Экстра

Шэнь Цинцю ещё толком не успел осознать, насколько он зол, потому глава предпочёл потратить эти первые мгновения всеобщего непонимания на оценку обстановки, а нелицеприятные комментарии в сторону Системы он может и позже придумать, сейчас настрой не тот. Однако заклинатель себя недооценил, ибо даже пребывая в «не том настрое», глядя на милующуюся парочку, он-таки нашёл пару едких слов. «— Если здесь нужен учитель по соблазнению, то тебе к братцу Самолету. Это он у нас, как выяснилось, куртизанка со стажем.» Прежде чем Система успела оскорбиться, меч заклинателя в белом уже был обнажён. Ло Бинхэ, явно разочарованный тем, что ему не дали побыть наедине с учителем, был не против на ком-нибудь отыграться. В этот раз Шэнь Цинцю не стал отговаривать ученика от использования Синьмо. Демонический меч после знакомства с Эмин поумерил свой пыл. То ли перенял от сабли почтение к хозяину, то ли понял, что он не один такой особенный и всесильный, да и пребывание в своей миниатюрной версии при неваляшке довольно-таки болезненно отразилось на его самолюбии. В любом случае, вести себя Синьмо стал не в пример скромнее. Ло Бинхэ тоже, наученный прошлым опытом и градоначальником Хуа, подобно своему мечу не торопился идти напролом. Лицо заклинателя в белом оставалось таким же бесстрастным, он сосредоточенно следил за действиями противника, а юнец в чёрном даже не удосужился подняться, лениво поигрывая в пальцах флейтой, он полюбопытствовал: — И какое же дело привело молодых господ в орден Гусу Лань, да ещё и в личные покои Ханьгуань-цзюна? Шэнь Цинцю не потрудился ответить, вместо этого он с тем же лицом смертника, приговорённого к линчи, продолжал перебирать, где же он так облажался будучи Шэнь Юанем, раз в этой жизни ему приходится так долго отрабатывать прошлый грех. [— Вы не собираетесь ему ответить?]— обеспокоилась Система. «— Нет, » — пребывая все в той же прострации самокопания, ответил глава. [— Но как же тогда разрешить недоразумение?] «— А это уже твои проблемы. Я вновь пробовать себя в писательском амплуа, выдумывая оправдания, не намерен, — все так же равнодушно к собственной судьбе и к паршивенькому сюжету Шэнь Цинцю всецело переложил ответственность за происходящее безобразие на виновницу этого самого безобразия. Система уже было хотела припугнуть зарвавшегося пользователя снятием баллов, но тот, будто бы самостоятельно открыв после встречи с градоначальником достижение «безграничное терпение», все с тем же спокойствием ответил ей, что без него сюжет вообще никуда не двинется, а потому баллы снимать она может сколько её двоичному коду раз угодно, а все равно убить «Шэнь Цинцю» ей не удасться. Система, не зная, то ли ей извиниться за свою «грязную игру», на которую пользователь держит обиду, то ли напротив рассердиться на него за срыв сюжета, в итоге выбрала третий вариант. [— Что ж, это было Ваше решение, ]— пользователь дал ей все карты в руки? Грех отказываться. Шэнь Цинцю отстранённо наблюдал за тем, как ещё секунду назад оценивающие друг друга противники, кинулись в бой. Инстинкт самосохранения, уже вернувшийся после внепланового отпуска, дарованного Лю Цингэ, настойчиво пытался достучаться до сознания главы. Но тот с хладнокровным упрямством решил продолжить следить за начинающейся схваткой. Осторожные первые удары набирали силу, вскоре воздух в комнате стал дрожать. Впрочем, не только Шэнь Цинцю пустил дело на самотёк. Юноша в чёрным тоже принял вид благодарного зрителя, предпочитающего наслаждаться представлением, а не учавствовать в нем. Однако, после очередного искусного выпада белого заклинателя, Ло Бинхэ, для которого места явно не доставало, позволил лезвию противника коснуться его рукава, из-за которого тотчас выскользнула небольшая книжица, угодившая аккурат в руки сидевшего юноши. На лице Ло Бинхэ мелькнула тень усмешки, кажется, он только сейчас приготовился сражаться в половину силы. До этого он явно не хотел привлекать лишнего внимание, теперь же лишь один поток его духовной энергии раскрошил всю мебель, находившуюся выше двух чи в высоту. Шэнь Цинцю, заняв более возвышенное положение, сейчас остро жалел о нехватке попкорна. Юноша в чёрном, избежав удара, благополучно пригнувшись, как ни в чем не бывало продолжил чтение, явно