортить примирение! Главными героями в задание «Гордость и глупость» были эти двое. Вот тут-то к Шэнь Цинцю пришло неприятное осознание: «обвинителем» является Хэ Сюань. Эта мысль спустила главу Цинцзин из небесного царства прямиком в заполненный демонами Призрачный город. « Ну где, скажи на милость, мне искать Чёрного демона? Только не отвечай, что в Чёрных водах! И даже если я его найду, что я ему скажу? Не вини себя за убийство Ши Уду и не обвиняй его?! Он всего лишь хотел защитить брата. А ты не расстраивайся, тебе просто не повезло. Ох, извини, я забыл, тебе же всю жизнь не везло! Интересно, почему так получилось? Так ты себе это представляешь?» Система, то ли запутавшись в сарказме Шэнь Цинцю, то ли в двоичном коде, с энтузиазмом предложила: [Можно ещё активировать рояль в кустах!] «Ага, и понизить интеллект. У тебя на все проблемы одно решение?!» [Нет, — обиженно отозвалась та, — ещё можно снять баллы, обычно это помогает.] Шэнь Цинцю не нашёлся с ответом. Искать решение он тоже отказался, здраво полагая, что оно само его найдёт. В конце концов, сюжет должен двигаться, а значит, обязательно что-нибудь случится. Вот, собственно, чего мастер Сюя терпеливо ожидал, попутно заняв Ло Бинхэ готовкой, сославшись на желание разнообразить местное меню чём-нибудь съедобным. Это было не такой уж ложью. Ученик, явно подозревавший, что от него просто хотят отделаться, тем не менее беспрекословно пошёл выполнять поручение учителя, что немного насторожило Шэнь Цинцю. Он чувствовал, вот тем самым местом чувствовал, что с него за это ещё спросят в будущем. Однако эти мысли глава тоже предпочёл выбросить из головы. Всё же он находился в другой истории, да ещё и в демоническом городе, разве можно упустить такой шанс и не прогуляться? Заклинатель неторопливо шёл, усилием заставляя себя не подбегать к каждой лавке. В мире Шэнь Цинцю демонов более чем достаточно, но собственного города на людской территории у них не имелось. Самого заклинателя рассматривали хоть и с меньшим любопытством, несомненно потому, но всё же вниманием не обделяли. С ложным безразличием оглядывая очередную диковинку, Шэнь Цинцю пытался отделаться от назойливых демониц. Самая молоденькая из них призывно надула и без того пухлые губки и потянулась к нему, а потом, будто бы устыдившись, не решилась схватиться за рукав. Мастер Сюя же мысленно вздохнул, этой девочки бы поучиться у одного Повелителя играть в раскаяние. В попытке уйти от неудачливых соблазнительниц глава завернул в чайную. Позавтракать, а точнее пообедать, тоже не мешало. Прикрывшись веером, он в ожидании стал рассматривать других посетителей, являющих довольно-таки разномастную публику. Демоны всех видом и рангов, сошедшие с истинного пути заклинатели и, что более странно, люди. Кто в одеждах побогаче, кто в более скромной, но тем не менее люди. Этого глава никак не мог взять в толк. Но вот его взгляд упал на девушку, что лениво крутила в руках веер. В мужских белых, хоть и сильно запылённых, одеждах, которые нисколько не принижали её красоту. Напротив, наряд, лишенный изысков, только подчеркивал сияние глаз. Она не чувствовала неловкости и страха перед окружающими, а лукавая полуулыбка создавала ощущение, что незнакомка может одним взмахом веера получить всё, что пожелает. Шэнь Цинцю невольно залюбовался ей, забыв о причине своего прихода. Кстати говоря, прислужник тоже не шибко стремился ему напомнить о себе. Где, черт возьми, его османтусовые пирожные с чаем? В праведном гневе, вызванном скорее досадой на неприличное разглядывание незнакомок, нежели ожиданием, глава прошёл за кухонный прилавок и ошалело замер при виде творившегося там безобразия. Прямо перед его лицом пухлая демоница в потрепанном жизнью и смертью фартуке стряхивала со своих роскошных волос в огромное сито перхоть, которую, видимо, использовала в качестве муки или сахарной пудры. Рядом с ней орудовал, согнувшись в три погибели, огромный демон, походивший скорее на палача, чем на повара. Маленькие бесы, застрявшие в огромной чаше с мёдом, будто мухи, жалобно пищали, но повар, не вняв их