отдав предпочтение книге, а не битве. Быстро перелистнув пару страниц, от наткнулся на изображение, после чего его удивлённо распахнутые глаза сощурились, придавая ему сходство с довольным котом. Он поочередно перевёл взгляд с Ло Бинхэ на его учителя, а затем, усмехнувшись, воскликнул: — Какой любопытный роман! А можно мне один экземпляр? Ло Бинхэ, до этого момента поглощённый битвой, едва не выронил меч, благо, его противник был слишком честен, чтобы продолжить бой с опустившим оружие соперником. Испуганно покосившись на Шэнь Цинцю, Повелитель демонов сделал шаг назад и открыл было рот, чтобы придумать сносное оправдание, но хваленное красноречие, что в оригинале положило к ногам главного героя множество женских сердец, сейчас стремительно покинуло его, оставляя только жалкое: — Учитель, я… Глава Цинцзин вздёрнул бровь и уже с большим интересом взглянул на книжицу. Стоило Шэнь Цинцю увидеть название, как выражение на лице стало меняться, словно гонимые ветром тучи. Прекрасный лик сначала приобрёл ярко красный цвет, затем зелёный, а после пепельно-белый, сменившийся траурным чёрным. Стена терпения, с таким трепетом возводимая после нашествия градоначальника, была вновь до основания разрушена одной несчастной книгой. На лице главы не осталось и намёка на сдержанность. Чем больше он смотрел на похабный кусок макулатуры, тем больше злился. «— Кто?! Кто до такого додумался?! Кому вообще хватило бесстыжести на такое?!» Нехорошая догадка посетила израненный тревогами разум. «Шан Цинхуа, клянусь, когда я до тебя доберусь, ты будешь жаждать закончить свои дни также, как твой оригинал! А пока…» Глава резко посмотрел на своего любимого ученика, чей затравленный взгляд сейчас мог бы разжалобить и сердце Ямы. А затем перед его взором вновь мелькнула книга, и мягкость, уже было пустившая лапы в податливое нутро Шэнь Цинцю, разом пообломала себе когти. На книжке в окружении листков персика было выведено «Сожаления горы Чунь», а в самом низу обложки робким, почти стыдливым почерком дополнено «с иллюстрациями» — ТЫ! Ты все это время носил это с собой?! — в бешенстве прошипел глава. — Нет! Не все… она только вышла… — Это не то оправдание, которое я хочу услышать! — Учитель, я не специально! Просто она же была с иллюстрациями… я не мог пройти мимо… После этого заявления и без того довольно красноречивое лицо Шэнь Цинцю приобрело выражение, будто бы кто-то оставил на незапятнанном белом снегу чёрные следы. Если бы глава вместе с терпением не утратил своё чувство юмора, то непременно бы восхитился тому, с каким мастерством Ло Бинхэ сам себе роет могилу. Но сейчас прославленному даосу было не до того. Он обнажил меч, клинок которого вмиг словив свет, придавал владельцу вид карающего божества. Однако собравшиеся смертные не смогли оценить красоту зрелища. Один из них был слишком поглощён страхом, второй даже не пытался сдержать улыбку, гордясь уже тем, что не смеётся в полный голос, а третий, казалось, вообще утомился из-за такого скопления людей. Шэнь Цинцю уж было занёс меч над злосчастной головой главного героя, который доблестно приготовился принять наказания, как его клинок был остановлен флейтой. — Чего ж Вы так рассвирепели? — обворожительно улыбнулся нахальный юнец.— Я в годы ученичества и не такое вытворял. Но даже меня учитель наказывал лишь переписыванием текстов, не лишать же жизни из-за подобных мелочей? «Да у кого хватит сил лишить его жизни?! Вот лишить совести — ради бога, он сам от неё добровольно избавился, а лишить жизни — это уж против закона жанра! Я всего-то поломаю об него свой меч!» Глава отказывался идти на компромисс, взглядом желая прожечь дыру в так не вовремя вмешавшимся наглеце. Главный герой же, схоронившись за не слишком широкой спиной, и носа не смел выказать, доверив вести переговоры за собственную жизнь новому знакомому. — Давайте все немного успокоимся и выпьем. — Благодарю за гостеприимство, но мы, пожалуй, откажемся от чая. Да, Ло Бинхэ? Парламентёр, в качестве которого выступал словоохотливый Вэй Ин, от этого тона и сам невольно поежился. Уж слишком учитель Шэнь напомнил ему старого Ланя, того гляди и мечом запустит вместо книги. Вэй Ин украдкой бросил взгляд на юношу позади себя, ещё минуту назад походившего на волка, сейчас