мольбам, обильно смазывал медом с прилипшей в нем нечистью пирог, а потом засунул их в печь. «Твою мать, куда смотрит санэпидемстанция!» Стараясь спасти глаза от такого потрясения, Шэнь Цинцю отвернулся к маленькому окну, откуда был виден небольшой дворик с садом. Там пышно распустились хризантемы, жасмин, ромашки, с которыми соседствовали горделивые розы. Различные сорта чая дополняли цветочную картину. Глава облегченно выдохнул. Ну хоть чай у них пить можно. Не успела это мысль до конца сформироваться, как взгляд зацепился за странную тыкву, неудачно приместившуюся между стеблями цветов. Присмотревшись, глава понял, что никакая это не тыква, а самая настоящая голова с выцветавшей рыжей копной волос. В брезгливом ужасе заклинатель практически выбежал из кухни. «Безусловно, в этом мире нет нормальной еды!» Пробираясь между столами, Шэнь Цинцю едва не столкнулся с прислужником. Демон быстро обогнул его и подал чай девушке в белом. Как бы ни был глава безразличен к судьбе этого мире, но он точно знал, каково это быть пушечным мясом, и подобной участи для юной девы точно не желал. — Прошу молодую госпожу воздержаться от употребления этого чая, как и всего остального здесь. — Почему? — удивленно спросила она. Шэнь Цинцю скривился, в двух словах объясняя ситуацию, как только речь дошла до трупов, которых закапывают в саду, девушка звонко рассмеялась. — Это не трупы, они всё ещё живы, — пояснила она, приглашая главу присесть. — Странно, раньше здесь такими удобрениями не грешили. Мастер Сюя принял её предложение и буквально упал на стул. На его вопросительный взгляд девушка быстро объяснила. — Живых людей закапывают землю в качестве удобрения для растений, в такой благоприятной почве они растут быстрее. — Как так можно? — справившись со ступором, спросил заклинатель. — Ну метод действенный, так что можно, — пожала плечами та. — Я не о том. Неужели тут все об этом знают и никто не пытается помочь? Я понимаю, что это город демонов, но ведь заклинатели тут тоже есть! — Вы не местный, — скорее утверждала нежели спрашивала она.— В Призрачном городе стоит игорный дом, принадлежащий градоначальнику Хуа, — при упоминании демона уголок рта главы против воли дёрнулся. — Вижу, вы уже знакомы. Девушка рассказала, что ставками в играх служат не только золото и духовное оружие, но также на кон идут собственные части тела и даже жизни. Некоторые ограничиваются годами, кто-то десятилетиями, а кто-то ставит всю жизнь целиком. Бедняга, чья голова сейчас служит удобрением, свою жизнь проиграл. Теперь понятно, что влекло сюда обычных людей. Алчность. — Вы здесь тоже ради игры? — Шэнь Цинцю не хотел лезть в чужие дела, но эта девушка была ему симпатична. — Ах нет, я там уже была и атмосферой не впечатлилась, — вновь рассмеялась девушка. Только теперь глава заметил, что рядом с девушкой стоит старенькая трость. Скрытая полою одежды, она не сразу бросалась в глаза. Неужели? Девушка, догадавшись о мыслях собеседника, вновь рассмеялась и почему-то от ее смеха на душе главы становилось и тепло, и тоскливо. — Не подумайте ничего такого, меня хоть и считают ветреной особой, но свои конечности я точно на ветер бросать бы не стала. На этих её словах лента, что весь путь смирно покоилась на запястье главы, вдруг решила проявить активность, и осторожно подползла к незнакомке. Мастер Сюя, успевший позабыть о маленькой нахалке, сардонически улыбнулся. — Какая необычная у вас вещица, — внимательно смотря скорее на главу нежели на ленту, заметила девушка. — Она не моя, — отмахнулся Шэнь Цинцю, — приблудилась. На это заявление Жое обиженно сжала его запястье. — Извини, — поправился глава, обращаясь к ленте, — я хотел сказать, что она решила составить мне компанию. Жое, удовлетворённая новой формулировкой, снова обратила внимание на девушку, точнее на ее веер. Шэнь Цинцю хмыкнул: — Ей приглянулся ваш веер. — Хм? — девушка рассеяно посмотрела на сложенный веер в своей руке, будто только сейчас о нем вспомнив. Взгляд незнакомки потемнел, скрывая невероятное сияние глаз. Мастер Сюя почувствовал, что здесь кроется какая-то история, а разве мог читатель пройти мимо занимательного рассказа? Да и отвлечься наконец от сюжета братца Самолёта не помешало бы. Вот только девушка напротив не воспринималась как персонаж, Шэнь Цинцю поймал себя на мысли, что сейчас он руководствуется не только читательским интересом. — Кажется, сами вы не прочь избавиться от него, — указал на веер глава. — Угадали, — неловко рассмеялась она. — Но сделать это не так-то просто. Он всегда возвращается. Глава взглянул на свой собственный веер. Он тоже всегда возвращается. Точнее... — Быть может, вам его возвращают? — перед глазами главы стоял Лю Цингэ, раздражённо протягивающий ему веер. — Быть может, — кривая улыба, пересекающая ее губы, походила на поток ветра, разрезавший облака. — В таком случае к вам возвращается не только веер, но и человек. На лице незнакомки появилось странное выражение. Была ли это печаль или злость — сложно разобрать, но так или иначе адресованы эти эмоции были тому самому человеку. — Сдается мне, вы хотите избавиться вовсе не от веера. — Ну почему же? Он напоминает мне о том, кем я больше не смогу стать, о человеке, которого я больше не увижу, и о человеке, которого видеть не хочу, — с каждым словом блеск её глаз скрывался за грозовыми тучами, пока и вовсе не стал напоминать вспышки молний. — Так что вы ошиблись. От веера я избавиться хочу. Точнее от него включительно. — А ещё от чего? Девушка не ответила на вопрос Шэнь Цинцю, задав вместо этого свой: — Скажите, вас когда-нибудь в чем-либо обвиняли? — Слишком много раз, чтобы все упомнить, — на этот раз пришёл его черёд улыбнуться. Не сосчитать, сколько раз к нему относились с предубеждением из-за прежнего владельца тела. Даже Лю Цингэ в первый день их встречи решил, что мастер Сюя хочет его убить. — Вы подозрительно легко к этому относитесь, — удивилась девушка. Она явно не ожидала услышать такой ответ от заклинателя, чей облик словно олицетворял благородство. — Не сказал бы, что легко, — на безумно долгое мгновение Шэнь Цинцю задумался. А ведь и правда все эти годы он был настолько поглощён желанием выжить, что единственное в чем он упрекал судьбу, так это в склочности Системы, вычитающей у него баллы по пустяками. Действительно, несправедливо то, что он, не сделав ничего дурного, был обязан исправлять все. — Я не знаю, был ли я виноват. Хотя нет, я точно знаю, что конкретно я не был виновен, я не совершал ничего из того, в чем меня обвиняли. И тем не менее был вынужден брать за это ответственность. К сожалению, чувства пострадавших людей я тоже понимал, — он усмехнулся. Шэнь Цинцю зацепился за абсурдную мысль. Прямо сейчас разве беседа не сосредоточена на теме «обвинения»? Возможно, решение наконец-таки нашло его вместе с заданием. Вот только почему разговор идёт о его собственной вине? — Довольно странно расплачиваться за то, чего не делал. Это казалось не очень-то честным. Но тем людям тоже хотелось справедливости, и если уж я занял чужое место, то мне придётся вынести груз вины и взять на себя ответственность. — И как же вы это сделали? — Изменил будущее. Оправдываться, извиняться и унижаться не имеет смысла. Люди уже вынесли мне приговор, и, честно говоря, я с ними полностью согласен. Однако я могу в будущем постараться измениться. Для меня это будут всего лишь исправительные работы, но для них — возможность собрать сломанные жизни. « — Как будто сам Будда смолвил, да, Система?» [— …] — Вы сказали, что заняли чужое место, что вы имели ввиду? — после недолгого молчания спросила незнакомка. — Я в самом деле занял не своё место, — Шэнь Цинцю никогда не думал, что кому-то удастся выудить из него это признание.