же выглядевшим словно кроткая овечка, и усмехнулся. Становится все любопытнее и любопытнее. Старейшина Илин, оценив поведение вторженцев и в целом ситуацию, понял две вещи: первое — кем не были пришедшие, они не меньше хозяев удивлены своим появлением здесь, второе — опасность скорее грозит юному ученику этого пугающего мастера, нежели им с Лань Ванцзи. Будучи доброй (и очень любопытный) душой, изнывающей от скуки в Гусу, Вэй Усянь просто не мог не засунуть свой длинный нос не разобраться с этим конфликтом. — А кто говорил о чае? Как насчёт вина? Учитель фыркнул, но, очевидно, призадумался, наконец вспомнив, что его положение более чем странное. Вторгся в чужую обитель (пусть и не нарочно), потерял лицо перед незнакомцами (уж очень мастерски это лицо было отображено на иллюстрациях) и едва ли не убил собственного ученика (даже если тот и заслужил). В итоге, согласившись на чай, он с постным видом, чем ещё больше напомнил старого Ланя, сидел напротив любопытных глаз Вэй Ина. Старейшина Илин буквально засыпал гостей вопросами и под его неуемным натиском господин Шэнь наконец-таки перестал препарировать взглядом своего ученика, сейчас отчаянно пытающегося слиться с местностью. Вновь приняв благопристойный вид, от ледяного сияния которого Вэй Усянь был на мгновение ослеплён, господин Шэнь официально представился и по всем правилам вежливости извинился за вторжения. Такие безупречные манеры пришлись по вкусу Лань Ванцзи, и он простил неучтивое появление новых знакомых. Вэй Ин посчитал парочку безумно забавной. Холодный и неприступный учитель, имеющий на самом деле довольно вспыльчивый нрав, и его ученик, в котором с первого взгляда угадывался волк в овечьей шкуре. Вот только интересно, эту шкуру он носит для окружающих или же для своего шицзуня? Как бы то ни было, видимо, скучным денькам в Гусу пришёл конец, что было не так уж и плохо. Лань Чжань похоже успел проникнуться новым знакомым, который все в той же витиеватой манере, от которой Вэй Усяню хотелось зевать, расспрашивал об ордене, извинялся за своё невежество и обменивался прочими любезностями. При чем делал он это коротко и по существу, что опять-таки было высоко оценено немногословным Ханьгуань-цзюнем. Кажется, господину Шэню тоже пришёлся по душе новый знакомый, потому он позволил себе легкую улыбку. Изрядно устав от этих тонкостей этикета, Вэй Усянь, которому более нравился полыхающий праведным гневом учитель, нежели этот благовоспитанный господин, решил вклиниться в разговор. — И все же, как вы здесь оказались? Этот вопрос на мгновение вернул на лицо господина Шэня посмертную маску. Не балуя собеседников подробностями, он ответил, что это последствия проклятия, снять которое он может, пробыв некоторое время здесь. Учитель заверил, что никаких неприятностей они не доставят, и вновь извинился за принесённые хлопоты. Не склонный верить незнакомцам на слово, Вэй Усянь в этот раз почему-то не сомневался в правдивости намерений этих людей. Может, из-за того, что настоящие злодеи не стали бы компрометировать себя подобным способом. Старейшина Илин, взглянув на книгу в своей руке, вновь усмехнулся. И все же от ещё одного вопроса удержаться не смог. — За что же вас прокляли? — Возможно, за грехи прошлой жизни, — на безразличном лице заклинателя появилась обречённая улыбка. Шэнь Цинцю уже сам начинал верить, что проклят. Эта мысль ненадолго отвлекла его внимание, и глава упустил из виду странный блеск, мелькнувший в глазах Вэй Ина. — Что ж, раз вы собираетесь остаться здесь, то неплохо было бы поприветствовать главу ордена и учителя Ланя, — предложил Вэй Усянь. Он сам был в какой-то мере гостем, потому не в его правах было давать разрешение остаться. Так или иначе, проблем возникнуть не должно, сложно представить, чтобы Лань Сичень отказал в гостеприимстве. Глава Шэнь коротко кивнул, его ученик же вовсе предпочитал не двигаться и, кажется, даже не дышать, чтобы лишний раз ненароком не привлечь внимание наставника. Приветственная встреча прошла более чем хорошо. Вэй Ин представил главу Шэнь и его ученика как гостей Лань Чжаня и этого уже с лихвой хватило, чтобы им предложили остаться. Однако, даже если бы старейшина Илин в красках тут не распинался, то этим двоим все равно был бы оказан подобающий