— Человек, которому должны были принадлежать мое положение, силы, окружение да и самая эта жизнь, мёртв. Остался только я. На удивление девушка не стала расспрашивать его о подробностях, не просила пояснить, вместо этого она с лицом белее собственных одежд спросила. — И вы не считаете себя виновным в этом? Мастеру Сюя не требовалось время, чтобы на это ответить. — Нет. Я забрал чужое лицо не намерено, более того меня даже никто не спрашивал. Я знаю, что жизнь того человека была наполнена лишениями, но его смерть — это не мой выбор. Я в полной мере расплатился за его лицо. Я сделал более чем достаточно, чтобы изменить свою и его судьбы и не секунды об этом не жалею, — его голос лился спокойно, словно вода. Вода, чьи сила и упорство точат камень. Девушка неотрывно смотрела на него, пока наконец, смутившись, не пояснила: — Вы напомнили мне моего брата, он также ни о чем не жалел и менял судьбу по собственной прихоти. Спустя пару минут она продолжила. — Я тоже заняла не своё место. Но в отличии от вас, считаю, что этим сильно провинилась. — Вы сделали это намеренно? — А? — Вы забрали это место? У вас была возможность что-то исправить? Вы могли вернуть тому человеку его жизнь? Девушка задумчиво покачала головой. — Так какой смысл сокрушаться? — Смысла в этом действительно мало, но я хорошо понимаю этого человека. Когда по чей-то вине теряешь родных… потом ненавидишь, — девушка с силой сжала кулак, от чего веер в ее ладони затрясся. — Ещё раз спрошу, он потерял своих родных и своё положение из-за вас? Конкретно вы могли что-то исправить? — Потерял из-за меня, — с какой-то затаённой яростью ответила она. Было видно, что этот вопрос она задавала себе не единожды, и ответ был неизменен. Из-за неё. — Но исправить не могла. — Тогда в чем же дело? — Дело в том, что если я прощу себе вину перед ним, то мне придётся простить его вину передо мной. Он забрал жизнь моего брата, и я, правда, понимаю его злость, но простить не могу. В сердце Шэнь Цинцю закралось нехорошее предчувствие. «Быть того не может.» — В любом случае, вам не кажется, что смерть брата достаточная цена, чтобы вы не чувствовали вины? Девушка потерянно посмотрела на мастера Сюя, на ее лице мелькали самые разнообразные эмоции, что, подобно ряби на воде, разрушали спокойствие главы. Незнакомка быстрым движением раскрыла веер, желая скрыть чувства за ним. Перед лицом Шэнь Цинцю стояла, будто похоронная табличка, надпись «Фэн». Однако прежде чем осознание окончательно захлестнуло заклинателя, надпись исчезла, раздался треск. На столе лежали две дощечки с разодранной бумагой. Остатки веера. На месте незнакомки теперь сидел юноша, глаза которого вновь сияли. Если бы произошедшее не оглушило мастера Сюя так сильно, он бы заметил, что за этим сиянием теперь появилось что-то ещё. Что-то, от чего воздух в лёгких грозился порвать альвеолы. — Могу я узнать, как зовут прославленного заклинателя? — Шэнь Цинцю, — все ещё прибывая в состоянии ступора, представился глава. — Ши Цинсюань. Премного благодарен господину Шэню за разговор, — лучезарно улыбнувшись, юноша встал, ловко опираясь на трость. Лента, видя, что бывший Повелитель ветров собирается уйти, потянулась за ним. — Был рад увидеться, Жое. Передавай привет Его Высочеству, — подмигнув на прощание, Ши Цинсюань ушел, оставляя главу одного. [— Второстепенное задание «Обвинитель, терзаемый виной» завершено! + 200 баллов!] Это помогло главе прийти в себя. « — Почему ты мне не сказала, кто это был? Почему Ши Цинсюань был в женском облике и что вообще здесь только что произошло?!» [— Не сказала, потому что вы не спросили, кто это. Да и сюжет интереснее, когда вы непринуждённо разговариваете, а не пытаетесь выполнить задание. Насчёт женского облика, так в прошлом Повелитель ветров часто становился женщиной, так как в этой форме его способности сильнее. Вы сами не захотели слушать всю историю целиком.] «—Но что произошло?!» [— Обвинителя более не будет преследовать собственная вина.] Шэнь Цинцю посмотрел на остатки веера. Это был самый исчерпывающий ответ на его вопрос. «Какой же я идиот!» Хэ Сюань уже свершил свою месть. Он убил и Пустослова, и Ши Уду. С чего ему быть обвинителем? Терзаемый виной, да? Можно, конечно, было предположить, что он будет испытывать угрызения совести из-за того, что предал друга. Но, вот беда, «Мин И» никогда не признавал Повелителя ветра другом. Винить себя из-за того, что убил его брата? Да с чего бы! У него погибла вся семья, он сам уже несколько столетий мёртв и единственным его желанием было отомстить. Так с чего бы ему раскаиваться? Изначально подразумевался Ши Цинсюань. Он винит себя в том, что занял чужое место, он признаёт, что испортил жизнь, он не пытается сбежать от груза вины, но… Но на его глазах убили брата, так как же он может простить убийцу, даже понимая его мотивы? Он столько раз пытался избавиться от веера, но Хэ Сюань словно в насмешку возвращал его каждый раз. Каждый раз не давая забыть. Даже наделил веер остатками былой силы. А в насмешку ли? Но если Ши Цинсюаню было противно видеть этот веер, то почему он воспользовался его силой? Из сентиментальных чувств? Он напоминает мне о том, кем я больше не смогу стать, о человеке, которого я больше не увижу, и о человеке, которого видеть не хочу. Нет, Ши Цинсюанем руководствовал практический расчёт. В женском облике он до сих пор был сильнее. Это позволило ему быстрее прийти в Призрачный город и скорее отдать веер Се Ляню, попросив вернуть на небеса, в надежде, что больше никогда его не увидит. Но сейчас, не скованный собственной совестью и подгоняемый болью, бывший Повелитель Ветра, используя силы веера, сам сломал его. Перед Шень Цинцю лежал разорванный веер. Веер, что уже не сможет вернуться. Мастер Сюя попросил Систему пересказать полностью всю историю Хэ Сюаня и Ши Цинсюаня. С трудом сдерживаемая в начале повествования улыбка главы превратилась в неровный отрезок глубокой раны в конце. «— Это просто невыносимо! — мысленно вскричал Шэнь Цинцю. — Разве можно было так все оставить! Ши Цинсюань не заслужил такого конца!» [— А Вы думаете, настоящий Шэнь Цинцю заслуживал такого конца?] — холодно спросила Система. Этот вопрос поставил главу в тупик. В отличии от Ши Уду прежний Шэнь Цинцю был завистлив и труслив. Ему не понаслышке был знаком страх, беспомощность перед которым сводила с ума не хуже Божка Пустослова. Но он тем не менее с гордо поднятой головой пошёл в логово Повелителя демонов, зная, что оттуда больше не выберется. Трусливый, завистливый и в сущности своей жалкий человек поступил так, чтобы спасти некровного брата, брата, что в своё время оставил его одного. И что ждало Шэнь Цзю? Кошмарное детство, одинокое существование и чудовищная смерть. За что? За испорченную юность главного героя? Равноценная ли плата? Да, Шэнь Цзю был жесток и равнодушен, но много ли жизней он отнял? Стоит ли брать в расчёт жизни людей из поместья Цю? Стоит, конечно, и все же... Единственный человек, которого он собирался убить из прихоти, жив. А скольких людей отправил на тот свет Ло Бинхэ в своей слепой озлобленности на мир? По сравнению с ним Хе Сюань — справедливый судья, ведь его участь была поистине ужасной. «—Система, ты сказала, что Ши Цинсюань избавился от чувства вины, но перестал ли он винить Хэ Сюаня?» [— Система не может знать, как будет развиваться сюжет, в котором вы не участвуете.] Глава бездумно смотрел на окружающих. Мысли его ещё не раз возвращались к Шэнь Цинцю, которого он в той, другой жизни, так люто ненавидел, принижал, желал смерти. Каково ему было? Каким он был? Стараясь понять это, нынешний мастер Сюя пришёл только к одному выводу — нечего пытаться примерять на себя личину того, кем не являешься. Довольно-таки лицемерно. Он сейчас тот человек, кем не является. Когда глава вышел из своих размышлений, солнце уже клонилось к закату. Все произошедшее стало походить на сон. Сон, в трясине которого Шэнь Цинцю едва не потерял что-то важное для себя. «Подобные мысли не в моем характере, — усмехнулся мастер Сюя.— Я все ещё злодей в логически обоснованном слэше. Здесь за драматичность баллы не начисляют.» Взяв Жое, он аккуратно примостил ее на плече. Обрадовавшись новому месту, лента с удовольствием обвила его шею, потеревшись свободных концом о лицо заклинателя. Пора идти. Выходя из чайной, мастер Сюя оглянулся. Его не покидало чувство, что он о чём-то забыл. Взгляд главы рассеянно блуждал, пока не наткнулся на стол, за которым он сидел. Чайник с давно остывшим чаем, позабытый всеми, угрюмо ожидал прислужника. Глаза Шэнь Цинцю изумленно расширились, а губы тронула слабая улыбка. Обломки исчезли. Веер всегда возвращается.