приём, ибо безупречные манеры мастера Шэня вкупе с его прекрасным лицом и вежливой улыбкой заставили даже учителя Ланя одобрительно кивнуть. Дополните все это ещё и незаурядными познаниями главы Шэня в демонологии и изумительным музыкальным вкусом и вот педантичный старик уже в полном восторге. Вряд ли кто-нибудь из ныне живущих или давно умерших видел Лань Цижэня в настолько добром расположении духа. Вэй Ин, подперев рукой подбородок, еще раз с ног до головы осмотрел главу Шэня с его выверенными до мельчайших подробностей движениями. Затем бросил взгляд на Ло Бинхэ, что сейчас, отказавшись от шкур и волка, и овцы, изображал из себя образец послушания и достоинства. Хоть ставь его в пример ученикам из Гусу. Однако Вэй Усянь видел не только это, ещё перед его взором мелькала довольно пикантная картинка, изображающего связанного главу Шэня, в уголках глаз которого скопились непрошеные слёзы, и ученика, нависшего над ним и с грубым оскалом срывающего ханьфу с тела учителя. Вэй Усянь с трудом подавил желание протереть глаза, вот только сдержать неуместный смешок ему все же не удалось. Ловя на себе заинтересованные и весьма двусмысленные взгляды нахала, Шэнь Цинцю ощущал непреодолимое желание остричь волосы и отправиться в монастырь. Однако о внезапном намерении посвятить себя богу можно и позже подумать, а сейчас пора бы выбираться отсюда. «— Система, — осторожно позвал Шэнь Цинцю. Как только инстинкт самосохранения вернулся, попаданец небезосновательно стал побаиваться мести программы за своё своеволие, — если я спрошу, кто эти люди и зачем я здесь, ты мне ответишь?» [Активировано второстепенное задание «Пьянь Гусу Лань»]. [Активировано второстепенное задание «Расколотая душа»]. [Активировано второстепенное задание «Свидеться сложно, расстаться ещё тяжелее»]. «— Это подло! Я буду жаловаться в техподдержку!» [Активировано второстепенное задание «Откровение, потерянное в ночи»]— окончательно добила Система. [— Вы все ещё желаете что-нибудь спросить, дорогой пользователь?] «— ДА! Теперь я желаю ответов! Кто эти люди и как пройти эти задания?!» [— Извините, данная информация не доступна], — менторским голосом проговорила Система. Шэнь Цинцю быстро понял, что каждый его вопрос и возмущение только усугубят ситуацию, а потому решил воззвать к совести Системы, напомнив ей, что она уже достаточно болезненно на нем отыгралась, решив проблему появления главы в этом мире самым постыдным для него способом. [— Отыгралась], — согласилась Система, — [а теперь на Вас наложены штрафные санкции, раз уж, как Вы верно заметили, убить «Шэнь Цинцю» я не могу], — ядовито закончила та. В принципе, в этом был какой-то извращённый смысл. Признавая, что не может угрожать его жизни, Система весьма однозначно дала понять, что подпортить эту самую жизнь все ещё в ее силах. Шэнь Цинцю не позволил себе приуныть, вместо этого попытаясь успокоиться на привычной мысли о том, что проблемы могут найти злодея, даже без помощи этого самого злодея. Нечего драматизировать, вместо этого можно почти получить удовольствия, ведя занимательную беседу. Новый мир, новые техники, новый сюжет — есть чем себя развлечь. Вот только… Наглый мальчишка (и это он не Ло Бинхэ) все время вставляет в разговор весьма скользкие ремарки, которые непросвещённым собеседникам могут показаться безобидными, но Шэнь Цинцю слишком хорошо понимал, о чем идёт речь. «— Чего этому юнцу неймется? Зачем он намеренно меня провоцирует?» — скрывая конвульсивно подергивающиеся пальцы в широком рукаве, спросил глава, не переставая при этом смиренно внимать наставлениям учителя Ланя, желающего поделиться мудростью с молодым мастером Сюя. [— Ваше каменное лицо — вызов для любого уважающего себя демона. Каждый так и стремится разглядеть за ним эмоции.] «— Так он демон?» — пропуская мимо ушей сарказм Системы, который был не лишён смысла, пользователь попытался хоть что-то выведать. Но не тут-то было. [— Многие его таковым считают]. Шэнь Цинцю оставалось только мысленно вздохнуть, прикрыв разочарование веером. Благо, он успел его прихватить. Вэй Ин же, сославшись на желание показать новому знакомому, то бишь Ло Бинхэ, орден и его богатую библиотеку, спешно покинул общество. Лань Цижэнь на это только фыркнул. Глава Гусу понимающе улыбнулся. Для них уход Вэй Усяня был не более чем побегом от наскучивших ему разговоров. Но вот Шэнь Цинцю пришлось до крови прикусить язык, чтобы прям там не убить уже двух зарвавшихся мальчишек. Глава Цинцзин слишком хорошо расслышал интонации, которыми Вэй Ин наделил слово «библиотека». Учитель Лань любезно предложил ознакомить Шэнь Цинцю с орденом. Наблюдая за дисциплинированной школой Гусу Лань, глава Цинцзин сделал себе пометку, кое-что подкорректировать на своём пике. Право же, слишком распустил он своих бездельников. Вскоре по просьбе одного из учеников господин Цижэнь был вынужден оставить гостя, пообещав, что вернётся как только разберётся с делами. Шэнь Цинцю всегда нравились такие степенные, педантичные и строгие персонажи. Они добавляли в сопливые гаремники, состоящих из чередования военных и постельных подвигов главного героя, юмора и смысловой нагрузки. Прогуливаясь, глава наткнулся на сад, красота которого дарила успокоение пребывающему в сумбурных чувствах духу. И Шэнь Цинцю был бы почти счастлив, если бы в эту дивную картину не вторглась голова. Мастер Сюя недовольно поморщился. Неужто и здесь господствуют такие варварские методы? В любом случае, это не его дело, лучше всего вообще притвориться, что ничего не было. — Прошу прошение! Господин! Не могли бы Вы полить меня? Шэнь Цинцю прикрыл глаза. Он ничего не видит и ничего не слышит. Особенно он не видит голов всяких малышей, торчащих из-под земли, и не слышит, как эти самые головы просят его их полить. — Господин! Шэнь Цинцю оставалось только вздохнуть и подойти ближе. — Ты уверен, что хочешь именно того, чтобы тебя полили? — потирая точку между бровей, спросил мастер Сюя.— Может, разумнее было бы попросить, чтобы я вытащил тебя? — Нет! Это тренировка! Я практикуюсь по специальной методике старейшины Илин, — гордо заявила голова, принадлежащих ребёнку лет восьми, ну, может, десяти. — Эта методика предполагает, что ты должен стать удобрением? — на всякий случай уточнил глава Цинцзин. Мальчик серьезно задумался, явно не зная, что ответить. Шэнь Цинцю не стал прерывать его глубокомысленные рассуждения, здраво полагая, что каждый в своё время теряет голову либо от любви, либо от глупости, просто время конкретно этого малыша пришло несколько раньше. Ничего, будет ему наука. — Учитель Шэнь, наконец-то я тебя нашёл! Шэнь Цинцю обернулся, скрывая за полами одежды глупую голову. И тут же сам оказался не против скрыть где-нибудь и свою голову. Перед ним, улыбаясь по все тридцать два зуба, стояла причина его нервного тика. Вэй Усянь. Толком ещё не успев познакомиться с ним, Шэнь Цинцю уже твёрдо решил, что такие персонажи долго не живут и своей смертью не умирают. Слишком любопытен, непоседлив и остер на язык. При чем ясно, что все свои выходки он делает не со зла, а потехи ради, что, впрочем, не добавляет ему долгих лет жизни. Этакие веселые идиоты призваны разбавлять атмосферу для читателя, но портить кровь у остальных героев. — Господин Вэй, — начал Шэнь Цинцю нарочито учтивым тоном, — Вам незачем звать меня учителем, я вряд ли смогу рассказать что-то, чего Вам не преподали в Гусу. — О, что Вы! — вмиг перейдя на официальный стиль, беспутник скромно потупил взор и с фальшивым смущением продолжил, — мне бы очень хотелось научиться позе со страницы двадцать четыре. Такое в Гусу не преподают. Кажется, только что поток Ци в теле Шэнь Цинцю пошёл в обратном направлении. Стараясь не потерять то, что осталось от его лица, глава все тем же чинным тоном решил поставить мелкого пакостника на место (даром что ли на градоначальнике тренировался), как вдруг раздался такой знакомый голос с таким незнакомым: — Вэй-гэ! — откуда ни возьмись, пожаловала вторая причина нервного тика Шэнь Цинцю. Воистину, главный герой всегда появляется вовремя. Глава Цинцзин не смог сдержать кровожадный оскал, который ученик скорее почувствовал, нежели заметил, так как до этого едва ли не бегущий на встречу с «Вэй-гэ» Ло Бинхэ резко остановился и, обнаружив своего любимого учителя, так же резко развернулся в обратном направлении. — Вэй-гэ, значит…— ласково протянул Шэнь Цинцю. От звука его голоса главный герой замер, точно пришпиленная булавкой бабочка, — очень интересно, чем вы двое занимались, раз успели так сдружиться?